На лавочке, освещенной ярким белым светом, отдыхали двое немолодых мужчин. Один из них преимущественно помалкивал, периодически кивая головой и дополняя беседу скупыми междометьями, что совершенно не мешало второму изливать в пространство бесконечный свой монолог, каждое слово которого было выстрадано бессонными ночами. Голос у говорившего был негромкий и сухой, поэтому пространство вокруг лавочки было наполнено мерным гудением, напоминавшем жужжание шмеля.

— … и вот ты только взгляни вокруг. На это без слез смотреть можно? Что-то покосилось, что-то проржавело. Убожество, никакой эстетики.

— Угу…

— И раньше было так же. Все кое-как, заботы о нас — никакой. Сляпали спустя рукава, огородили, и сгодится.

— Точно.

— Теперь-то, конечно, и подороже хоромы есть, только кто в них обитает? Снобы, нувориши, ни родословной, ни достоинства. Откуда взялись — непонятно. Старожилов притесняют…

— Ага…

— Вот за границей все иначе. Посмотришь, как там у них заведено, и хоть плачь. Родовые владения, столетиями существующие, в полной сохранности. Никому в голову не приходит их сносить, даже будь им хоть триста лет — терпят, подновляют, заботятся. А архитектура какая! Сплошь мрамор, статуи, все с фантазией, с выдумкой.

— Э-эх…

— И я говорю. Не то, что у нас. Даже за океаном, уж на что относительно молодое государство, но тоже стараются. А коли массовая застройка — то все по линеечке, и газончик вокруг. Цивилизация!

— М-да…

— Да что я все о жилье. Жилищный вопрос — он у нас веками актуален. А вот возьми социальную часть существования, например. Культуру. Сколько у них там знаменитостей? Всемирно известных! Сколько фильмов снимают, сколько написано прекрасных книг. Своих героев чтут и уважают, не допускают забвения и распада, наоборот, всемерно способствуют росту популярности. А у нас что? Ну вот хоть кого-нибудь из наших назови, о ком хотя бы в сопредельных государствах слышали?

— Ну-у-у…

— То-то. Да о нас и соотечественники ничего толком не знают, интереса нет. Хоть бы в голову кому пришло, как это раньше бывало, проехать по деревням, поспрашивать, записать… Столько же историй поучительных, ведь забудут, забудут все! Нет же.

— М-м-м…

— А медицина? Это ведь ужас. За границей хоть ты весь переломайся — починят, заштопают, подкрасят и сам себя не узнаешь, не говоря уже о родственниках. У нас-то это разве что в мегаполисах, и то не всегда, и то кое-как. А у них — знаешь, какие традиции? Вековые! А уж если Египет взять, например — то и вовсе тысячелетние…

Молчаливый собеседник в очередной раз кивнул и внезапно заерзал, выразительно покосившись на небо. Светило почти закатилось и стало заметно темнее.

— Да, ты прав… Засиделись что-то мы, — спохватился болтливый, с кряхтением поднимаясь на ноги. — Скоро уж рассветет, пора восвояси…

Он посмотрел на раскинувшееся перед ними кладбище, освещенное последними лучами луны. Кое-где возвышались солидные, массивные гранитные плиты, но приятели направились к скромным крестам на окраине. Веяло сыростью и временами доносился плеск, возвещая близость реки.

— И, опять же, как это удобно — склеп, — продолжил по пути словоохотливый. — Дверцу открыл, дверцу закрыл, и иди себе куда угодно. А у нас-то все по старинке, как в каменном веке — прежде, чем вылезешь, умаешься копать… Тебе-то хорошо…

Его собеседник помахал рукой, разбежался и плюхнулся в воду. Оставшийся облокотился железную оградку, давно не крашенную и местами покосившуюся, повздыхал, и, наконец, не переставая что-то ворчать, спустился на колени и скрылся в траве.

© Анчутка — Дневники. Онлайн