Иван-царевич, разлохмаченный, взмокший и местами поцарапанный, наконец продрался сквозь густые кусты и вывалился на лесную поляну. Белоснежный конь горделиво последовал за ним — калечить животное, загоняя его в терновник, Ваня не стал и мужественно сражался с растением, спешившись. Отдышавшись и утерев пот, царевич прислушался и приник к земле.
Иван с детства мечтал увидеть дальние края и стать путешественником. Желательно — знаменитым, открывшим новые земли, но можно было обойтись и без этого. Проведя юность в непрерывных занятиях по этикету, экономике и юриспруденции Тридесятого государства, фехтованию и прочим наукам, кои царевичам жизненно необходимы, он пришел к выводу, что даже судьба простого бродяги привлекает его больше, нежели трон. На счастье Ивана, тот был третьим сыном у царя-батюшки, и, возможно, даже не последним. Имея в своем полном распоряжении прочих отпрысков, государь, хоть и с большой неохотой, но согласился наконец отпускать Ваню на короткие вылазки по окрестностям. Немало этому поспособствовало его триумфальное возвращение из несанкционированного похода в Тридесятый лес весной прошлого года, когда он вернул родителям в целости и сохранности потерявшегося мальчонку из купеческой семьи. Безмерно благодарный за свое единственное чадо купец счел нужным обратиться лично к царю и расписал подвиг Ивана в таких ярких красках, что сам герой только молча дивился в сторонке. В истории купца присутствовали хищные волки, свирепые медведи, глухие болота и неизбежная погибель. Впрочем, если б отец мальчика хотя бы приблизительно представлял себе, что на самом деле произошло и кто на них напал, лютые волки, медведи и прочие звери показались бы ему разумными и добродушными созданиями. Настоящую историю ни Иван, ни мальчик так и не рассказали — люди или перепугались бы насмерть, или сочли бы их выдумщиками, причем второе все же вероятнее. Однако сам Ваня после того случая понял, что некоторые выдумки встречаются в реальности, грозят длинными когтями и острыми зубами, как их одолеть — в ряде случаев большая загадка, и вообще — для дальних странствий нужна серьезная подготовка.
Оказать путешественнику-энтузиасту посильную помощь вызвались стражи Тридесятого леса, с которыми он познакомился в результате своего приключения, и с лета прошлого года он периодически навещал своих друзей и осваивал полезные навыки. Когда Ване удавалось вырваться из-под неусыпного надзора, он запрыгивал в приобретенную для этой цели лодчонку, переправлялся через Гнилушу и шел в самую чащу Тридесятого леса. У Серого, который все лето натаскивал свою юную напарницу, прибавилось работы, и оборотень уже мрачновато шутил, что мол, скоро он станет заслуженным тренером и учителем года и с чистой совестью отправится на покой. Слякотную осень и студеную зиму царевич большей частью посвятил теоретической подготовке, которую взяла на себя Яга. Бабка рассказывала царевичу, какие целебные травы могут пригодится, какие народы живут в окрестностях, какие основные города неподалеку, как проходят главные тракты, где водятся хищники, чем они опасны и как уберечься, что из лесной растительности пригодно в пищу и как врачевать вывихи, растяжения и прочие травмы — то есть, преподавала своему ученику основы физической географии, биологии и медицины. Правда, поначалу выбраться в лес Ване удавалось нечасто, потому что в тереме царя-батюшки в связи с тремя подряд свадьбами было много хлопот, да и отпускал своего младшенького государь через силу. Дело ли для знатного юноши по кустам да деревьям лазать? Потом, правда, суета поутихла, батюшка с новым увлечением сына смирился, и визиты Ивана в лес участились. Особенно хорошо пошло дело с весны, когда по настоятельной просьбе царевича все-таки перекинули через реку Гнилушу добротный крепкий мост. Теперь Ваня мог проверить свои навыки в езде по пресеченной местности верхом, чем немедленно и воспользовался. Тренировки не стали прерывать даже на время отсутствия Серого и его напарницы, отбывших в плановый дозор. Впрочем, чтобы загонять Ивана до упаду, хватало и одного Кощея.
Раньше царевич считал, что на коне держится вполне прилично — верховая езда входила в курс обязательной подготовки при Тридесятом дворе. Когда Кощей предложил попрактиковаться, Иван согласился с некоторой неохотой и скорее из нежелания обидеть наставника — ну чему новому его может научить пожилой чародей?
Первая же поездка показала, что, оказывается, многому. Одно дело — восседать верхом, двигаясь ровной рысью по наезженной дороге, и совсем другое — пробираться через лес в тяжелой неудобной кольчуге, когда шлем сползает на лоб и мешает, каждая ветка норовит выбить из седла, каждый куст загораживает обзор и превращается в серьезную преграду на пути и каждый корень грозит переломать ноги коню и шею — седоку. Кощей, на удивление, моментально поладил с вороным красавцем, позаимствованным на время из царских конюшен, в седле сидел как влитой и двигался между деревьев с бесшумностью и грацией опасного хищника.
В начале тренировок задача Ивана состояла в том, чтобы удержаться в седле и не покалечить ни себя, ни коня. Когда царевич с нею худо-бедно справился, Кощей ее усложнил: теперь Ване надо было преследовать Бессмертного, не потеряв его из виду. Промучившись с этим последние несколько недель и научившись наконец не сползать с седла при крутых поворотах и резких остановках, изнуренный царевич получил от бессердечного чародея новое задание: теперь предстояло выследить и догнать наставника. Пока с этим было глухо, и удовольствие от процесса получал один Кощей, который изображал злоумышленника непринужденно и убедительно, видимо, вошел во вкус. На робкие возражения ученика, что он, мол, не собирается становиться следопытом, Бессмертный слегка приподнял бровь и спросил: а что ежели потребуется в пути охотой пропитание добывать? А если нужно будет разбойника догнать? А вдруг придется супостатов, красну девицу похитивших, преследовать? И Иван смирился.
Ничего не услышав, Ваня приступил к осмотру поляны, горестно вздыхая про себя. Опять не получилось догнать Бессмертного, ориентируясь по звуку. Пока он лез сквозь кусты, Кощей либо ускакал далеко, либо затаился в чаще, и теперь надо внимательно исследовать каждую веточку, чтобы обнаружить его следы.
Под деревьями стало совсем темно. Обнаружив в окружающем подлеске узкий просвет, царевич взял коня под уздцы и двинулся было туда, но тут его внимание кое-что привлекло. Чуть сбоку от него кусты озарились нежно-розовым. Замерев, Иван всматривался в лес, и наконец увидел источник света. Очень низко, почти у самой земли, между деревьев летела Жар-птица.
Чудо-птиц царевич раньше не видел, но не сомневался, что это именно она. У кого еще могло быть сияющее огненно-оранжевым оперение и ярко-красный хвост? Птица была далеко, почти на пределе видимости. Иван секунду колебался, а потом вскочил на коня и ринулся в погоню.
Жар-птица летела медленно, редко взмахивая крыльями. Казалось, она ранена или смертельно утомлена. Однако догнать ее не удавалось. Царевич не даже не смог ее толком разглядеть, чтобы понять причину такой странной траектории полета. Преследуемая то немного приближалась, то чуть удалялась, не позволяя себя настигнуть. Ивану, который поначалу внимательно смотрел по сторонам и выбирал дорогу, вскоре надоело осторожничать. Он выехал к хвойной части Тридесятого леса и впереди, насколько видел глаз, простирались вековые сосны. Медно-красные стволы уходили ввысь, к раскидистым кронам. Ни густых зарослей, ни коварных веток, протянувшихся поперек пути, ожидать не приходилось. Лес впереди казался обманчиво-прозрачным, и Иван пустил коня вскачь, огибая ровные и прямые, как колонны, деревья. Местность впереди повышалась, царевич поднимался на холм. Беглянка, не ожидавшая от преследователя такой прыти, оказалась совсем близко, ярко сверкая оперением в сгущающихся сумерках.
Внезапно птица приникла к земле и исчезла из поля зрения. Ивану на миг показалось, что он ослеп — глаза не могли сразу адаптироваться к темноте. В следующий миг конь дико заржал и резко затормозил, скользя копытами по хвое, а пытавшийся проморгаться царевич перелетел через голову животного и повис, ухватившись за уздечку, над пустотой. Еще секунды две он судорожно цеплялся за тонкий кожаный ремешок, а потом тот выскользнул из рук и Ваня полетел вниз.
***
Царевич осторожно открыл глаза. Над ним густо синело вечернее небо. Обзор ограничивали края оврага и вершины сосен, покачивающихся в такт ветру.
Иван медленно поднялся на трясущиеся ноги. Бездна, в которую он сверзился на всем скаку, оказалась, на его счастье, совсем неглубокой и выстланной мягкой хвоей. Конь фыркал и переминался с ноги на ногу саженях в полутора выше. Осмотревшись, царевич увидел, что лес пересекает длинный овраг с крутыми обрывистыми краями. Наверное, злополучная птица скрылась именно в нем, но никаких ее следов не было заметно. Выслеживать коварную беглянку в овраге начисто утративший охотничий задор Иван не пожелал. Вместо этого он подошел к склону и попытался вскарабкаться наверх.
Это оказалось не так-то просто. Овраг, хоть и неглубокий, края имел песчаные и сыпучие. Ухватиться было не за что, и царевичу пришлось изрядно попотеть и перемазаться, прежде чем удалось с горем пополам выбраться к коню. Потрепав верное животное по холке, незадачливый охотник изучил местность и пришел к неутешительному заключению, что эта часть леса ему совсем незнакома. Иван, тихо бранясь, осмотрел хвойный ковер под ногами и, поминутно останавливаясь и пригибаясь к земле, отправился восвояси по собственным следам.
Далеко, впрочем, ему уйти не удалось — Кощей, встревоженный отсутствием ученика, сам отправился на поиски своего преследователя. Старик бесшумной тенью возник на пути Ивана, заставив царевича нервно вздрогнуть.
— Ну и как тебя сюда занесло? — недовольно вопросил Кощей.
Ваня сбивчиво и путано рассказал про Жар-птицу, про погоню и про ее бесславное окончание. Кощей внимательно слушал.
— Откуда бы ей тут взяться? — недоверчиво заметил он. — Жар-птицы обычно поодиночке вообще не летают.
Иван только пожал плечами. Он вымотался, устал, да и шок от свободного падения в овраг давал о себе знать — царевича ощутимо потряхивало. Старик посмотрел на измученного ученика и смягчился:
— А впрочем, пес с ней, с Жар-птицей. Сама о себе позаботится. Пожалуй, на сегодня тренировку закончим, что-то утомился я тебя по лесу разыскивать.
Иван подозрительно покосился на Кощея, но старик бесстрастно выдержал его взгляд. Царевич вздохнул и залез в седло. Два всадника, светлый и темный, мирно беседуя, скрылись в таинственном, освещенном луной лесу.
© Анчутка — — — Дневники.Онлайн
