Спустя почти час, когда эльф буквально осип, зал стал наполняться вампирами. Вооружённые до зубов, с заплечными мешками, набитыми под завязку, они молча собирались у стола с картой. На него никто не обращал внимания, каждый из них был погружён в свои мысли. На многих были искусно отделанные нагрудники, кто-то носил простую кольчугу из воронёной стали. Мужчины и женщины неопределённого возраста, но все с глазами тысячелетних старцев, уставших от своего бессмертия.

Моргенз, ушедший незадолго до истечения назначенного им времени, спустился одетый так же, как и все. Единственное различие — вместо привычных парных сабель на поясе Владыки висел полуторный меч. Его шлем украшал гребень коротких волос, выкрашенный в фиолетовый.

— Пока эти ублюдки будут ждать подкрепления и проводить разведку, мы уйдём достаточно далеко, чтобы о нас забыли, — при этих словах он криво усмехнулся, и Линдорину на миг почудилась тщательно сдерживаемая ярость. – Я считаю, что у подобных подземелий есть более одного входа и выхода. Просто мы их еще не обнаружили. Вопросы?! – он обвёл взглядом свой небольшой отряд. – Отлично! Теперь ты, тёмный. Сам понимаешь, советник, выбор у тебя невелик. Либо идёшь с нами, либо — тут он развёл руками.

— Я иду с вами, — оборвал его эльф. – Затея так себе, но, надеюсь, мы не будем слоняться по этим подземельям остаток жизни.

— Отлично! – вновь произнёс Моргенз. – А чтобы нашим друзьям было не скучно нас искать, я оставлю им несколько «подарков». – Он достал из мешка клепсидру с синей жидкостью, лениво перетекавшей, словно манный пудинг. – Давно хотел их испытать, но никак случай не представлялся, — с затаенной гордостью добавил он. В это время в зал вошли еще двое вампиров в потёртой запылённой одежде. Видимо, это и были Ульрих и Метера.

— Владыка?! – обратился к Моргензу мужчина.

— Хорошо, что вы не успели уйти далеко, Ульрих. Феодосий введёт вас в курс дела. Собирайтесь скорей, времени у нас почти не осталось.

Мужчина просто кивнул и ушёл вместе с седовласым, а Моргенз внезапно обратился к эльфу: — Не поможете, советник?!

— Всем, чем могу.

— На меньшее я и не рассчитывал, — улыбнулся краешком рта Владыка. – Феодосий, принимай командование и уходите! А мы вас догоним чуть позже.

Обернувшийся на оклик старый вояка сначала нахмурился, затем черты его лица разгладились, он усмехнулся: — Всегда хотел испытать это твоё изобретение. Жаль, повод не лучший, — он пригладил волосы совсем человеческим жестом и стал отдавать команды. Вернувшиеся разведчики, гружёные вещами и припасами, заняли место впереди их маленького отряда, а после согласного кивка Феодосия исчезли во мраке катакомб. За ними цепочкой последовали остальные, кидая на своего вождя обеспокоенные взгляды.

— Ну-с, приступим, — Моргенз достал еще одну клепсидру. Синяя жидкость внутри лениво перекатывалась. Неопасная, несерьёзная. Владыка склонился над ней, шепча слова активации. Ни до этого, ни после Линдорин так и не почувствовал магического всплеска. Это настораживало.

— Придумал в минуты досуга, — глава клана усмехнулся, встряхивая клепсидру и прилаживая её к светильнику. Парочку он отдал эльфу, просто указав направление, где бы он хотел увидеть эти штуки. Сам же выставил еще только одну и, подхватив мешок, двинулся вслед за своим кланом. Но как только они оказались на лестнице, Моргенз остановился и начал активизировать еще пару вещиц:

— Как только мы отойдём подальше, я произнесу заклинание, что активизирует высвобождение энергии. Но ни слова больше! Я хочу, чтобы Вы беспристрастно дали оценку моему изобретению.

Линдорин пожал плечами и согласно кивнул, наблюдая, как вампир ставит еще две клепсидры на ступени лестницы, уходящей во тьму.

— Думаю, хватит, — подытожил Моргенз, спускаясь вниз. Факела давали достаточно света, чтобы эльф с удивлением обнаружил глубокие царапины и сколы на стенах, грубо вырубленных кем-то в скальной породе. Он хотел задать вопрос Владыке о клепсидрах, но постеснялся и промолчал. Пройдя еще какое-то время в тишине, они обнаружили весь отряд, стоявший перед огромными дверьми. Головы вампиров синхронно повернулись и в некоторых глазах Линдорин явственно прочитал страх. А это о многом говорило. Холодок страха коснулся его кожи, застенчиво, словно мелкий домашний питомец.

— Открывайте дверь, — негромко произнес Моргенз, словно уже смирился с неизбежным. Двое вампиров отворили тяжёлую даже на вид глыбу отполированного камня, и в проём сразу же устремился поток затхлого воздуха. Пламя факелов затрепетало, как ресницы придворной фрейлины.

— Вниз! – скомандовал Владыка и вампиры, перестроившись попарно, стали проскальзывать внутрь тёмного зева ненасытной тьмы. Все они без команды обнажали оружие, приняв сразу сосредоточенный, воинственный вид. Линдорин также обнажил меч, заметив, как одобрительно кивнул Моргенз. Хотя вампиры и видели в темноте, как кошки, каждый из них нёс связку факелов, что наводило эльфа на неприятные мысли. Его мешок не был и в половину полон, как их, но это объяснялось просто, но вот про факел он даже и не вспомнил.

Обернувшись, он заметил орнамент на внутренней стороне двери, но, присмотревшись, обнаружил, что это не орнамент, а следы когтей, клыков и боги еще знают, чего, глубоко пробороздивших каменную преграду.

— Оценил?! — ухмыльнулся оказавшийся рядом седоволосый.

— В полной мере, — сухо откликнулся Линдорин, неприятно поражённый мощью подземных созданий и то, что ему, жившему над всем этим, не было известно об их существовании вплоть до сегодняшнего дня. И, судя по всему, очень скоро он пожалеет о расширении своих познавательных горизонтов.

— После первых столкновений с этими тварями мы постарались без особой нужды сюда не соваться. Продолжали ходить большими группами. И то — недалеко. Со временем мы, видимо, крепко проредили их ряды. Потому что нападения стали происходить реже и не столь яростно.

— То есть, — немного нервно произнёс эльф. – Дальше мы попадём в полную неизвестность?!

— Точно подмечено! – хохотнул седоволосый, выставляя у двери еще одну клепсидру. – Предпоследняя!

— Последний довод вампиров! – Краешком рта улыбнулся Моргенз. — Чем бы он не оказался. Думается, когда они приоткроют дверь, мы услышим. Выдвигаемся! – скомандовал он, возглавив колону. Они с седовласым сходу задали быстрый темп. Линдорин, который шёл во второй «двойке» ловил на себе заинтересованные взгляды ит’хор. Но пока он не обращал на них внимания, сосредоточившись на окружающих его стенах.

Свет факелов выхватывал из тьмы грубо вырубленные стены коридоров, испещрённые прожилками слюды. Также иногда появлялись пятна лишайников и неизвестной пещерной растительности. В отличие от других видов растений, этот лишайник испускал приятное золотистое сияние. Лохмотья паутины свисали тяжёлыми занавесками, и эльф представил, что за зверь должен был обитать в этих стенах. Иногда слышалось чьё-то шипение, писк и хруст. Но темнота тщательно скрывала своих обитателей от взглядов вторгшихся чужаков.

К удивлению Линдорина в подземельях был сухой, тёплый воздух, хотя по опыту он знал, что так быть не должно. Через некоторое время он ощутил, что теряет связь с явной реальностью. Его бросало, то в жар, то в холод. Дурнота накатывала штормовыми волнами, а перед глазами плавали разноцветные круги. Заметив его состояние, шедший за ним вампир вдруг рассмеялся и хлопнул его по спине:

— Нашего друга пробует на зуб Голос глубин! – Сзади раздался смех и ободряющие крики: «Покажи ему зубы!», «Гони его в шею!»

— Соберись и гони его из сознания, — посоветовал седоволосый, шагая рядом с ним. Линдорин хотел уже огрызнуться, что в отличие от его новых друзей, сталкивается с подобной напастью впервые. Но не успел. Далёкий гром возвестил о том, что сид’дхи всё-таки нашли вход в подземелье, но проигнорировали сигналы опасности. Пол под ногами явственно встряхнуло. Но расстояние было уже слишком велико, чтобы им повредило то, что создал Моргенз, маясь, очевидно, от скуки.

— Интересно, скольких собак забрали мои игрушки? — довольно ухмыляясь, прошёл мимо Владыка. Да и все остальные были на подъёме, обмениваясь шутками и «ценными» замечаниями.

Спустя некоторое время коридор начал понемногу расширяться, и вскоре они попали в просторный зал. Владыка скомандовал устроить привал, и вампиры с шутливыми стонами стали валиться на землю. Ноги Линдорина устали уже давно, но гордость не позволяла проявлять слабость. Пока вампиры обустраивали свой бивуак, советник решил осмотреться и, взяв один из факелов, подошёл к стене. Неожиданно то, что казалось ему причудливым узором, проявило себя в абсолютно новом качестве. Перед взглядом изумлённого эльфа было изображено эпическое сражение. От неожиданности Линдорин забыл даже о Голосе глубин. С нечеловеческим мастерством неизвестный автор изобразил битву двух неизвестных рас. Четырёхрукие антропоморфные громилы сражались с крылатыми воинами. Белые крылья легко несли бойцов в бой и служили также своего рода оружием.

— Это?! – он повернулся за разъяснением и столкнулся взглядом с вампиршей, к которой, как он заметил, относились как к младшей сестрёнке.

— Серафимы, — словно выплюнула она неприятное слово. – Чистюли!

Произнеся эту бессмыслицу, девушка отвернулась и отошла к своим вещам, где села, уставившись в одну точку.

— Не обращай внимания, тёмный, — Феодосий был тут как тут. – К Риции надо привыкнуть, и тогда её эскапады становятся почти что терпимыми. Шутка, — тут же добавил он. – Не все из нас «легко» пережили Падение и годы затворничества, последовавшие после. Риция — последняя из тех, кто впустил в своё сердце дух войны. В отличие от Паолы.

— Я уже слышал это имя, — задумчиво протянул Линдорин. – Кто она?!

— О! Это наша надежда, как частенько говорит Моргенз. Она не такая, как мы, хотя и родилась под светом Тёмного кристалла. Может, ты проживёшь достаточно, чтобы встретиться с ней. Только мой тебе совет, не говори о ней с Зигер Транном. Они друг друга недолюбливают.

Линдорин кивнул и снова повернулся к рисункам. Мастерство древнего мастера очаровывало. Он буквально чувствовал агонию павших и ярость живых бойцов. Четырёхрукие без прикрас были отвратительны. На вполне человеческих телах покоились звериные головы с такой всепоглощающей ненавистью на вполне человеческих лицах, что Линдорин невольно отшатнулся. Было понятно, что изображённая война велась всеми доступными средствами с привлечением магии.

В каждой руке они держали какое-нибудь колюще-режущее или дробящее оружие. Но воинов, противостоящих им, это не пугало, и они бросались в лобовую атаку, несмотря ни на что. О серафимах он только слышал мельком, давно, еще в годы молодости. Серафимов называли слугами Светлых богов. Но никто на Занти не мог похвастаться тем, что видел их не раньше, чем тысячу лет назад. Носители пары белых крыльев не уступали четырёхруким, о чём говорило дальнейшее изучение наскальной живописи. Несомненно также, что художнику нравился красный цвет. Цвет крови, что словно река несла свои воды в такие же кровавые океаны.

Вот крылатый своим красивым мечом протыкает противника, и тот ревёт в осознании скорой и неминуемой смерти. Вот погибшего серафима втаптывает в землю беснующаяся толпа. Двое серафимов сдерживают натиск шестерых четырёхруких, пока их товарищи уносят с поля битвы тяжелораненного собрата. Длинное копьё протыкает грудь серафима и сразу же его соратник начисто сносит голову зазевавшегося четырёхрукого. И так по всей стене.

Поглощённый увиденным, Линдорин не заметил, как к нему подошёл Владыка:

— Потрясён. – скорее утверждение, чем вопрос.

Слов у эльфа не осталось, и он просто кивнул, с трудом отведя взгляд от развернувшейся войны, забытой за прошедшие тысячелетия.

— Я испытал нечто подобное, когда впервые увидел эти рисунки, — поведал Владыка. – Но мы еще не спустились в неисследованные коридоры. А там ужасов и чудес может быть в разы больше.

— Никогда не слышал о таком народе. – эльф с трудом повернулся к Моргензу.

— Вы о четырёхруких или о серафимах, советник? – уточнил вампир.

— О четырёхруких. О серафимах я слышал больше. Где-то на пару слов. Но эти существа для меня — полная загадка!

— А каково нам? Ведь мы старше вас, а не знали о подобных деяниях. Хотя и мнили себя любимцами богов и первородство нашим считали по праву.

Далее разговор как-то сошёл на нет. Линдорин продолжал изучать открывшееся перед ним чудо, а Моргенз, присев на корточки, к чему-то прислушивался. Весь его вид говорил о крайней степени концентрации. Словно расслабиться хоть на миг он считал, по крайней мере, преступлением.

— Эй, эльф! – раздался внезапно голос кого-то из вампиров. – Иди к нам. Или ты решил всю ночь простоять перед этими каракулями?! Не бойся, – добавил вышедший вперёд высокий молодой ит’хор, чьи тёмно-русые волосы были забраны в хвост, — мы не кусаемся.

— И я так думаю, Зигер Транн, — раздался тихий, но властный голос Владыки. – В противном случае, виновный отдаст свою плоть солнцу, как я и предупреждал.

Названный Зигер Транном, стушевался:

— Э – э, Владыка, — промямлил он, — Я не имел в виду ничего такого. Просто хотел предложить нашему гостю немного размяться, чтобы скрасить его унылое существование.

На краткое мгновение в воздухе повисла тишина, нарушить которую попытался сам тёмный:

— Я ценю Вашу заботу, Владыка Моргенз, — ответил с лёгким полупоклоном Линдорин, — но мне кажется, грасс Транн не замышлял ничего такого. В противном случае пришлось бы сильно разочаровать его.

Названный Транном, над которым стали уже подшучивать остальные ит’хор, пошёл пятнами. То есть его и без того бледное лицо пошло пятнами, став практически прозрачным. Он что-то прошипел и, сплюнув на пол, развернулся, чтобы уйти.

— Я так понимаю, что тас Мифоэттин предложил поединок? — раздался женский голос. – Я бы не отказалась от такого зрелища.

Её поддержали довольные крики. Моргенз повернулся к эльфу всем телом, словно перед серьёзным разговором:

— Тас Линдорин, Риция правильно истолковала Ваши слова? – голос Владыки стал сух и официален.

— Почти слово в слово, — улыбнулся эльф, ища глазами вампиршу, но она как сквозь землю провалилась.

— Должен Вас предупредить, — Владыка понизил голос, — несмотря на мерзкий характер, Зигер Транн отличный боец. Он молод и амбициозен. И ему небезразлична Риция, — зачем-то добавил он.

— Отлично! – Излучая оптимизм, произнёс Линдорин. –Мне не мешало бы размяться и вспомнить, к тому же, основные постулаты воспитания.

Транн тем временем уже вышел в центр зала, держа в каждой руке по тьяге. Хищная улыбка раздвигала его губы. Линдорин ответил таким же ледяным взглядом. Не сговариваясь, они одновременно устремились навстречу друг другу. Дыхание советника было лёгким, как летний ветерок, что едва ощущается на коже. Он уже на бегу перехватил свой меч двумя руками, встречая атаку Транна. Брызнувшие водопадом искры ознаменовали новый этап в их отношениях. От злости они вмиг перешли к агрессии. Столкнувшиеся клинки разлетелись под треск оружия. Громко зашипев, Транн сразу же контратаковал. Т’ьяги оставили небольшие зарубки на лезвии клинка, что несколько ослабило воинственный настрой эльфа. Ему казалось глупым проиграть только из-за того, что подвело оружие. Значит, подытожил он между выпадами, поединок требуется закончить быстрее, чем его верный клинок прикажет долго жить. Помочь ему в этом может только хитрость, так как Владыка не преувеличивал, и Транн действительно был отличным бойцом. Вот он снова атакует. Левая тьяга отвесно срывается в смертельное пике, в то время как правая пытается перечеркнуть его поперёк живота. От первого удара он ушёл, второй пришлось принимать на клинок, ответивший обиженным звоном на нерасторопность хозяина. Линдорин широким полукругом отмахивается от наседающего Транна, и вот уже он обратным кувырком спасает свою жизнь. Вскочив, Транн устремляется в яростную атаку. Видимо, он ожидал уложить соперника за полминуты боя и теперь был в бешенстве. Удары сыпались один за другим из, казалось бы, невозможных положений.

Все силы Линдорина уходили на защиту, которую пытался сломать разъярённый вампир. Очень скоро он своего добьётся, если он не предпримет контрмер в обороне. Эльф извивался, уходя из-под ударов Транна, словно древесная гадюка. Но защита Зигер Транна была чрезвычайно хороша. Вампир, полагаясь на свою выносливость, постоянно атакует, Линдорин тщетно пытается отыскать в стальном вихре прореху, чтобы атаковать самому. Глаза понемногу стал заливать пот, а рубаха насквозь промокла и липла к спине. Наконец, он принял решение. Во время следующей атаки Транн обрушил на него сверху сдвоенный удар сабель, чтобы опрокинуть на пол и добить деморализованного соперника. Эльф принял удар на лезвие меча, «сбрасывая» его вбок. Развернувшись на левой пятке, Линдорин обрушил удар ногой на левое колено ит’хор.

Под разочарованный крик толпы Транн рухнул на одно колено, одна из сабель отлетела в сторону, и эльф закончил поединок сильным ударом в челюсть. Вампир рухнул как подкошенный. Никто из следящих за поединком не ожидал такой развязки, так же, как и Транн. Первым зааплодировал седоволосый.

— Браво, тас Мифоэттин! – восторженно воскликнул он, подходя к тяжело дышавшему эльфу. – Это лучший поединок из виденных мной лет эдак за пятьдесят.

Бесчувственного Транна приводили в сознание, а восхищённые восклицания всё не смолкали. К слову, над проигравшим никто не глумился и не потешался. Придя в себя на удивление быстро, ит’хор мрачно глянул на Линдорина, но промолчал и побрёл к своим вещам.

— Я рад, что всё закончилось именно так, — высказал свой взгляд на происшедшее Владыка. – Этот урок Зигер Транн запомнит надолго.

— Мне не хотелось бы осложнений в отряде, грасс Моргенз, — осторожно начал советник, переведя дыхание.

— А их и не будет, — усмехнулся вампир, на миг показав клыки. – Сейчас Вы некоторых заставили призадуматься, а немногих и почувствовать на своей шкуре Ваши навыки боя. А ничто так не заставляет воина развиваться, как проигрыш. Каким бы обидным он ни был. Я думаю, вы с Транном подружитесь. Так что отдыхайте. Мы пробудем здесь до «утра».

Вымотанный поединком, эльф решил подкрепиться и достал из сумки с небольшим запасом провизии лепёшки с завёрнутым в них мясом. Оно было приготовлено особым способом, что позволяло ему храниться очень долго и не портиться. Съев одну, он запил её вином из фляги и не заметил, как провалился в сон без сновидений. Но утром всё равно ощущал себя побитой собакой.

Построившись в колонну по двое, ит’хор, ведомые Владыкой и Феодосием снова двинулись вглубь подземелий. Спустя несколько часов похода, Моргенз скомандовал привал. Смешки и разговоры сменились тревожным ожиданием, что даже Линдорин почувствовал тревожную ауру чего-то особенного. Его опасения подтвердились, когда в центр вышел Феодосий и, обведя взглядом клан, заговорил:

— Скоро закончатся коридоры, исследованные нами, и мы окажемся на территории неисследованной и неочищенной от мерзости древних эпох. Каждый шаг и вдох мы будем делать под взглядами древних сил. Мужайтесь! Говорите с соседом, если голос глубин вдруг возымеет над вами власть. Сражайтесь, как живёте! С гордостью и честью!

— С гордостью и честью! – проревело почти тридцать глоток.

Дальнейшее движение проходило уже без шуток и веселья. Коридор то сужался, то расширялся, заставляя всё время лавировать, выискивая тёмные углы, в которых могла скрываться опасность. Внезапно Линдорин почувствовал на своём лице лёгкое прикосновение ветерка. Подземный сквозняк заставлял трепетать пламя факелов и колебал полотнища паутины. На вопрос, откуда он здесь взялся, эльф так и не получил ответа. Его никто не знал.

Иногда свет факелов выхватывал остатки фресок на стенах коридоров, но стилистика рисунков и содержание оставались прежними. Четырёхрукие. Вот они приносят кровавые жертвы, вот снова воюют с кем-то, вот еще проводят магический, судя по всему, ритуал. Линдорин сделал вывод, что это была раса агрессоров, которых не останавливала ни мощь, ни количество противников. Видимо отпор они получили только от серафимов. Раз с такой подробностью изобразили ту битву.

Его вынужденные товарищи по несчастью большей частью хранили молчание, изредка перебрасываясь короткими фразами. В пламени факелов их глаза отливали красным, словно тлеющие угольки. Линдорин, столкнувшись с бывшими властителями Занти, сейчас с интересом присматривался к своим спутникам. Их лица были сосредоточены, в уголках губ залегли упрямые складки. Как у мужчин, так и у женщин. Привыкший к доминирующему положению мужчин в эльфийском, да и в человеческом обществе, эльф, с удивлением обнаружил, что вампирши обладают куда большими правами, чем его соотечественницы. Ему вспомнилась советница Онитарин, и он скрипнул зубами в приступе накатившего бешенства от воспоминаний её предательства.

Может, для них это было в порядке вещей — всё делать сообща: сражаться, принимать решения, рисковать. Но над всем этим чувствовался непоколебимый авторитет Владыки. Его власть не подвергалась сомнению и подпитывалась единственным топливом, не вызывающим отторжения. Любовью. Но, что касается повседневности, то тут все были равны.

За время, проведённое вместе, Линдорин обратил внимание на высокую черноволосую ит’хор, что буквально свела его в поединке с Зигер Транном. Он уже знал, что зовут её Риция, и с ней связана какая-то нехорошая история. Несмотря на мрачность обстановки и трагизм ситуации, её губы периодически раздвигались в улыбке, обнажая белоснежные клыки. Всю дорогу до следующего привала эльф изнемогал от любопытства. И едва грасс Моргенз объявил привал, набрался смелости и подошёл к ней:

— Я заметил Вашу улыбку и слышал Ваше имя от Владыки, грасс Риция. Могу я поинтересоваться, что вызвало её появление в этом мрачном месте?! Это было… необычно.

— Можешь поинтересоваться. Но никто не обещал, что ты получишь ответ на свой не совсем тактичный вопрос, тас Мифоэттин, — резко бросила вампирша в ответ, изучая его пытливым взглядом, словно заметила первый раз в жизни. В отличие от остальных, одетых в толстые кожаные куртки с нашитыми пластинами железа на груди и животе, Риция носила тонкую шёлковую рубашку с широкими рукавами и воротником и кожаный корсет. Наряд дополняли облегающие брюки и высокие сапоги на толстой подошве, приспособленные для походов. Рукояти двух сабель, словно готовящиеся атаковать змеи, выглядывали из-за её плеч, вместе с хозяйкой оценивая возможного противника.

— Я представила, эльф, как эти ублюдки вошли в наш дом и увидели клепсидры Владыки, — в этом месте её голос стал напоминать скрежет точильного камня по лезвию меча. На миг из-под маски милой девушки проглянул тот монстр, которого и боялась в своё время большая часть Зидии. Мягкие черты юного лица заострились, приобретя хищное выражение. Она улыбнулась, но это уже был оскал охотящейся волчицы.

Смутившись, Линдорин отошёл к своим вещам, в очередной раз задумавшись о том, происки каких богов забросили его в эту круговерть. Но его размышления были прерваны голосом неслышно подошедшего Феодосия.

— Не принимай сказанное Рицией близко к сердцу, тёмный, — произнёс седовласый. – Женщин вообще трудно понять. Особенно таких, как Риция.

— А что в ней такого особенного? – поинтересовался задетый за живое советник. Вампир присел рядом с ним, вытянув ноги:

— Трудно жить рядом с существом, похожим на тебя, когда все твои мысли, мечты и амбиции направлены на достижение только одной цели — мести. Риция — одна из немногих детей, рождённых после Падения уже здесь, в Тэй-Вейр. В стычке с не имеющими тел погибли её родители, а чуть позже и юноша, которого она любила. Вся её боль, горе и ярость направлены на окружающий её жестокий мир. Нам всем, и Владыке в особенности, пришлось приложить немало усилий, чтобы вывести её из этого состояния. То, что ты видишь сегодня — просто цветочки по сравнению с тем, что было лет пятнадцать назад.

— Сколько же ей лет, уважаемый? – осторожно поинтересовался эльф.

— Немного. По нашим меркам, — Феодосий улыбнулся. – Чуть более трёхсот. Многие из нашей молодёжи родились после Падения. Жаль только, многие «старики» не дожили до этого дня.

— А Вы?

— О, я — вопрос особый, — ит’хор засмеялся, привлекая внимание остальных. – Я помню многое, но, — он сделал паузу, — не столько, сколько помнит Владыка.

— Я сожалею обо всём, что произошло с вашим народом, — неожиданно даже для себя самого произнёс Линдорин. – Мне жаль, что мой народ отчасти тоже виноват в ваших злоключениях.

После секундной паузы, вызванной внезапностью признания, на лице седовласого вновь проступила улыбка. Вообще, советник заметил, как часто и с удовольствием улыбался этот древний воин. Как часто искры веселья зажигались и гасли в его мудрых глазах:

— Я принимаю твои слова, советник. Ибо идут они от чистого сердца, а не вызваны многочасовыми размышлениями и умозаключениями. Думаю, мы подружимся, эльф.

— Это будет честью для меня, грасс Феодосий.

— Тогда позволь дать тебе совет, — он кивнул в сторону Риции. – Некоторые твои знакомые обломали зубы об эту твердыню. Я желаю тебе удачи, тёмный!

В этот раз перед привалом Владыка распределил часовых и, уединившись, некоторое время ворожил у условных границ их временного лагеря. Вампиры раскатывали одеяла прямо в коридоре, на стенах которого отсутствовали уже ставшие привычными рисунки деяний четырёхруких. Они были покрыты мхом и лишайником, по крайней мере, Линдорин решил, что это лишайник. Наскоро перекусив и запив скромную трапезу водой, он с наслаждением вытянулся на лежанке и сам не заметил, как уснул.

Снилось ли ему что-то, он не запомнил, так как был безжалостно вырван из царства снов диким воем и звуками извлекаемого оружия. Вскочив на ноги, он выхватил меч, оглядываясь в поисках источника опасности, одновременно пытаясь согнать остатки сна. Оказалось, сработала одна из ловушек Владыки Моргенза, выставленная им за пределами охраняемой территории. На границе лагеря заплясали призрачные огни, в нескольких местах внезапно вспыхнул сам воздух, но, присмотревшись, Линдорин заметил бьющиеся в агонии какие-то комки слизи, сейчас ссыхающиеся прямо на глазах. В отсветах огня он видел еще больше этих комьев, спешно отступающих во мрак бездны, породившей этих тварей.

— Не имеющие тел, — крикнул один из ит’хор, указывая на ком слизи, заползший внутрь охраняемого рубежа. И тотчас двадцать пять клинков вырвались на свободу. А тёмный собственными глазами увидел, как древний ужас вблизи других существ начинает обрастать богомерзким подобием плоти и стремительно бросается в сторону выбранных жертв. Но прежде, чем тварь сделала первое движение, её разорвало яростью ит’хор.

Линдорин подошёл к тому, что могло считаться условным противником. Комки слизи истаивали, словно лепестки тумана поздним утром. И вскоре в свете факелов он рассматривал три жирных пятна, оставшихся от «сил вторжения».

— От нас остаётся пепел, — услышал он чей-то голос прямо над ухом. Подняв голову, он встретился взглядом с Рицией. – Вот так они и нападают. Наваливаются толпой, а там достаточно одного касания, чтобы эти твари поселились в твоей голове. Видимо, это передовой отряд, раз их не пара сотен.

— К воронам этих тварей! – сплюнул проходящий мимо Дарин.

— Клянусь вечной зеленью Леса, — в тон ей ответил эльф, — Я не думал, что это так жутко.

— Погоди. Уже сейчас мы движемся по территории, которая для них вроде охотничьих угодий. Мы так и не смогли сократить их поголовье. Что ждёт нас дальше, не знает никто. Но все сходятся во мнении, что ничего хорошего. – Сказав это, она отошла и больше не заговаривала с ним. На следующий день коридор вновь поменял свой мрачный облик. Под мхом и лишайником стали просматриваться рисунки. Правда, не такие совершенные, как оставленные позади, но тоже требующие рассмотрения. Уделив им положенную толику внимания, советник снова удивился. Тематика рисунков сменилась цветочным орнаментом, причудливо вписывающимся в завоёванные мхом коридоры. Боковых ответвлений больше не было, и коридор стал напоминать трубу, что и радовало, и настораживало одновременно.

Линдорин, начавший привыкать к однообразию, отупело смотрел по сторонам, автоматически переставляя ноги. Так продолжалось довольно долгое время и эльфу, потерявшему ощущение времени, всё тяжелее давалось это путешествие. Его, привыкшего к зеленым просторам Иль’хашшара, свободному ветру и ковру из зеленой травы, опавших листьев и хвои, начал одолевать безотчетный страх. Так часто бывает с теми, кто привык к простору, но вынужден находиться в замкнутом пространстве. Ему казалось, что вот-вот и потолок рухнет ему на голову и он, словно древний титан, будет погребен под толщей камней, из последних сил удерживая на своих плечах каменные глыбы. В такие моменты его прошибал холодный пот, а сердце грозилось проломить грудную клетку, настолько сильно оно билось в груди. Он самому себе казался зомби, в разложившихся мозгах которого сохранился лишь один импульс – двигаться к намеченной цели, отмеряя бесконечные лиги подземных коридоров.

Единственным разнообразием были рисунки на стенах и сами стены. Иногда они были грубо вырублены, иногда любовно отполированы и искусно украшены. Сцены, изображённые на них, так же менялись, но все изображали одно – четырёхруких. Когда изображения в очередной раз сменили тематику, в душе Линдорина зашевелились черви отчаяния. На картинах стали преобладать сцены поклонения какому-то их божеству, не отличавшиеся, впрочем, разнообразием: пытки ранее не виданных эльфом существ и казни, казни, казни.

Когда коридор изогнулся в очередной раз, ит’хор натолкнулись на врата, охраняемые двумя статуями четырёхруких, вырубленными из камня. Существа изображены в церемониальных одеждах с сохранением всех пропорций и размеров, на лицах всё тот-же гнев и презрение ко всему живому. В руках у них были сжаты светильники, излучающие мягкое молочное свечение. Они словно приглашали войти, но не гостеприимство руководило ими. Эльфу, глядевшему на них во все глаза, казалось, что их презрение обращено на него, и он поделился возникшими сомнениями с Моргензом.

— И я почувствовал то же самое, — признался Владыка. – Но другого пути у нас всё равно нет. Надеюсь, мы не встретим самих хозяев, всё-таки времени прошло преизрядно. Хотя никто не знает, на что были способны эти четырёхрукие.

Все без команды изготовились к внезапному развитию событий. Створки врат были высотой в два роста и выглядели достаточно массивными, чтобы выдержать таранный удар, но приоткрылись от легчайшего прикосновения.

— Очень похоже на ловушку! – произнес один из воинов, имени которого эльф не знал. Владыка кивнул в знак того, что принял его мнение к сведению, но тем не менее отправил вперёд двух воинов с факелами. Но они там не понадобились. Через равные промежутки на стенах были установлены такие же светильники, дающие достаточно света, чтобы не пользоваться факелами. Ожидая возвращения разведчиков, ит’хор сгрудились на освещённых участках коридора. Но как только воины скрылись за изгибом коридора, отряд накрыла волна холода, которая схлынула так же внезапно, как и появилась. Одновременно с этим впереди раздались боевые кличи и лязг оружия и глухое, словно идущее из-под земли, урчание. Вылетевших из мрака разведчиков едва не встретили сталью. Лезвия их сабель покрывали пятна копоти и зелёная слизь.

— Там впереди ожившие мертвецы! – выпалил один из них. – И их много. Очень много!

Времени разбираться, откуда здесь неупокоенные, было некогда. Раньше Линдорин не сталкивался с ними, но слышал истории о магии, способной поднимать целые погосты и направлять их волей поднявшего.

— К обороне! – рявкнул Феодосий, и вперёд тут же выдвинулись ит’хор с широкими щитами. Остальной отряд укрылся за их спинами. Некоторые вампиры, к полному изумлению Линдорина, обратились к магии, превратившей их руки в сверхъестественные когти, осветившие мрак коридора фиолетовым свечением. Заметив его изумленный взгляд, Владыка склонил голову, словно говоря, что все расспросы потом и указал на место рядом с собой. Заняв своё место, эльф выбросил из головы все мысли, гнетущие его, сосредоточившись на предстоящей схватке. Он неожиданно для самого себя был спокоен, хотя видел, что стоящие рядом ит’хор нервничают. Эта нервозность изрядно его удивила, ведь он видел мощь и силу своих союзников. Знал, что немногие на Зидии сравнятся с ними в искусстве умерщвления себе подобных. И тем не менее они нервничали. Только Владыка и Феодосий оставались спокойными.

Сначала раздалось шарканье множества ног, словно их хозяева с трудом вспоминали, как ими пользоваться, к тому же бормотали нечто совсем безумное, пробираясь из темноты к свету. И вот, наконец, тьма исторгла на свет первые гротескные фигуры. Вопреки ожиданиям, основную массу мертвецов составляли отнюдь не четырёхрукие. Больше всего они напоминали танов, только со звериными чертами лица. К тому же подобных доспехов ни эльф, ни ит’хор не видели. Дальше Линдорин доразмышлять не успел, мертвецы покрыли разделяющее их расстояние и бросились в бой, что-то неразборчиво хрипя и пуская слюну от предвкушения страшной бойни.

После первых же мгновений схватки вампиры уяснили, что «забинтованные» мертвецы намного опаснее, чем остальные. Если простые мертвяки после двух-трёх ударов рассыпались на части, то эти словно не ощущали направленных ударов, а их когти оставляли зарубки даже на щитах. Но, несмотря ни на что, первая шеренга ит’хор справлялась неплохо, пока мрак не изрыгнул новую порцию мёртвой плоти в лице тяжеловооруженной пехоты. И тут эльф почувствовал предательский холодок страха. Эти мертвецы в руках держали оружие. Пускай они и не могли им владеть с тем же проворством, что и при жизни, но самого факта было предостаточно, чтобы впасть в уныние.

За несколько минут боя многие вампиры получили незначительные ранения и вмятины, но свою задачу по сдерживанию пока выполняли. Когда подоспела тяжёлая пехота, чья мёртвая плоть была скрыта под доспехами, ит’хор стали пятиться назад. Сначала один шаг, затем другой… Ситуацию смог переломить Феодосий. Вбросив сабли в ножны, он призвал Когти и, завывая не хуже тех же мертвецов, врубился в ряды противника. Силе призванного оружия мёртвые противостоять уже не смогли. Видя, что их командир буквально прогрызает центр атакующих, ит’хор последовали его примеру. По коридору промелькнула серия вспышек и волна вампиров сметает противника. На пол валятся дымящиеся части доспехов, из которых сыпется прах. Но мёртвые всё пребывали и пребывали, казалось, им не будет конца.

Можно убить достаточно врагов и устать, но, когда им нет числа, проще убежать, либо обойти это препятствие. А из узкого коридора дорога была лишь одна. Вперёд. А это значило, что этот урожай должен быть собран до конца. Не со всеми мёртвыми Когти ит’хор работали должным образом. Высокий воин в богатых, украшенных драгоценностями доспехах, бросил Феодосию вызов, направив на него свой меч. Феодосий бросился в атаку и едва не лишился головы, когда когти просто скользнули по броне знатного воина или вождя. Он же в свою очередь так ударил седоволосого закованной в сталь перчаткой, что тот отлетел в самую гущу ит’хор. Гребень на шлеме воина затрясся, словно тварь смеялась над неудачей противника. Феодосий, несмотря на всю свою сдержанность, яростно завывая, бросился вперёд.

В конце концов очередь дошла и до эльфа. Он схватился с воином, чей шлем отличал поперечный гребень. Перехватив меч двумя руками, он нанёс несколько тяжёлых ударов в голову, а затем одним нисходящим ударом отрубил ногу в колене. Мёртвый рухнул как подкошенный, но Линдорин не успокоился, пока не расчленил его на несколько частей. Однако, увлёкшись кромсанием мертвечины, он забыл смотреть по сторонам, за что и поплатился. Неожиданно на него буквально свалилось двое «забинтованных». Их когти едва не вспороли ему живот и Линдорину пришлось приложить максимум усилий, чтобы избежать подобной участи. Падая на пол, он выпустил из рук меч, вцепившись в бинты мёртвой бестии и ощутил под ними сухое, как дерево, тело. Шипя, как гремучая змея, мертвец тут же нацелил свои когти ему в лицо, как внезапно лишился головы, а его не менее агрессивный собрат — правого плеча вместе с рукой. Сверкнула сталь и «забинтованные» превратились в груду лохмотьев.

— Двигайся быстрей, эльф! – рявкнул Моргенз, который до этого смотрел совсем в другую сторону и вёл собственный бой. Его слова подстегнули советника и, подобрав меч, он вновь вступил в схватку, так как бой кипел с неослабевающей яростью. Ит’хор спасало лишь то, что коридор был узок и мертвецы не могли навалиться все разом. Постепенно вампиры стали выдавливать мертвяков в коридор, из которого они лились, подобно реке. Недобитки хрипели и рвались в бой, пока вампиры не сомкнули свои ряды прямо перед тёмным провалом, ведущим вглубь какого-то ответвления. Напор мертвецов внезапно иссяк.

— Не преследовать! – тяжело дыша, произнёс Моргенз. Ворча, ит’хор отодвинулись от коридора. Неожиданно Владыка положил свой меч на пол и, запустив руку в свой поистине бездонный мешок, извлёк еще одну клепсидру. Только на этот раз светло-жёлтого, даже слегка, казалось, золотистого цвета. Прижав её к груди, он внезапно сорвался с места, в мгновение ока растворившись во мраке. Из уст вампиров раздался слитный вздох, но едва первые дёрнулись в ту же сторону, Моргенз выскочил обратно. Его одежда была порвана в нескольких местах:

— В стороны! – кричал он. – К стенам!

Еще через мгновение подземелье сотряс небесный гром. Из прохода ударил столб пламени, оставив след копоти на противоположной стене. Повалившие следом клубы дыма ясно дали понять, что это только начало! Сквозь шум огня явственно были слышны рёв и крики, которые, на счастье, быстро стихли. Через несколько минут отсветы пламени стали тускнеть, и тьма стала вновь безраздельно править в своих владениях.

— В следующий раз предупреждай заранее, когда соберёшься испытывать свои игрушки, — недовольно морщась, произнёс Феодосий, приводя в порядок одежду.

— Обязательно! — улыбнулся Моргенз.

Линдорин, оглушённый и дезориентированный, придя в себя, первым делом нашёл взглядом Рицию, она проверяла ремни на мешке. Лицо её было перемазано сажей, и одежда слегка еще дымилась, но по лицу блуждала рассеянная улыбка.

— Хашер! Мишрам! В авангарде. Остальные разбились по парам. Прикрываем друг друга. Вперёд!

Эльф «совсем случайно» оказался в паре, следующей за Рицией, поймав на себе кривую усмешку Зигер Транна. Отвернувшись, он со вздохом сделал вывод, что только что приобрёл себе в друзья не самого спокойного и доброжелательного из ит’хор. Вампир, в паре с которым Линдорин оказался, был молчалив и хмур. Он только что спрятал Когти и одним плавным движением извлёк тьяги:

— Ты неплохо себя показал, эльф, — глубоким низким голосом произнёс он. – Но мне кажется, ты неверно выбираешь себе соперников. Транн, при всей своей склочности, всё равно остаётся одним из нас, и второй раз такой номер с ним не пройдёт.

— Значит, я достану из рукава еще один, — спокойно парировал советник. На что вампир лишь широко улыбнулся и неожиданно хлопнул его по плечу.

— Теперь я понимаю, почему Владыка носится с тобой. Ты также легко заводишь друзей, советник?

— Всё зависит от обстоятельств и от того, с кем предстоит завести дружбу.

— Определённо! – хохотнул его напарник. – Меня зовут Ив, — неожиданно закончил он.

Риция никак не отреагировала на разговор, звучавший за её спиной, продолжая вглядываться в погружающийся во мрак коридор. В отсветах затухающего пламени стали видны останки оживших мертвецов. Их были десятки. Что, соответственно, повлекло бы неминуемые жертвы среди ит‘хор. К тому же, оказалось, что дальше коридор имеет несколько ответвлений, всё так же уводящих во мглу. Осторожно ступая, двое разведчиков скрылись в одном из коридоров, оставив Владыку решать, в какой из них следует вести отряд.

Прошло не более пары минут, а один из разведчиков, Хашер, уже вернулся с докладом.

— Там небольшой коридор, а за ним начинается какое-то помещение. И оно огромно. По крайней мере, стен я не заметил, но, если честно, то и не приглядывался. Там остался Мишрам, он сможет рассказать больше.

Владыка ненадолго погрузился в размышления: — Феодосий, возьми еще трёх воинов и обследуйте это место. Если обнаружите мертвецов или еще кого, в бой не вступаете. Сразу назад.

— Владыка Моргенз, — неожиданно вперёд вышел эльф. – Разрешите и мне пойти в разведку. Думаю, не буду лишним.

— Хорошо. – Неожиданно легко согласился тот. – Возможно, Вы свежим взглядом заметите то, что недоступно нашему зрению.

Как и сказал разведчик, коридор был короток, а помещение по-своему огромно. Первое, что бросилось в глаза эльфу — груды мусора вдоль стен, что точно также терялись в темноте. В свете факела было видно, что это кувшины, горшки и еще какая-то посуда. Дальше стояли сундуки и вещи, назначения которых Линдорин не понимал. В центре зала высился громоздкий постамент. Феодосий выпустил Когти, и помещение озарилось мягким фиолетовым свечением. На постаменте сидела закутанная в плащ с капюшоном фигура, напоминающая четырёхрукого. Осторожно ступая, разведчики приблизились к статуе. Неведомый художник с болезненной точностью изваял своего бога, кумира, покровителя. Кого-то.

Нижняя пара рук сжимала по мечу странной формы, напоминающих надломленные ветки. Верхние были сложены на груди. Нижняя часть лица, не скрытая капюшоном, являла презрительно поджатые губы и квадратный подбородок. На самом пьедестале были выбиты письмена, но прочитать их никому из ныне живущих было, видимо, не под силу.

В нескольких шагах за статуей находилась гробница. Каменный ящик, весь изукрашенный резьбой, на пару локтей возносился над полом, что давало лучше рассмотреть свершение, лежащее в нем. Сверху ящик был закрыт крышкой из чистого золота, так же покрытой письменами. Но стоило эльфу подойти ближе, как на него накатила дурнота, в глазах замелькали яркие пятна. Сделав пару шагов назад, Линдорин с облегчением отметил, что все неприятные симптомы проходят. Однако, взглянув на ит’хор, советник выругался, что делал в крайне редких случаях. Вампиры стояли, словно очарованные пилигримы, проделавшие долгий путь и достигшие своего почитаемого кумира. С их лиц постепенно уходили последние краски и эмоции. На глазах советника, чудом избежавшего ловушки, неведомая сила высасывала из них все силы.

— Эй! – крикнул эльф. Но так же он мог кричать и стене, ответа бы не получил. Ит’хор не пошевелились. На неподвижных лицах стали шевелиться губы, словно живущие своей собственной жизнью. Это выглядело настолько жутко, что по спине Линдорина побежали струйки холодного пота. Он заорал изо всех сил, пытаясь привлечь оставшихся в коридоре, а сам попытался оттащить седовласого. Тщетно! Феодосий словно прирос к полу, а в его глазах плескались озёра тьмы.

Почувствовав подкрадывающееся бессилие, Линдорин отпрыгнул назад, а сзади в этот миг уже подбегали ит’хор во главе с Владыкой.

— Ближе не подходите! – не своим голосом взвыл эльф, представив, что произойдёт, если все сразу попадут в эту ловушку. Он указал на невидимую границу, за которой заканчивается действие неведомой силы. Но Моргенз сразу определил источник опасности:

— Это мертвец! Его магия держит Феодосия и остальных.

— Что же делать? — спросила Риция, оказавшаяся в команде спасателей.

— Ну-у, — неожиданно стушевался Моргенз. – Нужно убить мертвеца. Простите меня за каламбур.

— Тогда придётся поднять крышку саркофага, а это работёнка не для всякого. Крышка из чистого золота и весит, как рыцарь в доспехах.

— Тогда нам повезло, что мы не люди и сил у нас побольше, — усмехнулся Владыка. — Транн, Колето. У вас есть только одна попытка, скинуть крышку. Затем отбегайте, а эльф закончит начатое.

— Опять эльф! – буркнул Зигер Транн.

— Он уже прикоснулся к этой силе и у него есть некоторое преимущество. Иначе он бы сейчас стоял рядом с Феодосием. Но ты всегда можешь отказаться, Транн.

— Я?! Пошли, Колето!

Двое ит’хор сжались, словно пружина и бросились вперёд, будто несомые ветром. Следом за ними, едва поспевая переставлять ноги, бежал Линдорин. На их счастье, крышка поддалась сразу же и, жутко скрипя, съехала в сторону. Грохот от падения был неимоверный и если бы о вампирах до сих пор не знали, то сейчас они заявили о себе во всеуслышание. Но к этому моменту движения обоих ит’хор стали замедляться до скорости черепахи. Эльф бросился вперёд, занося клинок и лишь на краткий миг столкнулся взглядом с пустыми провалами мертвеца. Его словно сковал лёд, медленно ползущий от кисти к шее, а в сознание стало вторгаться нечто чужое. Чужое настолько, насколько могут быть чужими жители разных миров. Но судьбе было угодно случиться так, что клинок, направленный в шею мертвеца, без хозяина опустился, перерубая сухую, как ветвь вишни, шею. Холод тут же отпустил, и замершие нелепыми статуями вампиры начали двигаться. Ожили все, за исключением эльфа, который свалился у гробницы в судорогах и с жутким стоном. Первым к нему подоспел Владыка Моргенз, уже на бегу шепча заклинание. Он опустился на колени, положа руку на лоб советника и прикрыл свои глаза.

Тем временем весь отряд втянулся в усыпальницу «негостеприимного» мертвеца, чьё имя кануло в вечность. Попавшим в ловушку оказывали помощь, и все уже вскоре были на ногах, кроме эльфа и не отходившего от него Владыки. Невидящие глаза Линдорина начали менять цвет, вызвав тем самым волну пересудов. Никто бы не подумал, но после веков изоляции вампиры стали суеверны. И то, что сейчас происходило с советником, многим казалось дурным знаком. Эльф тем временем метался в бреду и стонал так, что видавшие в своей жизни всякие ужасы ит’хор вздрагивали.

Однако Владыка помнил, что, если бы их эльфийский союзник не рискнул собой, живых в отряде сильно бы поубавилось. «Ночь» ит’хор провели неподалеку от упокоенной гробницы, вздрагивая от каждого шороха. Но еще больше — от замогильных стонов эльфа. К этому времени Моргенз успел переговорить с Феодосием.

— Такое ощущение, что оно питалось моими силами, Мор. – Наедине признался ему Феодосий. – Ни разу в жизни не испытывал ничего подобного и не хочу повторить сей опыт. Я всё видел, всё чувствовал, но был абсолютно беспомощен, а сотня маленьких дьяволят копошились в моих мозгах. Брр, врагу не пожелаешь!

— Я верю, мой старый друг, но не могу понять, что происходит с эльфом теперь. Такое ощущение, что в нём свивает гнездо какая-то сущность. И я не могу этому помешать!

— А может, и не надо? С кем мы будем иметь дело, когда он очухается?!

— Если очухается…

— Пускай так! Что за тварь поселилась в нём? Вдруг он будет опасен?!

— Я думаю, надо подождать.

— А, может… — Феодосий провёл ладонью поперёк горла.

— Это будет нечестно. Мальчишка спас всех нас. Мы у него в долгу, и я не помню, когда мы перестали возвращать долги. Дадим ему шанс.

— Как скажешь. Ты так привязался к нему.

— Просто он напоминает мне меня самого в молодости.

— А она была, старый ты прохиндей?! – хохотнул седовласый и через мгновение стены подземелья сотрясал смех. Отсмеявшись, они разошлись в разные стороны, не заметив, как улыбка тронула и губы лежавшего без сознания эльфа.
читайте далее >>>

©  Денис Пылев Сайт автора

• Скачать книги бесплатно
• Купить книги проекта Дневники Онлайн