Глава 1

Рассвет, как всегда стремительный в этих местах, застал Флозерина сидящим на краю скалы, беззаботно щурящимся на ослепительно-жизнерадостное солнце. Рядом стояла ополовиненная бутыль кватти–олы[1]. В ста с лишним футах, внизу, виднелись густые кроны каштанов. Зеленое море, волнуемое легким ветерком, лениво шевелилось, зажатое с двух сторон высокими скалами. Это место называлось Керенцатель — Рана Бога. Глубокое ущелье напоминало собой разрез от меча на теле, но его размеры могли принадлежать только сверхсуществу. Сзади раздались чьи–то тяжелые шаги.

— Привет, — рассерженным шмелем прогудел подошедший. Ростом он был едва ли не на голову выше сидящего эльфа[2], и в нем без труда можно было опознать гнома: непомерно широкие плечи, кулаки размером с приличную сковороду. Широкую грудь закрывала огненно–рыжая борода. Короткие усы топорщились, придавая гному воинственный вид. В лучах восходящего солнца голова прибывшего сияла, как начищенный котелок. Последнее веяние моды подгорного племени – бриться наголо.

— Давно пришел?

— Нед–давн–но, — заплетающимся языком, с трудом произнес эльф.

Гном скривился, будто укусил лимон:

— Нахлебался–таки своего эльфийского пойла, дурачок.

— Им–мею п–право.

— Имеешь, имеешь, — буркнул гном, подходя поближе, пока не схватил эльфа за пояс и не оттащил от края. Поставив эльфа на ноги, он тут же нанес ему удар в живот. Несчастный сложился вдвое и рухнул на колени. Его вырвало. Затем еще и еще. Даже когда казалось, что он сейчас выплюнет свои кишки, он не мог остановиться.

Наконец фонтан иссяк, и эльф замер, стоя на четвереньках над лужей собственной блевотины. Руки его подломились, но гном был на чеку и, схватив Флозерина за пояс, закинул его себе на плечо. И в таком виде понес эльфа к себе домой.

— От–пус–сти мен–ня, Герхард, — простонал он.

— Уже пришли, — гном скинул ношу на груду листвы. – Сиди здесь.

Как и всякий уважающий себя гном, Герхард жил в каменном доме в теле скалы, укрытом от случайного взгляда ковром из плюща и небольшой дубовой рощей. Дверь из мореного дуба толщиной могла поспорить с крепостной. Вернулся он, держа в руке кружку, и, сунув ее в дрожащие руки Флозерина, бросил короткое:

— Пей!

С трудом поднеся кружку к губам, непослушными руками эльф опрокинул ее содержимое в рот. В тоже мгновение лицо его приобрело бордовый оттенок, казалось, кончики острых ушей сейчас загорятся. Он смешно выпучил глаза, пытаясь сделать вдох, словно рыба, выброшенная на берег. Слезы потекли из покрасневших глаз. Флозерин был похож на утопающего: он размахивал руками, хватаясь то за горло, то за землю, на которой оказался.

В конце концов, ему удалось сделать вдох, и он тут же побледнел, как первый снег. Переведя дыхание и перестав менять цвет кожи, как хамелеон из южных дождевых лесов, Флозерин с укоризной посмотрел на гнома:

— Ты подсунул мне свое пойло, Герхард…

— «Предсмертный вздох» — не пойло, — гном поднял упавшую кружку. – К тому же это единственное средство, нейтрализующее действие вашей эльфийской дряни. Ума не приложу, откуда ты ее достаешь?! Эльфов на всем острове — раз и обчелся.

— Кватти–ола не дрянь! И еще ты меня ударил, — обиженно заявил Флозерин.

— Мне нужно было убедиться, что ты не начнешь размахивать руками и ногами в самый не подходящий момент. Надеюсь, ты не обижаешься?

— Еще не знаю…

— Ладно, хватит ныть! — оборвал гном Флозерина. – Поднимай с земли свою звезднорожденную задницу и марш в дом!

С видом оскорбленного достоинства эльф отряхнул штаны и куртку. Извлек из черных волос несколько листочков и прошествовал в дом, показывая крайнюю степень обиды, не забыв пригнуться при входе. Внутри все было подстать хозяину, такое же грубое и неказистое, но прочное и долговечное. К жилым помещениям примыкала и мастерская, напоминающая царство хаоса, после его окончательной победы над порядком. В худшем из ее вариантов. Но за ее пределами все было чисто и носило следы недавней уборки.

— Эльхо приходила, — хмыкнул эльф и тут же получил толчок в спину.

— Не болтай, остроухий, — гномы жутко ненавидели обсуждать свою личную жизнь с кем бы то ни было.

Когда Флозерин присел на край массивного стула, Герхард, ворча под нос, ушел в мастерскую, из которой тут же раздался грохот и громкое звяканье. Наконец гном вернулся и бросил на стол тяжелый широкий клинок с чашеобразной гардой, закрывающей кисть бойца.

— Узнаешь?!

— Абордажная сабля, — пожал плечами эльф. – Сталь — так себе, изготовлена либо людьми, либо кем–то из полукровок. Что я упустил?

— Ничего. Попробуй узнать, откуда она у меня?

Флозерин еще более выразительно пожал плечами.

— Ты решил стать джентльменом удачи, Герхард? Ио–хо–хо, тысяча чертей и их дедушка!

— Дурак, — устало резюмировал гном. – Вы все длинноухие такие или только ты?

— Только я! Я – уникален, Гери.

— Еще раз назовешь меня «Гери», и я разобью тебе нос, — прорычал гном. – Отвечай на вопрос.

— Понятия не имею, Ге…рхард, — кольнул гнома Флозерин с хитрой улыбкой. – Пираты, не заключившие договор с Губернатором, к архипелагу не приближаются.

— Это вы у себя в лесах так думаете, а вот губернатор Лесатт уверен в обратном.

— Так это он подогнал тебе этот ножик?!

— Ага. Сам и приезжал. Хотя ты почти угадал, его посыльный был у меня вчера утром с пакетом от его светлости.

— Что нужно этому осьминогу от нас на этот раз? — раздосадовано произнес эльф.

— Ты сам прекрасно знаешь, Флози. Исполнение договора, будь он неладен.

— И?

— Одному из патрульных кораблей Братства[3] попался на глаза пиратский галеон. Паруса порваны, на палубе ступить негде из–за трупов, куча пробоин и других повреждений. Стало ясно, что он недавно потерпел поражение от более сильного противника. Хотя странно, что его не забрали в качестве трофея.

— Не отвлекайся. Я заинтригован.

— В ходе поиска они нашли одного единственного канонира, который малость поехал головой и все твердил о черных парусах и сокровищах. Когда его привезли на Унаири[4] к нашему славному губернатору, с помощью гильдии врачей ему удалось вернуть сознание на некоторое время. И он поведал интересную историю….

— Не томи, Герхард

— Уже перехожу к сути. Лесатт узнал о сокровище, спрятанном на одном из островов Хааршемской[5] гряды, и, не желая привлекать официальные власти, решил поручить это дело нам.

— Очень предусмотрительно, — хмыкнул эльф. – В этом случае он станет полновластным и, заметь, единственным владельцем богатства. Продолжай, Герхард, я заинтересовался.

— Сейчас ты заинтересуешься еще больше, мой длинноухий друг. Губернатор наконец-то закроет наш контракт с ним, если мы привезем ему это сокровище.

— У меня встречное предложение, дружище. После того как мы избавимся от нашего контракта, предлагаю ограбить заказчика.

— Смешно. Очень. Может мне подлить еще «Предсмертного вздоха»?

Эльфа заметно передернуло:

— Нет, не надо.

— Ну и отлично. Я получил кое–какой задаток и инструкции.

— И каков задаток?

— Пятьсот марок.

— Неплохо! Завтра в Медессе обогатим всех лавочников.

Но гном был несговорчив:

— Сегодня. Мы отправляемся сегодня. Не знаю, что вбил себе в голову Лесатт, но он требует скорейшего отправления.

— Мне это начинает не нравиться, — совершенно серьезно сказал эльф, впервые с начала разговора. – Я думал об этом, но желание скорее избавиться от этой штучки, — гном потряс рукой, на которой был одет тонкий браслет темного металла в виде змейки, — перевешивает здравый смысл.

— Это точно, — Флозерин посмотрел на такой же браслет на собственной руке. – Надо же было нам тогда попасться.

— Чего теперь вспоминать, — махнул рукой гном. – Давай собираться, что ли.

— Ты еще хранишь мое снаряжение?

— А ты думал, я все выброшу?

— Я думал, Эльхо выбросит.

— Она и хотела, да я не дал.

— Это радует…

— Учти, она тоже не любит эльфов.

— Нас никто не любит…

— Не умничай, длинноухий. Сейчас принесу твое барахло.

Вскоре два здоровенных тюка стояло пред Флозерином. Он аккуратно доставал из них вещи, одну за одной, и, осмотрев, складывал обратно или откладывал в сторону. Последними со дна тюков появились два свернутых кнута – ламии, в кожаные полосы которых была вплетена стальная проволока, а кончики хлыста украшали железные шары. Ударом такого орудия, мастер мог разорвать мясо до кости.

Придирчиво осмотрев одежду, эльф отобрал себе брюки и куртку с капюшоном. Все вещи были разных оттенков зеленого цвета. Из того же мешка он достал сапоги с подошвой из кожи снежного быка, сносить которую было практически невозможно.

Одевшись, Флозерин смотал кнуты и крест–накрест украсил ими свою грудь. Рукояти ламий находились на уровне поясницы и в случае чего моментально оказывались в руках владельца. Из оружия эльф взял длинный изогнутый нож, который удобно устроился на его поясе. Еще пара метательных ножей была спрятана в сапогах. Небольшой заплечный мешок дополнил снаряжения эльфа.

В это время из мастерской вышел Герхард, с ног до головы увешанный оружием. В руках он держал небольшое копье с широким листообразным наконечником. Сталь была гномьей ковки и имела серый цвет с множеством оттенков, по рисунку напоминая серую воду.

— Лови, — копье полетело в руки эльфа. – Подарок.

Пока Флозерин в немом восхищении разглядывал копье, гном надел кольчугу под камзол с короткими рукавами, подпоясавшись широким поясом Пояс по количеству карманов, кармашков и карманцев мог поспорить с банком, который держат сородичи гнома во всех мало–мальски крупных городах архипелага и на материке.

Покрутив копье или по эльфийски — хольгест и наслаждаясь звуком рассекаемого воздуха, эльф сделал несколько выпадов. Такие копья были излюбленным оружием эльфов Монферрона, одного из четырех царств эльфов Этолии. Флозерин, хоть и был рожден в Пеллерионе, но прекрасно владел хольгестом. Герхард к этому времени вооружился мечом. На поясе у него висел кистень и подозрительно выглядевшая сумка. Заплечный мешок у него был не в пример больше эльфийского.

— Готов?

— Да.

— Тогда пошли.

— А Эльхо, дом?!

— Я с ней вчера попрощался, сказал, чтобы за домом присматривала.

— Вряд ли дриада приживется в каменном доме, Герхард.

-Не твое дело, длинноухий. В путь! И да поможет нам Брадош[6]!

 

 

Глава 2

 

Медесса встретила  Флозерина и гнома слепым летним дождем, с моря тянуло солью, рыбьей требухой и гниющими водорослями. С самого основания город делился на три части – Верхний, Средний и Порт. В Верхнем жила элита общества – богачи, маги, купцы и жрецы. Тут же жил и губернатор архипелага Унаири. В Среднем жили мастеровые, делившиеся на гильдии, купцы рангом пониже и обычные горожане.

Медесса считалась одним из самых больших городов, где можно было встретить представителей всех народов, живущих на Этолии, кроме, разве что, дикарей с отдаленных островов.

— Смотри за кошельком, — хмуро бросил Герхард, кладя руку на рукоять кривого кинжала.

Средний город как всегда бурлил. Здесь повсюду заключались сделки, ежесекундно возникали споры и драки, казалось, медессцы и прибывшие на Унаири занимались только тем, что старались переиграть друг друга.

Гном врезался в толпу, как бурав, и Флозерину пришлось прикладывать усилия, чтобы не отстать. Он уже поймал несколько ненавидящих взглядов и пожалел, что не надел капюшон перед входом в город, как собирался ранее. Еще свежи были воспоминания о Войне листьев, в ходе которой объединенная тогда еще армада эльфийских судов наводила ужас на все побережье Жемчужного океана. Отряды эльфийских карателей оставляли после себя одни пепелища и горы трупов. Однако, вожди четырех эльфийских народов что-то не поделили, и началась междоусобица. Был заключен спешный Джейбальский мир, по которому Унаири получил независимость и статус свободной торговой зоны, находясь в вассальной зависимости от Империи. С тех пор здесь правил дух прибыли,, чем не преминули воспользоваться проходимцы всех мастей, что слетались сюда, как мухи на известное угощение. Но, губернатор Лесатт, ставленник императорского Совета, опираясь на стражу и свод законов, быстро навел порядок: некоторых отправили на серебряные гномские рудники, некоторых прилюдно вздернули. Ну, а некоторых тихо пустили на корм рыбам.

Текшая в жилах губернатора кровь темного эльфа и недюжинный управленческий талант быстро привели Унаири к процветанию. Девизом Лесатта было: «Заработай сам и дай заработать другим». Он даже гоблинов привлек к уборке улиц. Пиратское прошлое не давало ему забыть о своих бывших соратниках:  став губернатором, он тут же объявил войну Братству. Многих он, правда, перетянул на свою сторону, предоставляя порт и доки в обмен на процент с каждой добычи. Некоторые из них были зачислены в береговую охрану и занимались патрулированием побережья архипелага, включающего в себя пять крупных островов и несколько десятков мелких, на некоторых из которых добывали жемчуг. И именно они теперь отгоняли любителей грабежа от берегов Унаири.

— Теперь поищем «Развратницу», — пропыхтел гном, когда их, измочаленных и изжеванных, толпа выплюнула около Порта. Народу здесь было поменьше, и основную массу составляли моряки, докеры, бандиты и проходимцы. Здесь бойко шла торговля запрещенными к употреблению наркотиками, магическими безделушками и рабами. Молодежь из Верхнего города частенько захаживала сюда с целью пощекотать себе нервы. Но еще больше — нервы родителей, которым иногда приходилось выкупать своих чад за кругленькие суммы.

— Эй, мелкий! — гном прихватил за рукав выцветшей рубашки мальчишку-посыльного. – Как мне найти «Развратницу»?

Мальчишка–кавлерг[7] тут же блеснул своей сорокачетырехзубой улыбкой:

— Бордель в конце улицы Морской Звезды, дедуля.

— А так, — Герхард подкинул на ладони серебряную монетку. Мальчишка смешно наморщил нос:

— Начинаю припоминать, папаша!

К монетке присоединилась ее сестра–близняшка. Мальчишка облизнул темно–лиловые губы синим языком:

— Четвертый причал, корабль с русалкой на носу, уважаемый.

— Ладно, лови пострел, — гном передал монетки, и сорванец, ловко спрятав их в пояс, засверкал пятками. Гном хмуро посмотрел ему вслед, дернул себя за бороду и зашагал в указанном направлении

— Чего нахмурился, борода?

— Да, нахлынули воспоминания, как мы кавлергам головы–то рубили.

— Вот ты о чем, — протянул эльф. – Нашел, над чем печалиться. Я слышал, ваших детей они тоже не жалели…

— Не жалели, — эхом отозвался гном.

— Кавлерги однажды появились даже у нас в Пеллерионе…

— И?..

— Порубили их в фарш. Они видимо решили, что если мы не сереброволосые, то и не можем ничего, кроме как песни петь по рощам.

— Вам повезло.

— Возможно. Кстати, а почему — «Развратница»?

— Капитан на службе у Лесатта совсем недавно, еще не растерял пиратских навыков. Поможет нам добраться до места.

— Не слишком ли много знающих о нашем предприятии? — теперь пришла очередь эльфа хмуриться.

— Он не в курсе. Лесатт поставил ему конкретную задачу — охранять.

В предпортовых трущобах улочки были на редкость узкими, кривыми и грязными до невозможности. Отходы и мусор выбрасывались прямо из окон на мостовую, где и гнили в ожидании уборки. Но даже вездесущие гоблины, эти маленькие проныры, не успевали убираться в Порту. Так что мусор гнил, распространяя по округе непередаваемую смесь запахов.

Эльф страдал как никогда в жизни. Он прикрывал нос платком, но это слабо помогало. К тому же над кучами мусора роились тучи мух, разжиревших и  наглых. Они облепляли все, норовя попасть в рот, в глаза. Приходилось щуриться и идти почти наощупь.

Тут же на улице валялись пьяные, мертвые и раненые в ночных схватках. Друзья видели, как с умирающего, несмотря на хрипы, гоблины стаскивали одежду, ничуть при этом не церемонясь. Они зло зашипели на невольных свидетелей их нелегкой работы, но стоило эльфу перебросить копье с плеч в руку, как шипение разом стихло.

— Ненавижу гоблинов, — прогнусавил сквозь платок Флозерин. – Теперь эта картина будет преследовать меня в кошмарах.

— Ну–ну, — усмехнулся Герхард. – Смотри!

Дальше по улице, где царила относительная чистота, и можно было дышать без опасения съесть полтора фунта мух, разворачивался настоящий бой. Полтора десятка пиратов-полукровок атаковали небольшой эскорт из шести стражников–скарцени[8], яростно защищавших закрытый паланкин. Носильщики–тролли были убиты. Такая же участь ждала и охрану в скором времени, несмотря на отчаянное сопротивление.

— Пошли отсюда, — прошипел гном. — Нас это не касается.

Вот уже упал один из охранников, не успевший отбить удар тяжелой усфаханской сабли. Герхард тянул эльфа за руку, но того словно околдовали. Расширенными глазами Флозерин наблюдал за боем. Сейчас он напоминал охотничьего пса, взявшего след: широко раздутые ноздри, поза выдает предельную концентрацию.

Острое эльфийское зрение позволило ему заметить, как сквозь раздвинувшиеся шторы палантина на мгновение высунулась изящная женская ручка со множество браслетов на запястье и что-то бросила под ноги нападавшим. Вспышка ослепительного яркого света на миг ослепила пиратов. Скарцени, получив краткую передышку, постарались выжать максимум из этой ситуации. Двое полукровок рухнули замертво, еще двое с тяжелыми ранами выбыли из боя и пытались отползти в сторону.

Воодушевленные удачей скарцени ринулись в атаку, издавая боевые кличи. Еще двое пиратов рухнули на грязную мостовую, и вскоре от численного преимущества нападавших не осталось бы и следа. Но на сцене появился еще один участник. Из полумрака одной из подворотен появилась низкорослая, закутанная в плащ фигура. Вновь прибывший вытянул руки, и в грудь старшего из скорцени ударила молния. Воин рухнул замертво, даже не успев понять, что его убило.

— Клянусь духами кузницы, — прорычал гном. – Маг! Уходим быстрее, Флозерин.

Но эльф, не слыша слов Герхарда, перехватил копье, и едва с руки мага сорвалась новая молния, поразившая еще одного охранника, что есть силы, метнул его. Пролетев несколько десятков футов, хольгест пригвоздил неизвестного мага к створу ворот. Оставшиеся в живых четверо скарцени, видя, что убийца их командира мертв, с такой яростью бросились в атаку, что, спустя пару минут, с пиратами было покончено.

— Ты с ума сошел, безумный эльф, — зло прорычал гном, но, тем не менее, пошел с Флозерином, когда тот направился к паланкину. Скарцени встретили их настороженно, но без видимой враждебности. Эльф поднял пустые ладони в знак того, что не вооружен и идет с мирными намерениями:

— Я хочу забрать свое копье.

Оставшийся, видимо, за старшего воин коротко кивнул и посторонился, давая проход к месту, где еще висел мертвый маг. Выдернув копье из груди мертвеца, Флозерин заметил медальон из сплетенных в клубок морских змей. Присев рядом с телом, он откинул капюшон с головы мага и в изумлении замер. На него мертвыми глазами смотрел ребенок. Девочка!

Флозерин откинул прядь черных волос с лица мертвой и тогда только заметил тонкую сеточку шрамов, украшавших виски девочки.

— Герхард, подойди сюда, — тихо позвал он.

Шумно топая, подошел гном.

— Чего тебе? Что я, мертвых не видел.

— Таких нет. Посмотри, — эльф подвинулся, давая место гному. Тому хватило одного взгляда, чтобы опознать мертвеца.

— Фьери[9].

— Точно, дружище.

— Какой клан?

Флозерин повернул головку Фьери, тело которой еще не успело окоченеть. На шее под ухом у нее была татуировка розы.

— Ядовитые шипы.

Гном грязно выругался и стал оглядываться по сторонам, сжимая выхваченный из ножен кинжал.

— Не дергайся, — успокоил его эльф. – Думаю, здесь нет ее «милых» сестричек. Она – ренегат.

Герхард кивнул в знак того, что понял, но оглядываться не перестал. К ним тем временем подошел один из охранников:

— Гос–спожа, хочет вас–с видеть.

Язык скарцени назывался змеиным за огромное количество шипящих звуков. А самих их называли «змеенышами». Кожа скарцени, в отличие от любой другой, напоминала змеиные чешуйки, но была теплой и не скользкой. Правда, в глаза им редко кто отваживался это сказать. Скарцени были превосходными воинами, и нанять десяток змеиных бойцов мог позволить себе не каждый богач.

Флозерин кивнул и поднялся, предварительно сорвав с шеи убитой медальон.

Полупрозрачная ткань полога все-таки не давала разглядеть сидевшего внутри, но голос, раздавшийся из паланкина, заставил эльфа тут же напрячься. Голос был детским:

— Я благодарю сына Пеллериона за его меткость и отвагу, — зазвенел весенний ручеек. – Судьбе угодно было свести нас в трудную минуту. Моя признательность обретет более материальную форму при следующей нашей встрече. А сейчас возьмите вот это, — маленькая ручка с множеством браслетов вновь показалась из–за полога. На детской ладошке лежало изумительной работы кольцо с большим дымчатым камнем.

— Возьмите его как память о нашей встрече. Я предвижу, что она не последняя.

Флозерин так же молча поклонился и сделал пару шагов назад. Скарцени подхватили паланкин и, торопясь, скрылись в лабиринте улиц. Эльф повертел кольцо, разглядывая со всех сторон. Кто этих фьери поймет. С них станется подарить кольцо с ядовитым шипом внутри, так, для проверки действия яда. А уж, что они вытворяли друг с дружкой в своем Заповедном лесу, не поддавалось никакому описанию. Более опасных существ Флозерин не встречал.

Кольцо же не казалось опасным, но было сработано на детские, вернее фьерийские пальчики, но стоило его поднести к пальцу эльфа, как оно прямо на глазах приобрело нужный размер.

— Занятно, — хмыкнул Флозерин, разглядывая подарок таинственной незнакомки. Тем временем хозяйственный гном обшарил карманы убитых, благоразумно не трогая тела скарцени. За своих убитых люди–змеи мстили, как за живых. Вскоре на его ладони высилась горка золотых талеров.

— Все новые, из одной партии, — констатировал Герхард, пробуя монеты на зуб. – Не фальшивка. А теперь уходим или, клянусь всеми Богами, мы никогда не доберемся до «Развратницы».

Сначала они ускорили шаг, затем побежали. И все равно ощущение невидимой погони не отпускало их. Когда же они, наконец, выбрались из переплетения улиц на набережную, по которой прогуливались горожане, моряки, дельцы и пираты, напряжение потихоньку стало отпускать их. Перейдя с бега на обычный шаг, они пошли вдоль причалов, вглядываясь в стоящие корабли. Среди них невозможно было отыскать два одинаковых: с изящными обводами, похожие на лебедей корабли эльфов; тяжеловесные трех-четырехпалубные корабли гномов, на которые воинственные коротышки устанавливали гору всякого оружия – от «огнеплюек» до мортир; удлиненные, зализанные корабли скарцени стояли чуть поодаль от остальных; и, конечно же, корабли тех, кто перед боем поднимал черный флаг.

В конце концов, судьбе надоело испытывать крепость нервов двух друзей, и на носу одного из пиратских кораблей они увидели искомое – полногрудую русалку с широкой, глуповатой улыбкой.

Нужный им корабль носил следы недавнего боя, о чем свидетельствовали залатанные паруса, пара пробоин в борту и общий беспорядок на палубе. Матросы под грозные крики огромного бородатого пирата, видимо боцмана, занимались ремонтом. Подойдя к перекинутым с корабля сходням, друзья окликнули боцмана, но тот лишь бросил на них косой взгляд и вновь начал орать на матросов. Подождав еще некоторое время, друзья повторили попытку. Безрезультатно. Первым не выдержал Герхард:

— Эй, уважаемый?! — рявкнул он, да так, что половина прогуливающихся подпрыгнула, а вторая еще долго испуганно оглядывалась. – Нам нужен капитан этого корабля.

Бородач сделал вид, будто только что увидел стоящих на причале, он внимательно осмотрел обоих, что-то проворчал и сплюнул за борт.

— Капитан в городе. Ждите, если хотите, но на корабль я вас не пущу.

— Черный камень тебе в глотку, — буркнул Герхард, поворачиваясь к эльфу. — Что будем делать?!

— Ждать и … загорать, — беспечно улыбнулся Флозерин. — Он специально дразнил нас, бородатая акула, — нарочито громко сказал он.

Боцман услышал:

— Что ты сказал, длинноухий урод?! — раненым буйволом взревел он – Клянусь океаном, ты сожрешь свою печень еще до захода солнца, высокородный ублюдок!

Громко топая огромными сапожищами, боцман по сходням ринулся на берег. Невесть откуда тут же собралась толпа зевак. Грудь боцмана вздымалась как океанский прилив, глаза метали молнии, и если бы он принадлежал к одному из божественных пантеонов, половина порта была бы уже в руинах, а вторая бы догорала в бушующем пламени. Тяжелый палаш, который пират держал в волосатой лапе, казался игрушечным.

— Я тебе уже говорил, что эльфов здесь не любят? — тихо спросил Герхард, но Флозерин лишь беспечно улыбнулся:

— Нас нигде не любят, — и повернулся к боцману. — Ну, что, горилла, развлечем эту замечательную публику? — он сделал галантный жест рукой. В толпе его поддержали хлопками в ладоши. Девушки вовсю стреляли глазами.

— По-моему, ему не нравиться когда его называют «гориллой», — «шепнул» Герхард. Толпа разразилась смехом и улюлюканьем.

— Ты труп, эльфийский ублюдок, — рявкнул бородач, бросаясь в атаку. Его криками поддержали моряки с «Развратницы».

Флозерин, стоявший до этого нарочито расслабленно, не убирая рук с копья, мирно лежащего на плечах, ушел в очень низкую стойку, пропуская звенящий от жажды крови палаш над своей головой. Оказавшись за спиной громилы-боцмана, он отвесил тому смачного пинка, заставив зрителей зайтись в приступе смеха. Оглушительно взревев, пират развернулся и бросился в новую атаку. Во второй руке у него оказался здоровенный тесак. Команда приветствовала появление второго орудия оглушительным ревом.

Поняв, что время дурачиться прошло, Флозерин спокойно сменил стойку. Теперь хольгест смотрел в лицо верзиле-боцману, удерживаемый одной рукой эльфа. Но, если пирата и смутил такой поворот событий, то ненадолго. Он глухо заворчал и сорвался в атаку. Вокруг него, рассекая воздух, шипя крутился стальной вихрь.

Флозерин перехватил копье, отбивая удары пирата, словно шестом. Эльф вертелся, словно морской змей на сковороде у повара скарцени. Улучив момент, он ударил боцмана ногой в живот и тут же «пяткой» хольгеста выбил тесак из руки, который зазвенел по камням причала.

Теперь эльф перешел в контратаку, его копье, словно жало скорпиона, жалило пирата из, казалось бы, невозможных положений. Он то припадал к земле, то взмывал в воздух, словно большая птица.

— Что здесь происходит?! – раздался громкий окрик. – Рубио?!

Отскочив подальше от противника, Флозерин поднял взгляд и среди зевак увидел высокую черноволосую эльфийку в характерной для пиратов одежде: белая рубашка с серебряными пуговицами, широкий пояс и узкие лосины, длинные ноги были одеты в высокие ботфорты. Она стояла, широко расставив ноги и уперев руки в бока, ее большие серые глаза метали молнии. Не сразу Флозерин признал в ней уроженку Мадб-ах-Найеда Призрачного Леса – родины серых эльфов, парий среди Высокородных.

— Что здесь происходит, я сказала?! — рявкнула она, казалось, становясь даже выше ростом.

Боцман стал похож на провинившегося школяра.

— Немного поспорили, капитан, — угрюмо ответил здоровяк.

Эльфийка подошла ближе, глядя прямо в глаза Флозерину. Толпа неожиданно быстро рассосалась, оставив друзей в одиночестве.

— Родственничек припожаловал, — промурлыкала она. Но сквозь бархат слов, слышался звон стали. – Что здесь забыл, пеллерионец?

Флозерин закинул копье на плечи.

— Наш заказчик назвал твой корабль, и я так понимаю, что сегодня мы должны отплыть.

— Мне не сказали, что ты – эльф! А кто второй?

— Я, — пробасил Герхард, подходя ближе.

— Еще лучше, — буркнула эльфийка. – Все на борт! Представление окончено.

Боцман с неожиданно благозвучным именем Рубио продублировал команду капитана и, глухо ворча, следовал за ними.

— Приведите их в мою каюту, — рявкнула она, хлопнув дверью. – Мы отплываем.

Команда бросилась исполнять приказ, подгоняемая окриками бородача-боцмана. Пираты карабкались по вантам, поднимали якорь. К озирающимся друзьям подошел молодой моряк в грязной полосатой рубахе и таких же, как у всех, кожаных штанах.

— Идите за мной, — недружелюбно произнес он, всем своим видом показывая неприязнь к чужакам.

Каюта капитана оказалась большой и со вкусом обставленной. На стенах и полках висели, лежали, стояли трофеи былых сражений или грабежей. За большим окном виднелся горизонт. В лучах уставшего вечернего солнца море казалось каким-то нереальным. Тут же возле окна стоял письменный стол красного мраморного дерева, за которым можно было спрятать взвод городской стражи. А бумагами, разбросанными на нем, целая семья растапливала бы печь в течение зимы. Пока друзья осматривались, скрипнула еще одна дверь, и в каюту вошла… королева!

За короткое время эльфийка переоделась, привела волосы в порядок и сменила костюм пирата на платье с глубоким вырезом. Единственным, что портило вид, была сабля, с которой видимо капитан никогда не расставалась. Прошествовав мимо как громом пораженных друзей, она уселась за стол, придавив бумаги тяжелым клинком.

— Итак, — она жестом предложила обоим сесть, — губернатор Лесатт назвал вам мой корабль.

— Так и было, клянусь молотом, — наклонив лысую голову, ответствовал гном, поглаживая рукоять меча.

— Тогда у меня для вас плохие новости. Он не успел внести задаток – пятьсот золотых марок, — она забросила ноги в изящных туфельках цвета неба на стол.

— Как?! – гном едва не упал со стула. – Вы ничего не напутали, капитан?

— Дэйрдре ап-Хеннах, — любезно подсказала эльфийка.

— А капитан всех встречает так радушно или только дальних родственников?

— А как ты думаешь? – она в один миг оказалась на ногах, и острие сабли-скимитара покачивалось в опасной близости от горла Флозерина.

— Впечатляет, — эльф будто не замечал, как побледнел гном, шепча под нос страшные ругательства.

Серые глаза капитана метнули молнии в последний раз и, насмешливо сверкнув, скрылись за щитом ледяного спокойствия. Скимитар перекочевал обратно на стол.

— Губернатор погиб во время путешествия.

— Дела, — протянул Герхард, переглянувшись с эльфом. Не сказать, что они горевали из-за смерти пронырливого дельца, но люди такого ранга просто так не умирают. И их смерть обычно имеет последствия для всех, кто был с ними связан.

— Тогда в свете последних событий хотелось бы узнать у капитана о ближайших планах, — вкрадчиво произнес эльф, прокручивая в голове возможные варианты развития событий.

— Все просто, — она засмеялась, запрокинув голову, демонстрируя лебединую шею, — либо я получаю задаток, плюс проценты от найденного, либо я плыву в другую сторону, предварительно отправив вас на встречу с русалками.

—  И каков процент? – в гноме заговорил торговец.

— Тридцать, — отрезала эльфийка.

— Проще перерезать тебе горло, маленькая дрянь, — вскипел Герхард. – Это грабеж средь бела дня. Десять!

— И мои тапочки! Тридцать!

— Через мой труп! – возопил гном, вскакивая. – Пятнадцать!

— И твою бороду. Тридцать!

— Может нам прямо сейчас покинуть твое гостеприимное суденышко и нанять другого капитана?

— Желаю удачи, недомерок!

Гном, аж задохнулся от ярости:

— Ах ты ж, пигалица, ищи тогда сокровища сама! — в сердцах выпалил гном и тут же виновато посмотрел на Флозерина.

— Ага! Так я и знала! — вскрикнула эльфийка, тоже вскакивая. – Тридцать, и мы тут же берем нужный курс. Кстати, — она понизила голос, — в порту говорили о банде головорезов, которые искали двух пеллериан. Сдается, они ошиблись во втором, —  она кивнула на гнома.

— Не вижу связи.

— А я вижу, пеллерианин. Их обвинили в убийстве губернатора Лесатта. И по описанию ты один из них.

— Но кто навел их на наш след? — задумчиво теребил бороду гном.

— Кто-то, кто был в курсе его и ваших дел, — пожала изящным плечиком капитан. – У губернатора было множество врагов.

Герхард выразительно посмотрел на товарища и, получив утвердительный кивок головой, сопя, полез за кошельком.

— Тебе не повезло, пигалица, у меня нет с собой такой суммы, — он насчитал всего около двадцати монет.

— Для тебя — капитан пигалица, — фыркнула капитан, одним движением сбрасывая монеты в выдвинутый ящик стола. – Остальное заберу после того, как найдем сокровища. Рубио! – завопила она. – Меняем курс!

 

Глава 3

 

Архипелаг остался далеко позади. Спустя несколько дней, вокруг на сотни миль была одна лишь вода и ничего кроме воды. По счастливому стечению обстоятельств у гнома не обнаружилось морской болезни, что очень расстроило членов команды, ожидавших уморительного зрелища.

В первый же вечер они собрались в каюте капитана на военный совет. Вместо бумаг на столе была разложена карта. Боцман Рубио, посвященный в их планы, присвистнул:

— Я знаю эти острова. В молодости я плавал с Огненным Ястребом, и на одном из этих островов мы пополняли запасы воды. Дурное место. Не знаю почему, но ощущение притаившейся опасности осталось до сих пор. Даже кавлерги обошли их стороной, не стали селиться.

— С этим ясно, — удивилась капитан, — но неужели никто из Братства не устроил себе там логово?

— Один дурак сделал. Пару лет назад в таверне «Шип ската» я слышал историю о корабле, красном от крови. Из команды — никого, кораблем никто не управлял.

— Бр-р! Хватит нагонять жуть, Рубио.

— А я и не нагоняю. Просто хочу, чтобы вы понимали, куда собираетесь.

Никто не подал виду, но всем стало не по себе. На этом совет закончился. С утра каждый занялся своим делом, эльф ушел с головой в тренировку с оружием. Гном быстро сошелся с главным канониром, который оказался, конечно же, гномом с труднопроизносимым именем – Штойхцгель. Нанять к себе на корабль гнома было огромной удачей, потому что бородачей начинало почти поголовно укачивать еще при виде моря. Теперь Герхард целыми днями пропадал на орудийных палубах, и друзья встречались лишь поздно вечером в своей каюте.

Спустя неделю плавания раздался крик впередсмотрящего:

— Черный парус! Это – Гронт-Хаг!

С палубы раздались тревожные крики, резко прерванные окриками боцмана. Топот ног и бряцание оружие повисли в воздухе. Команда «Развратницы» готовилась к бою.

— Кто это Гронт-Хаг? – спросил у поднявшегося на кормовую рубку боцмана Флозерин.

— Мерзкий падальщик, — прорычал Рубио. – Не признает Братства и не берет пленных. Что весьма прискорбно для выживших после абордажа. Я мог бы вспомнить пару мерзких историй про этого осьминога, но не хочу заранее вас расстраивать.

— Он разворачивается! – вновь завопил впередсмотрящий.

— Тысяча дохлых эльфов! – рявкнул боцман. – Всем по местам! Штойхцгель, что у нас с пушками?!

— Мы готовы, боцман, — выглянула из главного люка бритая голова. – Два гнома на орудийной палубе – это ли не сила!

— Погоди бахвалиться, — буркнул боцман, с явной тревогой всматриваясь в приближающийся корабль. – Где капитан?!

— Я тут, Рубио, — раздался певучий голос эльфийки. Флозерин с немым восхищением смотрел на ее гибкое тело, сейчас скрытое блестящим полудоспехом, явно сработанным гномами. – Ты бы подумал о защите, пока есть время.

— Успеется, — громила скользнул взглядом по фигуре своего капитана и, не найдя к чему придраться, начал орать на матросов, обещая им всевозможные кары при жизни и в посмертии. Кожаная безрукавка не скрывала его могучего торса, руки, словно стволы деревьев, вздувались буграми мышц. Сегодня он был вооружен широким полуторным мечом, который как нельзя лучше дополнял его портрет.

Спустя некоторое время, остальная команда выглядела подстать своим командирам. Многие щеголяли в полудоспехах, некоторые, как боцман, вообще не надевали защиту, полагаясь на удачу и благосклонность судьбы.

Флозерин, будучи весьма педантичным в вопросах сохранения собственной жизни, одел тонкую кольчугу, наколенники и наручи. Поверх кольчуги он одел толстый дублет, который хоть и стеснял немного движения, все-таки не давал выпустить его владельцу кишки за здорово живешь. Длинные пепельные волосы эльф убрал в хвост, как и многие из его народа, Флозерин недолюбливал шлемы и поэтому старался при каждом удобном случае обходиться без него. Ламии все так же уютно дремали на его торсе.

— Сколько у нас есть времени? – спросил он.

— Около получаса, — ответил боцман. – Эта сволочь идет с подветренной стороны.

— Лево руля! – рявкнула эльфийка рулевому. – Демонов вам в жены!

Флозерин смотрел, как часть пиратов, носясь по вантам, спешно сворачивают паруса, оставив лишь парус на бизань мачте и бушприте. Еще одни натягивали над шкафутом прочную сеть, которая должна была обезопасить команду от падающих обломков во время боя.

С высокого полуюта эльфу было видно, что на палубе противника идут такие же приготовления. Противник оставил больше парусов и теперь быстро приближался к «Развратнице». На квартердеке появился Штойхцгель с зажженным фитилем.

— Ждать! — крикнула Дэйрдре. – Носовым орудиям — готовность! Книппели заряжай!

Громада корабля противника быстро приближалась, блеск его орудий внушал если не страх, то уж опасение точно.

— У него больше орудий, — заметил Флозерин.

— Не бойся, родственничек! — хрипло засмеялась эльфийка. — Все когда-нибудь умирают, даже мы.

Он не стал спорить, но слова серой задели его. Решив, что сейчас не лучшее время для свары, он перенес все свое внимание на бак, где возле двух орудий пританцовывал от нетерпения Штойхцгель. Флозерин заметил, что канониры заталкивали в канал ствола странные ядра, скрепленные между собой прочной цепью.

Получив отмашку капитана, гном поднес пальник к пушке, и в это момент с корабля противника раздался сдвоенный выстрел, но с такого расстояния, в двести пятьдесят – триста футов, они лишь взметнули в воздух два фонтана воды. И тут в ответ рявкнули пушки «Развратницы». Странные снаряды превратили бушприт корабля в кучу щепы и обломков. Судно, теряя управление, уклонилось влево, и эльф, наконец, сумел прочитать название корабля противника – «Поцелуй смерти».

Оглянувшись по сторонам, эльф с внезапной тоской подумал, что очень скоро в этой сине-зеленой палитре моря щедро добавится красного цвета. Он взглядом отыскал капитана. Она носилась по шкафуту, отдавая приказы. Ее народ всегда отличала любовь к замкнутости или даже скрытности, что, впрочем, не помешало им попытаться вмешаться в войну за Цветочную корону двести лет назад. После той войны те из ее клана, кто пережил резню, устроенную объединенными силами Эльперриона и Лексартиррона ушли в Призрачные леса, где до этого не ступала нога Высокородных.

Из размышлений Флозерина выдернул громоподобный залп орудий «Поцелуя смерти». Одно из ядер просвистело в вантах, еще одно пролетело над головой эльфа. В ответ с опердека раздался одиночный выстрел, и ядро ударило прямо в один из открытых портов, из которого выглядывал ствол пушки. Когда дым выстрела рассеялся, на месте аккуратного квадратного отверстия зиял безобразный провал, из которого неслись крики раненых и крепкая ругань уцелевших.

— Твой друг постарался! – взлетела на мостик капитан. – Право руля! – рявкнула она стоящему за штурвалом седому пирату-человеку. В этот момент за ней на мостик поднялся трубач, и она отдала ему команду. Часть пиратов бросилась на ванты, разворачивая дополнительные паруса.

Корабль Гронт-Хага пытался развернуться на бакштаге, но «Развратница», неся больше парусов, оказалась быстрее, зайдя со стороны кормы. Корабль вздрогнул всем телом, когда восемнадцать бортовых пушек произвели залп. Сквозь шум слышался треск дерева и крики умирающих. Когда пелена дыма немного рассеялась, стали видны повреждения, полученные «Поцелуем смерти». Весь ют с кормовой рубкой был превращен в искореженную груду дерева. Корабль противника потерял управление и лег в дрейф.

«Развратница» вновь сменила галс, и тут капитан совершила ошибку, повернувшись к, казалось, побежденному кораблю правым бортом. Внезапно «Поцелуй» ожил, и залп двадцати орудий принес смерть на корабль Флозерина. Словно живое существо, галион застонал, когда 16-фунтовые ядра рвали его обшивку, неся смерть и разрушения на палубы корабля. На перезарядку орудий требовалось время, которого сейчас не было. С трудом удержавшись на ногах, эльфийка взвизгнула, словно разъяренный призрак, и бросилась к чудом уцелевшему рулевому.

— Поворот оверштаг! – зарычала она. – Давай, старик, спасай нас!

Корабль заскрипел, словно протестуя против такого несправедливого отношения к себе, но послушно совершил разворот. Флозерин видел, как спешно на «Поцелуе» пытались перезарядить орудия, но тщетно, «Развратница» завершила разворот быстрее и теперь выпустила на волю стреноженных демонов огня и смерти.

На этот раз дым рассеивался дольше, но особой роли это уже не играло. Эльфийка вела свой корабль на сближение. Эльф видел абордажную команду, вооруженную крючьями, на шкафуте. Корабли медленно сближались, словно хотели подольше оттянуть момент столкновения. И вот, наконец, крючья взметнулись в воздух, с плотоядным чавком входя в дерево борта.

— На абордаж! – что было сил, завопила Дэйрдре, размахивая скимитором, и лавина пиратов бросилась на палубу «Поцелуя», как только корабли с треском стукнулись бортами. В ответ ударили стрелы, и несколько человек упали замертво. Но это лишь подстегнуло команду «Развратницы».

Сквозь дым начинающегося пожара Флозерин впервые с начала боя увидел лица противников. Среди полукровок он заметил парочку троллей, с головы до ног закованных в броню. Если такой «красавец» оказывался на палубе атакованного корабля, то требовалось множество усилий, чтобы убить его. Тролли ревели, размахивая огромными секирами.

Среди толпы людей, кавлергов и орков взгляд эльфа натолкнулся на возвышающуюся над остальными чернокожую фигуру с двумя ятаганами. Это был Гронт-Хаг. Глядя на него, невольно возникала мысль о том, что его маме нравились тролли во всех смыслах. Из всей одежды на нем были лишь короткие кожаные штаны да цветастый платок на шее.

Рев Гронт-Хага перекрыл даже шум сражения:

— Вперед, крысы! Живых не оставлять!

Две волны пока еще живых существ бросились навстречу друг другу в тот миг, когда с глухим стуком корабли ударились бортами, ломая части такелажа.

Перекрывая шум схватки, грянул запоздалый залп нескольких орудий «Поцелуя смерти». Те немногие, кто выжил, несмотря ни на что, произвели выстрел. Ядра, пробив обшивку, взорвались на нижней палубе, но это уже ничего не меняло. Наверху закипел ожесточенный рукопашный бой. Здесь пощады не просили и не давали. Одни — в силу состояния здоровья, другие — в силу своей гордости, третьи – по причине смерти.

Флозерин, сжав хольгест, бросился в бой, видя, что превосходящие по численности силы Гронт-Хага начинают оттеснять пиратов с палубы «Поцелуя смерти». Увернувшись от брошенного в него топора, он поднырнул под руку здоровенного полуорка, ударив его пяткой копья под дых. И когда тот согнулся, хватая ртом воздух, словно мечом ударил копьем. С распоротой шеей полуорк упал, заливая все вокруг густой, темной кровью, а Флозерин ударом ноги отбросил еще одного пирата и едва ли не пропустил удар от низкорослого полукровки тяжелой абордажной саблей.

С трудом избежав встречи с оружием коротышки, эльф достал его копьем и тут же вынужден был отскочить, оставив хольгест в теле противника. Меч, едва не отхвативший ему голову, увлек за собой хозяина – человека, который, изрыгая проклятия, попытался остановить равновесие. Но Флозерин оказался рядом раньше, и тело со свернутой шеей упало на палубу «Развратницы».

Эльф успел увидеть, как бьется боцман, и его противники разлетаются словно кегли. Капитан походила на смертоносную змею: каждый ее удар достигал цели. Остальные пираты старались не отставать от своих командиров. Отметив про себя этот факт, Флозерин бросился в гущу сражения, и в этот миг палуба под его ногами вздрогнула. В бой вступили тролли и сразу же показали, что могут сделать закованные в железо здоровенные, туповатые парни. Их широкие зазубренные секиры разрубали моряков до середины груди. Команда «Развратницы» подалась назад под крики и улюлюканье пиратов Гронт-Хага.

Перед одним из троллей неожиданно оказалась Дэйрдре ап-Хеннах. В руках у нее был аркан. В одно мгновенье петля захлестнула шею, спрятанную под бармицей[1], а эльфийка со скоростью, доступной лишь Высокородным, уже накидывала петлю за петлей на руки, плечи и, наконец, ноги. Тролль рассерженно хрюкнул, пытаясь освободиться, но эльфийка была уже за его спиной. Рывок – и огромная туша с ужасающим грохотом падает навзничь. С дружным ревом команда, воодушевленная своим капитаном, бросилась на противника.

— Ничто так не подталкивает мужчин к свершению подвигов или глупости, как пример, поданный женщиной, — задумчиво произнес Флозерин и, перехватив хольгест, вновь врубился в свалку.

С оставшимися двумя троллями моряки справились примерно так же, потеряв при этом, еще пять человек.

Тем временем бой стал смещаться на палубу «Поцелуя смерти», несмотря на отчаянные попытки контратаковать и грозные окрики Гронт-Хага. Казалось, победа близка, еще один натиск и можно праздновать победу, но в этот момент чернокожий капитан достал один из припрятанных козырей. На шкафуте пиратского судна появился невысокий, похожий на гнома, карлик, увешанный побрякушками и черепами животных. На голове у него был убор из разноцветных перьев, приплюснутый нос украшало внушительное кольцо. Низкий лоб и кустистые брови, из-под которых злобно поблескивали глаза-бусинки. В ручках странный человечек держал сучковатую палку, отполированную тысячами прикосновений. Он что-то крикнул на странном гортанном языке и стукнул клюкой об палубу. В тот же миг ударившая с чистого неба молния испепелила десяток моряков с «Развратницы» Несколько стрел, пущенных в него с корабля, сгорели, не достигнув цели.

— Хе’ердак[2], — вдруг крикнул один из пиратов! – Это же хе’ердак!

Бой на миг остановился, абордажная команда замерла, угрожающе ворча и выставив перед собой оружие так, будто оно могло спасти их от злого шаманства. По тавернам ходило множество историй, в которых участвовали эти маленькие исчадия Бездны.

Это был переломный момент боя! Еще одна молния, и команда «Развратницы» дрогнет. Это понимал и эльф, и боцман, и самый распоследний тролль. Прекрасно понимал это и Гронт–Хаг. Он что-то рявкнул хе’ердаку, и тот, растянув в улыбке безгубый рот, вновь стал замахиваться своей клюкой. На палубе поднялся ветер, постепенно закручиваясь в воронку. Флозерин почувствовал странный привкус во рту, и страх обнял его своими холодными, липкими руками. Он успел заметить победную ухмылку на лице Гронт–Хага, прежде чем гром сотряс оба корабля, и палуба ушла из под ног эльфа. Залп нескольких орудий оказался как никогда кстати. Но как оказалось, палуба ушла из-под ног не только у него. Хе’ердак, смешно взмахнув ногами, покатился по палубе, и молния, сорвавшись, ушла в небо, проделав дыру в парусах. Дым от выстрела стал заволакивать место сражения, но первой возле пытающегося подняться хе’ердака оказалась Дэйрдре ап–Хеннах. Взмах скимитара, и уродливая голова покатилась по палубе.

— Вперед! — завопила эльфийка, бросаясь на оказавшегося неподалеку Гронт–Хага, но чернокожий капитан двигался с неожиданной для такого тела проворством. Ятаганы столкнулись со скимитаром, закружившись в смертельном вихре. Нечеловеческой подвижности капитана «Развратницы» Гронт–Хаг противопоставил грамотную, выверенную до каждого движения защиту, сводя все попытки Дэйрдре на нет! А в это же время пираты во главе с Рубио прижали огрызающихся моряков с «Поцелуя» к полуюту и усилили натиск, вынуждая либо сдаваться, либо прыгать за борт. А вскоре бой затих сам по себе, и обе команды смотрели, как бьются их капитаны.

В какой–то миг эльфийка чуть промедлила, и сапог Гронт–Хага врезался ей в живот, отбросив капитана «Развратницы» на несколько шагов назад к тому месту, где стоял пеллерионец. Застонав, она опустилась на одно колено, не выпуская скимитара. Эльфийка попыталась встать, но ее опередил Флозерин. Он шагнул вперед, разматывая ламию.

— Еще один длинноухий выродок! — проревел гигант. – Сколько же вас тут?!

Ламия шевельнулась, словно огромная змея, и в следующую секунду окованный сталью кончик хлыста ударил в предплечье Гронт–Хага. Брызнула кровь, и ятаган выпал из руки капитана «Поцелуя смерти». Рука на некоторое время повисла плетью, а в глазах мелькнул страх! Всего лишь на мгновение. До того, как он, яростно рыча, бросился в атаку, пытаясь смять, растоптать, раздавить неожиданное препятствие.

Двойной щелчок ламий, и горячие капли крови разлетаются щедрым дождем. Правая сторона лица Гронт–Хага превращается в кровавую рану, в центре которой белеет лицевая кость. Второй хлыст оставил кровавую полосу поперек живота капитана «Поцелуя Смерти». Рев боли сотряс корабль, Гронт–Хаг отлетел назад, не выпустив, правда, ятаган. Он снова попытался атаковать, но Флозерин сменил тактику, ударив по ногам. Удар хлыста разорвал кожу штанов и бедро капитана. Вторая ламия обвилась вокруг щиколотки другой ноги, рывок — и чернокожий верзила падает навзничь, звучно приложившись головой о палубу своего корабля.

Эльф отвернулся от поверженного противника:

— Свяжите его, если хотите. Или добейте, — сказал он подошедшему Рубио, помогая эльфийке подняться. Кожа капитана, несмотря на загар, приобрела зеленоватый оттенок.

— Проклятый Dhaennab, едва не вышиб из меня дух, — простонала она.

— Ты отлично билась, капитан, — постарался подбодрить ее Флозерин, но она еще больше сморщилась.

— Я проиграла на глазах у своих парней, пеллерионец. Это позор для меня…

— Нет ничего позорного в том, что ты проиграла противнику, который заведомо сильнее тебя.

— Никогда больше не говори мне этого. Будь у меня силы, ты получил бы еще по зубам, пеллерионец. Но на первый раз я тебя прощаю. А теперь отпусти меня, — оттолкнув его руку, она сделала несколько шагов, чтобы ее видели все – и ее команда, и проигравшая.

Тело Гронт-Хага с перерезанным от уха до уха горлом перебросили через борт. С его смертью боевой дух команды окончательно улетучился. Их согнали на бак, предварительно обезоружив. Обведя взглядом недавнее поле сражения, эльфийка криво ухмыльнулась и подняла вверх руку, в которой был верный скимитар:

— Мы победили! – заорала она.

И команда ответила ей дурным ревом. Сейчас, несмотря ни на что, их вера в капитана была как никогда сильна. Скажи она штурмовать столицу Зурдаара, и они бы тут же пошли на штурм. Пленные искоса поглядывали на победителей, гадая, каким для них может стать конец этой истории.

К абордажникам присоединились канониры. Некоторые из них сквозь пробоины проникли на «Поцелуй смерти», где славно порубились с выжившими на пушечной палубе.

— Что будем делать с этим сбродом, капитан? – подошел к эльфийке боцман.

— Пускай ждут решения, Рубио, — почти простонала Дэйрдре. – Мне сейчас хочется быстрее прилечь.

— Конечно, конечно, — засуетился здоровяк, словно наседка, и увел капитана на «Развратницу». Призовой командой оставили командовать кавлерга с татуированным лицом по имени Скрозз. К Флозерину подошел Герхард, лицо гнома было черным от пороховой гари.

— Ну как?! Тяжело пришлось?

— Как обычно, Герхард. Наше путешествие продолжается. Кстати, это ты пальнул последний раз?

— Я, — без лишней скромности ответил гном.

— Очень своевременно, — сказал эльф, сматывая ламии. Иначе хе’ердак поджарил бы нас своим шаманством.

— Здесь была эта отрыжка гор! — вскинулся Герхард.

— Естественно, если я упомянул его.

— Хочу посмотреть. Где он?

— Где-то у правого борта. Не ошибешься, у него нет головы.

Гном отправился на поиски шамана, а Флозерин, перепоясавшись ламиями, решил осмотреть корабль грозного пирата до того, как начнется дележ трофеев. Он спустился на пушечную палубу, но царившая там разруха не оставила места для поиска. Флозерин спустился на более уцелевшую нижнюю палубу. Сначала он услышал голоса, затем увидел спины пиратов с «Развратницы». Они стояли перед дверьми каюты, но не входили внутрь. Их загорелые до черноты лица можно было бы назвать бледными.

— Что случилось? — решил спросить эльф. Трое полукровок–кавлергов дружно вздрогнули, хватаясь за оружия, но увидев говорившего, успокоились.

— А, это ты, герой, — ответил один из них, с платком на голове, видимо старший. – Иди, полюбуйся. — Лиловые губы раздвинулись в кривой ухмылке. Троица подвинулась. Эльф заглянул и тут же отпрянул. Ему пришлось приложить усилия, чтобы удержать желудок на месте.

Каюта была превращена в пыточную. Стены были увешаны всевозможными орудиями заплечного ремесла. В одном из углов стоял очаг, а в центре каюты стоял залитый кровью стол, на котором была распластана девочка. Ее грудная клетка, как и живот, были распороты. Внутренности свешивались до пола, словно лианы. Все тело носило следы чудовищных пыток. На одной руке не хватало пальцев. Но, едва эльф, преодолевая сопротивления здравого смысла, все-таки приблизился к столу, она открыла глаза, в которых не осталось ничего человеческого. Оттуда на Флозерина смотрела мрачная вселенная боли и ужаса. Она что–то прошептала, и Флозерин склонился к ней. Теперь он видел, что это не ребенок. Это была фьери. Татуировка в виде капли указывала на клан Утренней Росы.

— Не… давайте… ему… скиллос, — с трудом шевеля искусанными губами, прошептала она.

— Кому «ему»? Что за «скиллос»? — спросил эльф, но фьери уже умерла. Он закрыл ей глаза рукой и, пятясь, вышел из этого ужасного места. Прикрыл двери и прислонился к ним спиной:

— Не пускайте сюда никого, — сказал он старшему кавлергу. Тот кивнул.

— Зачем они убили ребенка, эльф?! Чем может помешать пирату маленькая девочка?

— Я не знаю, кавлерг, — покачал головой Флозерин. – Я не понял, о чем она мне говорила.

— И как она могла так долго прожить?! С такими ранами не живут.

— Я не знаю, — повторил эльф. – Не знаю.

— Мы убили палача до того, как увидели комнату, эльф, — зачем–то сказал он. – Вон его проклятая туша, — пираты посторонились, и Флозерин увидел худую нескладную фигуру палача. На его лице застыл звериный оскал.

— Он бросился на нас, завывая как животное, — пояснил один из пиратов. – Пришлось его убить.- Он сумасшедший.

— Надо было его туда. На этот стол, – добавил третий пират.

— Теперь ничего не исправить. Вы заходили дальше? В трюме есть кто-нибудь?

Троица отрицательно помотала головами.

— Нет, эльф, дальше мы не заходили.

— Тогда пойдем посмотрим, нет ли еще «сюрпризов».

— Разве ты отдаешь нам приказы, эльф? — тут же окрысились кавлерги.

— Даже в мыслях не держал, — усмехнулся Флозерин. – Просто предложил как вариант. Не хотелось, что бы такой красавец бросился на меня из темноты.

Он видел пламя неприязни, почти ненависти, что билось в их глазах, но инстинкт осторожности все-таки одержал верх. Полукровки двинулись к спуску в трюм, украдкой посматривая в его сторону. С максимальной осторожностью они обшарили трюм, но кроме бочек с солониной, питьевой водой, ганебским ромом им ничего не встретилось.

— Я поговорю с капитаном, — с этими словами Флозерин покинул трюм. Проходя мимо злополучной каюты, он изо всех сил пнул тело палача, но вовремя взял себя в руки и поднялся на верхнюю палубу.

Наверху он вдохнул свежего воздуха, посмотрел на бескрайний морской простор, смеющееся солнце, но перед глазами все стояло растерзанное тело фьери. Нужно было иметь невероятную силу воли, чтобы умирая в муках не сказать палачу то, что он хотел услышать. Даже не зная ответа можно соврать, придумать что-то. Но так…

— Не слишком ли много фьери для одного приключения, — задумчиво потирая подбородок, прошептал Флозерин. Для него, как и для абсолютного большинства жителей Унаири, фьери оставались загадкой. Опасной загадкой. Они вместе с дриадами, с которыми были в родстве, населяли почти весь остров. Все те, кто жил здесь, владели лишь прибрежной территорией, в которую входила Медесса и Пьермонт. Еще несколько мелких поселений так же расположились вдоль прибрежной черты. Все же остальные острова архипелага были плотно заселены остальными народами. Неприкосновенность своих границ фьери показали лишь однажды – экспедиционный отряд, отправленный вглубь острова предшественником Лесатта, был перебит с показательной жестокостью. Но маленькие демоницы не удовлетворились этим. Все сто тел были привязаны к деревьям на границе леса. С них, еще живых, посдирали кожу. Больше желающих прогуляться в их заповедные места не находилось.

Народ фьери делился на семь кланов, которые редко когда не воевали между собой. Особо враждовали кланы Серебряной Росы и Стрекозы. Татуировка на шее умершей говорила об ее принадлежности к Росе. Что-то происходило. И не понимавшего, откуда же дует ветер, эльфа это начинало неприятно пугать. Он невольно взглянул на подарок неизвестной, камень переливался в лучах солнца, будто заговорщик, подмигивал своему владельцу.

Герхард все еще рассматривал тело хе’ердака, и Флозерин направился к нему.

— Хватит рассматривать эту падаль, Герхард. У меня для тебя есть сногсшибательная новость.

Но гном задумчиво покачал головой:

— Наши мудрецы говорят, что когда–то хе’ердаки и мы состояли в родстве. Но, потом что-то произошло, и дороги наших народов разошлись. Их дорога привела их прямиком во Тьму. Вот смотри, — гном протянул небольшую стальную пластину, на которой были выгравированы письмена гномов.

— Я не силен в твоем языке, Герхард. Что это?

— Это – Дзанг’ган. Пластинка с именем владельца для прохода во внутренние районы Подгорного Королевства. Кусочек прошлого. Ими не пользуются уже больше тысячи лет. Ты обратил внимание на материал?

— Обычная сталь…

— «Обычная», — передразнил его гном. – Это не железо, это – камень. Мазурин. Стальной цветок, по–настоящему. Больше он не встретится…

— Тогда эта вещь бесценна.

— Тут ты совершенно прав. Она – бесценна. В Залах Памяти хранится всего одиннадцать таких пластинок, ибо редко кому удавалось победить хе’ердака, вот так, в прямом столкновении…

Флозерин, лишь пожал плечами.

— Кончай возиться с хе’ердаком. Пойдем, я расскажу тебе еще более увлекательную историю.

Поведав обо всем происшедшем гному, эльф с облегчением вздохнул. Все-таки зрелище растерзанной фьери глубоко задело его, хотя он и старался не подавать виду.

— Только не говори никому, что это фьери. Они думают, что она человеческий ребенок.

— Будь по-твоему. Что думаешь делать дальше?

— Пойдем, поговорим с капитаном. Нужно быстрее высаживаться на берег. Море становиться слишком опасным местом.

 

Глава 4

 

Оказавшись перед дверью капитанской каюты, Флозерин негромко постучал и тут же был послан ко всем морским чертям и их бабушкам, с перечислением всех родственников до седьмого колена. И все–таки он постучал еще раз.

— Ну, заходите, — раздавшийся голос не сулили ничего хорошего стучавшему. Приоткрыв дверь каюты, Флозерин увидел капитана в одной нижней рубашке и бриджах. В руке  у нее блестел кинжал.

— Ну?! — раненым тигром взревела она.

— У нас неприятности, — короткое вступление, и весь рассказ занял около десяти минут. Эльфийка мотнула головой, указывая гостям на стулья.

— Что предлагаешь, родственничек?

— Нам нужно побыстрее допросить пленных и скорее высаживаться на остров. Иначе мы можем опоздать.

— Разумно. Ждите меня на палубе и… позовите Рубио.

— Как скажете, несравненная…

— Убирайся вместе со своим придворным этикетом, эльф, — рявкнула она, вскакивая, но Флозерин с улыбкой на лице уже покидал каюту.

— Не надо ее задирать каждый раз, Фло, — произнес гном в коридоре, потирая лысину, – Предпочитаю иметь дело с обычной женщиной, а не с тем, во что она превращается каждый раз, когда ты решаешь пошутить.

— Ты не поверишь, но я даже не собирался ее задирать. Я был естественен.

Гном лишь сокрушенно покачал головой, разглядывая свой кулачище, без лишних слов давая понять, как он собирается им воспользоваться.

— Все-все, уже исправляюсь.

Герхард подтолкнул его в спину, и они вышли на палубу. Спустя некоторое время на палубе появилась капитан. Отдав распоряжения рулевому и сигнальщику, она подошла к боцману.

— Я понял, — пророкотал здоровяк Рубио. Его свисток пронзительно засвистел, отдавая приказ, и матросы тут же полезли на мачты разворачивать паруса. К этому времени крюки были вытащены, и оба корабля мирно покачивались на волнах. Оставленная на «Поцелуе» команда уже заперла где-то пленных и теперь пыталась заставить поврежденный корабль добраться до берега. Но с разбитым штурвалом и рулем сделать это было невозможно, о чем они и просигналили в ответ. Пришлось «Развратнице» брать корабль на буксир, чтобы подогнать его ближе к берегу, иначе первая же волна пустила бы его на дно.

Остров был покрыт густыми джунглями, на фоне которых прибрежная песчаная линия выделялась ярко-желтым пятном. Корабль осторожно продвигался вперед, проверяя фарватер, наконец, бросил якорь в полсотни метрах от берега. На воду были спущены лодки, в которых отправился отряд разведчиков.

Едва лодки коснулись дна, как пираты начали выпрыгивать прямо в воду, торопясь поскорее почувствовать под ногами твердую землю. Спустя час неподалеку от места высадки состоялся военный совет, на котором приняли решение разделить команду. Основная часть пиратов занимается ремонтом «Развратницы» под командованием боцмана, а сорок человек вместе с капитаном и друзьями отправятся на поиски. Желающих отбирала эльфийка по одним ей ведомым критериям. Когда отбор был закончен, настала очередь пленных. Их свезли на берег, и теперь они, сбившись в кучу, ожидали своей участи.

— Кто старший офицер? – спросила капитан.

Поднялся богато одетый пират с забинтованной головой:

— Лейтенант Колерт Скальцони.

— Этого в сторону.

— А с остальными что? – спросил боцман, внимательно глядя на капитана.

— На корм рыбам, — отрезала эльфийка. – Ненавижу выродков, да к тому же еще и садистов.

— У нас тоже большие потери, капитан, — осторожно начал Рубио. Было видно, что приказ ему пришелся не по душе. – Ты бы поговорила с этим Скальцони, а я пока присмотрюсь к уцелевшим.

— У тебя мало времени, — нахмурилась она, поворачиваясь к лейтенанту Гронт-Хага. — Я вся внимание…

— Вы наверное знаете, что у Гронт-Хага еще два корабля, которые патрулируют остров с другой стороны. И на каждом из них по двести пятьдесят – триста человек. Это, не считая корабельных орудий. А у вас после боя осталось не больше ста пятидесяти, — он криво усмехнулся.

— И..?

— Предлагаю оставить нам жизнь, а самим отправиться восвояси. У вас нет шансов добыть сокровище.

— Вот как, — ноздри тонкого эльфийского носа затрепетали, что было знаком приближающейся беды. Но Колерт не сумел вовремя распознать его.

— А кто пытал фьери? Уж не ты ли?!

Она, как говорят люди, попала пальцем в небо. Скальцони побледнел и отшатнулся:

— Это ложь! Я не тронул ее и пальцем. Это Гронт-Хаг. Он хотел узнать о сокровище все. А эту дурочку нам отдали ее же сестры. Вот так!

— Уже лучше. Из чьего клана были эти «сестры»?

— Из клана Стрекозы.

— Теперь все ясно, — капитан, казалось, замерла в раздумье. – И что же сказала вам фьери?

— Ничего! Полоумная сучка только смеялась. А когда ее резали, пела свои дурацкие песни.

— Достаточно! Я узнала все, что нужно.

— Так как же я и мои люди? – подал голос Колерт Скальцони.

— Свободен, — голос эльфийки был безжизненнее камня. Но как только обрадованный пират сделал шаг, скимитар, будто сам по себе, выскочил из ножен и смахнул ему голову. – Совершенно, — закончила она фразу.

Пленные, видя участь своего лейтенанта, сбились в кучу, испуганно гомоня. Немногие из них сумели сохранить остатки достоинства среди униженно ползающих на коленях и молящих о пощаде.

Одним из оставшихся на ногах был невысокий юноша полуэльф. Неслыханно! Отпрыск одного из Великих Царств, судя по серебристым глазам, уроженец Лексартиррона, среди пиратского отребья!

Дэйрдре ап-Хеннах всегда считала, что так низко могла пасть только она. Плавно ступая по песку, она подошла к нему. По обе стороны от нее застыли пираты с «Развратницы». Пленник сделал вид, что не видит стоящих перед ним, пока капитан не заговорила с ним на Высоком аэльдэ:

— Как сын Лекса оказался среди этого мусора? Отвечай!

— Не твое дело, отщепенка. Ты такая же отверженная, как и я! И даже хуже!

— Вот как, — изогнула бровь Дэйрдре. – А твой папочка знает, где его k`еle?

Рука юноши дернулась к поясу, где раньше висело оружие. Лицо его пошло пятнами:

— Ты оскорбляешь меня, thiernne! Я вызываю тебя на бой.

— Да неужели!! – издевательски захохотала эльфийка. — А фьери пытали у тебя на глазах или как?

Тут он не выдержал и бросился на нее, но первый шаг стал и последним. Один из пиратов ударил его поддых, и мальчишка упал на песок, судорожно хватая ртом воздух.

— Стоило его доводить? – рыкнул боцман, не понявший ни слова из их разговора.

— Сейчас увидим, — бросила Дэйрдре, подходя к упавшему. Сидящие рядом пленники спешно отползали в сторону. — Ну?! Я жду ответа!

Юнец, наконец, сделал вдох и кое-как встал:

— Я бы ничем не смог бы ей помочь.

— Как ты оказался на корабле этой мерзкой акулы?

— Записался в команду в Кальконте…

— И тебя взяли? Странно, что ты вообще попал в Кальконту. Наслушался бредней своих дружков? Или подружка сказала, что ты недостаточно мужественен?

С каждым вопросом полукровка опускал голову все ниже.

— Все ясно, Рубио. Забирай его. Кого ты еще отобрал?

Боцман указал на шестерых, которых он выбрал, едва ли не заглянув каждому из них в зубы.

— Хорошо. Отправь всех на «Развратницу». Пускай пока посидят под замком.

— Я ничего не понял из вашей болтовни, капитан.

— У мальчика взыграла уязвленная гордость, все как обычно. Вы, мужики, до отвращения предсказуемы.

— Угу. А с остальными что?

Эльфийка, полуобернувшись, бросила короткое:

— Убить…

Кивнув, здоровяк передал мальчишку в руки одного из своих людей. Вытащив саблю, он подал знак, и на песчаном пляже развернулась настоящая бойня. Крики и стоны пленных, казалось, достигли слуха богов, но не смогли тронуть их сердца. Когда все было кончено, под ногами моряков хлюпало от крови. Тела свалили в кучу и, облив маслом, подожгли.

— Морской дух пускай примет их души, — произнес старый Лондрин.

— Собакам собачья смерть, — зло бросил один из участвовавших в бойне. – На «Ласточке» плавал мой брат.

— Да что там говорить. «Братству» крепко досталось от Гронт-Хага.

— Ладно, хватит! А то раскудахтались как старые курицы, — оборвал разговор высокий худой матрос с орлиным носом. – Дело сделано. Все слышали, что у черной образины еще два корабля? А это как минимум пятьсот душ. Давайте-ка послушаем, что нам скажет боцман.

Все сразу загомонили, глядя на подходившего Рубио.

— Всем заткнуться! – сходу скомандовал боцман. – Сегодня ночуем на корабле, а утром… Утром посмотрим. Приказ ясен?

— Так точно, боцман, — Лондрин изобразил стойку «смирно».

— Давай, давай, — бородач не был склонен к шуткам. – Перебирайте ногами, пока я их вам не повыдергивал.

 

Ночью Флозерина мучили кошмары. Он несколько раз просыпался в холодном поту и, в конце концов не выдержав, оделся и поднялся на верхнюю палубу. Раньше он никогда не бывал так далеко к югу от Унаири, и здешние ночи впечатлили его. В этих широтах ночь была густой, с дурманящим терпким ароматом. Чернильного цвета небо, на котором кто-то заботливый развесил гирлянды звезд и созвездий. Возле кормового фонаря роились ночные бабочки и мошкара. Один из несущих ночную вахту окликнул его, прицеливаясь из арбалета, но, узнав, опустил оружие.

— Все спокойно? – из вежливости поинтересовался Флозерин.

— Как в желудке у акулы, — блеснул зубами пират. – Тоже кошмары замучили?

— ?

— Ты уже четвертый, эльф, кто поднимается наверх подышать. И у всех одно и то же. Молча кивнув, Флозерин прислонился к планширю, глядя на серебристую лунную дорожку. По рассказам моряков в этих водах еще можно было встретить русалок. Морской народ еще иногда разговаривал с сухопутным, но делал это с каждым годом все реже. Постояв еще с полчаса, эльф отправился спать. Герхард встретил его громогласным храпом, но неожиданно навалившийся сон уже не могли остановить посторонние звуки.

 

 

Глава 5

 

Утром с криками кружащихся чаек отряд высадился на берег. Пиратов неприятно удивил тот факт, что на пепелище, оставшемся на месте казни, кто-то побывал: заботливо построил из черепов небольшую пирамиду, украсив ее различными частями скелетов.

— Это точно не звери, — зашептали наиболее суеверные из пиратов, повторяя Трезубец, знак Морского Отца. – Значит, остров обитаем.

— А ну, заткнулись все! – рявкнул боцман, который в последний момент уговорил-таки капитана взять его с собой, оставив «Развратницу» на Штойхцгеля. Оказалось, что старшего канонира слушались так же, как и капитана с боцманом. По слухам в рукопашной схватке он не уступал никому, разве что никогда не бился с эльфийкой и бородачом боцманом, а огромные ручищи с легкостью гнули подковы, так что волей–неволей, даже кавлерги перестали коситься в его сторону, злобно перешептываясь.

Оглядывая стоящую перед ними зеленую стену деревьев, пираты вполголоса ругались, нервно оглядываясь на качающиеся на волнах корабли.

— Ни к чему это, — бурчали они. – Где это видано, чтобы моряки шлялись по джунглям, как какие–то эльфы.

Но Флозерин пропускал мимо ушей эти замечания, над чем–то раздумывая. Тем временем солнце поднималось все выше, обрушивая волны жара, который становился все нетерпимее. Не сговариваясь, пираты снимали лишнюю защиту, оставаясь в своей повседневной одежде.

— Насколько большой остров? — подошел к боцману гном.

— Достаточно большой, чтобы сотней душ бродить здесь месяцами, — буркнул чем-то раздраженный Рубио. Такой же мрачной выглядела и капитан. Посмотрев на обоих, эльф не выдержал и решил прояснить ситуацию.

— Что вас обоих тревожит?!

— Неизвестность! — не выдержала эльфийка, — мы проплыли пол–океана не затем, чтобы пополоскать ноги в здешних водах.

— Н-ну, — боцман тоже решился на откровенность. – Это вам не регулярная армия гномов. Даже блеск золота не сможет увлечь их за собой, если перед ними будут возникать подобные загадки. В какой–то момент они решат вернуться, и тут им даже Морской Отец[1] не указ.

— По крайней мере, надо попытаться, чтобы не говорить своим внукам, что остановились–то мы в двух шагах от сокровищ, а какой–то черномазый ублюдок, пират, ренегат их прихватил, — не отступал от своего эльф.

В конце концов, жажда золота победила, чему весьма поспособствовало заявление о том, что в случае смерти, доля умершего будет поделена между выжившими. Под бодрые крики, пираты двумя колоннами двинулись в джунгли. Расчищая себе дорогу с помощью мечей и сабель, отряд вгрызался в казавшуюся живой стену зарослей, оставляя за собой изрядные просеки.

Оба отряда по двадцать пиратов в каждом двигались параллельно друг другу на расстоянии всего в паре десятков футов. К середине дня капитан объявила привал, отправив вперед троих разведчиков. Пока пираты давали отдых не привыкшим к дальним переходам ногам, показался один из посланных на разведку моряков. Сделав несколько неловких шагов, он рухнул вперед лицом, давая рассмотреть странное копье, торчащее в его спине. Первым в себя пришел боцман. Его рев разнесся далеко по окрестностям:

— В круг, полюби вас морская змея!

И в тот же миг из–за деревьев хлынули толпы каких–то белокожих карликов, вооруженных костяными копьями и внушительных размеров ножами. С неистовством, достойным знаменитых орочьих берсерков, они набросились на ощетинившуюся, словно морской еж, команду «Развратницы».

Ростом эти существа едва доставали до пояса любого из защищавшихся, за исключением, разве что Герхарда. Но их количество и ярость, с которой они атаковали, делали их смертельно опасными. Флозерин успел как следует рассмотреть напавшего на него, когда хольгест проткнул, словно бабочку, высоко подпрыгнувшего карлика, заносящего свое копьецо для удара. Грязные волосы, скатанные в несколько толстых, неопрятных кос. Огромные, черные глаза–плошки, почти плоский нос и неестественно широкий рот, в котором, словно у акулы, было множество мелких, острых зубов. Он пронзительно завизжал, когда эльф сбросил его с хольгеста прямо под ноги нападавшим.

Раздались пронзительные крики откуда-то из-за стены деревьев, и начался настоящий Конец Времен, о котором твердили некоторые религии. Белокожие сыпались, словно осенний листопад – с деревьев, со свисающих лиан, из–за кустов, отовсюду. Потрясающая воображение прыгучесть с лихвой компенсировала их тщедушное телосложение. А костяные копья и ножи в их ручонках оборачивались смертельным оружием.

Один за другим падали пираты, и их, мертвых или раненых, тоже опутывали веревками и уволакивали куда–то в джунгли.

— Держать строй! — ревел боцман. Его палаш разрубал карликов надвое, и перед ним быстро вырастала гора из частей тел. Но их количество не убывало, а наоборот, казалось, росло с каждой минутой.

Флозерин, разрубив в прыжке сразу двух маленьких ублюдков, почувствовал, что рядом твориться колдовство: кожу защипало, появилось ощущение, что он попал в бассейн с медом. Движения стали медленными, о чем сразу же пожалели несколько пиратов. Их мигом опутали и поволокли за деревья, откуда вскорости раздался душераздирающий крик. Тут копье одного из карликов рассекло кожу над правым ухом эльфа, и нахлынувшая скованность исчезла

— Это – морок, капитан! — завопил он, бросаясь на помощь гному, которого со всех сторон уже облепили маленькие убийцы. В один миг раскидав нападавших и взглянув в стеклянные глаза друга, Флозерин четко стукнул Герхарда в скулу, с некоторой долей злорадства наблюдая, как наливается дурной кровью лицо гнома. Взревев, словно мифический мамонт, он бросился на своих обидчиков. Краем глаза эльф заметил украшенную перьями фигурку за деревьями, там, куда утаскивали всех пленных

— Герхард! — завопил он, пытаясь перекричать гул битвы. – Мне нужна твоя помощь!

— Чего?! — не расслышал гном.

— Шаман! Там шаман!

— Понял, — коротко бросил гном, и его меч запорхал с еще большей скоростью, неся настоящее опустошения в ряды белых карликов. Следом за ним увязались двое пиратов. В считанные мгновения добрались до деревьев и увидели поляну, на которой в окружении то ли учеников, то ли телохранителей прыгал шаман. Рядом дымился небольшой костерок, в который шаман время от времени сыпал какие–то порошки, отчего в небо взлетали колючие разноцветные искры.

Увидев прорвавшихся сквозь стену деревьев пиратов, шаман заверещал что–то на своем, похожем на птичье чириканье, языке. Окружавшие его с визгом бросились на пришельцев, но за секунду до этого прямо в открытый рот шамана вонзился хольгест эльфа. Пробив череп, оно отбросило карлика на десяток шагов.

Смерть шамана застала маленьких дьяволов врасплох. Сначала они ослабили натиск, а затем стали отступать, буквально растворяясь в зеленом царстве. Но уйти удалось не всем, бросившиеся вдогонку моряки собрали обильную жатву. В наступившей тишине слышно было лишь тяжелое, надсадное дыхание приходящих в себя пиратов, которые дикими глазами обводили поле недавней битвы.

— Эй, — раздалось откуда–то сверху, — снимите нас.

Подняв голову, Флозерин увидел подвешенных вниз головой моряков, которые попали в плен в начале боя. Неожиданно кто–то из пиратов засмеялся и, спустя секунду, все оставшиеся в живых хохотали, словно обезумевшие, хватаясь за животы и оседая на землю. Когда приступ веселья прошел, с ветвей высокого дерева сняли трех моряков, спеленатых, словно куколки бабочек. Пока пираты зализывали раны, командиры собрались на военный совет.

— Что это за маленькие дьяволы? — прогудел Рубио, сжимая кулаки. – Клянусь Морским Отцом, повелителем глубин, я предпочел бы снова схватиться с Гронт–Хагом, чем с этими белокожими макаками

— Это краска, — вдруг сказала эльфийка, изучая тело карлика. И без того большая голова казалось еще больше из-за торчащих в разные стороны косичек. Она провела пальцем по лбу мертвеца и показала остальным белый след на руке. Из одежды на карлике была лишь набедренная повязка того же молочного цвета. На шее у дикаря висели в несколько раз обернутые бусы из зубов и клыков животных. Но, присмотревшись, многие узнали и людские зубы, и зубы кавлергов.

— Странные уродцы, — пробормотала она. – Никогда о таких не слышала.

— И я, — сказал вернувшийся Флозерин, который ходил за хольгестом и принес тело шамана

— Ты чувствуешь магию?

— Нет, — покачала головой Дэйрдре. – Хотя постой, — она провела рукой над тельцем мертвого шамана в нелепом костюме из перьев необычайно ярких птиц. Капитан сняла с шеи шамана два амулета. – Вроде все.

— Да и этого более чем достаточно, — произнес гном, рассматривая амулеты. – Не могу сказать, чья это работа, но явно выполнена еще до эпохи Ранних царств.

— Так это же пять тысяч лет?!

— Ну или около того. За остальное не поручусь.

— Но как эти маленькие ублюдки смогли так долго держать в тайне свое существование? Не понимаю, — развел руками боцман.

— Очень просто, Рубио. Они просто убивали всех, кто мог рассказать о них. И, как я думаю, употребляли в пищу.

— Так они, что еще и каннибалы?!

Капитан раздвинула губы мертвеца, обнажая острые, конусообразные зубы:

— А ты думал с такими зубами они ветки обгладывают?! К тому же так свою добычу подвешивают охотники–краучи перед тем, как слить кровь. Так что подозреваю, сегодня  ужин у наших маленьких друзей будет вегетарианским.

— Не смешно, — боцман явно был не в духе.

— А я и не смеюсь, — отпарировала капитан. – Сегодняшняя ночь даст исчерпывающий ответ на вопрос о том, кто хозяин острова.

— Я думаю о другом, — вклинился в разговор Флозерин. – Что может связывать этих дикарей и фьери?

— Ты забыл сказать, что они каннибалы, — вставил боцман. – И это еще не все, что мы о них знаем.

— Вернемся к этому разговору утром, — подвела итог капитан. – Если останемся в живых…

Несмотря на понесенные потери, решили двигаться дальше до наступления сумерек, которые в этих местах были до неприличия краткими. Но до того момента отряд потерял еще нескольких моряков: кто–то угодил в «волчью яму», на кого-то упало бревно или сразила ядовитая стрела.

В конце концов, остановившись на привал, пираты очистили небольшую поляну от кустов и деревцев, расставив сигнальные ловушки, и зажгли три огромных костра. Непривычные к долгим переходам пираты падали без сил. Эльфийке пришлось руганью и парой затрещин назначить дозорных. Когда же в котлах забулькала мясная похлебка, и все расселись у костра, она вновь собрала военный совет.

— Мне представляется, что сегодня мы проделали приличный отрезок пути и … познакомились с местными дикарями. Сколько еще нам двигаться по этим проклятым Серафис[2] джунглям?

Эльф с гномом выразительно пожали плечами:

— Никто не знает. Но остров далеко не Унаири, блуждать месяцами мы здесь не будем. Но считаю, — Герхард потер голову, — что до восхода мы поближе познакомимся с нашими маленькими «друзьями». По крайней мере, я бы поступил так…

— Когда все это начнется, не забудьте разбудить и меня, — здоровяк Рубио широко зевнул и отправился спать. Неожиданно и Герхард стал укладываться. Спустя минуту у пляшущих языков пламени остались одни эльфы:

— Идите спать, капитан, — тихо сказал Флозерин, бросая в костер сухую ветку. – Даже если маленькие ублюдки и не пожалуют сегодня ночью, завтра нам предстоит тяжелый день.

— По-твоему я не в состоянии обойтись без сна одну ночь, — фыркнула тут же Дэйрдре ап–Хеннах.

Эльф пожал плечами:

— Этого я не говорил, но и самым выносливым требуется отдых, даже если твои гордость и самомнение с храм Богини в Замандаре.

Глаза эльфийки блеснули, словно два кинжала, но на Флозерина это не произвело ровным счетом никакого эффекта, и он демонстративно стал укладываться спать. Спустя несколько минут, ругаясь сквозь зубы, в свою палатку прокралась и капитан. Эльф сдержанно улыбнулся и закрыл глаза.

 

Глава 6

 

На удивление спокойно прошедшая ночь заметно подняла боевой дух пиратов. Утром отовсюду слышался смех и горделивое перечисление вчерашних подвигов. Наскоро перекусив, команда «Развратницы» двинулась дальше. Царившее в отряде приподнятое настроение почему–то не распространилось на гнома. Герхард хмурился и покусывал ус. Зная повадки друга, Флозерин понял, что сейчас он обдумывает что–то важное. Наконец гном сплюнул и направился к капитану:

— Сдается мне, впереди нас ждет ловушка, — пробасил он

— С чего ты взял, гном?! — удивился боцман.

— А ты сам подумай, громила, — огрызнулся Герхард. – Что мы знаем об этих недоростках? Ничего! А ты бы на их месте что сделал? Правильно. Не ввязываясь в большое сражение, кровенил врага бы потихоньку на марше, клянусь наковальней. А там уже и в ловушку легче завести злых и слабо соображающих.

Все отличное настроение сползло с капитана и боцмана, как кожура с плодов джангровой пальмы.

— Любите вы, гномы, настроение испортить, — начал было Рубио.

Герхард оборвал его:

— Это еще не все. Меня сильно беспокоит сам город.

— Так он же должен быть заброшенным?

— Ну да! А по улицам разбросано золото, и гуляют обнаженные красотки…

— Продолжай, — боцман нахмурился. – Мне хочется поскорей отыскать это благословенное место!

Гном сердито засопел и, ничего не говоря, отправился в авангард отряда, прорубавшего дорогу сквозь зеленые заросли. Флозерин посмотрел вслед удаляющемуся товарищу.

— Я привык доверять в таких вопросах Герхарду, капитан! Мы слишком легко справились с первой преградой. Боюсь, о вторую мы можем здорово обломать зубы. Вряд ли тот шаман был единственным. А быть главным блюдом на их празднике желудка не хочется… Совершенно.

— Что предлагаешь? — голос эльфийки был по-деловому сух.

— Двигаться с максимальной осторожностью. Мы хорошо потрепали их, но кто поручиться, что дальше их не в десятки раз больше.

Дэйрдре задумчиво оглядела окружающую их стену леса.

— Хорошо. Мы прислушаемся к голосу разума.

И как оказалось, спустя почти час, что сделали они это вовремя. Когда из ветвей двух широколистных деревьев полетели стрелы и копья, а следом хлынула орда белокожих, пираты оказались начеку. Успевшие вскинуть щиты моряки отразили большую часть летящих в них снарядов, потеряв всего двух человек. И тут же с громкими криками бросились на врагов.

Добравшись сквозь суматоху боя к эльфийке, Флозерин прокричал ей прямо в ухо:

— Мне нужно пять человек! Постараюсь зайти к ним в тыл!

— Давай! — рявкнула она. – Ты, ты и ты! За эльфом. Выполнять все приказы. Вопросы?!

— Нет! — рявкнул в ответ кавлерг–полукровка, смерив взглядом пеллерионца. Он, еще двое его сородичей и двое людей в одинаковых полосатых штанах устремились за выбирающимся из свалки эльфом. Благополучно укрывшись за непролазными кустами со множеством острых шипов, Флозерин стал обрисовывать задачу:

— Буду краток. Мы по дуге огибаем маленьких ублюдков и заходим к ним в тыл. Скорее всего, там шаман. Убиваем его и атакуем коротышек с тыла. Вопросы?

— Пока нет, эльф, — желчно произнес кавлерг.

— Вот и молись своему Драшайну, чтобы они у тебя и не возникали, кавлерг. А сейчас за мной, — он ринулся в чащу, и пиратам не оставалось ничего лучшего, как следовать за ним. Если синегубым хочется показать свой склочный характер, пожалуйста! Но если он вздумает ему перечить при остальных, останется только накормить его сталью.

Ориентируясь по шуму схватки, Флозерин вывел свой маленький отряд на небольшую, окруженную упавшими деревьями, прогалину, на которой суетилось несколько карликов и … шаман. Возле небольшого костерка сидели двое в таких же костюмах из перьев, как и у убитого в первой стычке коротышке.

— Я постараюсь подкрасться поближе, — зашептал эльф, — и убить шаманов, а вы прикроете меня в случае чего.

— Погоди эльф, — придержал его один из людей. Жестокий, уродливый шрам пресекал его лицо от правого виска к подбородку. – У нас для тебя подарок. От Штойхцгеля, — остальные разом заухмылялись, когда говоривший достал из заплечного мешка небольшое ядро с коротким фитилем.

— Что это?!

— Сейчас увидишь, — еще шире улыбнулся человек, поджигая фитиль. Тот заискрил и в этот момент пират бросил его в сторону шаманов.

Громыхнуло так, что у Флозерина заложило уши. Взрыв поднял в воздух огромную массу земли. Когда же облако дыма и пыли осело, на месте костра оказалась внушительная воронка. От шаманов осталась только память и несколько перышек.

Оглушенные карлики, те кто выжил, потерянно озирались, пытаясь подняться, но выскочивший из–за деревьев диверсионный отряд устроил настоящую резню.

— Ну как? — к Флозерину подошел Шрам.

— Весьма… впечатляет, — покачал головой эльф. В ушах до сих пор звенело. – А почему вы не использовали их в бою с Гронт–Хагом?

— Хороший вопрос, эльф, — обнажил свои острые зубы кавлерг. – Побоялись. После них от «Поцелуя» не осталось бы ничего. Зато теперь у нас есть еще один корабль.

— Что ж, давайте возвращаться. Бой еще не окончен.

Но после взрыва боевой дух карликов совершенно упал. Они начали беспокойно смотреть по сторонам, а вскоре и вообще обратились в бегство, скрывшись в густых джунглях.

В бою пираты потеряли еще трех убитыми, двое были ранены тяжело, и почти все получили царапины и ушибы. Тяжелораненых решено было отправить обратно в сопровождении пары легкораненых.

— Ну, как тебе мой сюрприз? — усмехнулась капитан.

— Сама придумала?

— Конечно… нет. Твой сородич, гном, — она повернулась к Герхарду. – Вам только дай волю, клянусь Призрачным Лесом!

Гном неопределенно хмыкнул, то ли соглашаясь с эльфийкой, то ли сомневаясь в ее словах, и поправил воинственно торчащие рыжие усы.

— Однако, я собрала вас не за этим. Слова гнома посеяли в моей душе множество сомнений. И одно из них — что ждет нас в заброшенном городе? Толпы маленьких ублюдков или твари похуже каннибалов.

— Мы никогда не узнаем об этом, капитан, если не найдем город. А мы его, не то, чтобы не нашли, а даже не представляем, где он.

Она рассеянно помотала головой, думая о чем-то своем.

— Просто мне в голову пришла неожиданная мысль – а не является ли все это ложью!

— Для такой цели, — тут же вскинулся Флозерин, — Лесатту посылать двух специалистов (это слово эльф всегда произносил с пафосом) за тысячи миль только для того, чтобы их сожрали каннибалы. Ведь это мы ему должны, а не он нам.

— Даже так?

— Именно. А затевать такую крупномасштабную интригу можно лишь в том случае, если Рубио — наследный принц Зальгары[1].

Бородач гулко захохотал:

— А что?! Клянусь Морским Отцом, чем я не принц. Самый что ни на есть чистокровный зальгарец

— Шутки в сторону, Рубио, — резко оборвала боцмана капитан. – Все мое чутье кричит мне о том, что в этом проклятом городе мы умоемся кровью

— Конечно, возможен и такой исход событий, — сказал Флозерин, рассматривая свое отражение в лезвии хольгеста. – Но не будем торопить эти самые события.

Построив отряд, Дэйрдре ап–Хеннах, уверенно повела его вперед. До наступления сумерек оставалось еще несколько часов, и она хотела этим броском сократить расстояние до возможного месторасположения города. Но быстрого перехода не получилось – с каждым шагом подлесок становился гуще, деревья толще, а лианы, свисавшие с ветвей, казалось, хватали за руки и шеи продиравшихся пиратов. Сзади раздался отчаянный крик, тут же сменившийся булькающими хрипами. Подбежавшие моряки увидели огромную змею, душившую одного из кавлергов. Несколько мечей и сабель обрушились на змея, но когда кольца распались, посиневшее лицо моряка ясно дало понять, что помощь ему уже не нужна.

— Повнимательней, тьма вас подери, — рявкнул боцман, пробираясь в начало колонны. Еще дважды на них нападали такие же змеи, и однажды лепестки огромного пурпурного цветка с неожиданно плотоядным чавканьем охватили одного из пиратов. Но, когда товарищи перерубили мясистый стебель и осторожно разрезали лепестки, на них смотрело обезображенное лицо мертвеца. С проклятьями растение было изрублено в мелкое крошево.

Пришлось останавливаться на ночевку заранее. Пираты, насколько это возможно, очистили участок леса и развели костры. Распределив ночное дежурство, капитан ушла спать. Ее примеру последовали и остальные пираты. Эльф с гномом еще некоторое время сидели у огня, глядя на пляшущие языки костра, пока обоих не сморил сон.

Утро началось с криков – пропал один из стоящих в утреннюю смену. Его товарищи звали его, ходя по кустам, не сильно углубляясь в джунгли.

— Видно, маленькие твари устроили себе завтрак, зло сплюнул боцман, сосчитав оставшихся моряков. — Если мы до вечера не найдем город, придется удвоить караулы, капитан.

— И даже если найдем, — ответила эльфийка. По темным кругам под глазами было видно, что ночью спала она не важно. Наскоро перекусив, пираты двинулись дальше.

Но Судьбе видимо надоело водить их за нос, и спустя некоторое время они, наконец, обнаружили город. Повезло оному из кавлергов: он срубил несколько широких мясистых листьев, скрывавших оскаленную морду какого–то чудовища. Завопив, что было мочи, пират шлепнулся на пятую точку, пытаясь отползти от него. На его крики сбежался весь отряд. Вырубив весь кустарник, пираты, наконец, выпустили на волю статую из белого, гладко отполированного камня, изображавшую какого–то зверя, очень похожего на ягуара. Только клыки у него были с ладонь величиной. Скульптор изобразил его подобравшимся, готовящимся к прыжку. Неизвестный мастер сумел передать в камне всю мощь, всю первобытную ярость зверя. Казалось, можно подсчитать шерстинки на вздыбленном загривке.

Но самым примечательным были глаза зверя. Сделанные из двух рубинов, размером с перепелиное яйцо, они, тем не менее, яростно смотрели на окружающий мир. По толпе пиратов пронесся вздох восхищения и крики о немедленном извлечении трофея.

— Стоять, глупцы! — остановил самых нетерпеливых окрик капитана. – От этой статуи просто несет магией! К тому же, если за все эти столетия, что она здесь стоит, никто не догадается ее ослепить, то думаю, и нам не следует.

Ропот прокатился по толпе пиратов. По законам Братства, даже капитан не мог лишить их законной добычи. Но тут коса нашла на камень. Едва шум голосов достиг какого–то порога, как серебристой молнией блеснул скимитар эльфийки. Его острие смотрело в лицо громче всех оравшего пирата. Из толпы его выделяла пестрая бандана и массивная золотая серьга.

— Ты хочешь что-то сказать, Варгас?! — прорычала эльфийка. Рядом с ней заворчал, словно растревоженный серый медведь, боцман, но пирата это не остановило.

— Да, хочу! — крикнул он, и его поддержали с десяток товарищей. – Ты нарушаешь закон, капитан. Это наш трофей, и мы вольны его забрать и поделить поровну между членами команды. А если тебе не нужна твоя доля, то так и скажи.

Его поддержали криками самые алчные или же самые недалекие, но их было уже два десятка.

— Ты, кажется, подбиваешь команду к бунту, Варгас?! По тому же закону, на который ты тут ссылался, я имею право вздернуть тебя на ноке рея.

— Попробуй, — зло прищурился пират, положа руку на рукоять тяжелой абордажной сабли. Боцман, зарычав, сделал шаг вперед, но рука капитана схватила его за рукав рубашки.

— Это ни к чему, Рубио. Варгас меня вызывает на бой. Ведь так?!

Продолжая криво ухмыляться, пират изобразил поклон:

— Если что, то я сам сверну тебе шею, падаль,  — сплюнул бородач, но не стал вмешиваться. Флозерин и гном, не ожидавшие такого развития событий, молчали, сжимая оружие.

Тем временем, пираты освободили место для поединка. Эльфийка сняла камзол, оставшись в белой кружевной рубашке. Скимитар лежал у нее на сгибе левой руки, будто младенец. Черные волосы капитана с утра были заплетены в две толстых косы, которые словно змеи лежали на ее плечах. Варгас из заспинных ножен достал кинжал и стал подкрадываться к капитану. Он знал, на что была способна эльфийка в бою, но выглядел спокойным, а это значило, что он уверен в своей победе.

Но Дэйрдре ап–Хеннах продолжала смотреть поверх его головы, словно изучая что–то на стволах деревьев. Зарычав, пират бросился вперед, нанося круговой удар в голову и тут же нанося удар в живот эльфийки. Но она отшагнула назад, избегая столкновения с саблей и кинжалом Варгаса, и вот уже ее собственный скимитар по восходящей взвился вверх, набирая скорость, и, словно ястреб, обрушился на свою добычу. Танец кровавой богини Смерти – Айрюхэ, начался! К немалому удивлению Флозерина, человек двигался так же быстро, как и эльфийка. Он очень умело использовал преимущество в длине рук и наличие второго оружия. Опасный противник! В какой–то момент Дэйрдре не успела увернуться, и кинжал Варгаса оставил длинную царапину на ее боку. Рана была небольшой, но белый ханьский шелк рубашки моментально пропитался кровью. Пираты, поддерживающие бросившего вызов, разразились криками:

— Время умирать, капитан, — прорычал Варгас, и его сабля обрушилась на голову эльфийки. Но вместо того, чтобы блокировать падающую на нее смерть, она метнулась вперед и чуть в сторону, пропуская провалившегося пирата справа от себя. В тот же миг развернувшись, она снесла ему голову. Тело Варгаса еще несколько мгновений постояло, поливая кровью из перерубленных артерий землю и статую, а затем рухнуло на землю.

— Ну! — зарычала капитан, в которой сейчас без труда можно было узнать истинную дочь Мадб ах-Найеда. – Кому еще не дает покоя мое капитанство?! А?! Что молчите, волки?!

Но пираты разразились приветственными криками, и те, кто оставался в раздумьях, и те, кто поддерживали Варгаса. Ее подхватили и, подкинув несколько раз, осторожно поставили на землю.

— Больше никаких остановок! — рявкнула она. – Вперед, псы!

Возбужденно крича и смеясь, пираты обошли статую и двинулись вглубь чащи. К капитану подошел боцман, уже держа в руках бинт и склянку с темной жидкостью.

— Снимай рубашку, — буркнул он, осторожно отвинчивая колпачок. По поляне разнесся неприятный, резкий запах. От него сводило скулы и резало глаза.

— Готово?

— Да, — кивнула быстро бледнеющая эльфийка.

— Держите ее, — кивнул он друзьям. Они осторожно придержали капитана за руки, и тут Рубио плеснул на рану из склянки. Крику, который издала эльфийка, позавидовала бы и бэньши. Она билась в руках державших ее как припадочная, пока не затихла, тяжело опустившись на колени.

— Я… в… порядке, — прохрипела она, спустя пару минут. Волосы ее намокли, на лбу выступили крупные капли пота. На том месте, где была рана, теперь красовался тонкий шрам.

— Кровь бога, — догадался гном.

— Точно, — усмехнулась эльфийка, заправляясь. — Проклятый ублюдок испортил мою любимую рубашку!

— Чего ты так долго с ним возилась? — недовольно сопя, поинтересовался боцман.

— Хотела устроить его подпевалам наглядный урок, чтобы подольше вспоминали об этом. И знали свое место.

Тут со стороны ушедшего вперед отряда раздались крики, и капитан со всех ног бросилась туда. Боцман и эльф с гномом едва поспевали за ней.

Город был найден!

Пираты столпились перед высокой аркой, бывшей когда–то воротами. Дерево и железо давным-давно сгнило, один камень сопротивлялся неспешному бегу времени. Но и он постепенно сдавал позиции – климат и растения делали свое дело. Из-под ног вперед уходила мостовая, сделанная из тщательно подогнанных камней. Трава и в ней находила себе дорожки.

Пройдя арку, отряд вступил в пределы древнего заброшенного города. Пока им не попалось ни одного сохранившегося здания, от многих остались лишь дверные проемы и груды камней. Но, несмотря на засилье зелени, легко угадывались улицы и площади. Каждый шаг, громкий звук голоса порождал эхо. Пираты шли, видимо, по главной улице древнего города. Шириной она могла потягаться с Царской улицей в Медессе.

— Кто здесь жил? — спрашивали друг у друга пираты.

— И куда попрятали сокровища? — несколько нервно хохотнул Лондрин, старый моряк с гнилыми зубами. На него зашикали, и он оборвал смех.

— Мы создаем слишком много шума, — забеспокоилась капитан. – Так недолго и беду накликать.

— А ну, позатыкались, — боцман показал свой увесистый кулак. – Кто будет орать, лишиться доли.

Это подействовало лучше всяких угроз. Все разговоры тут же стихли. Дальше здания сохранились лучше, и пираты с удивлением рассматривали трех и четырехэтажные здания, украшенные искусно лепкой. И на всем этом лежала печать древности и запустения. На одном из перекрестков стоял памятник, неизвестно как сохранившийся до этих дней, но не избежавший внимания птиц и растений.

Подойдя ближе, пираты замерли, пораженные. Памятник был женщине. Больше всего она походила на человека, только вытянутая форма головы, украшенная замысловатой прической, и неестественно большие глаза говорили об обратном. Неизвестный скульптор изобразил ее в позе тревоги – одна рука застыла, поднесенная к губам, вторая указывала на что–то, скрывающееся вдалеке. Стройную фигуру скорее подчеркивала, чем скрывала, короткая туника, открывающая на обозрение стройные ноги. Она казалось живой. Вот–вот затрепещут ресницы, и девушка, словно потревоженная лань, броситься бежать.

— Ладно, хватит пускать слюни, — вырвал из мира грез мужскую часть отряда голос их капитана. – Двигаемся дальше.

С трудом отрывая ноги от мостовой и ежесекундно оглядываясь, пираты продолжили осмотр города.

— Мне кажется, — шепотом произнес Герхард, — если бы не голос капитана, мы бы до сих пор истуканами стояли бы перед этой девицей.

— Возможно, — согласился с ним Флозерин, вертя головой. Если фьери пришли и сунули свое сокровище в первый попавшийся дом, то поиски могут растянуться на месяцы. Но чутье подсказало ему, что это не так. Оно тянуло его дальше, вглубь города.

Выйдя на огромную площадь, в центре которой стояла очень высокая каменная стела, все заметили высокую башню, очень похожую на пагоды ханьцев.

— Сокровище там, — подумав, произнесла капитан. И, подумав, Флозерин с ней согласился. Загадочный скиллос, скорее всего, находился там. Пираты, выразив свою радость короткими возгласами, устремились к башне. Их шаги гулким эхом разносились по пустынным улицам.

— Мне не нравиться эта тишина, — сварливо заметил гном. – Все кажется, что сейчас кто–нибудь подкрадется и цапнет за пятку.

Флозерин ухмылялся, не спуская глаз с башни. С каждым шагом она становилась все больше, нависая над городом. Камень, из которого она была сделана, напоминал выбеленные солнцем и ветром кости. Темными провалами глазниц на проходящих мимо пиратов смотрели дома. Один из кавлергов заскочил внутрь такого дома, но очень скоро выскочил, переводя дыхание.

— Пусто, — сказал он, оглядываясь. – И как-то не по себе. Будто смотрит кто.

Проверка еще нескольких домов тоже не принесла результатов. Город был мертв. А те, кто мог бы в нем жить, не очень торопились знакомиться с искателями сокровищ.

Пройдя еще один квартал, отряд, наконец, вышел к башне. Вблизи она просто поражала воображение. Если издалека она казалась монолитным колоссом, то вблизи поражала огромным количеством барельефов и горельефов. Этажи отмечались колоннадами. Высокие стрельчатые окна, казалось, в полном беспорядке были разбросаны по телу гиганта. Вход в башню темнел за аркой, изображавшей змей, вроде тех, что нападали на отряд в джунглях. Подойдя вплотную к башне, пираты рассмотрели, что очень многие сцены, вырезанные на стенах, имели в своих участниках змей. Было видно, что культ змей занимал в жизни этой древней расы главенствующее место. Неожиданно подал голос один из кавлергов:

— Мой дедушка, пусть Оо–бан хранит его душу, рассказывал мне однажды, что на заре времени наши предки воевали с народом, который поклонялся Змею. Война была жестокой, но наши предки победили и сбросили их в море. С тех пор о них ничего неизвестно.

— А твой дедушка н’хаг[2] не покуривал? — издевательски спросил один из людей. В ответ кавлерг зарычал и потянулся за оружием.

— А ну, тихо, — рявкнул Рубио, становясь между ними. Тебе не мешало бы заиметь побольше уважения к предкам, Шасс. Иначе рискуешь подохнуть в какой–нибудь канаве, с кинжалом под лопаткой.

— Учту, — буркнул названный Шассом, отводя взгляд.

— Судя по всему, кожа у них гладкая, — заметила капитан. – А у тех же скарцени она чешуйчатая, да и форма головы у них не такая.

— Возможно, — вступил в диспут Флозерин, — это совсем другой народ. Они могли жить здесь задолго до того, как на Этолию пришли эльфы.

— Мы можем стоять и гадать здесь до утра, — хмуро заметил Рубио. – Но к наступлению ночи я хотел бы покинуть это место.

Пираты согласно зашумели, устремляясь к входу в башню. Но первым вошел Рубио с пятеркой моряков с «Развратницы», и через некоторое время раздался его голос, призывающий всех заходить. Внутри башни царил полумрак и тишина, впрочем, как и везде. Пол украшала некогда яркая мозаика, центральное место в которой, конечно же, отводилось змеям. Оставив внизу десяток моряков, Дэйрдре повела оставшийся отряд наверх по лестнице, напоминавшей змеиные кольца. И таких колец впереди было еще много.

 

 

Глава 7

 

Шли с максимально возможной осторожностью. Чувство тревоги, ранее дремавшее во Флозерине, теперь проснулось и требовало повышенного внимания. Сжимая хольгест, он крался, осторожно заглядывая за каждый угол, каждый поворот. Герхард тоже чувствовавший себя неуютно, крепко сжимал меч. Проверяя один из этажей, гном подошел к нему вплотную

— В случае чего, держись поближе ко мне, — одними губами произнес он. Эльф молча кивнул, перенося внимание на окружавшую их обстановку. Тут башня заготовила много удивительного. Каждый этаж отличался от предыдущего – рисунком пола, отсутствием окон или дверей. Некоторые из них были открыты, на другие не было времени возиться. За многими из них были маленькие кельи с минимум убранства.

— Нужно поторапливаться, — настойчиво повторил боцман. – Солнце скоро сядет.

Теперь этажи не проверялись, отряд быстро продвигался к верхушке башни. Как справедливо предположил все тот же Рубио, если наверху их ждала удача, то, возвращаясь, можно вообще ни на что не смотреть. По предположениям капитана оставалось пройти меньшую часть пути, когда снизу раздались крики и звон оружия, приглушенные расстоянием.

— Каннибалы! — в один голос вскричали пираты.

— А ну поднажали, сучьи дети! — раненым медведем заревел боцман. – Вперед, бегом!

Отряд побежал. Двери, окна, залы и комнаты замелькали в безумном хороводе. Слышны были лишь топот ног, тяжелое надсадное дыхание и громкие ругательства. Спустя, казалось, целую вечность, отряд достиг цели всего путешествия – последнего этажа огромной башни. Абсолютно весь этаж занимал единственный зал, но зато впечатляющих размеров. В центре его виднелся пьедестал, на котором в лугах заходящего солнца сияло еще одно маленькое светило.

Забыв об усталости и преследователях, пираты бросились к вожделенному сокровищу. Рассмотреть, подержать, удостовериться. Но капитан с боцманом при этом не теряли головы – грозный крик, и десять моряков вернулись к входу в зал, бормоча проклятия и взывая к справедливости. Но очень быстро торжествующие крики в центре зала утихли, сменившись проклятиями и нервным смехом. Острое зрение позволило эльфу без труда определить причину такой смены настроения. Сокровище оказалось…мужским достоинством, весьма впечатляющих размеров. Как сказал бы поэт – героических пропорций. К тому же на его изготовление ушло с десяток фунтов редчайшего мерцающего золота. Что сразу же возносило его цену до небес. И если предположить, что в нем, то есть в НЕМ, есть хоть крупица магии, то цена его, пробив облака, улетела в совсем уж заоблачные дали. Маги на материке отдадут за него все свое золото, лишь бы заполучить фьерийскую реликвию. Договор с Лесаттом требовал срочных изменений!

— Нужно поторапливаться, — напомнил о себе гном, на которого сокровище не произвело ровным счетом никакого впечатления. – Или вы собираетесь до утра рассматривать эти причиндалы?

Пираты зашумели, и в один миг пьедестал был очищен. Скиллос был увязан, но сил его тащить хватило только у боцмана, причем не без видимых усилий с его стороны. Моряки уже вовсю обсуждали свою долю и то, как они ею распорядятся. Если доберутся до «Развратницы». Об этом живо напомнил крик охраняющих вход пиратов:

— Идут! Идут!

— К дверям! – проревел боцман, находя глазами капитана, с самого начала не произнесшую ни слова. Она старательно наблюдала за происходящим.

— Эй, капитан, — дернул ее за рукав Флозерин. Но, заглянув в мечтательно закрытые глаза эльфики, тихо выругался.

— Я чувствую себя кошкой, пеллерионец, — промурлыкала она. – Мне хочется кататься и мяукать во все горло. А еще, — томно потянулась она, — мне нужен мужчина. Прямо сейчас.

Флозерин ясно услышал, как ударилась об пол челюсть гнома, слышавшего монолог Дэйрдре. Он потряс капитана за плечо, но, кажется, сделал только хуже.

— Чертова хреновина, оказывается, работает, — ошарашено произнес Герхард.

— Да! Только не так и не тогда, когда б хотелось, — раздосадовано сплюнул эльф, не обращая внимания на шум начавшегося боя.

— Хотелось, — эхом протянула Дэйрдре, хватая его за рукав одной рукой, а второй начинался стаскивать с себя одежду и амуницию.

— Черный лес, Герхард! – завопил Флозерин. – Что мне делать?!

— Выруби ее, — хихикнул гном. – Только аккуратно.

— Ну да, — не удержался эльф. – Ты ведь у нас знаток. И, уже не слушая гневной отповеди Герхарда, он развернул эльфийку к себе спиной. Она сразу же стала извиваться, будто змея, но в руке у Флозерина мелькнул кинжал, рукоятью которого он и стукнул ее по затылку, осторожно опустив уже бесчувственное тело на мозаичный пол.

— Уф-ф, — выдохнул он. – Какая оказывается ценная вещь.

Но гном уже не слышал его слов, двигаясь к месту боя. За то время, что они возились с капитаном, пиратам удалось сдержать атаки карликов. К счастью, в этот раз они занимали выгодную позицию, и боцман проявил командирский талант, не давший коротышкам смять их числом. Построив моряков в самом узком месте лестничной площадки, у начала ступеней, он не давал воинам выдохнуться, вовремя меняя наиболее уставших и убивая проскользнувших за линию обороны карликов.

— Странно, что не слышно шаманов! – крикнул ему подоспевший эльф.

— Я уже думал об этом. Что с капитаном?!

Обрисовав в паре фраз суть произошедшего, Флозерин заметил, как густая краска заливает лицо боцмана. Он хотел съехидничать, но вовремя удержался от этого шага.

— Сколько их, как думаешь? – сменил он тему.

— Да, наверное, все племя…, — внезапно он оборвал фразу на полуслове. Заметив увиденное им, Флозерин добавил еще и грязное ругательство. По лестнице еще свободной от белокожих, поднимались моряки из отряда, прикрывавшего вход в башню.

Ужасные раны, стеклянные глаза и неестественные движения.

— А вот и шаманство, — прорычал эльф. – Теперь держись!

— Это же…

— Это зомби! А значит внизу очень сильные шаманы. И материала у них достаточно.

Карлики посторонились, давая дорогу творениям своих шаманов. Глаза мертвых загорались зеленым огнем при виде живых. Оскаленные рты и выпирающие клыки завершали портрет зомби.

— Отбросьте-ка их на несколько шагов назад, — неожиданно подал голос гном, копаясь в своей бездонной сумке. Флозерин не сильно удивился, увидев в руках у Герхарда метательное ядро с горящим фитилем. Кивнув, боцман кинулся на бредущих к ним зомби. Его сумасшедший по силе натиск, плюс узкое пространство лестницы помогли ему добиться успеха. Он отбросил одного из бывших пиратов ударом ноги, второму досталась гардой по зубам. Образовалась куча-мала, которая, словно снежный ком, скатилась до следующего пролета.

— Все назад! – рявкнул, выходя вперед Герхард.

Бомба, кувыркаясь, полетела прямо в толпу зомби и карликов. Взрыв сотряс башню, казалось, до основания. Древние стены пошли трещинами, с полтолка сыпался мусор. Когда пыль немного осела, стало видно, что почти весь лестничный пролет отсутствует, и теперь противников разделяло десять-двенадцать футов. На другом краю пропасти бесновались белокожие карлики, чирикая на своем странном языке.

— Чудесно, — вытер пот со лба Флозерин. – Теперь ни им сюда не добраться, ни нам отсюда не выбраться. Им нужно просто немного подождать, пока мы передохнем от голода и обезвоживания.

— Заткнись, — беззлобно бросил Рубио. – Что с капитаном?

— Она отдыхает, — ответил эльф. – Для ее же блага.

— Ну-ну, — буркнул боцман, уходя в зал. Он пересчитал оставшихся в живых, после скоротечного боя на лестнице в живых осталось тринадцать пиратов и двое друзей. Спустя некоторое время, к нему подошел эльф и, не спрашивая, уселся рядом.

— Есть какие-нибудь мысли? – нейтральным тоном поинтересовался он.

— Пока нет. А у тебя?

— Так, пара идеек пока оформляются.

— Я так и думал, — усмехнулся боцман.

— Почему? – искоса посмотрел на него Флозерин.

— У вас, высокородных, всегда есть что-нибудь про запас. Этот урок я усвоил хорошо.

— И давно?

— Да уж с десяток лет прошло. Был случай. Но рассказывать о нем я не буду, и не надейся.

— Хорошо, — легко согласился эльф и, прислонившись к стене, прикрыл глаза.

— Эй, эльф, ты что, спать собираешься?!

— Да, если ты не заметил, то снаружи уже вечер, и я очень устал. Да, кстати, поставь кого-нибудь следить за лестницей. А то не хочется проснуться с перерезанной глоткой.

Рубио выругался и пошел к толпе отдыхающих пиратов. Но дальше Флозерин уже ничего не видел, соскользнув в крепкие объятия сна.

 

Утро было тихим и спокойным. Прохладный ветерок, не успевший еще зачерпнуть дневного зноя, принес с собой запах костра и звуки шаманских бубнов. Флозерину очень не хотелось открывать глаза, но звук бубнов проникал всюду, казалось, он пытался залезть под кожу, в мозг, в глаза.

— Вот маленькие демоны, — потянулся эльф. – Не дают покоя даже здесь. Что там?

Вопрос был обращен к Герхарду, который вернулся от пиратов, сгрудившихся у окна.

— Все слишком предсказуемо, — гном явно был не в духе. – Шаманы скачут уже с полчаса и явно готовят какую-то гадость. Чего ты скалишься?

— Рад началу нового дня, Герхард, — еще шире улыбнулся эльф. – Я слышал у людей поговорку — «утро вечера мудренее».

— Ну и что она должна означать в данной ситуации?

Но ответа не последовало, эльф отправился к окну. Толпившиеся возле него пираты смотрели отнюдь не дружелюбно, но Флозерин привык не замечать этих взглядов. Высунувшись почти по пояс, он долго обозревал окрестности, прежде чем оказался внутри.

— Что новенького, эльф? – поинтересовался у него Крейз, немолодой пират с черной повязкой на левом глазу.

— Я высматривал дорогу к дому, — вежливо ответил Флозерин. – А вы что рассматривали отсюда все утро?

На этот вопрос они решили не отвечать, предпочтя хмуро переглядываться, как дети, которых родители поймали за чем-то непристойным. Эльф усмехнулся и вернулся к гному.

— Ну и?..

— Есть одна идея.

Здесь гном тяжело вздохнул:

– Этого я и боялся.

— Не нагоняй тоску, Гери, — хмыкнул эльф, уворачиваясь от кулака гнома.

— Я говорил…

— Так я  ж шутя, не понимаешь что-ли?!

— Хватит уже валять дурака, Флози, — прорычал гном, медленно закипая.

— Сущий пустяк. Под окном, футах в пятнадцати, есть еще одно окно. Веревки у нас есть, я видел их у наших друзей.

— Хм. А ты думаешь, коротышки не наблюдают за окнами?

— Думаю, нет. Во всяком случае, я пойду первым. Заодно и осмотрюсь, — он подмигнул гному.

— Пойдем, поговорим с бородачом, — покачал головой Герхард. – Вон он нянчится с капитаном.

— Как родственница?

— Вроде лучше. Но «сокровище» фьери лежит подальше от нее. Во избежание, так сказать.

Боцман, который продолжал опекать капитана, выслушал их с огромным вниманием.

— Но, — продолжал Флозерин, — нам нужно подстраховаться. Так, на всякий случай. И отвлечь внимание любителей свежатинки от этой стороны башни.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал гном. – Давай готовься.

— Как она? — кивнул эльф на спящую эльфийку.

— Вроде нормально, — пожал плечами здоровяк боцман. – Ты думаешь, мы выберемся отсюда?

— Я думаю, что выберутся не все. Остальное в руках богов.

Спустя некоторое время к окну, около которого замер Флозерин, подошел боцман с веревкой, на которой через равные промежутки были завязаны узлы. Возле выхода из зала Герхард что-то выискивал в своей сумке, вызывавшей подозрения у эльфа еще в самом начале путешествия. На всякий случай его прикрывали трое пиратов. Наконец, закончив перебирать неизвестное содержимое, Герхард сделал знак сопровождающим и скрылся на лестнице.

Через несколько мгновений раздался тонкий, мелодичный звон, а следом за ним вспышка ослепительно-яркого света озарила всю башню. Снизу раздались вопли карликов, шаманские песнопения прекратились, будто их всех поразила внезапная немота.

— Пошел! — рявкнул Рубио.

Быстро перебирая руками, эльф заскользил по веревке. Через несколько секунд рывок дал понять, что он на месте. Теперь осталось немного подождать. Гном поднял такой шум и гам, что казалось, сюда должны были собраться все людоеды на острове.

Новый рывок, и вот вниз отправился один из пиратов, за ним другой. Спустя некоторое время в зале остались шестеро – капитан ап-Хеннах, Герхард и боцман с тремя пиратами.

— Я думаю, этого представления им хватит надолго, — заявил чрезвычайно довольный собой гном.

— Что это было? – спросила проснувшаяся к тому времени капитан. Боцман посвятил ее во все части их плана и, получив полное одобрение, теперь нетерпеливо переминался у окна.

— Новогодний фейерверк. Из магической лавки. Случайно завалялось несколько скляночек с прошлого…э-э… года, — поправился Герхард, но пираты не обратили внимания на эту заминку.

— Нам нужно решить, кто пойдет последним.

— А что, это – важно.

— Да, — Рубио подергал веревку, – если ее оставить, то нас смогут найти раньше положенного, если фейерверк гнома пришелся им не по душе.

И словно в подтверждение его слов опять забили шаманские бубны.

— Дай-ка подумать, — капитан, заправив большие пальцы за свой широкий пояс, раскачивалась с носка на пятку, что-то обдумывая. В это время со стороны лестницы раздался пронзительный визг.

— Хорошо, — приняв решение, она повернулась к остальным.

— Сначала вы трое, затем гном и ты, Рубио.

— Что?!

От рева боцмана можно было оглохнуть.

— С ума сошла, капитан?! Я тебя не оставлю.

— Замолчи! – повысила голос эльфийка, в котором тут же прорезались стальные нотки. – Кто из нас сможет полезть по стене? Ты? Может, гном?! Точно, гном! То-то.

Боцман сник и не пытался противоречить.

— К тому же у тебя это … этот кусок золота. Думаешь, я смогу к нему прикоснуться? Нет. Так что никаких споров, и оба вперед. Ах, да, гном, одолжи мне твои кинжалы.

— С удовольствием, капитан, — Герхард протянул оба свои кинжала. – Ждем тебя внизу, — с этими словами он, кряхтя, влез на подоконник и спрыгнул вниз.

— Теперь ты, Рубио, — уже мягче произнесла она. – Со мной все будет хорошо.

Ей пришлось подтолкнуть угрюмо молчащего боцмана к окну. Прежде, чем его голова скрылась за подоконником, он успел бросить короткое:

— Жду…

Когда рывок веревки подтвердил, что он достиг конечной точки, Дэйрдре отвязала веревку, спровадив ее в окно, и влезла на подоконник. Она уже приметила первые трещины между плитами, в которые можно всадить лезвие кинжала. А «серая вода» на оружии была гарантией того, что ей не придется лететь до земли, проклиная оружейника. Все зависит от нее!

Кинув последний взгляд на расстилающийся внизу город, она воткнула первый кинжал и, осторожно свесившись вниз, воткнула второй. Теперь, так же осторожно повиснув на подоконнике на одних руках, Дэйрдре ухватилась за рукоятки кинжалов.

В какой-то момент ей показалось, что она переоценила свои силы. Залезать по стене с помощью кинжалов казалось намного проще, чем спускаться. Выбрала место, воткнула кинжал. Перенесла вес тела. Выдернула второй. И все повторяется заново!

Она потеряла счет времени, пот заливал глаза. И, даже когда могучие руки боцмана обхватили ее за талию, она не сразу смогла разжать руки, сведенные судорогой, чтобы кинжалы, зазвенев, упали на каменный пол. Сквозь бешеный стук крови в ушах и мельтешения роя искр перед глазами, ее слуха достигли слова боцмана:

— Все, капитан! Все! Ты справилась!

Восторженные лица команды, обступившей ее со всех сторон, вернули ее к действительности. Тиски напряжения потихоньку разжимались, но устоять на ногах она не сумела и опустилась на пол.

— Дайте мне десять минут, ребята. И я буду в норме.

За это время она осмотрелась. Они оказались в небольшой комнате, некогда заставленной какими-то полками, от которых сейчас осталась одна труха. От малейшего прикосновения они превращались в пыль. Единственная дверь была заперта, и сейчас гном возился с замком. Замок, несмотря на все его ухищрения, не поддавался. Наконец Герхард не выдержал и, сплюнув, в сердцах хватил по ней кулаком. В воздух взвилось целое облако трухи, вызвавшей чих у гнома.

— Вперед, — рявкнул Рубио, первым бросаясь в коридор. Отряд устремился следом, лавиной катясь по бесчисленным ступеням, сметая на своем пути немногочисленных карликов. Не ожидавшие от запертых на самой верхушке башни пиратов такой прыти, каннибалы не сумели навалиться всей массой. На первом этаже не протолкнуться было от любителей человечины или эльфинятины, но отряд прошел через них как сквозь масло. Не помогли и шаманы. Небольшая заминка у выхода, и вот уже отряд вырывается на свободу.

— Не отставать! – ревет эльфийка. но тут все-таки шаманы успели показать, на что способны. Листья плюща, обвивавшего стену, оторвало порывом внезапно налетевшего ветра. Силой шаманства их скручивает в иглы, которые следующим порывом кидает в спины быстро удалявшимся пиратам. Сдейга и одноглазого Крейза истыкало так, что, упав, они напоминали ежей.

Герхард замешкался, ковыряясь в сумке, и костяное копье едва ли не навылет пробило наплечник. Даже сталь, выкованная гномом, не смогла защитить своего владельца от злой силы шаманства. На мостовую выпал стеклянный пузырек, в котором бился ярко-рыжий мотылек огня. Склянку подхватил эльф.

— Бросай ее внутрь, — заорал гном. И как только мотылек «залетел» внутрь, произнес руну активации.

Все демоны огненной стихии, казалось, вырвались на свободу, рыча от предвкушения пиршества боя. Миллиарды огненных цветов расцвели в проходе. Звук взрыва, наверное, услышали в Ханьской [1]империи. По всей башне зазмеились трещины, она стонала, скрипела, словно негодуя на такое варварское отношение к себе, и, не выдержав, обрушилась в столбах дыма и взлетевшей пыли. Даже сквозь весь этот шум были слышны визги сгорающих заживо каннибалов, которые могли бы достигнуть слуха богов, если бы богам было до них дело.

А потом был безумный бег по улицам потерянного города. Звуки топота ног гулким эхом разносились по округе. Следом за отрядом, буквально наступая на пятки, волной неслись озверевшие людоеды. Маленькие демоны очень метко кидали свои костяные копья и то, что еще пока никто не погиб, было чистой воды случайностью.

— Быстрей, быстрей, — подгоняла всех эльфийка. Но несколько раненых стали сильно задерживать отряд, с каждым шагом двигавшийся все медленнее. В конце концов, они отстали, и их проклятия неслись вслед убегающим, но очень быстро сменились предсмертными криками.

Стена джунглей с каждым шагом становилась ближе, нависая, пока не вобрала в себя пиратов и эльфа с гномом. Теперь просто бег превратился в бег по пересеченной местности, да еще и с препятствиями. Вскоре Герхард, несмотря на свою выносливость, стал отставать. Сказывалась рана в плече, которая от бега кровоточила еще больше. Гном был бледнее снега, крупные градины пота скатывались по его лицу. Флозерин со все возрастающей тревогой наблюдал за другом. Во время маленькой передышки он выкинул его шлем и щит, несмотря на протестующие возгласы гнома. Следовало проверить еще заплечный мешок, но времени не хватило, поэтому Флозерин хотел бросить его весь, но Герхард не дал, мертвой хваткой вцепившись в мешок.

— Н-не дам.. Там…там… Не дам!

— Великий черный лес! — воскликнул эльф. – Ты с ума спятил, Герхард!? Бросай сейчас же свою поклажу! С нею ты никогда не доберешься до корабля!

— Нет, — упрямо нагнул голову гном.

Флозерин в сердцах сплюнул, мотнув головой, но подхватил меч, присовокупив его к хольгесту.

— Когда все это закончится, я выщиплю тебе всю твою рыжую бороденку по волоску за каждый миг, проведенный мною в этих проклятых тьмой джунглях.

И снова был бег. Бездумный, направленный только на то, чтобы выжить. Минутные остановки, чтобы сделать пару глотков воды. В ловушках погибло еще трое пиратов, но капитан не сбавляла ходу, пока сумерки не поглотили джунгли. Лишь тогда Дэйрдре ап-Хеннах скомандовала привал. Пираты тут же повалились, кто где стоял. Все были обессилены настолько, что сил выставить ночных дозорных не было даже у капитана. Не разжигая костра, в тишине и темноте они подкрепились остатками припасов.

Все-таки, собрав последние силы, капитан назначила дозорных, оставив себе утренние часы, самые тяжелые для несения службы, лишь после этого провалилась в беспокойный сон.

Едва солнце собралось выпустить свои лучи-копья, как капитан подняла остатки своего измученного экипажа.

— Выдвигаемся! — прокричала она.

Вообще противиться сейчас ее командам решился бы только глупец. Горящие безумством глаза, разметавшаяся черная грива волос и осунувшееся лицо превращали ее в одного из легендарных воинов эльфов-берсерков.

С трудом переставляя натруженные ноги, пираты делали первые шаги. Морщась и издавая стоны при каждом шаге, они все-таки начали движение. Уже утром Флозерин перевязал рану гному, но воспаление не проходило, и эльф подошел к боцману.

— Послушай, мой друг ранен. Не осталось ли у тебя немного Крови Бога?

Боцман посмотрел на него снизу вверх и, молча кивнув, полез в свой мешок. Достав, он, также молча, отдал небольшой футляр из дерева, в котором лежал флакончик.

— Оставь немного, — попросил он. – Так, на всякий случай.

Эльф кивнул и поспешил к лежавшему в беспамятстве Герхарду. Обнажив плечо друга, он освободил его от бинтов. Гном глухо застонал.

— Потерпи, потерпи, Гери, — прошептал он, зубами вытаскивая пробку. Воспаленная рана была ужасной, кожа вокруг нее покраснела, но Флозерин одной рукой держал гнома, другой осторожно вылил драгоценную жидкость прямо в рану.

Герхард выгнулся дугой, сначала пытаясь сдерживать крик, но он вырвался сквозь плотно сжатые зубы и устремился вверх.

-А-а-а! – гном орал, не переставая, катаясь по земле. Флозерину стало казаться, что он переломает себе сейчас все кости. Но, наконец, Герхард затих, и лишь тогда эльф опустился рядом с ним на колени, потряс его за здоровое плечо.

— Эй, Герхард, ты живой?

— Да, — простонал гном, не открывая глаз.

— Идти сможешь?

— Сейчас посмотрим, — он с трудом перевернулся на живот и, подтянув руки, сначала встал на колени, а затем, шатаясь, поднялся во весь рост. – Вроде смогу.

— Тогда давай, — подошла эльфийка. – Выдвигаемся, — она забрала у Флозерина пузырек и ушла к боцману, уже заканчивающему сборы и ждущему остальных.

— Странно, что нет погони, — удивился эльф.

— Тебя это не устраивает? Можешь вернуться, — усмехнулся Йеррик, молодой еще пират, все лицо которого было украшено татуировками. – А мне и без этих маленьких тварей хорошо.

Эльф посмотрел, как Герхард прилаживает свой драгоценный мешок, и не ответил пирату.

Растянувшись в цепочку, небольшой отряд двинулся в сторону моря и тут со всех сторон, с ветвей, из-под земли, кустов, деревьев выступили белокрылые карлики. Их было так много, что даже смысла сопротивляться не было. Пираты сбились в кучу, выставив вперед оружие.

— Что будем делать? – шепотом произнес Рубио.

— Ждем, — одними губами ответила эльфийка. – Как только бросятся, покажем все, на что способны.

— Хороший план, — одобрил Герхард, доставая кинжал.

Мысленно каждый из них уже попрощался с жизнью, но у Судьбы были, видимо, другие планы, касающиеся каждого из оставшихся в живых. Громоподобный рев разорвал минутное затишье, карлики беспокойно зачирикали, переглядываясь друг с другом, и каждый смотрел на шаманов. Раздался треск ветвей и шорох листьев, затем наступила тишина. Но лишь для того, чтобы, разрывая ее ужасным рычанием, на поляну выпрыгнул еще один участник. Вытянутое массивное тело, отдаленно напоминающее ягуара, короткий толстый хвост, могучие лапы с внушительными когтями и небольшая голова с пастью, в которой торчало два просто огромных клыка. Шкура зверя постоянно меняла окраску, делая его очень трудной мишенью. Зверь издал душераздирающий рев и прыгнул вперед!

Первыми не выдержали карлики. Несколько копий одновременно ударили в зверя, но не смогли пробить его шкуру, только довели его ярость до запредельной черты. Сверкнув огненно-красными глазами, он бросился в атаку, покрыв расстояние в двадцать футов одним прыжком, странный зверь опустился среди карликов и тут же показал свою ужасающую мощь. Когти разрывали маленьких любителей человечины надвое, клыки вырывали огромные куски мяса из их тел.

Потихоньку шок отпустил пиратов. Первым в себя пришел гном.

— Чего стоим?! Уходить надо, пока зверушка не вспомнила о нас.

— Уходим…

— Быстрее…

Сначала маленькими шагами, затем все быстрее и быстрее они покинули чужое поле битвы и бросились в чащу. Забыв про смертельную усталость, они летели вперед, будто на крыльях. И, наконец, стена леса расступилась, выпуская беглецов из своих цепких объятий на песчаный берег, на котором догорали остатки пиратского лагеря. «Развратница» и «Поцелуй смерти» спокойно покачивались на волнах. С кораблей их увидели, и крики радости полетели, далеко разносясь над водой. Несколько моряков полезли в привязанные с правого борта лодки.

Высыпав на берег, пираты падали на колени, с неописуемой радостью глядя на свой корабль. Столпившись у воды, они напрочь забыли о грозящей им из джунглей опасности. Но ни один из карликов так и не выбежал на берег. Наскоро погрузившись, а, вернее, попадав в лодки, моряки обессилено лежали, не пытаясь даже пошевелиться.

С трудом поднявшись на борт своего корабля, многие не могли сдержать слез радости. Вырвавшиеся из зеленого царства смерти, моряки вновь возвратились в свою стихию.

— Поднять паруса, — прохрипела эльфийка, вцепившись в планширь. Ненавидящим взглядом она обвела выглядевший таким приветливым остров. В голове у нее сквозь сумбур красной нитью шла мысль о том, что делать с сокровищем по возвращении в Медессу. Лесатт был мертв, а сажать себе на шею разъяренных фьери не пожелал бы ни один здравомыслящий пират.

В конце концов, решив отложить решение этой проблемы на потом, Дэйрдре ап-Хеннах вдохнула полной грудью соленый морской воздух. Горящие от долгого бега легкие с благодарностью приняли глоток свежего, прохладного воздуха. Сидя на кормовой рубке, она, щурясь, смотрела на заходящее солнце, окрашивающее море в золотисто-кровавый цвет. Цвет победы!

 

Эпилог

 

«Развратница» бросила якорь в бухте Медессы спустя почти три недели. Скорость сильно задерживал едва ползущий «Поцелуй смерти». Изрядно потрепанные корабли и еще больше потрепанная команда привлекли внимание как всех находящихся в порту зевак, так и портовых чиновников. Спустя четверть часа на пирсе появился наряд… во главе с лейтенантом – скарцени.

— Мне нуж-жен капитан этого с-судна!

— Это я, — громко сказала эльфийка, спускаясь по трапу. Следом за ней спускался боцман и с десяток пиратов. – Что Вам угодно, лейтенант?

Несмотря на численное превосходство пиратов, лейтенант остался спокоен:

— Его Превос-сходительство губернатор передает Вам с-свои наилучшие пож-желания и просит нес-сзамедлительно пос-сетить его рез-сиденцию.

— С чего это Лесатт «просит», — удивленно вздернула бровь капитан. К этому времени к ней присоединились и эльф с гномом, в мешок которого перекочевало Сокровище. — Если он мертв?!

— О, Вы же не знаете! На Унаири теперь другой губернатор.

— И кто же? – эльфийка не подала виду, что удивлена.

— Пиррэ ун-Халлис.

— Фьери? – разом воскликнули оба эльфа

— Ее кандидатура уже одобрена Императорским Советом, — добавил подошедший портовый чиновник, собиравший налог с каждого пришвартовавшегося корабля.

— С Вас десять марок, капитан.

— Почему десять? – возмутилась Дэйрдре ап-Хеннах.

— Ну, у Вас же два корабля, — снисходительно добавил чиновник, длинным пером указывая на швартующийся «Поцелуй Смерти».

— Дьявол! Я и забыла.

Когда все формальности были улажены, и чиновник в сопровождении слуги отбыл, капитан повернулась к терпеливо ждущему скарцени.

— Продолжим, так что же заставляет уважаемого губернатора думать, будто я приму его приглашение?

— Ее с-слова о том, что на корабле будут гном и эльф…

— Этого недостаточно!

Но лейтенанта, по-видимому, сложно было выбить из равновесия.

— Также она прос-сила передать пеллерионцу, что ему, как и отважному гному, вс-с-сегда будут рады в доме губернатора.

— И это должно на меня подействовать?!

— Не на Вас-с, капитан. На них…

Теперь все взгляды устремились на двух друзей. Подозрения, закрадывающиеся в душу Флозерина, окрепли после упоминания о его происхождении.

— Мы пойдем. Предлагаю идти с нами.

— Ты с ума сошел, эльф!? – взорвалась капитан.

— Нет. Но я догадываюсь, кто приглашает нас в гости. К тому же, как я думаю, мы нашли покупателя.

— А ты уверен? – уже спокойней спросила эльфийка.

— Абсолютно.

— Тогда мы последуем за Вами, лейтенант, — капитан отдала несколько распоряжений и вместе с Рубио и друзьями отправилась следом за стражами.

 

Огромный особняк губернатора утопал в зелени. Эльф и гном, бывшие здесь уже не раз, отмечали некоторые изменения, касавшиеся в основном смены охранников, но на пиратов этот дом, больше напоминавший крепость, произвел впечатление.

— Отсюда будет непросто вырваться, — пробормотал Рубио, оценив высоту и толщину забора, а главное — количество стражников, высыпавших из кордегардии при виде такой колоритной компании.

Тропинка, ведущая к дому, была посыпана белой мраморной крошкой и, вероятно, обошлась владельцу в целое состояние. Но, судя по всему, новый губернатор любил сорить деньгами. В доме царила прохлада, несмотря на полуденную жару.

Оставив приглашенных на террасе, лейтенант скрылся за высокой, массивной дверью. Спустя несколько минут из этих дверей появился дворецкий.

— Его Превосходительство губернатор ожидает вас.

В большой зале царил полумрак, массивные ставни были прикрыты, пропуская минимум света. За массивным столом редкого золотистого дерева в кресле сидел массивный мужчина-скарцени. Флозерину его лицо показалось смутно знакомым.

— Вы что ли новый губернатор? – нарочито грубо спросила эльфийка, подбоченясь.

— Нет, — раздался в ответ звонкий детский голосок, и из-за кресла вышла девочка-подросток.

Но только никогда не видевший фьери, мог спутать ее с человеком. Чуть раскосые глаза, длинные волосы заплетены в косы, платье с открытыми плечами мало отставало в стоимости от мраморной дорожки, так как было сшито из паутинного шелка, который изготавливался лишь в одном месте на Этолии, и позволить себе такой наряд могла только королева.

— Это я. Вы удивлены? Думаете, фьери не сможет управлять Унаири?

Возражений не последовало.

— Тогда, если вы не против, перейдем к нашему маленькому делу. Я знаю о том, где вы были и что вы достали.

— А о чем идет речь? – изобразил недоумение Рубио.

Фьери серебристо рассмеялась и погрозила здоровяку пальцем:

— Некоторое время назад, в родных лесах снова начался дележ Паутинного трона. Стрекозы похитили главную святыню нашего клана и спрятали на острове Голодных Духов. Я не знаю, когда им стало известно о заброшенном городе. Мы предприняли попытку вернуть Скиллос, но не удачно. Много моих сестер погибло. В то время я была в столице, но, едва вернувшись, попала в засаду. И если бы не меткость одного эльфа, я бы никогда не покинула Портовый город.

— Так это все-таки была ты… то есть Вы? – глаза у Флозерина округлились. Гном витиевато выругался и еще с большим интересом принялся рассматривать фьери. Пираты, не знавшие этой истории, остались безучастны.

— Каким же боком здесь оказался замешан Лесатт? – поинтересовался Герхард.

— Мой предшественник каким-то образом оказался в курсе наших дел и тоже решил нагреть руки на поиске сокровища.

— Эта…хм… штука столь ценна? – нахмурилась Дэйрдре ап-Хеннах.

— Ей нет цены, — взгляд фьери прошелся по фигуре капитана. – Ты ощутила на себе лишь толику ее силы. Кто владеет сокровищем, владеет всем. Но, — тут она хитро прищурилась, — мужики могут отойти в сторону. В их руках это всего лишь кусок золота. Призвать силу Скиллоса может только женщина…

— То есть нам не заплатят? – взяла быка за рога эльфийка.

— Ну отчего же? Десяти тысяч марок, надеюсь, достаточно?

— Более чем, — выдохнула эльфийка. Для пирата это была небывалая сумма. Немногие капитаны Вольного Братства могли похвастаться тем, что держали в руках такую сумму.

— Тогда деньги получите у моего казначея. Он ожидает вас за дверью.

Как только эльфийка и боцман покинули комнату, взгляд фьери уперся в двух друзей.

— А как мне отблагодарить вас, моих спасителей? Чем можно отплатить человеку, спасшему твою жизнь, — фьери в задумчивости потерла подбородок.

Тут кашлянул Герхард:

— Если бы спросили меня, то у моего друга до сих пор нет своего жилья в Медессе. И он, как бездомный, ночует по гостиницам…

— Герхард, — зашипел Флозерин, краснея не хуже помидора. – Прекрати меня позорить.

Но фьери со счастливым смехом захлопала в ладоши:

— Вот это идея! Браво, Герхард. Карнарссон! Да будет так. А теперь, друзья мои, я могу взглянуть на Скиллос?

Гном, стянувший мешок, едва они вошли, порывшись, извлек оттуда причудливый артефакт фьери.

— Вот он! Пользуйтесь на здоровье, — не подумав, ляпнул он. Флозерин застонал, прикрыв глаза ладонью.

— Герхард…

— А…что? – удивленно заморгал гном.

— Молчи, прошу тебя, — все так же простонал Флозерин, но фьери не обратила на слова гнома ровном счетом никакого внимания, полностью поглощенная созерцанием Скиллоса.

Наконец она подняла взгляд и уставилась на друзей счастливыми глазами.

— Слово фьери нерушимо. Я сама найду вас. А теперь давайте прощаться. У меня еще сегодня тьма дел.

Покинув особняк губернатора, друзья медленно шли по улице, щурясь на яркое солнце.

— Куда ты сейчас? – спросил друга Герхард.

— В гостиницу, отдыхать. Хочу съесть отличного гуся с яблоками и запить его бутылкой «Медовой росы». Составишь компанию?

— С радостью! Но попозже, — виновато улыбнулся гном. – Эльхо, наверное, жутко переживает.

— Вот так всегда, — хмуро буркнул эльф после того, как, спешно распрощавшись, гном заспешил в сторону своего дома. – Подкаблучник! — крикнул он вслед удаляющемуся гному. Но тот не расслышал и помахал рукой. А Флозерин отправился в гостиницу на отчаянную битву с гусем в яблоках и соком виноградной лозы.

(продолжение следует…)

Автор Денис Пылев (с) Все права защищены, 2008

[1] Ханьская империя – государство на юге Зурдаара. Граничит с Империей. Славится своими ремесленниками. Особо ценится ханьский фарфор. В результате ряда войн пограничные претензии с Империей были улажены и теперь оба государства являются союзниками во внешней политике.

[1] Зальгара – государство на востоке Скоольда. Известно своими интригами за королевский престол среди многочисленных наследников. Такой порядок был введен при Алетузе IV более четырехсот лет назад. В королевской семье было до двенадцати детей, но, как правило, к моменту коронации в живых оставалось немного. Чистокровных зальгарцев отличают прямые черные волосы и прямые крупные носы, делающие их похожими на воронов.

[2] Н`хаг – сильный наркотик, вызывающий галлюцинации и моментальную зависимость. Запрещен повсеместно под угрозой смертной казни.

[1] Морской Отец – покровитель пиратов, полулегендарная, полумифическая фигура. Время от времени появляются сведения о его появлениях, но они никогда не подтверждаются.

[2] Серафис – одна из богинь эльфийского пантеона. Воплощенная жестокость и необузданность желаний. Часто ее называют богиней темных эльфов, народа столь малочисленного, что чистокровных темных мало кто видел. Но полукровки иногда появляются в разных странах, представляя немалый интерес для исследователей.

[1] Бармица — кольчужная привеска (кольчатая металлическая сетка), прикреплявшаяся по венцу шлема

[2] Хе`ердак – некогда близкий гномам народ, пошедший по пути черной магии, которая извратила саму их суть, превратив в одержимых жаждой крови чудовищ. Эту страницу истории гномы очень не любят, при каждом удобном случае убивая отступников. Что в свою очередь непросто, так как служение силам Зла на протяжении столетий превратило хе`ердаков в очень искусных чернокнижников.

 

[1] Кватти-ола – эльфийский крепкий напиток, настоянный на травах растущих только в эльфийских лесах. Запрещен к употреблению во многих странах, так как очень ядовит.

[2] Эльфы – один из Старших народов живущий на материке Рована. Разделены на четыре царства – Эльперрион, Лексартиррон, Монферрион и Пеллерион. Главенствуют те, кто владеет Цветочной короной. На данный момент это Эльперрион. В древности между царствами бушевали кровавые войны, но как это часто бывает, перед лицом общей опасности эльфы моментально забывали о вражде, которая разгоралась с новой силой после победы над общим врагом. Существует еще один эльфийский народ — изгой, их еще называют Серые эльфы. Они населяют остров Мадб-ах Найед, расположенный к юго-западу от Рованы. После Войны листьев и Джайбальского мира противоречия между людьми, эльфами и кавлергами свелись к минимуму, но эльфов с тех пор не любят.

[3] Братство, или Пиратское братство — союз всех джентльменов удачи, бороздящих моря и океаны Этолии. Членом Братства может стать каждый, заплативший определенный взнос. К услугам Братства прибегают не только частные лица, но и государства, не имеющие своего флота.

[4] Унаири – архипелаг из 5 больших и нескольких десятков маленьких островов. Получил статус «порто-франко» после военного конфликта между Империей, Гротангом, Зальгарой и эльфами. Управляется губернатором, которого утверждает Имперский Совет. Основной источник доходов — добыча жемчуга. До колонизации земли островов населяли племена дриад и фьери. Между собой они находятся в мире, но к посторонним относятся с первобытной жестокостью. В итоге было решено колонизировать только узкую прибрежную полосу, не углубляясь в леса.

[5] Хааршемская гряда – цепь островов, в которую входит и остров Голодных духов. Не заселена и не изучена.

[6] Брадош – бог-кузнец гномов.

[7] Главное отличие кавлергов от людей – синие губы и сорок четыре зуба, наподобие акульих. Склонны к экспансии. Долгое время воевали с гномами, эльфами и  другими народами Этолии. Поклоняются Оо-бану —  богу грозы, принося ему человеческие жертвы. Рожденные от союзов с другими народами, полукровки отличаются агрессивностью и склонностью к необдуманным поступкам. Очень часто нанимаются в пираты. Столица их государства Гротанга – Кальконта, является одним из крупнейших портов Найратского моря.

[8] Скарцени – змеиный народ. Видимо произошли от змей, о чем указывает чешуйчатая кожа, шипящий язык и вертикальные зрачки. Об их религии мало что известно. Знают о поклонении Великому Змею, но в чем суть их религии имперские ученые не знают до сих пор. Скарцени, хоть и настроены к людям дружелюбно, не пускают в свою страну иностранцев, а все торговые сделки проводятся на территории портов. Отличные воины. Нанять их — большая удача, но если наниматель занимается недостойным на их взгляд занятием, то ничто не удержит их от разрыва контракта, а возможно и убийства последнего.

[9] Фьери – народ волшебниц. Ученые приводят множество догадок о происхождении этого народа, но ни одна из них еще не подтвердилась. Самая большая загадка – как выглядят мужчины-фьери? Никто и никогда их не видел. Народ их населяет архипелаг Унаири издавна. Фьери разделены на постоянно враждующие между собой кланы. Наиболее известны Ядовитые шипы, Серебряная роса и Стрекозы. Склонны к жестокости, граничащей с садизмом. Очень редко встречаются фьери-ренегаты, выбравшие путь наемных убийц. Справиться с таким убийцей почти невозможно. Они всегда доводят дело до конца, ведь главное их отличие в том, что с виду они девочки-подростки, что всегда вводит людей в заблуждение.

продолжение следует…  Книга 2

© Денис Пылев — Дневники.Онлайн 

Все произведения автора

Другие Авторы / Сборник рассказов