Глава 1

Неприятностям всегда предшествуют незваные гости или нежелательные известия. Это Флозерин знал не понаслышке. Особенно, если это происходило с утра пораньше, в то время, когда он был наиболее подвержен приступам неконтролируемой ярости. Вот и в этот раз всё происходило как по заранее написанному сюжету.
Казалось, солнце само только открыло глаза, а в двери тихого, уютного домика на улице Костоправов уже стучали. И делали это с настойчивостью мамонта, атакующего городские ворота. Бух – бух – бух!
Флозерин попытался прикинуться глухим. Не помогло.
Он укрылся с головой. Стук не прекращался. Эльф рыча, словно песчаный крурт , подпрыгнул на кровати и, ругаясь на все лады и путаясь в одежде, устремился вниз. За то время, что Милли жила в его доме и выполняла кучу домашней работы, он сам не открывал дверей, справедливо считая, что самоназначенная секретарём и должна всем этим заниматься. Но пару дней назад она уехала из Медессы по каким–то своим делам, и Флозерин в полной мере ощутил незаменимость своей помощницы.
— Что?! — рявкнул эльф, да так громко, что стоявший на пороге верзила от неожиданности попятился, а половина ранних посетителей улицы Костоправов испуганно заозиралась.
Но для продолжения разговора Флозерину пришлось задрать голову, чтобы взглянуть в лицо визитёру. Больше всего визитёр напоминал кочевника – дхала из знойных, гибельных пустынь Халифата . Да и одет он был соответствующе: широкие шаровары, войлочные туфли с загнутыми концами, широкий расшитый пояс, на котором висела пара кинжалов. Тело прикрывала безрукавка, отороченная мехом, а на голове платок, повязанный так, что оставлял открытыми только глаза. Из-за плеча кочевника выглядывала рукоять ятагана.
— Чем могу?! — прорычал Флозерин, не мигая глядя на здоровяка.
— О, Хамуну вы ни к чему, многоуважаемый, — раздалось из-за спины кочевника, который тут же отошёл в сторону. Перед эльфом оказался невысокий, полноватый мужчина в белоснежном тюрбане и расшитом парчовом халате. Чёрные глаза с интересом изучали эльфа, казалось, что их владелец пытается сдержать улыбку.
— Позвольте представиться — полномочный посол благословенного Халифата в этих краях Шахрин аб-Абдах. К сожалению, дело моё столь срочное, что я был вынужден прервать ваш сон.
Сбитый с толку этой тирадой, Флозерин не сразу нашёлся, что ответить. Сохранив на лице маску невозмутимости, он предложил столь ранним гостям войти, перебирая в уме тех, кто мог подложить ему такую свинью. Список получался до обидного мал.
— Маленькая мерзавка, — буркнул он после того, как предложил гостям располагаться в гостевой комнате, а сам отправился наверх приводить себя в порядок.
Когда он вернулся, посол и телохранитель удобно расположились возле столика.
— Итак, господа, — эльф сразу решил взять быка за рога, — меня интересуют два вопроса: кто вам меня порекомендовал, и что вам от меня нужно?
Посол позволили себе некоторое подобие улыбки.
— Я думаю, что ответ на первый вопрос вам известен, а вот причина второго очень необычна – вчера из посольского дома была похищена моя дочь.
— И?.. — нетерпеливо перебил его эльф.
Телохранитель недовольно заворчал, видимо не привык, чтобы с его господином так разговаривали. Но Флозерин игнорировал огромного кочевника, глядя только на посла. Наконец, тот весь как-то ссутулился, будто из него вынули стержень.
— Дело в том, что обстоятельства её исчезновения столь необычны, что губернатор вашего острова настоятельно рекомендовала мне вас, как не… простите, эльфа, для которого нет ничего невозможного.
Флозерин выругался про себя.
— Госпожа ун–Халлис сильно преувеличивает мои возможности, посол.
— Тем не менее, по её рекомендации я нахожусь здесь, ибо идти мне некуда, — на лице посла было такое отчаяние, что Флозерин решил погодить сыпать искрами и дослушать халифатца.
— Я прибыл с миссией на Унаири три дня назад, — начал ад-Абдах. – Обычно я никогда не брал с собой дочь, но в этот раз обстоятельства вынудили меня взять её в это путешествие.
— Так это ваш корабль бросил якорь в нашем порту в конце недели. А все в городе ломали головы, из каких краёв этот красавец. Надеюсь у вас бдительные вахтенные, иначе в какое-нибудь утро не досчитаетесь украшений или орудий. Но продолжайте, — оборвал он себя.
— Первая ночь прошла без происшествий, но на вторую мою дочь похитили.
— А не могла она попросту сбежать?
— В чужой стране, в незнакомом городе?! Нет, исключено! К тому же обстоятельства, вынудившие нас покинуть Исхалдур , не располагают к необдуманным поступкам.
— Хорошо. Тогда расскажите, что произошло.
Посол кивнул, видимо собираясь с силами:
— В тот злополучный день, мы вместе поужинали, и Саломея отправилась в свои покои в сопровождении телохранителя. В этот вечер она попросила его оставить её одну…
— Вы ему верите? — быстро спросил эльф.
— Я посол. И никому не верю до конца. Но в этом случае я абсолютно уверен в правдивости Махмета. Он и Хамун из одного клана, который кое-чем мне обязан, а клятвы кочевников в нашей стране нерушимы. Но позвольте, если вы задаёте вопросы, кьер Флозерин, это даёт мне надежду, что вы согласитесь помочь?!
— Не даёт, — отрезал эльф. – Я спрашиваю, чтобы узнать, насколько глубока яма со змеями, в которую вы пытаетесь меня столкнуть заодно с губернатором. Когда я всё тщательно взвешу, я дам ответ. А пока продолжайте…
Сбитый с толку посол некоторое время собирался с силами, отходя от такой откровенности, и спустя минуту заговорил:
— Мои покои находятся в другом крыле дома, но даже там я услышал странный шум и как можно быстрее отправился туда, — тут он сделал паузу. – Первое, что я увидел, это лежавшего в беспамятстве Махмета. Комната дочери была разгромлена, будто стадо гдалу носилось там.
— Ещё что-нибудь необычное там было?
— Если не считать это необычным, — устало, одними губами усмехнулся посол, а его телохранитель глухо заворчал, — то да, был ещё один момент, который показался мне странным.
— И какой?
— Окно. Оно выглядело так, будто в него попало ядро из пушки. Мы обратились к представителям Стражи, но они — обычные солдаты, не больше. Тогда я обратился за помощью к губернатору, этой женщине…
Тут эльф фыркнул:
— Она – фьери. И её восприятие мира отличается от вашего так же, как и от моего. Но это не важно. Что госпожа ун-Халлис нарассказывала вам такого, что вы пришли ко мне в такую рань?!
— Губернатор высказала предположение, что вы единственный, кто сможет помочь, если конечно я смогу вас разбудить и останусь жив.
— Как мило с её стороны, — улыбка эльфа напоминала оскал, но про себя он сыпал ругательствами в адрес фьери, посла и всего остального мира заодно. Пора, наверное, было подыскивать домик где-нибудь в глуши, но вслух он произнёс совсем другое:
— Итак, господин посол, мне нужно посоветоваться со своим напарником, но сразу хочу вас предупредить, чтобы вы готовились к любому результату поисков. Даже самому худшему.
— Но…
— Половину денег сейчас, — эльф назвал сумму, — остальное, если результат будет положительным, потом.
— А если нет… — посол стал белее мела.
— Тогда и не о чём говорить, — проронил Флозерин.
— Да, ещё — предупредите слуг, что я приду осмотреть дом. А сейчас, — тут эльф поднялся, — вынужден просить вас оставить меня. Мне многое нужно сделать.
Ошарашенные подобным приёмом аб-Абдах с телохранителем покинули жилище эльфа с завидной поспешностью. Выходя, Хамун попытался прожечь в Флозерине пару дырок, но, получив в ответ ослепительную улыбку, буркнул под нос какое-то ругательство и покинул «гостеприимный» дом.
— От людей одни проблемы, — в очередной раз сделал вывод эльф, представляя, сколько ему придётся пройти до жилища Герхарда и обратно. После этого он с нетерпением отправился на кухню за чашкой горячего каффа с парой лепёшек. И уже в приподнятом настроении вышел на улицу.

С утра на улице Костоправов царили тишина и покой. Наплыв посетителей обычно начинался ближе к полудню, а некоторые «больные» приходили с наступлением сумерек, боясь быть узнанными.
Город медленно отходил ото сна под бормотание гоблинов-уборщиков и крики чаек. Народу в это время на улицах почти не было, не считая встреченных эльфом парочки воров, возвращавшихся с «ночной» смены. Стражники у ворот проводили его хмурыми взглядами. Их интересовали входящие в город, а покидающие Медессу, скорее всего, не несли никакой финансовой нагрузки. Но в случае с Флозерином эти взгляды были щедро приправлены расовой нетерпимостью. Он представил, как удивились они, узнав, что новым губернатором стала фьери. М-м-м! Вот, наверное, было зрелище!
Спустя час времени и несколько миль, эльф подошёл к жилищу гнома. Хозяин был дома: по окрестностям разносились гулкие удары молота, а из трубы валил густой, чёрный дым. Двери, как и следовало ожидать, были закрыты, и Флозерину пришлось изрядно попотеть, прежде чем гном открыл двери. Герхард не любил, когда его отрывали от работы, поэтому Флозерин приготовился к нелёгкому началу разговора.
— Ну? — хмуро бросил гном, вытирая грязные руки и нетерпеливо косясь в сторону мастерской. – Рассказывай, да побыстрее, зачем пришёл, а то мне надо работать.
— Опять вдохновение накатило?
— Типа того…
— Слушай, Герхард, а ты стихи писать не пробовал? Там тоже всё на одном вдохновении держится…
Гном вздохнул и принялся рассматривать кувалду, которую окружающие по недомыслию считали кулаком:
— Ну…
— Мне нужна твоя помощь, дружище.
— А, что, красотка уже не справляется?! — удивлённо взметнул вверх брови гном.
Флозерин досадливо поморщился:
— Она здесь не причём. К тому же, её нет в городе.
— Не может быть! Неужели прогнал?
— Да нет, — энтузиазм эльфа поубавился. Неприязнь Герхарда к Милли принимала иногда острую форму.
— Ладно, — смилостивился гном, — с чем пожаловал?
Рассказ не занял много времени, Герхард слушал внимательно от первого до последнего слова, задумчиво хмуря лоб.
— Хм, дела, — стукнул он кулачищем по стене, по которой, как показалось эльфу, после этого засмеялись трещины. – Подожди меня часок, мне нужно закончить работу. А по дороге обсудим это.
— Хорошо, — согласно кивнул эльф, выскальзывая наружу. Оглохнуть от этого грохота он не хотел.
Спустя означенное время, Герхард растормошил сладко посапывающего эльфа.
— Я готов.
— А Эльхо? — невинно затрепетал ресницами Флозерин.
— Вчера ещё ушла в Лес. Не может выносить шум. Будто я виноват, что родился кузнецом, а не каким-то садовником!
Эльф даже дышать перестал. Гном не часто говорил об их с дриадой отношениях, которые являлись для Флозерина загадкой №1. Потому что саму дриаду он никогда не видел, и это распаляло его интерес ещё больше.
— Всё ясно, — хмыкнул он. – Сильно поругались?
— Да нет. Но.… А ладно, чего там, скоро вернётся. Так ведь?!
— А то! Кстати, как твоя служба?!
— Пока неплохо. Сообщений о вторжениях пиратов не было, и мы пока отдыхаем, — гном потёр свою блестящую лысину. – К тому же я – главный канонир «Скромницы» и имею кой-какие привилегии.
— Здорово! А…?
— Нет.
— Понял.
Входя в гостеприимно распахнутые ворота Медессы, друзья заметили глумливые лица стражей. Оставив в их карманах почти половину марки серебром, они вошли в город, по молчаливой договорённости решив не обсуждать это событие

Саломея открыла глаза, но царившая вокруг мгла не прояснила положения вещей – где она, что с ней будет, и кто похититель. С содроганием она вспоминала события злополучного вечера.
Ей еле-еле удалось уговорить Махмета оставить ее без присмотра хоть на час. В конце концов, молчаливый кочевник согласно кивнул и вышел за двери. Далеко он не уйдёт, но и этого ей достаточно. Отослав служанок, Саломея упала на диван, не боясь, что платье из тончайшего синхайского шёлка изомнётся. Она скучала по прошлой жизни, о её спокойном размеренном течении, о балах и званых ужинах, которые устраивал её отец в их дворце, в самом сердце Исхалдура. Но с тех самых пор, как Великий Халиф был убит во время переворота своим же сыном Джабулом, спокойной жизни рода аб-Абдах пришёл конец. Новый халиф не терпел свободомыслящего советника. Но и убить его просто так не мог. Поэтому и отправил его в почётную ссылку послом в далёкие западные страны. Телохранители – дхалы, присягнувшие на верность их роду, отправились с ними, стоически перенося разлуку с родиной.
В тот злосчастный день, она с самого утра чувствовала какое-то томление, сменявшееся приступами паники. К вечеру Саломея была так измотана, что любое присутствие, даже близких людей, лишало её последних сил. Избавившись от Махмета и служанки, она бросилась на софу и впервые за целый день вздохнула свободно. Вытянувшись во весь рост, она прикрыла глаза. Ей вспомнилась мама, и на глазах девушки навернулись слёзы. Так много потеряно за это время, не счесть, но смерть матери перевесила все. Теперь ей даже не навестить её мавзолей, не полить цветы и не смахнуть пыль с саркофага. Саломея заплакала тихонько, как привыкла во время плавания, чтобы не слышал отец, которому и так было нелегко. Ни к чему ему лишний раз расстраиваться, видя её слёзы.
Вдруг она услышала странный шепот, словно несколько голосов роились в её голове, взывая к ней. Потом все они исчезли, и на их месте возник новый голос:
— Саломея! Саломея!
Она подскочила, испуганно озираясь.
— Кто это?
— Твой друг.
— У меня нет друзей.
— Нет. У тебя буду я.
— Но, кто ты? — сердце девушки забилось, словно птица, пойманная в сеть ловца.
— Джэнхан’гаш. Так меня называют смертные.
— Кто?!
В ответ голос зашёлся в приступе кашляющего смеха. В комнате резко похолодало, изо рта Саломеи пошёл пар.
— Так меня зовут людишки и подобные им, — голос снизился до едва слышного шёпота и взорвался безумным крещендо, симфонией визга, треска и скрежета.
Сначала фонтаном разлетелось узорчатое стекло в комнате, и в развёрнутый провал вплыло существо. Саломея пыталась закричать, позвать на помощь, но только беззвучно разевала рот. Чудовище медленно приближалось к ней, но сознание, в конце концов, милостиво покинуло её. Меркнувшим взором она успела заметить, как в комнату врывается Махмет, но существо одним взмахом руки отшвыривает телохранителя в полёт, окончившийся в коридоре. А потом опустилась тьма…

Скоро её глаза привыкли к темноте, и она смогла осмотреться. Пока она была без сознания, её бросили на пол в каком-то подвале. В воздухе витал странный, тяжелый запах от которого у Саломеи свело желудок. Сильно болела левая скула. Наверное, она ударилась ею, когда её бросили сюда. Попытавшись пошевелиться, Саломея застонала. От долгого лежания в неудобной позе при малейшем движении в него будто впивались тысячи ледяных иголок.
Когда онемение прошло, девушка сумела осмотреться, но, сколько не вглядывалась она в темноту, не сумела рассмотреть даже противоположную стену. Ещё через минуту Саломея поняла, что здесь есть кто-то ещё и этот «кто-то» смотрит на неё.
— Кто здесь?! Кто вы?!
Тишина. Сердце девушки забилось с утроенной силой.
— Кто вы?! Почему вы молчите?! Скажите же что-нибудь! Прошу…
Саломея села, обняв колени. Все её страхи ожили в одночасье и обрели пока бесформенное воплощение. Страх стал разрастаться, вытесняя все остальные чувства. Сознание девушки трепетало словно загнанная, трясущаяся от страха лань.
— Почему вы молчите?! Почему–у? — тихонько завыла Саломея.
Шорох. Стон. Рык. Снова стон. Глухое рычание. Лёгкое дуновение воздуха, и голос искажённый болью произнёс:
— Молчи…
— Кто вы?
Шорох. Запах усилился. Треск, словно рвали ткань. Снова стон. Тихое от боли рычание.
— Я – Аруш, — прошелестел голос, сорвавшись на низкое горловое рычание.
— Почему ты говоришь шёпотом?
— Чтобы он не услышал…
— Он — это Джэнхан’гаш?
— Тс–с! Молчи! Не вздумай произносить его имя вслух.
— Но кто он такой?
— Он – демон…
Сердце Саломеи ухнуло в пропасть, на мгновение даже перестав биться.
— Д-демон?! — от ужаса она стала заикаться.
— Да. А теперь молчи, — голос говорившего снова упал до шёпота, отдаляясь, и в наступившей тишине девушка услышала шаги где-то над ними. Двери в помещение распахнулись, и, словно по команде, повсюду на стенах вспыхнули факелы. От неожиданности Саломея вскрикнула, закрывая глаза руками. В комнате ощутимо похолодало. Когда, наконец, девушка решилась приоткрыть глаза, свет в комнате стал менее ярким, но ей потребовалось ещё несколько мгновений, чтобы окончательно открыть глаза.
Первый, кого она увидела, был высокий мужчина, стоявший на верхней ступени лестницы, ведущей в подвал. Усмешка на его лице напоминала оскал тигра. Огромные мышцы перекатывались под дорогой одеждой, а плавная, скользящая походка выдавала опытного бойца. Одет он был по последней имперской моде: узкие чёрные брюки и шелковая чёрная рубашка с широкими рукавами, сужающимися к манжетам. Верхние пуговицы были расстёгнуты. Каждое движение незнакомца выдавало привычку повелевать и подчинять своей власти.
Сложив руки на широкой груди, он с насмешкой стал разглядывать Саломею. Его длинные вьющиеся волосы спадали на плечи, правильные черты лица свели с ума не одну женщину. Но стоило их взглядам пересечься, как девушку стало трясти, а начавший было улетучиваться страх вернулся, чтобы вонзить в её сердце свои ледяные когти. Заметив её состояние, здоровяк гулко захохотал, запрокидывая голову. Зубы у него оказались острые, конусовидные.
— Отличная работа, Джэнхан’гаш! Молодец.
Из-за его плеча показалось невероятно худое, измождённое существо, от одного вида которого Саломея едва не лишилась чувств. С виду оно напоминало человека, как если бы с человека содрали кожу и натянули её на некое подобие чучела. Глаза и рот существа были зашиты грубой дратвой. Ветхие тряпки заменяли ему одежду, но самым примечательным было то, что это существо парило в воздухе, не касаясь земли.
— Рад угодить, хозяин, — раздался голос существа.
Зашитые глаза уставились на съёжившуюся Саломею.
— Когда всё закончится хозяин, вы отдадите её мне! — в голосе слепца слышалось вожделение, никак не связанное с похотью. Здоровяк недовольно дёрнул плечом.
— Посмотрим. Если от неё что-нибудь останется, — мужчина вновь посмотрел на девушку. – Ты, наверное, ломаешь себе голову, зачем ты здесь, верно?
У Саломеи хватило сил лишь судорожно кивнуть.
— Я просвещу тебя в этом вопросе, — он облизал пухлые губы. – А может и ещё в парочке. Но посмотрим, посмотрим. Один твой знакомый попросил помочь ему и не жалел золота. Теперь ты в моей власти, и всё зависит только от тебя. Повезёт – поживёшь подольше, а нет — отдам для утех Джэнхан’гашу. Ну, или твоему соседу. Кстати, вы ещё не познакомились, нет? Ну, у вас ещё есть время. Да, Аруш?
— Чтоб твои дружки–демоны сожрали твою печень, — прорычал назвавший себя Арушем. Саломея медленно повернула голову и, не сдержавшись, вскрикнула и тут же зажала себе рот рукой. Её «соседом» оказалось существо или нечто, не поддающееся описанию. Больше всего оно напоминало жуткую помесь человека с каким-то зверем. Причём эта картина объяснялась тем, что серебряные цепочки, удерживающие его, по всей видимости, были магическим и не давали ему полностью превратиться либо в человека, либо в зверя. Обнажённые ярко-красные мышцы, висящая лохмотьями кожа, из-под которой проглядывала шерсть. Суставы то видоизменялись, то вновь обретали естественный облик. Кости трещали, челюсти так же то удлинялись, то вновь становились человеческими…
И глаза. Они постоянно меняли цвет, форму зрачка, становясь то звериными, то человеческими. Это была нечеловеческая «безумная» и жестокая пытка. Бьющееся в цепях существо истекало сукровицей, кровью и тяжёлым запахом мокрой звериной шерсти.
— Не очень вежливо, но от дикого зверя не дождёшься манер. Не так ли, Джэнхан’гаш?
— Воистину так, хозяин, — прошипела тварь из-за плеча человека. — Полное отсутствие манер.
— Ну, так преподай ему первый урок. Да и нашей юной пленнице пойдёт на пользу.
— С удовольствием…
Две тонкие молнии сорвались с длинных костлявых пальцев парящего демона и вонзились в кандалы, которые тут же заискрили. А дикий рёв боли, казалось, сотряс весь дом до основания. Аруш с такой силой бился в оковах, что на миг Саломее показалось, будто он вырвет себе руки из суставов. Девушка закрыла глаза и попыталась закрыть руками уши, но невидимая сила вздёрнула её на ноги. Руки налились свинцом, словно по центнеру в каждой.
— Смотри хорошенько, девчонка! Лучше учиться на чужих ошибках, чем рисковать собственной шеей.
В этот миг с ужасающим треском связок оборотень стал выгибаться дугой, изо рта его летели клочья пены.
— Хватит, хватит! — завизжала Саломея, пытаясь закрыть уши. – Хватит! Перестаньте мучить его!
— И то правда, – хохотнул длинноволосый. — Джэнхан’гаш, отпусти его. Пусть отдышится. Да, – спохватился он, — сними заклинание, пусть передохнёт. А то во время боя будет, словно осенняя муха. А я хочу заработать и неплохо.
Собравшийся уже уходить демон через плечо произнёс что-то на странном, скрипучем языке.
Цепи, удерживающие Аруша, на миг вспыхнули ярким, серебристым светом, а когда свет погас, цепей на руках оборотня не оказалось. Он со стоном опустился, точнее, рухнул на колени, на первый взгляд не выказывая признаков сколь–нибудь серьёзных повреждений.
— Скоро бой, Аруш, и, кто знает, может этот лакомый кусочек достанется тебе, — и, захохотав, здоровяк покинул их тюрьму. Следом за ним, будто на поводке, выплыл и его слуга. После их ухода свет в помещении почти полностью погас. Пара ламп светила бледным, потусторонним светом.
— Эй, Аруш, ты живой? — тихонько позвала «соседа» Саломея.
— Живой, — в голосе оборотня послышалась усмешка. – Нас так просто не убить.
— Значит.… Значит, сказки не врут?!
— Сказки никогда не врут, шайне . Просто не говорят всей правды.
— Ты бывал в благословенном Халифате?! — удивлённо вскинула она брови.
— И не только в нём. Таким, как я, приходится часто переезжать с места на место.
— А?..
— Для девушки в твоём положении ты чрезвычайно любознательна. Как твоё имя, шайне?
— Саломея, дочь…
— Шахрина аб-Абдаха, советника халифа Мушарафа.
— Больше нет. Великий халиф был убит, а мы превратились в изгнанников. Хотя отца и назначили послом в эту варварскую страну. Погоди, но откуда ты знаешь моего отца и меня?!
— Я же сказал, что бывал в твоей стране.
— А?..
— Так! Вопросов на сегодня достаточно.
— Погоди, пожалуйста, – взмолилась Саломея. – Ещё один вопрос.
— Хорошо, задавай.
— Кто он? Эти… эти.
Оборотень совсем по-человечески вздохнул:
— Здорового зовут Магрун Бездушный. Он довольно сильный колдун. А эта его ручная тварь — Джэнхан’гаш. Но с ним ты уже познакомилась. Говорят, его тело принадлежало одному старому сопернику Магруна. А после его внезапной смерти этот кусок ишачьего дерьма засадил в него настоящего демона из Нижних Царств, превратив тем самым в слепое орудие наказания и устрашения. Весьма практичный тип.
— У тебя слишком правильная речь для… — не сразу нашлась Саломея.
— Для блохастого зверя, который жрёт младенцев и убивает налево-направо без разбора. Ты это хотела сказать? — в голосе Аруша послышалась злость и… горькая ирония.
— Нет, нет! Совсем не это! Просто… не знаю… Мне так страшно!
— И мне, шайне. И мне…
— Тебе?! — удивилась девушка. – Я думала, такие как ты, бессмертны!
— Разве я бы тогда переживал? – вопросом на вопрос ответил оборотень. – До тебя здесь сидел один… э, парень, он рассказал мне захватывающую историю о том, как забавляется эта парочка.
— И как же? — замирая от страха и собственной смелости, спросила Саломея.
— Воистину мне не наполнить колодец твоей любознательности, шайне! — вскинулся Аруш. Но, спустя пару секунд, продолжил:
— Магрун устраивает гладиаторские бои между разными существами из нашего мира и не только. Этот пёс Джэнхан’гаш приноровился очень ловко открывать врата меж мирами, и они выдёргивают сюда наиболее злобных и опасных обитателей…
— А потом?! – голос Саломеи дрожал всё сильнее.
— А потом, шайне, берут таких, как мы с тобой, и выпускают на арену, делают ставки и наслаждаются бойней. А похищенные девушки служат дополнительным стимулом и в качестве приза… или обеда. Кому что больше нравится.
— Ты начисто лишён такта, Аруш.
— Тебе манеры тоже не пригодятся, Саломея аб-Абдах, если какая-нибудь тварь начнёт пожирать тебя живьём…
— Замолчи, замолчи!!! — девушка зажмурилась и закрыла уши ладонями
— Ложись спать, шайне. Возможно, завтра тебе понадобятся все силы. Как и мне, — уже шёпотом добавил он.

Возле посольского дома царило небывалое оживление. Недавно прибывшая во главе эскорта губернатор Унаири – Пиррэ ун-Халлис пыталась убедить многоуважаемых послов, что причин для беспокойства нет, и происшедшее с дочерью халифатского посла — чистой воды недоразумение, разбирательством которого она собирается заняться лично. Но многих её слова не успокоили, и посланцы других держав громко обсуждали дальнейшие шаги властей, призывая в свидетели своих богов.
На эльфа и гнома толпа смотрела как на двухголовых чудовищ, но Флозерин и бровью не повел, высматривая халифатского посла. Наконец, он заметил его рядом с губернатором и отрядом скарцени и сразу же направился к нему.
— Доброго утра, господин посол. Госпожа губернатор, — он не удержался, чтобы не изобразить шутливый поклон, но голос его напоминал айсберг. Фьери тихо зарычала, но Флозерин полностью переключился на Шахрина аб-Абдаха:
— Надеюсь, мы можем осмотреть комнаты сейчас? Если, конечно, Вы не слишком заняты?
Тяжело вздохнув, посол махнул рукой и направился к воротам дома в сопровождении ещё более хмурого дхала. Переглянувшись, друзья отправились следом, но прежде, чем раствориться в бушующем море сочувствующих, Флозерин отпустил ещё один дурашливый поклон губернатору и прежде, чем она успела бы его испепелить, он догнал посла.
Дом был скрыт за густой стеной зарослей и небольших деревьев, явно завезённых сюда с материка. Больше всего он напоминал небольшой дворец в три этажа с широким мраморным крыльцом, фонтаном и колоннами.
Проведя друзей через анфиладу комнат и залов, посол остановился перед вычурно украшенной дверью, носившей явные следы взлома. Осторожно, словно касаясь ядовитой змеи, он дотронулся до медной ручки:
— Входите.
В комнате царил разгром, словно отряд элефантов гонял здесь наперегонки. Но основной достопримечательностью было окно, вернее то, что от него осталось. Кажется, в него пытался влезть пьяный великан.
— Похитители не пытались связаться с вами? — сердитым именем прогудел гном.
Посол едва покачал головой:
— Нет. Ни единого намёка. Будто ничего и не было. Просто раз — и моей дочери нет! — внезапно сорвался на крик Шахрин аб-Абдах!
Хамун, оставшийся снаружи, моментально оказался внутри, сжимая ятаган. Посол отправил его обратно едва заметным движением руки.
— Это странно, — задумчиво пробормотал Герхард. – Обычно людей похищают для того, чтобы потребовать выкуп. Ну, иногда из-за мести. А так, хм. Очень странно. Что скажешь, Фло?
— Ты забыл о работорговцах и охотниках за головами. Этих никогда нельзя сбрасывать со счётов. Но похищать знатных девиц слишком, хм, накладно. Да и хлопотно.
— Тогда кому могла понадобиться моя дочь, кьер Флозерин?
— А вот вы мне и скажите, — голос эльфа неожиданно опасно понизился. – Кому вы перешли дорогу настолько, что он решил нанести удар не по вам, а по ребёнку?
— Я уже год не был на родине, кьер эльф. Там у меня остались враги, это так. Но посылать похитителей через полмира?! Это – слишком!

— Нет ничего невозможного, когда речь идёт о мести или чести рода, клана или семьи, — глухо произнёс гном. – Хотя у вас эти понятия несколько подразмыты, — пустил он шпильку, но посол лишь склонил голову в знак согласия с собеседником.
Тем временем Флозерин, словно следопыт, шаг за шагом обыскивал комнату. Особенно его интересовало окно. Его окрестности эльф облазил на четвереньках, буквально заглядывая в каждую щель и абсолютно не обращая внимания на изумлённо пялившегося на него посла.
По истечению некоторого времени, эльф, задумчиво потирая подбородок, подошёл к послу.
— Так вы берётесь? — с надеждой в голосе спросил посол, пытаясь поймать взгляд эльфа.
— Возможно, — Флозерин снова потёр подбородок, — но никаких гарантий я не дам.
— Это больше, чем я мог рассчитывать, кьер Флозерин, кьер Герхард, — Шахрин склонил голову.
Флозерин назвал сумму, не моргнув и глазом. Посол сделал вид, что не удивлён. Смертельно. Эльф решил сжалиться над несчастным отцом:
— Пятьсот марок на непредвиденные расходы и покупку информации.
Аб-Абдах только кивнул и вышел из комнаты. К нему тут же пристроился Хамун, бросив в комнату испепеляющий взгляд.
— Как думаешь, у нас с ним будут проблемы? — спросил гном, глядя вслед здоровяку-кочевнику.
— Не тот уровень, — отмахнулся эльф. – Он нам не в силах помешать, — самоуверенно добавил он.
Минут через десять вернулся посол, неся в руках увесистый кожаный мешочек с монетами.
— Пятьсот марок…
— Отлично. Я представлю вам отчёт о каждой потраченной мной марке, – он отдал мешочек гному. – Мы свяжемся с вами, посол.

Покинув посольский дом, друзья отправились домой, обходя значительные скопления людей, чтобы не дразнить акул, то есть карманников.
— Твоё мнение, Герхард? — спросил эльф, нарушая затянувшееся молчание.
— Мы не нашли ничего, что могло указать нам хоть на кого-нибудь. А это, поверь мне, дурной знак. Что, если это… — тут он выдержал паузу, — не люди. Ну, или не совсем люди.
— Ну и что, – беззаботно махнул рукой Флозерин, демонстрируя осколок зеленоватого стекла с запёкшейся на нём чёрной кровью. – Главное, чтобы они не успели покинуть Унаири. Тогда всё сложится более-менее приемлемо. Для девушки.
— С чего предлагаешь начать? — оживился гном, деловито оглаживая бороду.
— Я отправлюсь на Парк-лейн, спрошу совета у иных сфер бытия, — эльф не смог сдержать ухмылку. – А ты отправишься в Порт. Поразнюхаешь там.
— А, может, мне сейчас всё поразнюхать?! — угрюмо спросил гном, поднимая свой кулачище. – Давай-ка махнёмся: я отправлюсь к старой ведьме, а ты отправишься в порт. Кстати, если отправишься прямо сейчас, свернув на Яблочной, то пройдёшь мимо домика Летти Фаррен.
— Не вижу смысла, — недоумённо вскинул брови эльф.
— И я. Поэтому закрыли эту тему.
— Ну-ну. Только если всё-таки пойдёшь на Парк-лейн, не забудь назвать её «старой ведьмой», и тогда га-ран-ти-ро-ван-но закончишь жизнь головастиком.
— А я предполагал, что ты падок до портовых шлюх, Фло. В то время как мне предстоит встреча с судьбой.
— Хм-м, видимо придётся отправиться к старухе вдвоём. Идёт?
— По рукам длинноухий!

К середине дня Парк-лейн была забита гуляющими людьми и нелюдьми, лоточниками, шутами, представителями Высокого города, выгуливающими своих дочерей. Здесь назначались деловые встречи и свидания, заключались сделки и разбивались сердца. И всё это неторопливо и размеренно, под воркование голубей и звуки речи на десятках языков. Это была главная кровеносная артерия Медессы, поэтому на появление друзей народ отреагировал, как на ожившие статуи.
Если гномы и были редкими гостями на Архипелаге, и к ним не относились так враждебно, как к эльфам, то каждое появление Флозерина на центральных улицах вызывало косые взгляды, злые шёпоты и сжатые кулаки.
— Мне кажется, или на нас действительно все смотрят? — едва шевеля губами, спросил гном.
— Ты совершенно прав, друг мой, мы же самые известные на Унаири морские волки! Йо-хо-хо, тысяча чертей!
— Не паясничай, длинноухий, — ещё сильнее нахмурился Герхард. – Где уже твоя старуха? Мне надоело быть объектом внимания со стороны всех этих идиотов.
Кошачья Леди во всей своей красе находилась на рабочем месте. И кошки, количеством никак не меньше ста тысяч, были при ней.
— Ты взял сладости, Герхард?
— Да, Брадош святой, взял! Они обошлись мне в три марки золотом. Старая ведьма совсем не заботиться о своих зубах.
— Она не моя и она не старуха. Хотя, если честно, я не представляю, как она выглядит на самом деле.
— Ну, тогда предоставь мне самому решать!
— Конечно, конечно, старый морской волк.
Старуха уже некоторое время сидела, неподвижно сложа руки. Тяжёлый капюшон был низко надвинут, казалось под ним клубится тьма. Кошки кружили вокруг, словно бдительные телохранители. Туристы и горожане обходили этот монумент по широкому кругу, и Флозерин их не винил.
— Госпожа, — тихо позвал он её. – Госпожа!
— Ты просто несносен, эльф, кхе-кхе, – заперхала старуха. – Что тебе нужно от бедной женщины на этот раз? Видимо что-то серьёзное, раз, — тут она шумно втянула носом воздух, — твой друг потратился на апелийские сладости.
— Скорее. Что-то необычное, — вступил в беседу гном, протягивая коробочку, перетянутую красной ленточкой.
Кошки расценили это как вторжение и дружно зашипели, выгнув спины.
— Но, но, мои милые, — погрозила им пальцем Леди. — Этот гном не желает нам зла. Ведь так, кхе-кхе?
— Да, да, конечно, — Герхард закивал с самым серьёзным видом. Кошки ответили полувопросительным мявом и спрятали когти. Коробка со сладостями тем временем исчезла.
— Так, что же вам нужно? — раздалось из-под капюшона. И Флозерин в который раз удивился перемене, произошедшей с голосом колдуньи. Порывшись в кармане, он достал из него небольшой осколок стекла, который торчал в развороченном окне посольского дома.
— Это всё?!
— Да. Не было ни единого следа, отпечатка или капель крови. Моё внимание привлёк этот осколок, поэтому я его и принёс.
— Этого достаточно, мой милый эльф. Каждая вещь обладает памятью. Её нужно лишь заставить вспомнить. Приходите вечером, я дам ответ.
— А… — начал, было, гном, но старуха взмахом руки заставила его замолкнуть. – Я сказала — вечером.
— Хорошо, госпожа, — Флозерин увлёк гнома за собой, — мы придём вечером.

Посещение Портового города и его окрестностей было не таким уж безоблачным предприятием. Многие, ничего не подозревающие личности оканчивали свой жизненный путь на грязных, кривых улочках, невзирая на время суток. Никто, будучи в здравом уме, не совался сюда без о-очень веской на то причины. И даже Стража предпочитала патрулировать более спокойный Средний город.
Памятуя о своём последнем посещении этого дна человеческого порока, Флозерин решил подготовиться загодя. Он сменил одежду на костюм тёмно-зелёного цвета для леса. Одел налокотники и пододел лёгкую кольчугу. Стрелу, выпущенную в упор, она не удержит, как и удар меча, а вот от ножа защитит. Да и движения не сковывала, а именно на скорость и делал ставку эльф. Герхард оставался верен себе, но вместо меча повесил на пояс здоровенный боевой нож, да ещё что-то запихнул в сумку, с которой никогда не расставался.
— С чего начнём? — спросил гном, как только они свернули с улицы Костоправов на Яблочную. – С набережной?
— Нет, не в этот раз дружище, – усмехнулся Флозерин. – Начнём с заведения «Морской дьявол». Там собирается отменный сброд из тех, кто занимается тёмными делишками на всём архипелаге и за его пределами.
Герхард дёрнул себя за бороду, что делал в случаях, когда не был в чём-то уверен:
— Клянусь молотом Брадоша, эльф, да это просто увеселительная прогулка какая-то! И прямо к Айрюхэ в объятия!
— По-другому никак. Иначе мы упустим время, и девчонку увезут, тьма знает куда.
— То-то я смотрю, ты и палку свою прихватил, — гном кивнул на хольгест, уютно лежащий на плечах эльфа.
— Ну, это как последний аргумент в беседе.
— Ага.

 

Портовый город, как всегда, встретил друзей неприветливо — смрадом и полчищами жужжащих мух.
— Опять! Великий Лес! — простонал Флозерин, доставая платок, чтобы повязать его так, что открытыми остались лишь глаза. – Ненавижу это место!
Герхард лишь хмыкнул, с искренним весельем глядя на страдания эльфа. Лабиринт грязных улиц так же остался глух к его страданиям. Как и всегда, кучи мусора гнили, отравляя воздух. Суетливые гоблины-уборщики ковырялись в них, выискивая ценные на их взгляд вещи. Крысы размером с кошку, пища, шныряли тут же, выискивая, чем поживиться. Несколько типов отталкивающей наружности проводили друзей тяжёлыми взглядами и зашептались о чём-то своём, едва те прошли мимо.
— Далеко ли до твоего кабака, длинноухий? – спросил Герхард, кладя руку на рукоять боевого ножа, с вызовом глядя на троих закутанных в плащи головорезов, что недобро поблёскивали глазами в одной из подворотен.
— Я скажу, – прогундосил Флозерин из-под повязки.
Им пришлось ещё некоторое время кружить по Портовому, прежде чем эльф толкнул гнома в бок:
— Смотри.
Старая ржавая вывеска изображала устрашающие челюсти и служила ориентиром для сведущих, так как название на ней отсутствовало. Тяжёлая дверь с давно несмазанными петлями издала протяжный режущий слух визг, впуская друзей в плохо освещённое помещение.
Небольшое помещение с низким потолком, в котором стояло с десяток грубо сколоченных столов, освещало несколько масляных ламп, создающих непередаваемую атмосферу готовящегося насилия. Сейчас, несмотря на «ранний» час, за тремя столиками сидели посетители, причём половина из них даже здесь не снимали капюшонов, боясь быть узнанными. Слева и справа от дверей отделились две здоровенные тени, размерами с тролля.
— Дум’мак, — коротко бросил эльф, и тени вновь растворились в темноте. Флозерин ещё несколько мгновений постоял у дверей, давая рассмотреть себя невидимым стражам, и шагнул вперёд. Гном не замедлил последовать за ним.
У дальней стены располагалась барная стойка и небольшая сцена, освещённая дрожащим пламенем свечей. За стойкой стоял совладелец «Морского дьявола» Мёрфи, по прозвищу Мертвец. И, глядя на него, с этим нельзя было не согласиться!
Высокий, худой он, казалось, состоял из одних углов. Бледная, полупрозрачная кожа, белые волосы и красные глаза альбиноса дополняло огромное количество шрамов на вытянутом лице, что делало его прозвище абсолютно оправданным. При виде вошедшего его тонкие, бескровные губы растянулись в некоем подобии улыбки, демонстрируя крупные зубы.
— Святые угодники! Неужто сам Флозерин Колючка забрёл к нам на огонёк?! Неужели в Среднем кончились неутешные девицы, или ты зашёл вернуть мне должок?!
— Сколько я должен, Мёрфи? — ослепительно улыбаясь, спросил эльф.
Мертвец гулко захохотал и отставил бокал, который протирал сомнительного вида тряпкой.
— Ты неисправим! Так что для тебя, как для постоянного клиента, тридцать марок золотом.
— Что-о?! — возмущённо завопил эльф. – Это грабёж!
— Ну, посуди сам, — Мёрфи принялся загибать пальцы, — ты сломал два стола (стулья я даже не беру в расчёт) — раз. Проломил головы трём уважаемым клиентам — два. Разбил мне стойку — три.
— Это не я, – насупился Флозерин.
— Ну да, я и говорю, – подхватил Мертвец. – Это моя бабушка зашвырнула сюда того зальгарца.
— Он первым начал…
— Но денег при нём не оказалось, а после твоего поспешного бегства…
— Отступления.
— Его самого, — согласился Мёрфи. – Я вынужден был изрядно потратиться, чтобы вернуть заведению первоначальный вид. К тому же, Маниша так расстроилась, что не выступала ещё три дня. Я едва не разорился.
— Она здесь? — севшим голосом спросил эльф.
— Да, — осклабился бармен.
— И стоит у меня за спиной?
— Да.
— Тах ше, — буркнул Флозерин, оборачиваясь. Герхард, всё это время стоявший как прилежный школяр, тоже обернулся, чтобы посмотреть на предмет разговора.
Прямо перед ними стояла, подбоченясь, женщина с необычными чёрно-белыми волосами, в дорогом платье с короткими рукавами. Она казалась случайно забрёдшей сюда с одной из аристократических вечеринок, настолько не вписывалась она в картину происходящего. Но главная странность была в том, что даже эльф не услышал её шагов. А уж он-то на слух не жаловался. И эта женщина улыбалась, хотя её глаза метали молнии.
— Флозерин, душка…
— Я тоже рад тебя видеть, Маниша…
Звонкая пощёчина снова привлекла внимание всех посетителей. Герхард с изумлением наблюдая за этой картиной, заметил клыки, торчащие из под нижней губы женщины.
— Подлец! Трус! Мерзавец! – бушевала она. – Как ты мог так поступить? Да ещё и смыться после этого?!
Гном отодвинулся, краем глаза замечая, что то же самое делает и Мёрфи. Что-то сейчас произойдёт.
Эльф стоически выдержал первый натиск, но когда рука женщины дёрнулась, чтобы влепить ему следующую оплеуху, он ловко перехватил её. Другая его рука при этом скользнула в карман и вытащила оттуда бархатный футляр.
— Я пришёл загладить свою вину, Маниша, — он протянул футляр женщине, делая небольшой шаг к стойке. Та недоверчиво посмотрела на него, но подарочек взяла.
— О, Флозерин! — раздался вздох восхищения. – Ты что, ограбил контору ныряльщиков?!
— Вовсе нет, — эльф спрятал взгляд, заметив вопросительно изогнутую гномью бровь. Маниша, вздыхая, держала в руках ожерелье из чёрного и белого жемчуга. – Не мог же я оставить так мой прошлый промах.
— Вот-вот, и я так считаю, — вклинился в разговор Мёрфи. Вздохнув, эльф отсчитал бармену тридцать пять золотых марок.
— Здесь на пять больше, – заметил Мертвец.
— Это в счёт возможных будущих неурядиц…
— Что?!
— Я же сказал — «возможных», — кротко заметил Флозерин.
— Ты — неисправим. Говори уж тогда, зачем пришёл? Меня ты жемчугом не обманешь, — он кивнул в сторону Маниши, которая, сидя на высокой банкетке, разглядывала ожерелье, и, казалось, забыла обо всём на свете.
— Ты слышал о похищенной дочери посла из Халифата, Мерф?
Мертвец побледнел ещё больше.
— Ты совсем спятил, что взялся за это дело, эльф?
— Значит, что-то слышал, — заключил Флозерин.
— И да, и нет. Но предпочитаю помалкивать. Зайди в другой раз.
Это была условная фраза, обозначавшая, что информация у Мёрфи есть, но делиться ею здесь он не станет. Маниша тем временем, сев на стул на сцене, запела глубоким, сильным голосом. Все разговоры в зале моментально стихли. Воспользовавшись моментом, друзья вышли на улицу, и Флозерин тут же увлёк гнома в тёмную узкую щель за стеной «Морского дьявола».
— Я ничего не понимаю, Фло, — начал было гном, но эльф оборвал его шипением. В темноте раздался звук отодвигающейся двери.
— Осторожно, тут ступеньки, — прошептал эльф, беря гнома за руку. Последовав за ним, Герхард очутился в маленьком помещении, до потолка забитым какими-то ящиками.
— Контрабанда, — догадался он.
Свет пробивался через несколько щелей, и, приникнув к ним лицом, гном рассмотрел небольшую кухню, в которой полным ходом шло приготовление пищи.
— Твой друг – контрабандист? – едва шевеля губами, спросил он Флозерина.
— Не только…
— А она?
— Слушай, давай, я потом всё тебе расскажу.
— Что?
— Ради Великого Леса помолчи, Герхард, — зашипел эльф.
Спустя пару минут, на склад проник Мертвец и сразу же перешёл в наступление:
— Ты видно не в курсе последних событий, Флозерин?! Иначе я не могу объяснить твой поступок.
— Мёрфи, мы знакомы не первый год…
— И поэтому ты и твой дружок ещё не валяетесь в канаве с перерезанными глотками.
— Всё так серьёзно?!
— Ещё серьёзней, Колючка.
— Говори.
Мертвец некоторое время собирался с мыслями, прежде чем начать:
— Неделю назад в порт зашёл странный корабль. Словно, — бармен пошевелил в воздухе пальцами, будто подыскивая слова, – проклятый. Да. С него на берег сошёл один богатый человек со свитой и сразу же исчез.
— То есть? — удивился эльф.
— Ну, ты знаешь, как это бывает, когда к нам заглядывают подобные гости. За ними сначала следят, — Мертвец покосился на гнома. – А кто твой друг, Колючка?
— Мой партнёр, Герхард Карнорсон.
— А это не он плавает с этой сумасшедшей эльфийкой с непомерными амбициями и самомнением?
— Да, это я, — буркнул гном, закипая от гнева.
— Ну, тогда лады. Так вот. Этот типчик просто растворился в толпе. Не иначе — магия. И сильная, — добавил Мёрфи. – А пару ночей спустя, мы не досчитались нескольких первоклассных «следопытов». Правда, скоро мы нашли то, что от них осталось. А осталось там не много, говорю я тебе.
Мертвец замолчал, погрузившись в воспоминания. Молчание затянулось.
— Продолжай, Мёрф, — подтолкнул бармена эльф.
— А? Да, извини, – Мертвец встряхнулся, видимо это было действительно страшное зрелище, раз впечатлило такого прожженного головореза, как Мёрфи Мертвец.
— Так вот, а потом пропало ещё несколько «быков» из уличных банд. Так от этих даже вещичек не осталось. И так каждую ночь. А вчера стали прибывать ещё такие же гости – богатые и таинственные. И все также бесследно исчезают. Ты не поверишь, Флозерин, но ночью народ убирается с улиц Портового. Каждая тварь пытается найти для себя щель и забиться в неё до утра.
— А власти в курсе?
— Пока нет. Но, — тут Мёрфи сделал паузу, — когда они узнают, начнётся паника.
— Причём же тут дочь посла?
— А при том, что, как я слышал, обстоятельства её похищения очень уж странные, если не сказать больше. Помнишь Сухого Гвидо?
— Почему «помнишь»?
— Да, потому, что его похитили из собственного дома при сходных обстоятельствах. А Сухой — это тебе не пирожок, чтоб его взять и унести. К тому же слух о дочери посла уже достиг и наших ушей.
— Очень странно, Мёрфи, — зашептал эльф. – Не могло же несколько трупов напугать тех, кого напугать в принципе невозможно.
— На поверку оказалось, что возможно, Колючка, — Мёрфи тяжело вздохнул и ещё больше ссутулился. – Я видел одно из тел, так меня до сих пор озноб пробирает, когда вспоминаю. То, что их составляет, явно вырывалось из самого пекла. В общем, ты меня слышал. А сейчас мне пора к клиентам.
— Спасибо, Мёрфи, – эльф протянул руку, в которой Герхард заметил увесистый мешочек. – Ты же знаешь, где я теперь живу?
— Знаю, знаю, — усмехнулся Мертвец и тихо растворился в тёмном углу склада. Через несколько минут тайное убежище покинули и друзья. Уходили они совсем не так, как пришли, пробираясь какими-то крысиными ходами.
— Дела-а, – протянул гном, когда они вышли на оживлённую Цветочную улицу. – Мне до сих пор не по себе, Фло.
— И мне, дружище. И мне. Поэтому-ка, оставайся у меня, а я нанесу незамедлительный визит Кошачьей леди.
— Даже не пообедав? – поднял бровь Герхард.
— Ты прав. Пойдём в «Рогоносца».
— Шикуешь?
— Не могу удержаться

Глава 3

Подошли к дому Кошачьей Леди, которая для абсолютного большинства медессцев была нищенкой. И лишь для небольшого круга посвящённых она была колдуньей. Одной из лучших. Одной из сильнейших. Но для беспокойного мира людей она оставалась тихой сумасшедшей, собирающей вокруг себя толпы кошек.
Стоя перед калиткой, Флозерин с наслаждением вдыхал аромат роз, великое множество которых росло с обеих сторон от дорожки ведущей к дому. Уже шагая по хрустящим камешкам, которыми была выложена дорожка, эльф заметил кошку, что, словно вперёдсмотрящий на судне, сидела на коньке крыши.
— Проходи, проходи, кхе-кхе, — чего стоять, — раздался голос старухи. Получив разрешение, Флозерин, следуя не писаным правилам посещения старухи, поднялся по скрипучим ступеням. С его последнего посещения в доме ничего не изменилось. Разве что, кошек стало больше, или это так кажется.
На столе стояло огромное количество реторт, колб, пробирок и тиглей. В них всех что-то бурлило, кипело и пенилось. Царивший полумрак скрывал пространство у стен и в глубине холла. В прошлый раз помещение освещало несколько маголамп, теперь же их количество сократилось до трёх.
Явление хозяйки, как и всегда, сопровождалось некоей долей театральности. Казалось, из угла, где только что клубилась темнота, материализовалась фигура старухи в надвинутом на глаза капюшоне.
— Явился?
— Да.
По вечерам с Кошачьей Леди происходили странные метаморфозы – движения её становились плавными и уверенными, а голос приобретал сочные оттенки.
— Во что ты вляпался на этот раз, эльф?!
— Я?
— Ну, а кто принёс мне этот осколок стекла со следами демона?
— К-кого? — Флозерину показалось, что он ослышался.
— Порождение Нижнего Мира. Пояснить?
— Не надо, — эльф взял себя в руки. – Я знаю, кто это.
— Вот и чудесно, — в голосе колдуньи послышалась ирония. – Тогда дам тебе совет. Бесплатный. Держись от этого существа, как можно дальше и ,возможно, когда-нибудь покачаешь на коленях внуков.
— Я уже взял аванс и пообещал отцу, – немножко схитрил эльф.
— Рассказывай, — не терпящим возражения тоном произнесла колдунья.
Флозерин вздохнул и начал рассказ. Когда он закончил, колдунья только хмыкнула.
— Ну и как ты собираешься выкручиваться из этой ситуации, Флозерин Дардаэннех? Ты подвергаешь опасности не только себя, но и своих друзей.
— Для начала я бы послушался мудрого совета, госпожа, — решил рискнуть эльф.
— Сове-ета, — протянула Кошачья Леди. – Ишь ты!
Кошки поддержали свою хозяйку нестройным мявом. Видимо у них тоже не было согласия в этом вопросе.
— Совет, хм. Садись на первый корабль, идущий в Империю, Зурдаар, Халифат, всё равно куда.
— Я так не могу.
— Ну и дурак. Верни послу деньги, и вся недолга.
Но эльф лишь молча покачал головой, разглядывая носки сапог. Тем временем вспышка гнева у колдуньи прошла так же внезапно, как и началась.
— Приходи утром, может, за ночь я что-нибудь придумаю.
— Хорошо, — эльф несколько прибодрился и покинул дом Кошачьей Леди с теплившейся надеждой в глазах, не заметив, как печально качала она ему вслед головой.

Саломея со страхом ждала наступления ночи. Правда, определить смену времени суток, сидя в подвале, было невозможно. После ухода вчерашних «гостей» она, поплакав, всё-таки уснула, свернувшись калачиком. Ей снился отец, который почему-то вёз её на рынок рабов. Она кричала, плакала, просила его не делать этого, но его глаза оставались закрытыми, а на лице не дрогнул ни один мускул.
Наконец, после последней отчаянной попытки докричаться до него, она опустилась на колени и закрыла лицо руками. Когда же она вновь решилась посмотреть на отца, тот со страшным криком стал ногтями разрывать себе лицо. Хлестала кровь, клочья кожи свисали кровавой бахромой, и сквозь этот кошмар на Саломею смотрело лицо Джэнхан’гаша. Она снова закричала и проснулась.
За время, проведённое в подвале, её глаза адаптировались к темноте, и она сумела рассмотреть массивную фигуру Аруша, который сидел рядом на корточках.
— Это кошмар, — тихо произнёс он. – Просто кошмар.
— Мне снился этот… эта тварь.
— Демон, — утвердительно заключил оборотень.
Саломея помня, что имя демона произносить нельзя, молча кивнула и принялась рассматривать своего сокамерника, но в темноте черты его лица ускользали от её взгляда.
— Не поддавайся его чарам, — с рыком произнёс Аруш. – Борись, пока хватает сил. Иначе он получит твою душу ещё до твоей смерти.
— Звучит не ободряюще, — грустно заметила девушка, шмыгая носом и инстинктивно оправляясь. Её длинные чёрные волосы, бывшие её гордостью, теперь сбились, в них торчали соломинки и ещё бог знает какой мусор. Саломея тяжело вздохнула и оставила тщетные попытки привести себя в порядок.
Спустя некоторое время дверь в их темницу распахнулась. На пороге стоял стражник с подносом, на котором стояли миски с едой. Мужчина молча поставил поднос на пол и вышел. Желудок Саломеи тут же требовательно заурчал, напоминая, что ела она последний раз сутки назад. Но девушка нерешительно глядела на миску, исходящую паром и дурманящим запахом еды.
— Ешь, – сказал подошедший Аруш, беря одну из мисок. – Тебе нужны силы, чтобы бороться.
— А вдруг там яд?!
— Какой смысл травить тех, кто должен умереть на арене? – весело ответил её сосед по несчастью и с нескрываемым аппетитом принялся поглощать пищу.
— Действительно, – девушка отбросила свой страх и с жадностью набросилась на еду. Ей принесли жареные овощи и мясо, судя по всему, это была какая-то птица, в темноте было не разобрать. Но тарелка опустела за считанные минуты. Аруш справился со своей порцией ещё быстрее и, сыто рыгнув, привалился к стене.
— Сдаётся мне, они забыли нас напоить, – сказал он, на что Саломея пробубнила с набитым ртом, на время забыв о великосветских манерах. И в этот миг в подвале ярко вспыхнул свет, заставив пленников зажмуриться. Когда девушка сумела приоткрыть глаза, перед собой она увидела глиняный кувшин, а чуть дальше улыбающегося Магруна Бездушного. Хотя, если бы акулы могли улыбаться, их улыбки были бы не в пример дружелюбнее.
— Я зашёл пожелать вам удачи лично. Заодно и вина принёс, разбавленного конечно, — он неожиданно хихикнул. – Если вы победите, я стану очень богатым. А если нет, то я всё равно в выигрыше, – он ещё раз засмеялся и вышел, на этот раз оставив свет гореть. Первой вино попробовала Саломея:
— Тьфу, кислятина, – поморщилась она и передала кувшин оборотню, впервые увидев его при свете. На вид Арушу было лет тридцать-тридцать пять, хотя сколько ему было на самом деле, мог знать только он сам. Из одежды на нём была лишь набедренная повязка. Сильное, мускулистое тело покрывали шрамы – старые, новые и только зарубцевавшиеся. Прямые чёрные волосы были коротко подстрижены. Из-под тонких бровей на девушку весело смотрели серые глаза. Он принял у неё кувшин и сделал большой глоток.
— А по мне так и ничего, — он вытер губы. – Удовлетворены осмотром, шайне? – смеясь, спросил он.
Саломея смутилась, густо покраснела и отвернулась к стене, и услышала:
— Извини, Саломея, не хотел тебя обидеть. Просто ты так внимательно меня изучала, что я не удержался.
— Я не обиделась, Аруш, но… что дальше с нами будет?
— Ну, насколько я могу судить, арена для боёв уже оборудована. Дело осталось за зрителями. Некоторых из приглашённых привозят. Некоторые прибудут сами. Когда же все соберутся, наступит время делать ставки и заключать пари, – оборотень криво усмехнулся, блеснув внушительными клыками. Внутренне содрогнувшись, Саломея всё-таки не разделяла энтузиазма Аруша.
— А… если мы победим? – тихо, будто боясь спугнуть свою удачу, спросила она.
— О, тогда ставки на нас повысятся. До следующего раза, – подумав, добавил он.
— А…
— Всё, хватит вопросов, женщина! – не выдержал оборотень. – Я уже стал похож на торговца финиками! Давай помолчим.
Так в тишине они сидели до тех пор, пока не раздались шаги, и дверь, заскрипев, впустила прислужников волшебника, лица которых были закрыты. А спустя мгновение сюда же пожаловал Джэнхан’гаш. Демон растянул сшитые губы в подобии улыбки, отчего по изуродованному лицу потекла кровь:
— Наворковались, голубки? — раздался его скрипучий голос в голове девушки.
— Знай своё место, раб! – внезапно взорвалась Саломея. – Делай то, за чем пришёл, молча!
От подобного обращения демон не сразу нашёлся, что ответить. Затем невидимая рука сдавила горло дочери посла, одновременно прижимая рычащего Аруша к стене.
— А, ну-ка, повтори, как ты там меня назвала, – зашипел он. И от этого голоса, казалось, даже стены подвала покрыла изморозь. Слуги благоразумно пятились к выходу. «Рука» продолжала сдавливать горло Саломеи, выдавливая последние крохи воздуха из лёгких. Перед взором девушки уже поплыли разноцветные круги, когда в комнате появился ещё один участник. Магрун Бездушный.
Крепкая рука схватила демона сзади за шею, встряхнула и с силой впечатала в стену.
— Ты забываешься, Джэнхан’гаш! — прорычал колдун, сверкая глазами.
— Этот кусок мяса посмел оскорбить меня, — не сбавляя тона, прорычал демон. – Я хочу испить её душу сейчас! Но прежде…
— Сначала арена, а там… я подумаю, – криво усмехнулся Магрун, разжимая руку на шее демона и поворачиваясь к Саломее, — Весьма неосмотрительно задирать того, кто несоизмеримо сильнее тебя. Это говорит либо о твоей глупости, либо о смелости, девочка.
— Даже у обычных людей есть гордость, — отпарировала Саломея, глядя на колдуна снизу вверх. – Пусть твоя шавка запомнит это.
Джэнхан’гаш взвился, яростно завывая, когти уже тянулись к тонкой девичьей шее, но его оборвали раскаты смеха. Магрун хохотал, держась за живот. Наконец, с трудом взяв себя в руки, он оборвал смех и вытер воображаемую слезу:
— О, уф! Ну и насмешила ты меня! Мужество обречённости! Оцени, Джэнхан’гаш. А что? Мне нравится. Если она поведёт себя так же и на Арене, мы покинем это захолустье просто бессовестно богатыми. Кстати, я, собственно, за вами. Гости собрались и жаждут зрелища!
— Отлично! – Аруш вышел вперёд. – Во имя луны, мне надоело ждать.
— Джэнхан’гаш, — не оборачиваясь, бросил колдун, — подготовь нашу пару к бою.

В сопровождении демона и слуг Саломея и Аруш прошли в небольшую комнату, сплошь заваленную оружием. Глаза оборотня загорелись радостным огнём, словно у ребёнка.
— Мужики! – покачала головой Саломея.
Тем временем Аруш всё своё внимание устремил на изучение этой горы колюще-режущих приспособлений для причинения друг другу увечий.
— С кем нам придётся драться? — наконец спросил он, разглядывая тяжёлую саблю с чашеобразной гардой.
Ответил один из одетых в чёрное сопровождающих:
— Его привезли вчера в закрытой железной клетке и кормят сырым мясом. От его рыка трясётся весь дом.
— Это какая-то тварь из Нижних миров, — добавил второй, видимо более осведомлённый.
Тем временем Аруш выудил из кучи перевязь с метательными ножами и широкий пояс, на котором висела пара кривых халифатских кинжалов. С этим грузом он подошёл к Саломее:
— Я знаю, что в знатных семьях девочек часто учат обращаться с оружием. Это так?!
Выхватив кинжал, девушка нанесла два быстрых, смертельно опасных удара:
— Чего только не расскажут базарные слухи, — с усмешкой она примерила пояс. Ей понадобилось сделать ещё одну дырочку, и пояс сел как влитой, обхватив тонкую талию, дальше последовала очередь перевязи.
Скептически оглядев свою спутницу, Аруш вздохнул:
— Всё это так, на крайний случай, — добавил он. – Держись за мной, и тогда, возможно, у нас появится шанс.
— Ты так думаешь? — почти шёпотом спросила она.
— Конечно! — засмеялся оборотень. – Когда со мной такая красотка, я не могу проиграть.
— Хватит болтать! — ворвался в их головы ледяной голос демона. – Время умирать.
Его зашитые глаза внимательно изучили облик новых гладиаторов и остановились на Аруше.
— Постарайся сегодня, перевёртыш, — глумливо заметил он. – Мне не терпится заполучить новую игрушку.
— На всё воля Луны, — не моргнув, ответил оборотень. – Веди нас!
Несмотря на внешнюю браваду, внутри у Саломеи всё обмирало от страха. За свои восемнадцать лет она лишь однажды столкнулась со смертью, когда умерла её мама. Но и тогда она не задумывалась о ней, полагая, что у неё ещё предостаточно времени для того, чтобы приготовится к этой встрече. Но оказалось, что развязка до обидного близка и до безобразия ужасна.
— Я очень боюсь, — шепнула она Арушу. – Очень…
— Только не показывай этого, дочь посла, — так же тихо ответил ей оборотень. – Мне нужны будут твои силы. Все до единой. Если ты будешь сильной, мы победим.
— Ты так уверен? — робко спросила она.
— Уверен, — он легонько сжал её плечо и первым шагнул на посыпанную песком арену.
И тут же оглушительный рёв голосов обрушился на них как водопад. Очевидно, наложенные на здание чары не пропускали звуков, иначе рёв толпы наверняка услышали бы и в Империи. Закрыв уши руками, от неожиданности Саломея стала осматриваться по сторонам.
Сама арена представляла собой подвал какого-то большого здания, в котором были сняты перекрытия. Устроители боя не сильно озаботились приданием арене первоклассного вида, ограничившись посыпанием песка. Вдоль стен стояли какие-то ящики и другой мусор. От зрителей арену отделяли высокие, в два человеческих роста стены, по верхнему краю которых висели десятки маголамп. Так что света было предостаточно.
А вот над зрительскими местами «организаторы» поработали. Каждое кресло было снабжено сервировочным столиком и девушкой-рабыней с золотым ошейником. Свободных мест не наблюдалось. Люди и нелюди с нетерпением ожидали боя, потягивая крепкие напитки или щупая рабынь. Несчастные не могли даже сопротивляться, понимая, что любое неудовольствие клиента приведёт их на арену в виде корма для чудовищ.
Гул голосов достиг своего апогея, когда появился Магрун, и стих, стоило ему поднять руку:
— Господа! Вы все прибыли сюда, чтобы с интересом и пользой провести сегодняшний вечер! Незабываемый вечер! И я на правах гостеприимного хозяина приложу для этого все усилия, — Магрун хорошо поставленным движением коснулся сердца, склонив голову в ленивом полупоклоне, сделав паузу, — чтобы вы с пользой потратили свои деньги!
Присутствующие разразились приветственными криками и смехом. И в этот момент Саломея увидела на помосте человека, которого не могло здесь быть. Это был старый друг отца – Аджих дин Гурез. Он часто бывал в их доме ещё до того, как неверный сын убил отца. Но затем связь с ним оборвалась. Ходили слухи, что это он приложил свою руку к дворцовому перевороту. Но, как бы там ни было, в доме аб-Абдаха его больше не видели, а отец при упоминании его имени исходил ядом.
Их взгляды встретились, и девушка вздрогнула. В глазах этого человека не осталось ничего человеческого. В них плясали дьявольские огни, а в приоткрытом в крике рту виднелись клыки.
«Так вот почему выбор пал на меня, — подумала Саломея, дрожа от осознания произошедшего. – Теперь многое становится ясным. Но далеко не всё».
— Так пусть же начнётся бой! – провозгласил тем временем Магрун, и зрители завопили, дождавшись зрелища.
Только сейчас девушка заметила ворота на противоположной стороне арены, на которые, казалось, не мигая, смотрел оборотень, сжимая саблю. Раздался короткий взрык, двери, скрывающие за собой противника, разлетелись в щепки, и на арену выскочил демон. Крики на мгновение стихли, а затем разразились с новой силой.
Демон напоминал гротескное подобие человека. Его длинные мускулистые руки с непомерно большими кистями, каждый палец на которых был снабжён кривым, иссиня-чёрным когтём. Коротковатые, мускулистые ноги оканчивались острыми, раздвоенными копытами. Демон сильно сутулился, и его длинные руки касались пола. Его глаза, казалось, были окнами в его безумный, жестокий мир. Они горели от источаемой ими ярости и жажды убийства.
Демон взревел. На его спине вздулись бугры мышц, он вырвал из пола огромные комья земли. Голова, увенчанная парой завитых рогов, повернулась из стороны в сторону, будто выискивая среди зрителей знакомые лица. И, наконец, его взгляд остановился на Аруше и Саломее.
Морда демона напоминала одновременно и лицо человека, и морду летучей мыши. От жестокости, переполнявшей его взгляд, Саломею замутило. Она почувствовала, как оцепенение охватывает всё её тело. Демон взревел ещё раз и бросился в атаку.

Длинным прыжком он покрыл половину разделяющего их расстояния и устремился к людям, смешно ковыляя, двигаясь полубоком. Он сразу же атаковал Аруша, до времени игнорируя женщину, с широко раскрытыми глазами смотревшую на вырвавшийся кошмар.
Аруш щитом отбил рванувшиеся к нему когти и в ответ ударил сверху вниз, вкладывая в удар изрядную долю своей силы. Невероятным движением выходец из Нижнего мира ушёл из-под удара, но острие сабли всё-таки слегка задело его, рассекши грудные мышцы, на что тварь ответила громогласным рёвом. Капли чёрной крови с шипением упали на песок арены, а демон уже атаковал с неистовством тысячи берсерков.
От нового удара щит отлетел в сторону, и теперь уже Арушу пришлось уворачиваться от загребающих воздух когтей демона. Толпа свистела и улюлюкала, предчувствуя скорую развязку. Наиболее нетерпеливые стали бросать на арену скомканные салфетки и остатки еды, пытаясь таким образом подстегнуть бойцов. Аруш с демоном обменялись ещё несколькими ударами и на миг отступили друг от друга, тяжело дыша. Человек был ранен в бедро, на предплечьях, груди и спине выходца из Нижнего мира виднелось несколько глубоких порезов.
Пока ничья!
Всё это время Саломея сидела, сжавшись в клубок у стенки арены, с ужасом взирая на кружащихся в смертельном танце противников. Одна часть её сознания вопила от ужаса, закрывая глаза руками. Но вторая, доселе неизвестная, с отстранённым интересом наблюдала за боем. И что-то древнее и тёмное волной поднималось в ней, заставляя рычать по-звериному, приподнимая верхнюю губу. Это новое, незнакомое чувство одновременно и радовало, и ужасало её.
В этот момент демон сильным ударом выбил из рук Аруша саблю, и они, сцепившись, покатились по земле, сдавливая друг друга в объятиях. Человек-оборотень боролся изо всех сил, удерживая когти и клыки демона на безопасном расстоянии от своего тела. Но, несмотря на всю его силу, долго это продолжаться не могло. Не имея возможности контратаковать, Аруш постепенно терял и силы. Тварь ревела, не прекращая, обдавая его тяжёлым, зловонным запахом гнили из пасти. Ко всему прочему кровь демона, попадая на кожу, с шипением стала разъедать его плоть.
Аруш завыл в голос и запредельным усилием сбросил с себя демона. Его тело начало трансформироваться – с жутким хрустом видоизменялись кости и суставы, растягивались связки. Из-под свисавшей клочьями кожи, проглядывала мокрая от слизи шерсть. Человеческое лицо за считанные мгновенья превратилось в морду зверя. Вместо ногтей выросли когти, и вот уже на песке арены стоит совершенно иное существо.
На несколько мгновений над ареной повисла звенящая тишина, голоса зрителей стихли, чтобы с новой силой зазвучать, когда ставки на пару Аруш — Саломея поползли вверх.
Тем временем два зверя кружили по арене, выискивая в обороне противника слабину. Видимо, это надоело им обоим, потому что, потоптавшись, они одновременно бросились друг на друга, сплетясь в один клубок, который катаясь по арене, разбрызгивал чёрную и алую кровь.
В конце концов, ком распался. Оба бойца стояли, опустив лапы, дыхание с хрипом вырывалось из бурно вздымающихся грудных клеток. На спине Аруша-оборотня были видны глубокие царапины от когтей, а на плече демона не хватало изрядного куска мяса, и вся правая половина торса была залита чёрной кровью. Первым в атаку бросился оборотень, и вновь серо-красный клубок покатился по песку арены.
Напряжение, растущее среди зрителей, дошло до предела и вскоре стало передаваться Саломее. Звериная энергия, хлеставшая, будто кнутами, её нежную, хрупкую сущность, неожиданно заразила девушку желанием ввязаться в схватку. А пуще того — завыть, запрокинув голову, и вонзить в противника зубы. И прежде, чем она смогла осознать эти новые для неё ощущения, её тело, ведомое каким-то древним инстинктам, уже летело к борющимся, выхватывая из ножен кинжал.
В этот самый миг, демон сильным ударом сбил оборотня на землю и бросился сверху, желая покончить с этим диким зверем и приступить к лакомому кусочку, который до этого, сжавшись, сидел у стены. Неожиданно что-то острое вошло ему под лопатку, задев чёрное сердце. Демон взревел скорее от удивления, чем от боли, и попытался дотянуться до кинжала в спине, не понимая, откуда он там взялся.
Неистово рыча, демон обернулся и увидел фигурку маленькой женщины, судорожно сжимавшей в руке новый кинжал. Одного этого удара было недостаточно, чтобы остановить выходца из Нижних Королевств, и демон сделал уже первый шаг по направлению к своему обидчику. Но тут, получивший краткую передышку Аруш, бросившись, вцепился клыками в горло демона. И уже не отпускал его, даже когда когти демона в агонии рвали его бока, пытаясь сбросить объятого яростью зверя.
Постепенно движения демона замедлились, он всё медленней двигал лапами, и, наконец, тяжело упал сначала на колени, а потом завалился на бок. Лишь когда он перестал подавать признаки жизни, Аруш разжал челюсти и с трудом поднялся на лапы. Вздернув окровавленную морду вверх, он провыл какую-то свою победную песнь и рухнул навзничь, постепенно превращаясь обратно в человека.
Буря пронеслась среди зрителей! Проигравшие ругались и кричали на разных языках. Те же, кто, повинуясь зову удачи, поставил на Аруша и Саломею, победно хохотали и подсчитывали в уме выигрыш. Но больше всех радовался Магрун Бездушный, хотя на его холёном лице не отобразилось и тени эмоций. Этот бой принёс ему небывалую прибыль, и речь шла не только о деньгах. Сегодняшняя победа ещё на шаг приблизила его к заветной цели, на пути к которой он не остановился ни перед чем.

С первыми лучами солнца эльф уже стоял перед домом Кошачьей Леди. Ночная роса ещё щедро блестела на лепестках роз и на паучьих нитях. Но всё это Флозерин отметил походя, внутренне готовясь к разговору с колдуньей. Всю ночь его преследовали кошмары, и пару раз он спускался на кухню выпить воды. Герхарда кошмары не мучили, и он преспокойно спал, похрапывая и ворочаясь во сне.
Отогнав, так некстати подвернувшиеся мысли, эльф внимательно осмотрел дом. Снаружи Флозерин не заметил ни одной кошки. Что само по себе уже было необычно. Он ещё раз осмотрелся, прислушался — ничего! Тем не менее, входить в дом он поостерёгся и осторожно присел на жалобно скрипевшем крыльце.
— Ты просто несносен, эльф, — раздалось из-за спины. Флозерин поспешно поднялся, оборачиваясь. Колдунья стояла в полуметре от него в своём неизменном балахоне, с глубоко надвинутым капюшоном. Снова она подошла к нему вплотную, а он даже ничего не почувствовал. «Может я уже оглох? — мелькнула подленькая мысль. — Но нет, я слышу пение птиц, шелест листвы. Противная старуха просто дразнит меня!»
Но сегодня голос колдуньи дрожал больше обычного и скорее напоминал сухую, скрипучую ветку, с которой балуется лёгкий, озорной ветерок. А когда она сделала пару шагов, с трудом переставляя ноги, он не удержался:
— Что с тобою случилось? — спросил он. – Неудачный опыт?
— Слишком докучливый и не очень умный клиент, — в тон ему ответила Кошачья Леди.
Эльф предпочёл промолчать, понимая, куда клонит старуха. Но когда они вошли в полутёмный холл, он всё-таки решился предложить свою помощь. Колдунья тяжело опустилась на трёхногий табурет, тут же став напоминать кучу тряпья. Из-под капюшона раздался странный хрип, и Флозерин с трудом смог разобрать, что это — смех.
— Давно меня никто так не смешил, кхе-кхе! Жаль, нет гостей, вот бы посмеялись! С тебя сто марок и обещание в течение недели меня не беспокоить. Я очень устала.
Благоразумно помалкивая, Флозерин отсчитал двадцать золотых монет, по пять марок каждая и, сложив их столбиком на краю стола, так же молча, отошёл.
— Я знала, кхе-кхе, что ты втянешь меня в какую-нибудь историю, эльф. Но это слишком даже для тебя! — ведьма покачала головой. – Как ты умудрился связаться с тварью из Нижних Миров?
— Ни с кем таким я не связывался, — стал оправдываться эльф. – Не имею привычки заводить врагов из других миров.
— Ну, тогда мой первый совет ещё в силе.
— Это…
— Да, да! Про корабли и смену места жительства.
Флозерин потупил взор, внимательно разглядывая носки сапог. Ведьма зло прошипела какое-то ругательство.
— Но ты прав, — неожиданно чистым, сильным голосом заявила Кошачья Леди. Опешивший от столь резкой смены тона, эльф лишь удивлённо хлопал ресницами. – Этих тварей я просто ненавижу! Но то, что есть следы присутствия демона, и нет моря крови и горы трупов, наводят на мысль о том, что демоном управляли. А это, в свою очередь значит, что мы имеем дело с могущественным, неординарным волшебником. Ну, или кто он там есть.
Сделав очерёдную зарубку в памяти о столь неожиданной смене голоса и настроения колдуньи, он внимательно прислушался к размышлявшей вслух колдунье.
— Местным такое не под силу. Да и вряд ли у них появится такое желание. Скорее всего, это кто-то из прибывших на архипелаг в последние несколько дней. На твоём месте я бы начала с Портового города.
— Вряд ли это понравится Герхарду, — пробормотал Флозерин.
Между тем, Кошачья Леди, бормоча что-то себе под нос, плела из разноцветных ленточек верёвку, в основании которой эльф увидел знакомый кусочек стекла. Колдунья плела всё быстрей и быстрее, бормотание слилось в один сплошной заунывный напев, от которого у эльфа сводило зубы. Флозерин попятился к двери, чтобы в случае чего, как можно быстрее оказаться подальше от опасности.
Кошки, до этого времени подозрительно молчавшие, внезапно взвыли все хором, шерсть у них стала дыбом, а глаза загорелись совсем уж потусторонним зелёным огнём. Флозерин ещё раз похвалил себя за проницательность и сделал ещё два шажка к свободе.
Неожиданно тысячи мурашек забегали по его коже. Воздух в доме наэлектризовался, будто всё время грозы. Кошки ещё раз взвыли, свет маголамп на миг погас, а затем засиял с новой силой. Колдунья, всё это время не бросавшая своего занятия, тяжело вздохнула и протянула эльфу оплетённый верёвочный осколок.
— Что это? — опасливо поинтересовался он.
— Астральный Поводырь, — терпеливо, как ребёнку, сказала колдунья, пускаясь в пространные разъяснения по пользованию магической побрякушкой. Оказалось, всё очень просто – нужно было держать Поводыря свободно болтающимся. Когда он чувствовал приближение того, на кого был настроен, стекляшка наливалась насыщенным красным цветом.
— Весьма, хм, полезная вещица, — обрадовался эльф. Это облегчало работу стократно. Флозерин даже разулыбался, что в последнее время с ним случалось не часто.
— Вот и хорошо, — колдунья казалось при этом надломленным деревом, едва ворочая языком. – А теперь оставь меня, мальчик. Я очень устала.
Эльф ещё раз поблагодарил Кошачью Леди и направился к дверям. Обернувшись, он замер с открытым ртом – кошки со всех сторон обступили колдунью, и она медленно исчезала под валом из кошачьих тел, которые буквально погребли её. С тихим мявом эта скульптура развалилась, и кошки брызнули в разные стороны. Колдуньи там не было!
Выругавшись, Флозерин выскочил за двери. На едином дыхании он пролетел всю дорожку и, достигнув калитки, внезапно почувствовал, будто мягкая кошачья лапа коснулась его сознания:
— Будь осторожней, эльф…

 

 

Глава 4

В доме губернатора уже второй день творилось форменное безумие. Фьери не находила себе места и срывалась на ком ни попадя, лишний раз подтверждая дурную славу своего племени. Из-за похищенной дочери посла покой официальных властей был обращён в пыль. Подходить к госпоже ун-Халлис хватало смелости лишь у Шибуми, с неизменным спокойствием сносившего все всплески неконтролируемой ярости у маленькой фурии. Но эмоции хозяйки странным образом передавались и ему, что сразу же ощутили на себе его подчинённые. Атмосфера в доме подбиралась к критической отметке.
Когда из покоев губернатора раздался звон разбитой посуды, стоявшие у дверей телохранители лишь возвели очи горе и, не сговариваясь, покачали головами:
— Четвёртая, — произнес стоящий справа скарцени.
— Больш-шой-то с-сервис-с? – поинтересовался его напарник.
— На двенадцать перс-сон. Гальянский фарфор.
— З-здорово…
В это время в конце коридора показалась фигура Шибуми, и разговор мгновенно прервался:
— Ну, ш-што? – вперив тяжёлый взгляд в подчинённых, прошипел начальник охраны.
— Бьёт пос-суду.
— Ну-ну, — он шагнул к дверям и легонько постучал.
В ответ тут же раздался новый звон, из-под двери ощутимо потянуло сыростью.
— Mino, это я, — громко произнёс Шибуми и скользнул в приоткрытую дверь.
Личные покои губернатора представляли собой поле битвы: кое-где ещё шелестели следы магического пламени, разорванные подушки и груды битых осколков. Среди разломанной мебели металась сама фьери с безумно горящими глазами. Волчий оскал на её лице мог напугать кого угодно, но не старшего телохранителя. Если бы он не знал, кто его наниматель, то, наверное, никогда бы не догадался, что эта «маленькая девочка» способна устроить такой погром.
— Mino…
— Что?! – проревела маленькая фурия, отправляя в последний полёт ещё одну тарелку. – Опять эти делегаты от посольской коллегии?!
— Нет.
— Уже лучше, — хмуро отозвалась она. – Что там ещё?
— Пришёл эльф…
— И ты молчишь! – вскинулась фьери. – Веди его сюда. Тьфу, Бездна! Не веди его сюда.
Из глаз госпожи ун-Халлис медленно уходило безумие, и она вновь обретала способность быстро и трезво мыслить:
— Пусть ждёт в кабинете, и, Шибуми, …пришли Леворну.
— Хорошо, госпожа, — кивнув, скарцени скрылся за дверью, и вскоре оттуда донёсся его командный голос. Фьери облегчённо вздохнула и провела рукой по вороньему гнезду, в которое превратилась некогда тщательно уложенная причёска.
— Наконец-то! – тихо произнесла она. Случившееся лишало её душевного покоя и равновесия. Но, что больше всего бесило, так эта неспособность почуять хоть что-то, будто она в одночасье лишилась всех своих сил и способностей. Не для этого она прошла полный смертей путь, чтобы в одночасье лишиться всего. Нет!
Спустя полчаса, двери в кабинет с беспокойно ёрзающим эльфом приоткрылись, и вошла уже совсем другая фьери – холодная, расчетливая и рассудительная.
— Госпожа Губернатор, — поднялся ей навстречу эльф.
— Прошу простить моё опоздание, кьер Флозерин, – дела. Надеюсь, вас ко мне привели хорошие известия?!
— След, — эльф поднял руку с зажатым в ней «компасом».
Фьери подобралась и втянула носом воздух, с прищуром разглядывая вещицу.
— Что это?!
— Кровь демона.
— Что-о?! Уж не хочешь ли ты сказать?..
— Вот именно. Нижние Королевства…
— Откуда «это»?
— Из посольского дома.
— Значит, будет только хуже.
— Возможно, — эльф просто лучился оптимизмом. – Эта «ищейка» приведёт меня к нему. Но одному мне не справиться. Возможно, нужен изгоняющий и не последний.
Фьери надолго замолчала, обдумывая услышанное. Желваки на её скулах задвигались, будто живые существа. Так прошло несколько минут, но губернатор продолжала сидеть неподвижно, словно статуя. Тем временем, воздух в комнате сгустился, стал вязким. Кожу эльфа стало покалывать, что происходило всегда, когда рядом творилось волшебство. Флозерин поёжился и стал нервно поглядывать в сторону двери.
— Не уходи, — голос был низким, с хрипотцой и, конечно же, не мог принадлежать Пиррэ ун-Халлис. Волосы на затылке эльфа зашевелились.
— Кто ты? – он постарался, чтобы его голос не дал петуха.
— Я — Гдаур. Я – дух-хранитель Пиррэ.
Глаза самой фьери тем временем заволокла тьма. Голос стал ещё ниже, почти превратившись в рык:
— Я прихожу только тогда, когда задача, стоящая перед ней, грозит обернуться против неё самой.
— И что, все фьери могут так? – голос эльфа всё ещё дрожал.
— Нет. Это удел Отмеченных Предками, но речь сейчас не о фьери, а о выходцах из Нижних Королевств. Покажи мне указатель.
Стараясь больше ничему не удивляться, Флозерин вновь достал «ищейку».
— Хм, неплохо, неплохо, — разве что не промурлыкал дух. — Очень тонкая работа. Надеешься, что он приведёт тебя к демону?
— Ну да, — пожал плечами эльф. – Таков был план.
— И ты, конечно, готов к встрече с хозяином этой твари?!
— Хозяином?!
— Ну, а ты как думал? — пророкотал Гдаур. – Демон никогда не сможет разгуливать в нашем мире сам по себе, без короткого поводка. В наш мир его можно только призвать. Но, если у вызвавшего не хватает силы его удержать, демон забирает его жизнь и душу и уходит обратно. Только очень сильный маг может удерживать эту тварь здесь.
— Значит, он ещё опаснее…
— Похвально, — дух, вселившийся в тело фьери, издал зловещий смешок, от которого по спине Флозерина пробежала стая ледяных пауков. – Начинаешь думать.
— Да я вообще жутко сообразительный, – буркнул эльф вполголоса.
— Возьми с собой Пиррэ и скарцени. Они помогут, — голос духа стал отдаляться и вскоре стих. И в тот же момент фьери глубоко вдохнула, будто вынырнув с глубины. Медленно ушла и тьма из её глаз. Некоторое время губернатор дышала, как выброшенная на берег рыба, и начала говорить не раньше, чем её дыхание нормализовалось.
— Что он сказал? – первым делом спросила она.
— «Он»? – удивился эльф.
— Гдаур. Он — урзах, один из духов-хранителей нашего племени. Так что он сказал?
— Сказал, чтобы я взял тебя и скарцени в помощь.
— Ещё что-нибудь? – в голос фьери возвращались властные нотки.
— Да так, – Флозерин пожал плечами, — по мелочам.
После разговора с духом он пожалел, что вышел из дома безоружным и теперь ощущал себя буквально голым. Ему хотелось поскорее покинуть губернаторский дом и вернуться под защиту своих стен. Тем временем губернатор вышла из-за стола:
— Я не хотела пугать тебя, эльф, но Гдаур сам принимает решение, когда вмешаться.
— Это всё очень замечательно, госпожа, – Флозерин поднялся, — но сейчас я очень хочу домой. Скоро обед, а мне не хочется отправляться на смертельно-опасные поиски дочери посла голодным.
Фьери, судя по всему, собралась вспылить, но сдержалась.
— Когда же мне присоединиться к тебе?
-Я дам вам знать, госпожа губернатор, — эльф недвусмысленно шагнул к двери.
— Может, останешься на обед? – фьери вопросительно изогнула бровь, при этом её лицо приобрело заговорщицкое выражение.
Флозерин открыл и закрыл рот, не найдя достойного ответа, просто попятился к дверям.
— Эльф Флозерин! — окликнула его фьери. – Только без глупостей.
Открыв дверь, Флозерин ослепительно улыбнулся и выскочил в коридор. В кабинет тут же просочился Шибуми. Он успел заметить выражение разочарования на лице фьери.
— Какие будут рас-споряж-шения, моя гос-спож-ша? — прошипел он.
— Подготовь своих воинов, Шибуми. Мы собираемся повоевать.
Губы скарцени раздвинулись в хищной улыбке.

Флозерин без приключений добрался до улицы Костоправов, но, открыв входную дверь, сразу же столкнулся с крайне недовольным гномом.
— Ну и где ты был, тысяча дохлых эльфов? – прорычал Герхард, зло поблёскивая лысиной.
— И не спрашивай, — Флозерин сделал попытку протиснуться мимо грозно сопящего гнома.
— Ну-у? – повторил гном не двигаясь с места.
Пришлось эльфу всё рассказать. Гном задумчиво подёргал себя за ус.
— Непредсказуемы дела Брадоша, и каждое из них, что молотом по наковальне.
— Во-во, а теперь я могу войти в свой дом? – решил развить наступление Флозерин.
Герхард посторонился, и эльф наконец-то проскользнул мимо него и сразу же устремился на кухню. Спустя некоторое время он устроился с чашкой каффа и тарелкой лепёшек, сдобренных маслом, на одной из подушек в гостевой комнате.
— Что думаешь делать? – гном подошел, держа в руках чашку с дымящимся каффом, и по-хозяйски стянул с тарелки эльфа лепёшку.
— Думаю, может подождать госпожу ун-Халлис и её головорезов, — эльф откусил здоровенный кусок лепёшки и заработал челюстями.
— А не опоздаем? – гном задумчиво огладил бороду. – Может, с неё сейчас снимают кожу, Фло…
Эльф закатился и едва не подавился куском лепёшки:
— Очень своевременно, Герхард! Я едва не подавился.
— Тогда шевели челюстями быстрее, никчёмный эльф! Нужно спешить! – он со стуком поставил кружку и вышел из комнаты. – Собирайся! – крикнул он уже из коридора.
— Проклятый упрямец, — прочавкал Флозерин, спешно доедая лепёшку и протягивая руку за следующей. Спустя несколько минут он, держа в руке хольгест, стоял в коридоре, решив в этот раз оставить ламии дома. Громко топая по лестнице, спустился гном, одетый в толстый дублет. Из оружия он взял короткий меч и кинжал:
— Готов?!
— Нет.
— Тогда пошли, – гном был неумолим.
— Вот упёртый коротышка, — недовольно пробурчал эльф, но вздохнул и последовал к выходу.

Народ на улице не мог не заметить появление эльфа, но в этот раз Флозерин решил не привлекать к себе излишнего внимания и достал из кармана «ищейку». Как он и ожидал, стекляшка даже не шелохнулась.
— С чего начнём? – Герхард разве что не подпрыгивал от нетерпения.
— Предлагаю прогуляться к Порту, да и ведьма о нем говорила. А там решим, как действовать дальше.
Спустя пару часов бесполезных блужданий друзья вышли к самому отдалённому району Порта – Акульей Приманке. В этом месте жили самые бедные и опустившиеся в Медессе существа. Жизнь здесь не стоила ровным счётом ничего, и поэтому сюда не отваживались соваться даже Стражи, если на это не было веской причины. Но и тогда они отправлялись сюда количеством никак не меньше двух взводов.
Все пороки, доступные разумному существу, возводились здесь в абсолют, и сотни отчаявшихся существ были потребителями каждого из них. Всё, что было незаконно в Медессе, принадлежало одному че… существу по имени Хоргл. Почему существу? Дело в том, что мало кто мог похвастаться знакомством с ним. Обычно эти люди были немногословны и молчаливы ввиду перерезанного горла или вырванного сердца. Чаще всего они встречались в воде у пирсов, лениво покачиваясь на волнах.
— Ты уверен в том, что делаешь? – немного нервно спросил Герхард. – Нам действительно следует лезть к Айрюхе в руки?
— Не уверен, — мрачно откликнулся Флозерин, поглядывая по сторонам, — но «ищейка» ни разу даже не дёрнулась. Может и не стоит искушать судьбу, — даже за всю свою жизнь на дне Медессы эльф ни разу не заходил сюда так далеко.
— На корабле я слышал много историй о Хоргле. И все они были нехорошие. Здесь никто не чихнёт без его ведома. Говорят, его влияние проникает даже в Высокий Город.
Флозерин тем временем изучал небывало грязные улицы. Похоже, вездесущие гоблины-уборщики сами избегали забредать сюда. Горы гниющего мусора подпирали убогие, покосившиеся домики, построенные, наверное, задолго до рождения самого эльфа. Запах гнили смерти и отчаяния витал здесь, отравляя вдыхавших его не хуже самого опасного яда. Около нескольких домиков друзья видели лежавших вповалку людей, кавлергов, полукровок и тьма ещё знает кого. И у всех в глазах — нездоровый блеск.
— Курители н’хага, — определил Герхард. – А может чего и покрепче. Пойдём отсюда, Фло, я говорю совершенно серьёзно – нам тут делать нечего. Будь он хоть трижды демон или его бабушка, надо очень сильно не дружить с головой, чтобы обустроить здесь своё прибежище.
— Ты прав, – неожиданно легко согласился эльф. – Ведь хозяин демона — маг, а они не привыкли жить посреди самого распоследнего гадюшника на Этолии. Нам придётся идти в Высокий Город.
— Может, по пути заглянем на «Развратницу»? Дэйрдре спрашивала про тебя. Да и Рубио приглашал на парочку бутылок джанаанского рома.
— Не ты ли два часа назад едва ли не пинками гнал меня на поиски?! Теперь уже поздно, Герхард! Все посиделки только по окончании дела. И никаких гвоздей!
Но спокойно уйти им не дали – стоило им повернуться, как узенькую улочку перегородила ватага страшно худых и оборванных обитателей Акульей Приманки. В руке у каждого было что-то колюще-режущее. Пара странного вида полукровок держала в руках дубины с вбитыми гвоздями, почти по рукоять покрытые то ли ржавчиной, то ли запёкшейся кровью. Их было около дюжины, и выражение их лиц отбивало всякое желание вести переговоры. А значит, шансы уйти отсюда живыми равнялись нулю.
Вперёд протиснулась одетая в грязную меховую накидку девица, хотя под слоем грязи различить её возраст и черты не представлялось возможным. Копна давно немытых рыжих волос напоминала воронье гнездо. Не переставая щериться, она сделала шаг вперёд, вращая в обеих руках по жуткого вида ножу, не уступающему размером Герхардову мечу.
— Что вам нужно на территории Змеёнышей? – высоким, визгливым голосом спросила она.
— Уже ничего. Я и мой друг уходим.
— Не так быстро, молодчик! За проход по территории нужно платить.
В этот момент Герхард украдкой дёрнул его за рукав, кивком показывая куда-то за спину. И не оборачиваясь, было понятно — путь к отступлению отрезан ещё полдюжиной Змеёнышей.
— Сколько? – спросил Флозерин, просто, чтобы потянуть время. Было уже ясно, что прорываться придётся с боем.
— Всё! – отрезала предводительница, взмахом ножа спуская всю свору с цепи.
— Говорил я тебе, — пропыхтел Герхард, выхватывая меч и кинжал.
— Не сейчас, — Флозерин перехватил копьё и, что было сил, ударил первого напавшего поддых. Полукровка выронил своё оружие и выпучил глаза, словно жаба, на которую наступил огр. Секундой позже он валялся на грязной мостовой, пытаясь сделать вдох, а через него перепрыгивали его подельники. Тем временем, эльф с гномом уже встали спиной к спине, и на безымянной улочке разгорелась яростная схватка.
Как не хотелось Флозерину убивать этих доведённых до отчаяния людей, но когда речь шла о жизни и смерти, он, не задумываясь, выбирал жизнь. Поэтому, отбив удар дубины, направленный ему в голову, он резким выпадом пронзил горло нападавшего и, уйдя в низкую стойку, подсёк ноги паре наиболее медлительных бандитов.
Водоворот боя завлёк, закружил Флозерина!
Блок! Снова блок. Удар!
Взгляд за спину, посмотреть как дела у Герхарда, и снова блок-удар. Хольгест серебряным лучом мелькал в гуще тел. Позади слышалось хаканье гнома и свист его меча. Помощь ему явно не требовалась.
Краем глаза Флозерин заметил, как к нему подкрадывается главарь Змеёнышей, по звериному щеря зубы. Эльф отбил атаку ещё одного кривого ножа и проткнул плечо его владельца. Вовремя развернувшись, он оказывается лицом к лицу с нечеловечески визжащей «девицей», вернее было сказать «особью женского пола». Оба её ножа замелькали, сливаясь в блестящий смертоносный узор. Опасный противник! Существо, которому нечего терять, самое опасное из всех. Но у Флозерина, много времени провёдшего на улицах Медессы, был рецепт и от этого.
Он перехватил хольгест «посохом» и сам сразу же бросился в атаку. Удар одним концом, другим. Сверху, снизу, сбоку! Предводительница стала отступать, а ей на выручку бросились двое оборванцев, пытаясь зажать эльфа в «клещи». Но они никогда до этого не встречали в бою эльфа.
Сделав выпад в сторону сумасшедшей рыжей и заставив её отшатнуться, он подпрыгнул, разворачиваясь в воздухе, и хольгест проткнул грудь первого нападавшего. А приземлившись, Флозерин перехватил копьё обеими руками, словно веслом ударил второго поперёк груди. Бандит рухнул. И эльф приложил ему ещё разок, гарантированно отправив в путешествие по беспамятству. Не смертельно, но в себя придёт нескоро.
Герхард зарубил ещё двоих и с упоением теснил остальных. Ошеломлённые таким отпором уличные бандиты стали подумывать об отступлении, кидая взгляды себе за спину, но девица, вновь издав душераздирающий визг, бросилась на эльфа, увеличив скорость атаки.
Запах ярости и давно немытого тела ударил в ноздри. Флозерин поморщился и решил сменить тактику
Он перехватил хольгест за древко около самого наконечника и, как только предводительница Змеёнышей приблизилась на расстояние удара, нанёс удар сверху вниз. Вернее, сделал вид. В последний момент он изменил траекторию удара, и копьё обрушилось на бедро рыжей чуть выше колена. Нога подломилась, и «особь женского рода» с тонким вскриком рухнула на камни мостовой. Оба её ножа зазвенели, отлетая, а Флозерин быстро шагнул вперёд и легонько стукнул ей за ухом. Сумасшедшая или нет, но девица послушно потеряла сознание. Увидев это, бандиты остановились:
— Отдайте нам Тьяру, – вышел вперёд крепко сбитый челкав .
— Подойди и возьми, если нужна.
Челкав засмеялся хриплым, злым смехом.
— В том-то и дело, что не нужна. Проигравший вожак – мёртвый вожак. Я убью её и сам стану вожаком.
— Всего-то делов, – сплюнул подошедший Герхард. Эльф покачал головой:
— Так не пойдёт. Она моя пленница, и её жизнь принадлежит мне. И мне решать, как с ней поступать.
— Как хотите, – новый главарь махнул рукой, и Змеёныши растворились в подворотнях, словно их и не было. Гном хмуро осмотрел доставшийся им приз.
— Ну и что ты собираешься с ней делать? – он поморщился, учуяв исходивший от неё «аромат». – Пригреешь у себя дома? Рекомендую для начала вывести насекомых, кои, как я думаю, не замедлят перебежать на гостеприимного хозяина.
— Кажется, я уже придумал, – эльф быстро связал руки Тьяре куском верёвки и похлопал её по щекам, приводя в сознание.
— Эй, грязнуля, вставай! – Герхард тоже решил помочь, легонько пнув девицу ногой. – Эльфийский рыцарь спас твою нежную шкуру от пары новых дырок. И теперь, как честный эльф, обязан на тебе жениться.
— Что, правда?! – тут же приоткрыла глаза бывшая предводительница Змеёнышей.
— Конечно, нет, – прорычал Флозерин, испепеляя гнома взглядом. – Но этот никчёмный гном прав насчёт дырок. Твой дружок был чертовски убедителен.
— Хонжи! – прошипела девица не хуже дикой кошки.
— Так что выбор у тебя невелик, да и тот останется за твоим хозяином, — хихикнул гном, отойдя от яростно сверкавшего глазами эльфа, лицо которого внезапно озарила улыбка:
— Герхард, ты, кажется, говорил, что на «Скромнице» не хватает матросов?! Вот я нашёл одного в абордажную команду.
— Что?! Ах ты, прохвост!
— Ну-у, ты можешь выучить её на канонира. А что?
Гном покачал головой:
— Ты окончательно спятил, эльф!
— А что такого? – Флозерин рывком поднял пленницу на ноги. – Идти сможешь?
— А ты как думаешь? – огрызнулась та, осторожно делая пробный шаг, сильно припадая на ушибленную ногу. Эльф подобрал её ножи, и они покинули поле битвы.

Выйдя к пирсам, друзья заспорили о том, как преподнести сей «дар» Дэйрдре ап-Хеннах. Герхард предлагал вначале хорошенько её отмыть и одеть в более сносную одежду, иначе вся команда поднимет его на смех. Флозерин же упирал в основном на отсутствие времени и возможность устроить помывку рекрута прямо на корабле. В конце концов, эльф плюнул и самоустранился от решения данного вопроса, лишь изредка кидая взгляд на совсем уж неподвижную «ищейку». Голос же пленницы, вздумавшей тоже внести свою лепту в решение проблемы, потонул в двойном рыке.
После скоротечных поисков они нашли небольшую баню, хозяйку которой можно было спутать с огром. По крайней мере, один из её родителей точно водил с ними очень близкую дружбу. Сперва, услышав просьбу, а затем и унюхав объект стирки, хозяйка бани едва не вышвырнула их всех на улицу, для чего ей понадобилось бы всего лишь чихнуть. Но стоило эльфу достать золотую марку, как сердце огрихи растаяло. Одной рукой она взяла деньги, а другой за шиворот подняла пленницу и на вытянутой руке отнесла её куда-то вглубь своих владений.
— Какая женщина! А, Фло? – мечтательно прищёлкнул языком гном. – Мечта!
Эльф опасливо покосился на Герхарда и на всякий случай отодвинулся подальше, посчитав, что сумасшествие наверняка передаётся по воздуху. Пока они ждали, вернувшаяся хозяйка предложила им передохнуть, на что друзья с опаской, но согласились. Неожиданно еда оказалась добротной, а пирожки с рыбой просто запали им в душу. В конце трапезы хозяйка угостила их пивом, что варила сама «для особых случаев». Не удержавшись, она составила им кампанию. Причём, её кружка больше смахивала на ведро. Как, впрочем, и у каждого уважающего себя огра.
В разгар общения две девицы, видимо дочери хозяйки, ввели в зал, где сидела кампания, отмытую пленницу. При взгляде на неё, эльф с гном удивлённо вытаращили глаза. Под слоем грязи и копной свалявшихся волос оказалось симпатичная курносая мордашка с ярко-рыжими волосами. Сейчас, правда, коротко остриженными. Платье, видимо, принадлежавшее в грудном возрасте одной из дочерей Фимелы, так звали хозяйку бани, доходило ей до колен.
— Ну, вот и ваш товар, – пророкотала Фимела. – С вас ещё одна золотая монета.
— За что?! — хором воскликнули друзья.
— А, ладно! – махнула рукой огриха. – Забирайте так, что-то я сегодня расчувствовалась. Ну, вы это, — она дружески хлопнула друзей по спинам, отчего у Флозерина громко щёлкнули зубы, – заходите ещё.
— Всенепременно! – воскликнули друзья и, подхватив пленницу под руки, вывалились на улицу.
От греха подальше верёвку на её руках всё-таки оставили, справедливо полагая, что пленница наверняка попробует от них сбежать. Но, на удивление, бывшая предводительница Змеёнышей вела себя смирно, лишь изредка зыркая по сторонам затравленным взглядом. Вот так они и добрались до пирсов, где стояли белокрылые галионы командора ап-Хеннах – «Развратница» и «Скромница».
У причалов кроме них стояло ещё много кораблей и лодок, на которых вели оживлённую торговлю купцы-коробейники. Возле сходней на тюках сидело несколько матросов, лениво посматривающих по сторонам из-под широкополых войлочных шляп. Их необычную кампанию заметили:
— Эй, эй! Это же Герхард с какой-то красоткой! Или даже двумя. Или это эльф?!
— Помолчал бы ты, Хрящ, — добродушно отозвался гном. – Капитан у себя?
— А то. Ты и эльфа с собой возьмёшь? Тогда оставь нам хотя бы рыжульку.
— А харя не треснет, Хрящ?! – подала голос Тьяра.
— Не-а, — ответил, прищурившись, матрос, который действительно, казалось, состоял из одних хрящей. – В самый раз. Обожаю рыжих и дерзких.
Эльф недовольно поморщился. Он так и не привык к нравам моряков и пиратов, поэтому старался сводить их общение к минимуму. Оставив Тьяру на попечении гнома, сам он остался на причале. Герхард, зная о привычке своего друга, даже не стал останавливаться.
После боя Саломею и Аруша привели в ту же комнату, а следом за одетыми в чёрное слугами Магруна вошёл и их хозяин, едва не пускаясь в пляс.
— Молодец, оборотень! – он едва сдержался от того, чтобы не хлопнуть Аруша по спине. – И ты, девка, ничего! Сегодня я заработал на вас огромные деньги. Продолжайте в том же духе и, может, проживёте достаточно долго, – волшебник захохотал и вышел из камеры, которой стала для Саломеи и оборотня комната, за ним, пятясь, вышли и его слуги.
— Как ты? – спросила Аруша девушка, стараясь не смотреть на текущую из его ран кровь.
— Не так уж и плохо, как кажется, — он ещё находил в себе силы улыбаться. – Скоро всё заживёт. Но я не отказался бы сейчас от горячей ванны и хор-рошего обеда с густым, терпким киосским.
Словно подслушав их разговор, за дверью раздались шаги, скрипнул ключ в замке, и в комнату вошли давешние слуги с огромным подносом, сплошь заставленным разными яствами, и изрядным кувшином вина.
— Это подарок хозяина, — безжизненным голосом произнёс один из них.
— Поставь и проваливай, — буркнул Аруш, с оживлением потирая руки. – Приготовьте мне ванну, как герою дня.
Слуга не отреагировал на последнее замечание и, будто кукла, резко развернулся и вышел.
— Присоединяйся, — Аруш обвёл поднос рукой.
— Не хочу! – Саломея отвернулась к стене. – А вдруг она отравлена?!
— С чего бы это, — оборотень не собирался отступить. – Никто не режет курицу, несущую золотые яйца, ради бульона. Ешь! – он слегка повысил голос. – Тебе понадобятся все силы, чтобы выжить. Иначе в следующий раз нашими телами будут кормить каких-нибудь тварей вроде сегодняшней. Ешь, шайне, — чуть мягче произнёс он.
Глаза Саломеи против воли наполнились слезами, но она всё-таки сдержалась, лишь две слезинки одиноко скатились по щекам, прокладывая дорожки на чумазом лице. Шмыгнув носом, она подсела поближе и только тут поняла, как сильно она хочет есть. Даже отсутствие приборов ненадолго удержали её, особенно после того, как Аруш пробубнил с набитым ртом:
— Ф–в бефдну эффикет!
Больше никакого руководства к действию не потребовалось, и девушка накинулась на еду, как голодная волчица. Спустя несколько минут на подносе остались лишь крошки. Саломея и Аруш, сыто отдуваясь, отодвинули его и переключили всё своё внимание на кувшин, по очереди отпивая из него.
— У некоторых народов преломление хлеба означает дружбу, – неожиданно произнёс оборотень, в очередной раз передавая изрядно опустевший кувшин.
— А совместное распитие вина? – усмехнувшись, спросила она.
— Ну, тогда они становятся почти что родными.
— Хм, никогда бы не подумала, что для того, чтобы выпить, нужно быть родственником.
Запрокинув голову, оборотень, звонко рассмеялся:
— Ты пытаешься меня подловить, дочь посла?!
— И в мыслях не держала, Аруш. Само собой вырвалось.
— Умгум, — он снова улыбнулся. – Давай-ка лучше отдохнём, шайне, — оборотень стал отчаянно тереть глаза и, не договорив, уснул. Неожиданно Саломею тоже стало клонить в сон, хотя ещё мгновение назад она и не помышляла о сне, адреналин после боя никак не хотел рассасываться в её крови, и она думала, что не заснёт ещё очень долго. Но через несколько секунд она уже спала, облокотившись на Аруша.
Пробуждение их было далеко не радостным. Первой проснулась Саломея и сразу же поняла, что пока они спали, их перетащили в другое место. Здесь было темно, пахло прелой соломой и солониной. А пол мягко покачивался под ногами, будто его качало на волнах.
Корабль!
Их опоили и увозят неизвестно куда. Теперь отцу ни за что не найти её. Слёзы сами навернулись на глаза, и Саломея заплакала. Её плач разбудил оборотня, и он, взрыкнув, проснулся. Некоторое время в темноте были видны только его горящие глаза, пока до него не дошло, что происходит.
— Нам подмешали сонного зелья и притащили на корабль, — сходу догадался он, придвигаясь к Саломее. Его прикосновение к руке неожиданно успокоили её. Она несколько раз всхлипнула и взяла себя в руки.
— Хитрые дьяволы! – прорычал оборотень, со всей силы стукнув кулаком по деревянной перегородке. Сейчас мысли в его голове носились, как стая испуганных птиц. С одной стороны — сбежать с корабля легче, чем из подвала. Но вокруг будет море, и побег на этом можно считать завершённым.
Саломея выплакалась всласть и теперь лишь тихонько всхлипывала.
— Ладно, не плачь, – коснулся в темноте её плеча Аруш, — что-нибудь придумаем. Ведь мы все ещё живы.
Девушка всхлипнула ещё раз и, смешно шмыгнув носом, посмотрела в ту сторону, где находился её товарищ по несчастью.
— К тому же у нас в запасе есть неделя.
— Почему неделя?
— Ну-у, возможно меньше. Я не могу определить, что за корабль нас везёт, и насколько опытен капитан. А морем до Гротанга или Зурдаара – неделя ходу.
Саломея тяжело вздохнула:
— Тогда ладно. А как ты думаешь, – тут же задала она новый вопрос, – нас скоро заставят драться?
— Никто этого не знает кроме этого ублюдка и его дохлого дружка.
— У-у, — невнятно промычала Саломея, пытаясь поудобнее устроиться на соломенном тюфяке, отчаянно пахнувшем прелой соломой и немытым человеческим телом. Кое-как умостившись, она принялась осматриваться, руководствуясь комментариями Аруша, прекрасно видевшего в темноте. Оказалось, их клетка была всего лишь одной из многих уходящих вглубь трюма. Кое-где свисали кандалы, старые верёвки и цепи. Тихо поскрипывал корпус судна, размеренно покачиваясь на волнах.
— Корабль работорговцев, – хмыкнул оборотень, – или я не перевёртыш.
— Но, ведь работорговля запрещена! – воскликнула Саломея.
— А разве запреты кого-нибудь останавливали? – вопросом на вопрос ответил Аруш, блеснув в темноте зубами. – Но я с удовольствием поинтересовался бы, когда нас покормят?!
Но его вопрос повис в воздухе, оставшись без внимания.
Флозерин лениво оглядывал окрестности, ожидая возвращения Герхарда, как вдруг «ищейка» в его руке ожила. Сначала это был лёгкий, даже какой-то неуверенный толчок, словно она пробовала прочность поводка. А затем стала дёргаться с такой силой, будто эльф вёл в поводу крурта. И тянула не куда-нибудь, а в сторону открытого моря.
Сначала Флозерин опешил, про себя решив, что фокус с «поводырём» не удался, и искать посольскую дочь придётся другим способом. И тут такое открытие!
— Проклятие! – он, что было силы, сжал «ищейку» в руке. – Герхард! Ну где ты, осиный рой тебе в печень!
В два прыжка он взлетел по скрипнувшим мосткам на шкафут корабля. Матросы, несущие вахту, не спешили выбрасывать его за борт, как нарушителя. Рассказы о его схватке с Гронт-Хагом всё ещё были на слуху в Порту и его окрестностях.
— Гер!
Голова гнома показалась из люка.
— Что ты орёшь, как испуганный бэньши?! – недовольно проворчал гном, выходя на палубу. Следом за ним показалась массивная фигура Рубио. – Неужели пророчество Схимнара сбылось, и небо падает на землю?
— «Ищейка» ожила, Гер!
— Да ну, — азарт охватил и более выдержанного гнома. — Куда указывает?!
Вместо ответа эльф поднял руку, с которой рвался, словно с привязи, осколок стекла в искусной сплётке.
— Хм, — свёл густые брови великан Рубио. – Указывает в открытое море.
— Так и я о том, — взвился Флозерин. – Нам срочно нужен корабль, иначе мы навсегда её потеряем!
— Ну-ка, ну-ка, притормози, эльф! – поднял вверх руки бывший боцман «Развратницы». – О чём это вы оба толкуете?!
Как не спешил Флозерин, он понимал, что теперь придётся все рассказать капитану Рубио. Повествование заняло не больше пяти минут вместе с замечаниями гнома.
— Занятно, — проворчал Рубио, поглаживая тщательно ухоженную бородку. – Мне нужно доложить командору.
— Кому?!
— Дэйрдре, — в один голос заявили Герхард и Рубио.
— А?!
— Потом, — рыкнул здоровяк. – Мофар, командор на месте?
— Была у себя с утра, капитан.
— Ну, так беги за ней. И быстро!
— Капитан?!
— Быстро! – гулкое эхо вспугнуло многочисленных чаек, едва ли не во всей гавани.
Говорливого матроса как ветром сдуло. Меньше чем через десять ударов сердца он был уже на сходнях пришвартованной неподалёку «Развратницы». Спустя пару минут, на палубе показалась стройная женская фигурка в белоснежной рубашке и облегающих чёрных панталонах. Рука её покоилась на эфесе верной сабли, с которой, казалось, она не расставалась и в постели. Отдав какое-то распоряжение вахтенному, она, не торопясь, направилась к «Скромнице».
Мазнув по эльфу холодным, отстраненным взглядом, она почтила Герхарда вежливым наклоном головы и подошла к своему бывшему боцману. Несмотря на пережитые вместе приключения, уроженка Призрачного Леса не спешила включать Флозерина в близкий круг своих друзей. Пеллерионец же отвечал ей той же монетой.
— Что стряслось такого важного, Рубио, что ты решил вызвать меня. Да ещё с такой поспешностью?! К тому же здесь снова отирается выкормыш Великого Леса, — интонации командора никак нельзя было назвать дружелюбными.
Капитан «Скромницы» на пару с Герхардом заговорили, проясняя ситуацию. Эльфийка слушала внимательно, лишь вставила пару уточняющих вопросов. И когда рассказчики смолкли, вперила в эльфа тяжёлый, вопрошающий взгляд. Флозерин же в ответ вопросительно изогнул бровь.
— Каждый раз, как ты появляешься на нашем пути, пеллерионец, я чувствую дыхание смерти за своей спиной. В прошлый раз я потеряла полкоманды…
— Зато приобрела намного больше! – резко перебил её Флозерин. – Разве «Скромница» не была кораблём Гронт-Хага?! И не ты ли получила деньги от фьери?!
— В самом деле, — в беседу на повышенных тонах вклинился ещё один женский голос. Занятые исключительно друг другом, эльфы не заметили, как на пристани появилось упомянутая выше фьери с отрядом телохранителей-скарцени. Но её появление, казалось, подлило масла в огонь. Обстановка стала накаляться. Теперь уже эльфийка и фьери буравили друг друга взглядами. Первой отступила Дэйрдре ап-Хеннах.
— Госпожа губернатор, — она едва склонила голову. – Чем мы обязаны столь внезапному визиту?
— Я думаю, что кьер Флозерин уже посвятил вас в цель нашего предприятия, не так ли?! Поэтому, — фьери не дала вставить командору и слова, — пользуясь своим Правом, я фрахтую ваш корабль. Цена стандартная, плюс премиальные, — моряки радостно загомонили, предвкушая лёгкие деньги.
Эльфийка слегка наклонила голову, бросив быстрый взгляд на Рубио. Тот в ответ кивнул.
— Хорошо, я согласна. Но командование в море принадлежит мне и моему помощнику, капитану Рубио.
— Упаси меня духи лезть вам под руку, командор! – смеясь, сказала фьери, но сталь в её голосе никого не ввела в заблуждение относительного того, кто будет главным. – На какой из двух красавиц мне придётся плыть?!
— На ваш выбор, госпожа-губернатор, — последние слова эльфийка произнесла сквозь зубы.
— Отлично! – маленькая фьери буквально лучилась счастьем. – Тогда, я думаю, мы отправимся на этом, — она с детской непосредственностью ткнула в «Скромницу». Флозерин краем глаза заметил, как приосанился Рубио, и как сжала кулаки Дэйрдре.
— Тогда прошу вас подняться на борт, госпожа…
— Ун-Халлис, капитан Рубио, — проворковала фьери.
Дэйрдре метнула в сторону своего бывшего боцмана испепеляющий взгляд, когда губернатор прошествовала мимо неё в сопровождении своих охранников.
Флозерин поднялся на борт последним под громкие команды и начавшуюся суету, которая сопровождала каждые отплытия. Невольно в его памяти всплыли события годичной давности. Его передёрнуло при воспоминании о найденной им в трюме пыточной камере с телом растерзанной фьери. Параллель была так себе, и Флозерин заставил себя не думать о плохом, сосредоточившись на том, чтобы не путаться под ногами у команды. Он отправился на нос корабля, так и не спрятав рвущуюся из рук «ищейку».
Когда все приготовления были завершены, и корабль, мягко покачиваясь на волнах, направился в открытое море, к одиноко стоящему эльфу подошла фьери.
— Ты неплохо поработал, Флозерин, — она коснулась его руки, той, в которой он держал беснующийся указатель. – Даже в случае неудачи никто не посмеет обвинить нас в бездействии.
— Мне этого будет недостаточно.
— Вот только не строй из себя рыцаря из глупых сказок, — оборвала его фьери. – Забыл о демоне из Нижних Царств? Или решил примерить на себе доспехи демоноборца?!
— Но с нами же фьери, — краешком рта улыбнулся Флозерин. – Чего же ещё желать?!
— Опытного изгоняющего, — буркнула фьери, переводя взгляд на горизонт. – Ещё лучше — двух.
Близился вечер, и от воды потянуло прохладой. Солнце, напоминавшее по цвету расплавленное золото, медленно, но неуклонно клонилось к закату, окрашивая море в совершенно фантастические цвета, неподвластные кисти простого смертного.
— Вообще-то, я пришла позвать тебя на военный совет, который сейчас начнётся в каюте капитана.
— Неужели рядом не оказалось никого менее знатного, чтобы отправить за мной? – изогнул бровь в своей излюбленной манере Флозерин.
— Просто мне захотелось прогуляться по кораблю без опеки Шибуми. В конце концов, я не так часто могу отделаться от охраны.
— Ну, я бы так не сказал, — засмеялся эльф, кивая в сторону маячившего неподалёку начальника охраны, старательно изображавшего полное безразличие к персоне губернатора.
— Жас’сак хаттей, — выругалась фьери на своём языке. – Пойдём-ка вниз, а то нас, наверное, уже ищут.
Когда они вошли в каюту, здоровенный стол в центре был завален картами, а оба капитана с хмурыми лицами слушали подробный рассказ Герхарда. Особенно при этом хмурилась эльфийка:
— Значит, демон? – сразу же перешла она в атаку, едва дверь за вошедшими закрылась. – А не проще было самим себе перерезать горло?!
Пока Флозерин собирался с силами, чтобы дать подобающий ответ, вперёд шагнула «одиннадцатилетняя девочка»:
— Для той, чей дом Мадб ах-Найед, вы слишком часто хмуритесь, милочка, — медовым голоском прощебетала фьери, но голос её напоминал остро отточенное лезвие, скрытое синьским шёлком. – От этого появляются преждевременные морщины. Если бы это было заведомо смертоносное задание, то я, как инициатор, осталась бы на берегу, махая вам вслед белым платочком.
Последние слова Пиррэ ун-Халлис почти прорычала, что в сочетании с невинной детской внешностью выглядело жутковато. В повисшей на миг тишине Рубио схватил один из стоящих на столе бокалов и залпом осушил его.
— Итак, — как ни в чём не бывало продолжила фьери, — что мы знаем и чего не знаем. Мы не знаем, кто они — раз, — она загнула палец. – Они не знают о нас — два. Внезапность на нашей стороне — три. Ещё предложения? — фьери обвела присутствующих взглядом.
— Мы не знаем, сколько у них пушек — четыре, — осторожно добавил Рубио. – И количество команды, если дело дойдёт до абордажа, — пять.
— Мне кажется, самое лучшее, — вставила, наконец, и своё слово Дэйрдре, — это расстрелять его издалека, а потом взять на абордаж. Если я что-нибудь понимаю, то колдовать после пары бортовых залпов ему будет не с руки.
— Всё верно, — согласно кивнула головой фьери, — но мы не знаем, что за тварь вытащил в наш мир этот колдунишка. Какие силы ей подвластны.
— Мне кажется, — тихо начал эльф, — что мы забыли о первоначальной цели нашего похода – спасти дочь посла из Халифата. Нам ни к чему устраивать состязания в магии или пушечной стрельбе. Спасаем девушку и на всех парусах обратно, на Унаири.
— Хм, логично, — пожала плечами губернатор. – Но ты забыл об одной небольшой детали – демоне. Это тебе не пару головорезов в Порту прихлопнуть. Сначала должна поработать магия, а потом уже холодная сталь и пушки. Теперь о деталях. Как скоро мы сможем его нагнать?
— Хороший вопрос, госпожа губернатор, — рассмеялась эльфийка. – Если ветер не перемениться, и он не будет использовать никаких магических штучек, то, думаю, утром мы составим более яркую картину о нашем противнике. Да, чуть не забыла, если мы к тому же не собьёмся с курса, — она пытливо посмотрела сначала на фьери, а потом на эльфа.
Флозерин молча выпростал руку с зажатой в ней «ищейкой». Осколок, почуяв свободу, стал рваться с привязи, как одержимый, укладывая направление.
— Занятно, — буркнул Рубио. – Первый раз доверяюсь куску, э… чего-то там.
— Я думаю, лучше всего будет поместить «это» возле рулевого, — добавила Дэйрдре, и все согласно закивали. Флозерин передал «ищейку» здоровяку и только теперь обратил внимание, что Герхард во время их беседы не произнёс ни слова, задумчиво покусывая ус.

— О чём задумался, дружище? – спросил его эльф, как только они покинули капитанскую каюту.
— О предстоящем бое, — так же сосредоточенно ответил гном.
— Что-то рановато. Мы ведь даже не провели эту, как её?!
— Рекогносцировку.
— Вот-вот.
— Я просто пытаюсь представить, как это сражаться с демоном? Ведь это противник из ряда вон, скажу я тебе.
— Давай обсудим это, когда я вернусь…
— Тогда иди сразу во вторую каюту по правому борту. Она отведена для нас с тобой.
Но, когда Флозерин вернулся в названную гномом каюту, Герхард спал беспробудным сном. Стараясь производить как можно меньше шума, он тоже улёгся на свободную койку и почти сразу провалился в сон без сновидений.

По мере того, как солнце садилось, а оборотни очень чувствительны к таким вещам, беспокойство всё больше овладевало Арушем. Зверь внутри не желал успокаиваться, хотя времени после боя прошло уже много. Ещё одним раздражителем был, конечно же, демон. Тот холод, который он распространял вокруг себя, казалось, колол сущность Аруша ледяными иглами. Он забирался в самые тёмные её уголки, даже те, которые сам оборотень старался забыть, вычеркнуть из своей жизни. Но холод, словно обладая разумом, извлекал из закоулков памяти всё новые и новые куски мозаики.
Он вспомнил одно из тех обращений, когда был ещё совершенным «щенком» и не всегда мог контролировать себя полностью. Той ночью он оставил на сельской дороге, неподалёку от Варенга, четыре разорванных тела, два из которых были детскими. Их лица неожиданно всплыли из небытия, хотя Аруш ту ночь не запомнил вовсе. Они уставились на него невидящими бельмами глаз, мычали и тянули к нему свои немощные полусгнившие руки.
— Да что ж это такое! – вскричал Аруш, сжимая голову руками. Но образы не уходили, а наоборот становились всё насыщенней, ярче и агрессивней. Они уже не просто мычали, а ощерив свои безгубые рты с редкими зубами, шипели и угрожающе булькали. Оборотню казалось, что он чувствует прикосновение их ледяных пальцев к своей горящей коже. Он заметался по клетке, отмахиваясь от невидимого врага. Его возня и придушённые вскрики разбудили Саломею, которая со сна не сразу поняла, что происходит.
— Аруш! Эй, Аруш, — сначала тихонько она позвала его, но видя, что результат отсутствует, крикнула сильнее. Её крик испуганной тенью метнулся по мрачному тёмному трюму. Во мраке мелькнули жёлтые глаза, началось Обращение. Звук перестраивающихся костей, рвущейся кожи и резкий запах шерсти и крови на некоторое время заполнил всё пространство вокруг Саломеи.
Страшный звериный рёв разорвал растревоженную тишину, а следом за ним в решётку, разделявшую пленников, ударилась туша оборотня. Застонав, прутья прогнулись, а сквозь них уже просовывалась лапа с влажно блестевшими когтями. Саломея предусмотрительно переползла в дальний угол своей клетки и теперь с ужасом смотрела на беснующегося в трёх шагах от неё зверя. Железные прутья решётки прогибались при каждом броске оборотня и служили не подходящей преградой для такой сущности.
— Что за шум?! – раздался голос Магруна, и следом за ним трюм залил молочный призрачный свет. Спустившийся по трапу волшебник недовольно уставился на бьющегося в первобытной ярости зверя.
— Аруш нха’ген гунна ма лор! – рявкнул он, выпростав руку вперёд. Клубящийся комок воздуха сорвался с его пальцев и ударил оборотня в грудь, но не отбросил, а стал обволакивать словно туман. Чудовище несколько раз фыркнуло, затем уж как-то по-человечески вздохнуло и опрокинулось навзничь. Началась обратная трансформация.
Обведя трюм взглядом, полным лютой злобы, волшебник неожиданно зарычал сквозь зубы:
— Джэнхан’гаш! Джэнхан’гаш! – взревел он. – Мерзкая тварь, ты что, хочешь лишить меня лучшей пары! – с этим криком Магрун бросился на палубу, но на верхней ступеньке уже появился его гротескный помощник.
— Что случилось, хозяин? – от мёртвого голоса веяло потусторонним холодом. Ещё немного, и, казалось, на бортах выступит иней. Магрун схватил своего демонического помощника за горло, вены на шее волшебника вздулись.
— Ты…ты…
— Это вышло случайно, Магрун. Его звериная половина слишком чувствительна к моему соседству. Нет причин так нервничать.
Он говорил нарочито спокойно, чем ещё больше вывел из себя Магруна.
— Тогда держи свою сущность под контролем, Джэнхан’гаш! – прорычал волшебник, и его лицо вновь приобрело естественный бледный цвет. — Приглядывай потщательней за ними. Если что — я у себя.
Едва Магрун скрылся из виду, как зашитые веки пленённого демона уставились на замерших в своих клетках Саломею и оборотня:
— Сидите смирно, голубки, — от его голоса у девушки разом заныли все зубы, хотя губы мертвеца были плотно зашиты, ей показалось, будто он улыбается. Он засмеялся, но смех больше напоминал звук трущихся друг о друга камней. Постояв так ещё немного, демон тоже покинул трюм, а вместе с ним погасло и свечение, и вновь всё погрузилось во тьму.
— Аруш! Эй, Аруш! – тихо позвала товарища по несчастью Саломея. В ответ раздался приглушённый стон. Девушка пересела поближе к разделяющей их перегородке и наощупь нашла руку оборотня. Кожа его была холодной и влажной, он тяжело дышал:
— Ч-что с-с-случилось? – голос его был слаб и срывался.
Саломея вкратце пересказала ему увиденное и услышанное, после чего он на некоторое время с головой отдался сквернословию. Такого потока ругательств дочь посла, привыкшая совсем к другой форме общения, никогда до этого не слышала. Не стесняясь в выражениях, оборотень расписывал родословную и пристрастия обоих виновников происшедшего с ними. Затем поток иссяк, будто вылившееся из бурдюка вино.
— Уф, — последний раз скрежетнул он зубами и, помолчав, добавил: — Прости мне шайне аб-Абдах мою несдержанность, гнев на миг застлал мой разум.
— Это было… м-м, весьма познавательно. Да, — добавила ошеломлённая девушка, не зная даже, как вести себя в сложившейся обстановке.
Неожиданно его рука накрыла её руку с той лёгкостью, что сразу отметает все сомнения – этот «человек» прекрасно видит в темноте:
— Я хотел поблагодарить тебя, шайне. Ты уже не единожды приходишь мне на выручку, а я, словно неблагодарный выкормыш киарских лесов, пытаюсь снова и снова подвергнуть тебя опасности.
— Это так, Аруш. Но и без тебя я вряд ли продержалась бы долго.
— Да, мы неплохо сработались, — хохотнул оборотень. – Но сейчас, я думаю, нам нужно отдохнуть, чтобы встретить завтрашний день полными сил. К тому же меня, если честно, со страшной силой клонит в сон, — неожиданно добавил он.
— Я слышала, в трюмах водятся огромные крысы, и они могут наброситься на спящего.
Оборотень залился веселым жизнерадостным смехом:
— Женщины! Мы сидим в плену у самых настоящих злодеев, один из которых – не человек, мы дрались с настоящей тварью из Нижних Царств, а ты боишься каких-то крыс! Спи, шайне, спи.

Утром возле резиденции губернатора вновь появилась многочисленная делегация. Послы и богатые купцы явились со всей помпой, чтобы, так сказать, из первых рук узнать, как продвигаются поиски дочери халифатского посла. Конечно же, этими людьми двигала отнюдь не сострадательность, а вполне понятное желание выжать из этой ситуации максимальное количество уступок со стороны губернатора Унаири в области торговли. Прибывший вместе с ними Шахрин аб-Абдах тоже понимал это, но, тем не менее, благодарил каждого «поддерживающего его в эту трудную минуту».
Прямолинейный дхал едва не плевался от такого количества лицемеров, но, скрежеща зубами, сдерживался. Когда посол подошёл к воротам, стоявшие на страже скарцени поприветствовали его, метнув настороженные взгляды на беспокойно гомонящую толпу. Вышедший начальник стражи вполголоса обратился к нему:
— Гос-спож-ши с-сейчас нет. Она велела передать гос-сподину, ш-што с-след вс-зят, и она лично отправляется с-за его дочерью.
Глаза Шахрина увлажнились, сил его хватило лишь на то, чтобы кивнуть. На некоторое время над гомонящей толпой воцарилась тишина, «сочувствующие» пытались разобрать, что же говорил страж послу. Но их внимание привлёк секретарь губернатора, старый, сухой, как тростник старик, который держался с видом наследного принца. Его сухой надтреснутый голос поведал собравшимся совсем другую историю.
— Ты слышал когда-нибудь о таком, Хамун? – с горечью спросил посол аб-Абдах своего телохранителя, когда они чуть отдалились от ворот губернаторской резиденции. – Что за женщина, которая оставляет отца, ищущего дочь, дома, а сама, отправляется на поиски?!
— Она даже не человек, господин, – телохранитель говорил тихим, уверенным голосом. – И понять её поступки нам не дано.
— Ты как всегда прав. Но, клянусь спокойствием души, Хамун, это – невыносимо. Я бы всё отдал, лишь бы вернуть её.
— Я знаю, господин, — суровый кочевник, наклонил голову, не забывая смотреть по сторонам. – И похитители это знают. Но вы не должны показывать этим лизоблюдам свою печаль.
Посол неожиданно улыбнулся:
— Видно дела мои обстоят совсем плохо, раз мой собственный телохранитель учит меня искусству дипломатии. Давай возвращаться, больше нет сил слушать эти завывания. Богам виднее, когда закончить эту карусель.

Сумерки, словно крадущаяся кошка, осторожно ступали по Унаири. В таверне «Морская звезда» ожидался скорый наплыв посетителей, а пока две официантки протирали столы, с которых два тролля-вышибалы снимали тяжёлые, грубо сколоченные стулья. Мёрфи-Мертвец, как обычно меланхолично, протирал стаканы, слушая Манишу. Женщина тихонько напевала, крутя в руках бокал с вином.
— Ты рассказал Колючке о незнакомцах? – неожиданно спросила она.
— Угу.
— И…?
— Губошлёп видел, как он с гномом поднялся на борт «Скромницы», которая принадлежит этой эльфийской выскочке.
Маниша улыбнулась, отчего на лице Мёрфи промелькнуло странное выражение. Будто он боялся своей подруги. Но это было не так. Впервые он испугался, когда однажды в одном из безымянных переулков Порта оказался лицом к лицу с пятью головорезами Рафы. Вознеся короткую молитву богине Смерти, он приготовился к переходу в мир иной, но неожиданно в переулке появился ещё один участник драмы под названием «Жизнь Мёрфи. Эпилог». Высокая, стройная женщина в дорогущем платье, увешанная драгоценностями, не спеша шла к вооружённым ножами и тесаками бандитам.
— Осторожней! – крикнул ей Мёрфи. – Беги отсюда! Но женщина шла всё так же, беззаботно улыбаясь, и лишь когда расстояние сократилось до нескольких шагов, обречённый юноша заметил внушительные клыки, что выдвигались из-под нижней губы. То, что последовало за этими, долгое время снилось ему в кошмарах.
Когда от пятерых ночных охотников остались лишь искорёженные залитые кровью оболочки, Мёрфи едва не тронулся рассудком от ужаса, видя, что странная женщина направляется в его сторону Дрожащей рукой, в которой ходуном ходил кинжал, он попытался закрыться от неминуемой смерти. Но, подойдя к нему почти вплотную, она неожиданно протянула руку для поцелуя, как это принято в высшем свете. Изящным жестом стерев кровь с подбородка, она произнесла:
— Меня зовут Маниша, человек.
С тех пор минуло почти двадцать лет, а они оставались вместе, хоть и не были семьёй в полном смысле этого слова. Мёрфи несколько раз подходил к ней с этим вопросом, но всякий раз получал отказ. А Маниша закрывалась в комнате и плакала. Но Мертвец не оставлял своих попыток обручиться с той, кого любил, не смотря ни на что.

Утром Саломею и Аруша, предварительно закованного в цепи, вывели на верхнюю палубу. Оборотень с интересом осматривался, ловя малейшие запахи, запоминая обстановку. Некоторые из них показались ему странными, но стоило ему как следует принюхаться, то он едва не вскрикнул.
— Что случилось? – подалась к нему девушка.
— Это… они не живые, — ответил он шёпотом.
— То есть?! – удивилась Саломея. Ей, не обладавшей тонким звериным нюхом, все встреченные казались обычными людьми и нелюдьми.
Но что подтолкнуло оборотня к такому выводу, не мог бы объяснить и он сам. Некоторые матросы выглядели, как живые, двигались, как живые, и даже смеялись, как живые, но некий таинственный флёр придавал их облику зловещий вид. Аруш за свою полную приключений жизнь видел много видов колдовства, которое делало из людей безвольных, послушных любому слову заклинателя, баранов. Но это было нечто новое и не менее опасное колдовство. Сделав в памяти зарубку, оборотень повернулся было к девушке, но сопровождавшая их парочка слуг Магруна резко толкнули его в спину, и он оказался на залитой солнечным светом палубе. Пришлось на несколько секунд прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть.
— А вот и наши герои, — раздался голос Магруна, а затем показался и он, выходя из капитанской каюты. Заметив идущего с ним, Саломея зашипела, как дикая кошка:
— Ах ты, гнусная тварь! – неожиданно взревела она так, что все на палубе обернулись на этот крик. – Гнить тебе в Бездне, продажный урсур.
Задрав голову, волшебник громогласно расхохотался.
— Какой темперамент, а, Аджих?! Настоящая пустынная кошка, – Магрун хлопнул по спине стоящего рядом с ним халифатца. – Я рад, что ты нашёл для меня такой, хм… экземпляр.
Скривившись, невысокий плотный человек в белоснежном тюрбане и расшитом золотыми нитями халате, слегка поклонился. На округлом, идеально выбритом лице блуждала странная полуулыбка. Но серые глаза оставались холодными, как у змеи.
— Я рад, что смог порадовать твоё сердце моим скромным даром, Магрун. Но меня больше интересует выполнение взятых тобой обязательств.
— О, не переживай так из-за денег, Аджих. У меня уже всё готово. Как только мы прибудем в нужный порт, ты получишь обещанное.
— И я хочу, чтобы эта кошка сдохла, — прошипел халифатец, становясь похожим на готовящуюся ужалить кобру.
— Всему своё время, – отрезал Магрун, и глаза его потемнели. – Я сам решу, кому и когда умереть, Аджих дин Гурез, — в голосе волшебника прорезалась сталь, и Аджих недовольно попятился. – Не надо об этом забывать.
Тем временем стражи с трудом удерживали беснующуюся Саломею. Юную девушку будто подменили, она ругалась до тех пор, пока поток слов не иссяк, и она, заплакав, повисла на руках удивлённых матросов. Аруш, к горлу которого было приставлено сразу три ножа, не дёргался, с удивлением взирая на свою невольную напарницу.
В это время на верхнюю палубу поднялся Джэнхан’гаш в сопровождении затянутых в чёрное слуг. При виде демона никто из матросов даже ухом не повёл, что не укрылось от наблюдательного оборотня. Это плохо. Значит, в случае чего, команда не будет с воплями разбегаться, а навалится всем скопом. Аруш про себя выругался. План побега, начавший создаваться у него в голове, был безжалостно перечёркнут.
Тем временем, подплыв к Магруну, демон видимо о чём-то сообщил ему, после чего с волшебника слетело всё благодушие. Он взбежал на ют и стал всматриваться куда-то вдаль, затем хлопнул себя по лбу, зло усмехнулся и принялся творить волшбу.
Между его ладонями разгорелась небольшая яркая звезда, постоянно увеличивающаяся в размерах. Достигнув приличных размеров, звезда зависла над палубой. С минуту Магрун вглядывался в открывшуюся только ему картину, после чего отдал приказ подбежавшему капитану корабля, безобразного вида чернокожему громиле с повадками психопата-убийцы. Тот по-звериному оскалился и прорычал какую-то команду на незнакомом Арушу языке. Матросы ответили ему дружным рёвом, и на палубе воцарился казавшийся неопытному наблюдателю форменный хаос. Аруша и Саломею вновь отвели в их клетку в трюме, но главное стало ясно и так – корабль готовился к бою.
— Кто это решил поиграть с нами в салки? – хмурясь спросил Магрун, когда на юте остался только он, Джэнхан’гаш и рулевой.
— Может, отец этой кошки, — прошипел демон.
— Возможно. Но корабль не из Халифата и идёт без флага, что для этих вод не новость.
— Пират?!
— Скорее всего, да.
— Там присутствует магия.
— Кто-нибудь из Братства?!
— О нет, хозяин. Кто-то из нелюдей. Пока не могу сказать кто, подойдут ближе, уточню.
— Несвоевременные гости, — цыкнул волшебник, задумчиво глядя на снующих матросов, уже одетых в лёгкие доспехи. С нижней палубы слышались крики канониров, в общем, корабль готовился к битве. – Может, всё-таки, попробуем оторваться? – спросил он Джэнхан’гаша.
— Можно, — на изуродованном лице демона не дрогнул ни один мускул, но сложилось впечатление, что он пожал плечами. – Но, если у них маг, он всё равно попробует взять след.
— Это точно, — мрачно кивнул Магрун.
Нет, он не боялся боя, он вряд ли чего-то вообще боялся в этой жизни. Звериное чутьё и немалый опыт часто выручали его из разных ситуаций. Вот и сейчас оно подсказывало ему бежать, залечь на дно. С другой стороны совет демона тоже был хорош, от владеющего магией так просто не скрыться. Его можно победить и растереть в порошок, но стряхнуть опытного мага с хвоста очень тяжело. А это значит, что нужно избавляться от преследователя, пока он один, пока не привёл за собой стаю.

Спустя час белоснежные паруса преследователя можно было видеть невооружённым глазом.
— Настырный червь, — сквозь зубы прошипел капитан Обайо, навесивший на себя целый арсенал и не испытывающий от этого каких-либо видимых неудобств.
— Абордажная команда готова? – спросил Магрун, хотя знал, что абордажники сейчас точат свои сабли, тесаки и прочие колюще-рубящие орудия убийства. Вдобавок, прямо на палубе был разведён костерок, на котором варилось специальное зелье. Варивший его становился берсерком, который, рыча и завывая, бросался на своих врагов, круша их с помощью многократно возросшей силы и ловкости. Но и плата за это была высока! Иногда воин не мог вернуться в нормальное состояние и начинал крушить всё подряд, нападая на своих же. Тогда его убивали, не жалея о содеянном.
— Готова, мой лорд, — ответил чернокожий капитан.
— Отлично! Приготовим им пару сюрпризов, — усмешка исказила лицо волшебника, придав ему поистине дьявольское выражение. Он засмеялся и почти бегом устремился на нос корабля. – Джэнхан’гаш! Что скажешь насчёт «Видения Смерти»?
— Слишком большое расстояние.
— Вот и я так думаю! Обайо, разворот! Устроим ублюдкам горячую встречу.
Когда «Ярость Айранга» завершил разворот и устремился навстречу преследователям, Магрун уже заканчивал творить заклинания, полностью сосредоточившись на сложном плетении. По сути, «Видение Смерти» было иллюзией, но эта иллюзия была смертельно опасной.
Вода перед кораблём вспенилась, будто под поверхностью билось огромное количество рыб. То тут, то там из воды стали показываться то чёрные лоснящиеся спины, с мощным костяным гребнем, то когтистые конечности с перепонками. Еще через несколько секунд стали появляться и их владельцы, больше напоминавшие жуткую смесь человека и тритона. Круглая безволосая голова с выпученными темными буркалами и непомерно широкая пасть с частоколом мелких, но острых, зубов.
Магрун закончил свое плетение и, прокричав на незнакомом языке длинную фразу, указал в сторону преследователей. Чудовища ответили ему дружным воплем и устремились к намеченной жертве. То один, то другой из них выпрыгивал из воды, демонстрируя себя замершим от удивления преследователям.

Когда команда «Скромницы» увидела, что приближается к ним, то едва не побросала оружие.
— А ну стоять, псы! – страшным голосом взревела эльфийка, хватаясь за саблю. – Первому струсившему снесу голову!
Это подействовало. Весь вопрос в том, на сколько? Моряки стояли, переминаясь с ноги на ногу, поглядывая то на командира, то на приближающихся чудовищ. И не понятно, кого из них они боялись больше.
— Ну-ка, ну-ка, дайте и мне взглянуть, — сквозь стоящих гурьбой моряков протолкнулась фьери, путь которой расчищал Шибуми. Маленькая женщина-ребенок подошла к борту и, взявшись за планширь, принялась рассматривать чудищ.
— Забавно! – засмеялась вдруг она. – А наши таинственные беглецы любят пошутить, — но от этого смеха попятились даже самые стойкие из пиратов.
— Что это вы имеете в виду, губернатор? – подозрительно спокойно спросила Дэйрдре ап-Хеннах.
— Только то, что это – иллюзия. Но чертовски опасная и очень мастерски наведенная. И если таких мастеров там не один, нам придется несладко.
— Что тогда нам делать? – вскинулась эльфийка.
— Смотреть! – отрезала фьери и повернулась к своему начальнику охраны. — Подсади!
Осторожно, словно вазу из тончайшего белого фарфора, скарцени приподнял «девочку», поставив на край борта, но, не убирая рук с ее талии. Пару секунд фьери молчала, буравя взглядом приближающихся чудовищ, затем вскинула руки и проревела хриплым, чужим голосом длинную фразу на странном гортанном языке. Руки ее опали, словно безвольные плети.
Не было ни громов, ни молний, ни какого-либо внешнего эффекта, и чудища продолжали приближаться. С искаженных от страха глаз моряков, словно по команде, сошла краска. Даже Рубио подался на шаг назад. И тут на полном ходу чудовища ударились о борт корабля и… осыпались мириадой брызг.
— Уф-ф! – вырвалось одновременно из полутора сотен ртов.
— Х-ха! Мужики! – усмехнулась фьери, неожиданно подмигнув эльфийке.
— Что встали?! – рявкнула Дэйдре, главным образом для того, чтобы скрыть удивление. – Все по местам! Герхард, к орудиям!
Шутливо козырнув, гном спустился на орудийную палубу, команда разбежалась по местам, готовясь к скорому сражению. Открывались ящики с оружием, и пираты обвешивались всевозможным режуще-колющим орудием убийства.
Рубио чуть заметно поморщился, но и самому неопытному наблюдателю стало бы ясно, что на своем корабле он хотел бы командовать сам. Это не укрылось от Флозерина, но и Дэйдре тоже заметила это.
— Извини, дружище! Закомандовалась, — усмехнулась она, снимая возникшую неловкость. – Это все-таки твой корабль.
— Но ты все-таки командор, — в тон ей ответил Рубио, — поэтому я не буду исходить пеной каждый раз, когда ты вздумаешь отдать очередной приказ, — и неожиданно он гулко захохотал, запрокинув голову. – Возглавишь атаку, а я покомандую абордажной командой.
— Договорились, — было видно, что и эльфийке не терпится повоевать. – Как в старые, добрые времена.
Тем временем к Флозерину подошла фьери, со всех сторон окруженная скарцени:
— Что будем делать с демоном, губернатор? – спросил он.
— Я займу его, но все остальное – ваша забота, — она хищно оскалила зубы. – К тому же у нас впереди абордаж. Какие у нас шансы?!
— Кто говорит о шансах? — эльф задумчиво смотрел на приближающегося противника. – С этим лучше обратиться к капитану, сейчас я здесь – просто воин.
Отсутствие гнома рядом перед таким сражением здорово нервировало Флозерина, привыкшего в бою полагаться на своего компаньона. Но он понимал, что в морском сражении от гнома больше пользы там, на орудийной палубе, с горящим фитилем в руках.
Где-то там привязанной сидела и Тьяра, которую Рубио, ничуть не смущаясь, оставил на попечение главного канонира. Приодетая девушка сидела в самом темном углу, поблескивая глазами и лишь иногда шумно вздыхая. Так что и остальные канониры очень скоро перестали обращать на нее внимание.

Когда «Видение Смерти» рассыпалось облаком безобидных брызг, Магрун неприятно удивился, хотя внешне и бровью не повел. Он и не рассчитывал на запредельный эффект заклинания, но то, как неизвестный маг разметал иллюзию, настораживало.
— Клянусь черной кровью, Дженхан’гам, да кто там такой?!
— Странное существо, хозяин. Я вижу одного, но он словно раздваивается и постоянно меняет свою форму.
— Ты хочешь сказать, что это какой-то оборотень?
— Не в том смысле, что ты вкладываешь в это слово, хозяин. Это не простой оборотень, что сидит у нас в трюме. Это что-то более древнее и злое.
— Чушь какая-то! – пожал плечами Магрун. – Разберемся на месте. Капитан!
— Что пожелаете, мой лорд? – Обайо возник, как чертик из табакерки.
— Когда сможем открыть огонь?
— Через пару минут…
— Вот и отлично, Обайо, — верзила ощерился, широко раздувая ноздри. – Команда готова?
— Рвется в бой.
— Я их понимаю. Перед нами отличный приз.
— Совершенно верно, мой лорд.

— Что происходит, Аруш? – Саломея вцепилась обеими руками в прутья решетки.
— Стервятники собираются подраться из-за лакомого кусочка, шайне, — хмуро бросил оборотень. – Только не знаю, что для нас лучше.
— А вдруг это отец? – хлестнула внезапная догадка.
— Лучше бы это был не он.
— Но почему? – возмутилась девушка.
— Потому что тогда к твоей изящной белой шейке приставили бы нечто острое, и папочка тут же сам бы сдался. Логика проста как дыхание.
Саломея вскрикнула и прижала ладони ко рту.
— Поэтому сидим и не привлекаем к себе внимание, договорились? – оборотень протянул сквозь прутья решетки руку, и девушка с несмелой улыбкой пожала ее.
Странно, но рядом с Арушем ей было почти не страшно. Хотя, возможно, при их встрече, случись она при других обстоятельствах, ей бы не поздоровилось. Но кто их, обортней, разберет! Тем более, что пройдя вместе через такие испытания, они стали намного ближе друг к другу, чем если бы он ухаживал за ней по всем правилам дворцового этикета в течение года…
Шум на верхних палубах отвлек Саломею от размышлений, а затем корабль вздрогнул, и шум выстрела донесся до пленников.
— Началось, — сквозь зубы произнес Аруш. – Теперь держись, шайне.
Носовые пушки «Ярости Айранга» рявкнули, выпуская на волю облако дыма, гром и два несущих смерть ядра.
— Ишь, какой нетерпеливый, — осклабился гном, поднося в свою очередь пальник к фитилю пушки. – Да поможет нам Брадош. Пли!
Теперь уже «Скромница» огрызнулась в ответ, но ее ядра выбили два фонтана, не долетев до корабля противника. И пока обслуга бросилась перезаряжать носовые пушки, Герхард был уже у орудий левого борта.
Наверху, тем временем, заливался боцманский свисток, означающий готовность для абордажной команды. Теперь все зависело от опыта и выдержки капитанов. Дуэль кораблей велась до фатальной ошибки одного из них.
— Огонь по готовности! – крикнул, заглянув под палубу, вестовой.
— А то! – весело рявкнул гном, и канониры вторили ему дружным ревом. Прильнув к пушке так, словно хотел слиться с ней в любовном экстазе, Герхард внимательно следил, выцеливая противника.
Вообще, моряки — народ суеверный, и многие из них верили в одухотворенность некоторых вещей, на первый взгляд совсем не располагающих к этому. Некоторые из них могли рассказать, что чуднее гнома они не встречали. По слухам в свободное время он подолгу разговаривал с пушками и собственноручно натирал каждую до зеркального блеска. И все же команда выполняла все приказы гнома беспрекословно, не вспоминая об их расовой несхожести.
Время, словно замедлилось, растягивая секунды в вечность. Замерли канониры, замерла абордажная команда, замерли капитаны и даже скарцени, казалось, перестали дышать, поедая глазами надвигающуюся громаду корабля противника. Уже были видны жерла пушек и бледные овалы лиц матросов, в таком же напряжении вглядывающихся в них.
Наваждение сбросил голос командора:
— Не спать, чума на вас!
Тем временем, «Ярость Айранга» повернул на юго-запад, собираясь, описав широкий полукруг, сблизиться со «Скромницей» с наветренной стороны. Но Дэйдре, ожидая чего-то подобного, отдала приказ, и вот корабль, скрипя снастями, совершает правый разворот. Обрасопив паруса, галион занимает такую позицию, что завершающим поворотом корабль противника подставил бы свой борт. Разгадав этот маневр, Обайо вынужден был повернуть на север, поминая вслух находчивость незнакомого капитана.
— Почему мы еще не сцепились с этим псами, капитан?! – с плохо сдерживаемой яростью в голосе спросил Магрун.
— Потому что из нас двоих я – капитан корабля! И я вижу, что пушек у этого ублюдка больше. Вздумай мы сблизиться с ним, первый же его бортовой залп не оставит на нашей палубе ни одной живой души!

Взявший себя в руки волшебник должен был признать, что капитан прав, как ни крути. И лезть к нему сейчас – не лучший способ выиграть бой. Можно, конечно, использовать магию, но наличие на борту противника опытного мага свело бы эти усилия к нулю. Нет… он оставит магию для прямого столкновения, когда можно будет спустить с цепи Дженхан’гаша. Предвкушая кровавую бойню, что устроит его пленник на корабле недоумка, решившего испытать судьбу, Магрун пришел в хорошее расположение духа:
— Хорошо, капитан. Я больше не буду вмешиваться.

Между тем, корабли продолжали маневрировать, пытаясь занять выгодную позицию, изредка обмениваясь выстрелами носовых орудий. Эльфийка, стоя на юте, казалось, вспомнила все ругательства, которых в ее словаре было не мало. Начав повторяться, она разозлилась еще больше, но цепко следила за малейшим изменением курса противника.Допустить ошибку сейчас означало бы обречь их всех на верную смерть. Были добавлены паруса, что в обстановке ближнего боя было рискованно, зато «Скромница» прибавила в маневренности.
Совершив поворот оверштаг и поймав парусами ветер, галион заскользил вперед, но идущий правым галфвиндом «Ярость Айранга», разгадав маневр командора ап-Хеннах, резко сменил галс, пытаясь занять позицию, которую совсем недавно пыталась занять «Скромница». На этот раз с юта не донеслось ни слова ругани, но, глядя на лицо эльфийки, эти слова легко всплывали сами. Пронзительный звук боцманской дудки дал команду полной готовности для абордажников.
И снова, поменяв галс, командор сумела-таки занять позицию, из которой наконец-то представилась возможность произвести залп правым бортом, чем и не преминул воспользоваться Герхард. Сначала с батарейной палубы донесся его рык, который почти сразу же потонул в грохоте двадцати орудий. Все тут же заволокло дымом, сквозь который доносился треск дерева, крики раненых и умирающих. «Скромница» тем временем рванула вперед, чтобы завершить поворот и разрядить в противника орудия левого борта. И уже после этого можно говорить про абордаж.
Неожиданно сквозь пелену дыма прорвалось с десяток ярких, мерцающих искр, размером с шестифутовое ядро. Исполнив танец безумного мотылька, искры столкнулись с корпусом, снастями и парусами галиона. И в тот же миг яркое, злое пламя устремилось вверх, с безумной скоростью пожирая предложенную ему пищу.
Оглушительно звонко забил корабельный колокол. Дежурная смена бросилась тушить очаги пожаров.
— Грязный ублюдок! – раненым винторогом взревел Рубио. – Он поджег мой корабль! Быстрее, черви, тушите огонь!
Пока команда тушила огонь, следом за искрами сквозь густой дым прорвалось эхо залпа. Несколько ядер просвистело над головами экипажа «Скромницы». Одно проделало дыру в уже горящем парусе, а пара других с сухим ужасающим треском ударила в борт. Корабль, словно живое существо, вздрогнуло от носа до кормы. Многие, не удержавшись на ногах, попадали. С душераздирающим криком с вантов упал сорвавшийся моряк.
— Проклятая Тьмой отрыжка Бездны! – завопила командор, с трудом удержавшись на ногах. – Сейчас он попытается еще раз выстрелить! Быстрее меняем курс, Рубио!
Бородач, оттолкнув рулевого, сам встал у руля, рыча, словно бойцовский пес. Колесо, словно обезумевший зверь, вырывалось из его мощных рук, пытаясь обрести свободу. Но Рубио, как опытный укротитель, заранее предугадывал все его уловки, пресекая их в зародыше.
Команда, тем временем, справилась с пожарами, и все замерли в ожидании еще какой-нибудь пакости. Фьери, над чем-то поразмыслив, подошла к эльфийке, и вид губернатора был решительным:
— Сколько времени мы еще будем маневрировать, капитан? – спокойно спросила она. – Вы чего-то ждете?
— Нам нужно нанести ему как можно больше урона, а затем наступит время и для рукопашной. Но если Вы настаиваете…? – в голосе командора зазвучал лед.
— Я бы не отказалась перейти к активным действиям, — голос фьери был так же холоден, как и у эльфийки. – Могу себе представить, что бы случилось, не погаси я максимально его заклинания с искрами.
— Да Вы даже не шелохнулись! – приподняв бровь, посмотрела на нее Дэйрдре.
— А ты бы хотела, чтобы я здесь в костюме из перьев скакала, била в бубен и вопила какую-нибудь тарабарщину?! – в тон ей ответила фьери.
Не найдя, что ответить, командор пожала плечами и отвернулась, вглядываясь в рассеивавшийся туман, из которого подобно мифическому зверю выплывал «Ярость Айранга».
— Я не знаю, кто там волшебник, — подала голос Пирре ун-Халлис, — и что за заклинания роятся в его голове, но, судя по «искрящемуся листопаду», приятных из них немного. К тому же он не новичок и не ханжа из Белой ложи, а та тварь может накачивать его энергией до зимнего солнцестояния. И я удивляюсь, что она еще не подала голос.
Эльфийка заскрипела зубами, но крыть было нечем, пришлось соглашаться. Она посмотрела на Рубио и, увидев его решительный кивок, проревела команду:
— Идем на сближение!
Ее слова заглушил залп носовых орудий «Ярости Айранга». Одно из ядер, пролетев, оцарапало грот-мачту. Крик отчаяния вырвался было из ртов команды «Скромницы», но к счастью ядро прошло по касательной, не нанеся какого-либо существенного ущерба.
Неожиданно рявкнуло орудие из, казалось, отстрелявшейся батареи первого борта, и удачно пущенное ядро разнесло в щепки бушприт «Ярости». Корабль сразу же замедлил ход, и с его палубы донесся леденящий душу вой. В ответ команда «Скромницы» издала крик радости, сопровождаемый пояснениями, куда могут отправляться моряки противника с их сексуальными пристрастиями и тому подобное.
Тем временем Дэйдре ап-Хеннах скинула плотный камзол и выхватила абордажную саблю:
— На абордаж!!!
Вторящий своему командору рев из почти сотни мужских глоток был услышан, наверное, даже в Империи. Ярость, гнев, страх, жажда крови. Каждому из этих чувств нашлось место в этом крике. С «Ярости Айрунга» донесся не менее колоритный вопль. Там тоже жаждали боя и призывали богиню Смерти в свидетельницы своей доблести.
— Приготовить крючья!
Корабли неумолимо продолжали сближение и моряки, подбадривая себя воинственными криками, готовились броситься на врага. В передних рядах замерли пираты, держащие в руках веревки с крючьями. А из всей этой колышущейся штормовой массы выделялся островок спокойствия в виде десятка скорцени, незыблемой стеной окруживших фьери. Пиррэ ун-Халлис всматривалась в чужой корабль, пытаясь разглядеть волшебника и его цепного пса. А еще где-то там была злополучная дочь халифатского посла, о которой в преддверии битвы вспоминал разве что Флозерин. И даже Герхард, увлеченно костерящий канониров, думал лишь о бое.
С сухим треском ломающихся костей два корабля столкнулись, но в последний момент Рубио сумел повернуть «Скромницу» так, что она под острым углом ударила в борт «Ярости Айранга» и словно рубанком содрала обшивку по правому борту. И сразу же, словно щупальца осьминога, с обоих кораблей взлетели веревки с «кошками». Намертво впиваясь в деревянные борта, они стягивали корабли. С борта «Ярости» рявкнуло несколько пушек, «Скромница затряслась, словно в любовном экстазе, и жаждущие крови команды бросились друг на друга.
Сидевшие, словно мыши, Саломея и Аруш слышали крики с верхней палубы и грохот орудийных выстрелов, чувствовали, как вздрагивала их тюрьма от каждого попадания.
— Мне страшно, Аруш, — пожаловалась оборотню девушка, вздрагивая от каждого крика и выстрела.
— О, как мне страшно!
Сжавшись в клубок, она молилась своему далекому богу Сурикунами. Неожиданно корабль завибрировал, откуда-то доносился странный гул, который все нарастал и нарастал. Саломея тоненько вскрикнула и, сжав ладонями уши, принялась бормотать что-то уж совсем невразумительное. Аруш по покалыванию кожи и по тому, как встрепенулась его звериная натура, сразу же понял, что на верхней палубе творится волшба. Чувство беспричинной тревоги наполняло его, словно кувшин, в который все лили и лили виноградное вино.
Внезапно переполненный «кувшин» лопнул, и по трюму разлилась тишина. Даже Саломея перестала бормотать и подняла голову. Безумие, на краткий миг овладевшее ею, отступало.
— Ты чрезвычайно чувствительна к магии, — заметил Аруш. – Хотя к магии этого плевка Бездны чувствительны все, живущие на Этолии.
— Что дальше с нами будет? – спросила девушка.
— Не знаю, я не моряк и не провидец, — пожал плечами оборотень. – Скорее всего, нашу тюрьму попытаются взять на абордаж. Вот только они не знают, что за тварь их здесь поджидает.
В момент, когда корабли столкнулись, удар был такой силы, что обоих пленников, словно щепки, швырнуло на стену трюма. Саломея, не успев сгруппироваться, в отличие от оборотня, после удара потеряла сознание. Аруш, отделавшийся несколькими синяками и ушибленным плечом, позвал ее по имени, но она не пошевелилась, а дотянуться до нее он не мог. К тому же шум начавшейся битвы перекрывал все звуки. И Аруш сделал единственное, что было в его силах – стал ждать развязки.

Флозерин, памятуя абордаж судна Гронт-Хала, не горел желанием идти в первой волне атакующих. Перехватив поудобнее хольгест, он занял позицию на юте, неподалеку от фьери, чтобы, в случае чего, придти на помощь скарцени.
Крики, звон оружия и вопли раненых и умирающих слились в какую-то безумную симфонию, когда команды ринулись друг на друга. Ведомые огромным бородатым капитаном Рубио моряки «Скромницы» сперва потеснили команду «Ярости Айранга», но те перегруппировались и стали теснить абордажников со своего корабля. Рука Флозерина, державшая «ищейку», едва не выпустила взбесившийся артефакт, когда ищущий взгляд эльфа наткнулся на человека, стоявшего на палубе в белоснежной рубашке, с интересом испытателя наблюдавшего за разворачивающейся перед ним битвой. Рядом с ним взгляд эльфа засек непонятное существо, напоминавшее человека только внешне. Обезображенное лицо со множеством грубых швов вообще напоминало вырезанную из дерева маску. Но едва Флозерин сосредоточил на нем свой взгляд, голова демона повернулась (в том, что это он, сомневаться не приходилось), и зашитые веки уставились на эльфа.
«Мерзкая тварь, — подумал он. — Что ему здесь понадобилось?»
«Твое сердце. Тысячи сердец! – раздался в его голове скрипучий голос. – И теплая кровь, что пока еще бежит в твоих жалких венах! Все, что можно отобрать у тебя, вырвать с корнем и безумной болью. Все! Я заберу это все, а ты будешь еще достаточно жив, чтобы почувствовать все это!»
Колени эльфа подогнулись, и он тяжело, со стоном опустился на палубу под пристальным взглядом демона. И этот взгляд не отпускал. Голова показалась Флозерину высеченной из камня, которую к тому же сдавливал железный обруч. И этот обруч стискивал ее все туже и туже. Мир вокруг гаснущего сознания эльфа стал стремительно терять краски, становясь серым и черным. Он даже не увидел мелькнувший справа кулак, зато очень подробно рассмотрел посыпавшиеся из глаз искры. Разноцветные!
— Насмотрелся, мать твою, эльф?! – раздался рядом голос донельзя злой фьери. – В гляделки с Бездной решил поиграть? Еще чуть-чуть — и прощайте зеленые леса Пеллериона. Ладно, можешь не благодарить, — она хмыкнула. – Но запомни, нельзя долго рассматривать демонов. Особенно, если они рассматривают тебя, эльф.
Помотав головой и пощупав опухшую скулу, Флозерин обругал себя последними словами и теперь уже с нескрываемой ненавистью бросил взгляд на неразлучную парочку. Сплюнув и отведя глаза, он, наконец, сосредоточился на разворачивающемся перед ним сражении.
Оба корабля, стянутые крючьями, представляли единое поле битвы. Команды с упоением рубились, то врываясь на чужую палубу, то откатываясь на свою. Рев, боевые кличи, стоны раненых и крики умирающих сливались в одну мелодию, что словно нектар вливалась в уши двух стоящих на юте «Ярости Айранга» существ. Одно уже забыло, что значит быть человеком, другое никогда им не было.
А вот и первое движение: Магрун медленно с ленцой поднимает правую руку и резко роняет ее, будто в руке разом исчезли все кости. И в тот же миг в толпу моряков со «Скромницы» вонзается тонкая, зеленая молния. Вот она бьет в одного моряка, и на палубу падает уже обезглавленный труп, в другого, третьего, пятого.
На ют взлетает белая от гнева Дэйдре ап-Хеннах:
— Сделай же что-нибудь! – исступленно орет она, сжимая красную от крови саблю. – А то сама скоро пойдешь в атаку!
— Да как ты… — рванулся вперед один из скарцени, но его оборвал рык губернатора:
— Назад!
Скарцени заворчал, но подчинился.
– Смотри, — уже нормальным голосом произнесла фьери.
Она вытянула руки, будто хотела подтянуть поближе корабль противника, и, надув щеки, подула в его сторону, произнеся вслед несколько слов на чужом языке.
Порыв ветра бросил в лица атакующих капли раскаленной лавы, которые, попадая на человеческое тело, прожигали в нем огромные дыры, несмотря на то, одеты на них доспехи или нет. Крик боли был слышен, наверное, в Халифате. Десятка полтора моряков с «Ярости Айранга» попадали, где стояли, правда, не повезло и парочке моряков из команды Рубио. Атака противника захлебнулась.
Ветер с огненными каплями стих так же внезапно, как и начался, а Рубио уже повел свой отряд в атаку. Его тяжелая сабля прорвалась сквозь защиту смуглого работорговца и, перерубив ключицу, почти отсекла несчастному руку. Человек стоял еще, не понимая, что мертв, а Рубио уже шагал дальше.
Время от времени сухо щелкали арбалеты. Стрелки успевали сделать по одному выстрелу, зато смертельному. На близкой дистанции арбалетный болт прошивал человеческое тело насквозь, иногда, даже втыкаясь в тело еще одного несчастного.
Нежданно-негаданно, эльфу, до этого момента не принимавшему участия в битве, пришла в голову отчаянная идея. Сорвавшись с места, он бросился на нос корабля, где белела рубашка командора. Фьери проводила его изумленным взглядом, но промолчала, продолжая следить за каждым движением своего визави. Тем временем, Флозерин добрался до шкафута, где и столкнулся с командором. Отчаянно жестикулируя, он привлек ее внимание и постарался как можно короче изложить свой план. В двух словах план заключался в следующем: пока Дэйдре проводит еще одну атаку, он как можно незаметнее пробирается на вражеский корабль через окно в капитанской каюте и оттуда уже в трюм, где, скорее всего, держат пленницу. Если его план удастся, можно цеплять корабли и померяться силами в пушечном бою. А с учетом повреждений «Ярости» шансов на победу у «Скромницы» значительно больше.
Дэйдре не думала ни минуты. Она хищно улыбнулась и отдала команду горнисту, одновременно доставая вторую саблю. Едва только над полем битвы зазвучали звуки горна, они с парой десятков лихих рубак, державшихся до этого в резерве, бросились в головокружительную атаку. Скрываясь за бортом от случайных глаз, Флозерин пробрался до самого носа корабля, а уж перепрыгнуть на вражеский корабль — было делом нескольких минут. Правда, кто-нибудь мог заметить крадущегося эльфа или услышать звон разбитого стекла, но здесь Флозерину повезло, его вторжение осталось незамеченным.
Саломея, придя в себя, попала во власть животного страха, которого она не испытала даже на Арене. Выпущенное с неизвестного корабля ядро пробило борт в десяти шагах от ее клетки, разметав в клочья пятерых несчастных. Девушка охрипла от крика и теперь могла только беззвучно плакать, несмотря на всю поддержку, которую ей мог оказать оборотень.
Со стуком по трапу, ведущему наверх, скатилось тело чернокожего надзирателя, и следом за ним, осторожно ступая в царящем здесь полумраке, по ступеням спустился незнакомый мужчина.
— Саломея аб Абдах? – позвал он, вглядываясь в ряды клеток и лес свисающих цепей, издающих негромкий звон.
— Я здесь! – сумела все же произнести она. Незнакомец тут же очутился возле ее клетки, критически осмотрел замок и скептически хмыкнув, достал из-за пазухи связку ключей.
— Вы пришли за мной?! – наконец сумела произнести она, давясь слезами. – Вас послал мой отец?!
— Он самый, — незнакомец подобрал нужный ключ и с брезгливостью отбросил замок. – Ты свободна. Нужно выбираться.
— Я не одна, — всхлипнула Саломея. – Со мной друг, и без него я не уйду.
— Про друга мне ничего не говорили, — нахмурился незнакомец, но, тем не менее, подойдя к клетке Аруша, он не стал подбирать ключ, а выхватив из-за спины странной формы копье, вогнал его между дужек замка, и, резко провернув, сорвал замок.
— Эй, — неожиданно раздалось из одной из клеток. – Освободите и нас.
— Я не спасательный отряд, — буркнул незнакомец, но швырнул связку ключей в первую же клетку, где сидели люди. – Справитесь сами.
— Справимся, — ответило сразу несколько голосов, и среди заключенных началось шевеление, но незнакомец уже потерял к ним всякий интерес.
— Над нами еще две палубы, — начал тем временем их спаситель, не обращая внимания на собиравшихся вокруг него освобожденных людей и нелюдей. — Так что ваша свобода в ваших руках. Ты держишься за мной, и чтоб никаких слез, всхлипов и заламываний рук, — его взгляд сместился на Аруша. — Оружие возьмешь наверху, там еще парочка дружков этого! – он кивнул на мертвеца.
— Тебя послал мой отец? – зачем-то еще раз спросила девушка, вглядываясь в лицо незнакомца.
— Ты уже спрашивала. Да, он платит мне за это.
— Наемник, – буркнул оборотень и тут рассмотрел черты лица их спасителя и в особенности его уши. — Эльф!
— Что-то не так? – художественно изогнул бровь пришедший. – Вы можете посидеть здесь до конца боя, а я присоединюсь к моим друзьям там, наверху.
— Нет, нет, – поспешила сказать Саломея. – Мы идем с вами.
Недавние пленники поддержали ее громкими криками и звоном кандалов, которые при большом желании можно превратить в грозное оружие наподобие кистеня. На орудийной палубе стоял шум и гам – ругались канониры, перезаряжая орудия, но стрельбу пока никто не открывал. Два корабля были стянуты десятками «кошек» и абордажных крючьев. И если один из кораблей пойдет ко дну, то утянет в пучину и противника, Пираты ждали атаки откуда угодно, но только не из трюма. Поэтому, когда на орудийную палубу хлынули вооруженные, чем попало, пленники, опешившие пираты не смогли организовать оборону, и озверевшим людям понадобилось всего несколько минут, чтобы расправиться со своими тюремщиками.
— Что теперь? – спросил эльфа высокий, украшенный шрамами, кавлерг.
— Продолжаем в том же духе, – невозмутимо ответил Флозерин. – До полной свободы еще одна палуба и бой наверху.
Освобожденные разделились на два отряда и ринулись по трапам на верхнюю орудийную палубу.
Этот бой стоил жизни едва ли не половине освободившихся, но и вторая орудийная палуба осталась за ними. Навскидку, по подсчету эльфа, на ногах осталось почти полтора десятка.
— Ты почувствовал кровь, Магрун? – проскрипел демон, едва только волшебник спустил с цепи новое зубодробительное заклинание.
— А? Что?
— Внизу льется кровь, – невозмутимо заметил Дженхан’гаш. – Много крови.
— Это хорошо?!
— Еще не знаю. Но если ты не против, я схожу — проверю, — в голосе демона послышались нотки нетерпения.
— Иди. Только не долго, эта мерзавка слишком хороша. – Могрун зло сплюнул, наблюдая как шар размытого воздуха медленно несется к фьери.
Неожиданно на его пути возникает мертвое тело пирата, подброшенное силой Пиррэ ун-Халлис. Шар взорвался, разбрасывая вокруг себя частицы желеобразной массы, которая при попадании на любой предмет, действовала не хуже кислоты.
В ответ фьери сотворила несколько оживших мертвецов, и они, неуклюже переваливаясь и бормоча, направились в сторону капитанского мостика.
— Обайо! – крикнул Магрун.
— Здесь, мой лорд, — чернокожий капитан возник, как чертик из табакерки.
— Убей их!
— Как скажете, – Обайо оттеснил волшебника за свою спину и вытащил из зеленых ножен тяжелый полуторный меч. Миг — и стальной вихрь взметнулся над палубой «Ярости Айранга».
Тем временем, испившие зелья пираты, обрели второе дыхание. У многих изо рта шла пена, глаза закатывались, но даже в таком состоянии они, издавая абсолютно животные звуки, рванули в самую гущу сражения. Не ожидавшие ничего подобного матросы Рубио стали отступать на свою палубу. Капитан едва успел выдернуть из-под их носа эльфийку, которая, несмотря ни на что, рвалась в бой.
— Перегруппироваться! – запела сигнальная труба.
Пираты «Скромницы» стягивались в единый кулак, когда во фланг наступавших совершенно неожиданно врезались скарцени. Десяток змеиных воинов проделал в рядах команды работорговцев широкую брешь, приковав к себе внимание противника. Получившие краткую передышку моряки перестроились клином и с ревом «Пал-л-лундр-ра!» устремились в отчаянную атаку.
Битва вновь сместилась на корабль Магруна, и ему пришлось отступать на ют. На миг его сердце кольнул холодок страха, но в этот момент с орудийной палубы донесся леденящий душу вой демона, да еще такой яростный, что дерущиеся на миг остановились. Магрун усмехнулся своей секундной слабости, но из-под палубы донесся рев еще одного зверя. Корабль, вздрогнув, застонал, будто живой, от выплеснувшейся мощи. За первым толчком последовал второй, не менее сильный, и корабль в прямом смысле слова заходил ходуном, а грохот и шум сделали бы честь и более масштабному сражению.
Но стоило Магруну на миг отвлечься, неведомая сила выбила палубу у него из-под ног и, не давая упасть, швырнула прямо на рулевого. На краткое мгновение он даже потерял сознание, но быстро пришел в себя и ответил «Ледяной иглой». Вода между кораблями с пугающей скоростью замерзала, на ее поверхности стали появляться ледяные шипы, которые, словно копья, ударили вверх, пронзая дерево и живые тела. Палуба вмиг окрасилась кровью. Пронзенные шипами люди кричали от нестерпимой боли, но магия не давала им умереть быстро.
В ответ разъяренная фьери прибегла к своему любимому «Водяному мечу», вложив в заклинание почти всю доступную ей энергию. Губернатор шла ва-банк: если противник отразит атаку, она не сможет даже сопротивляться, и ей останется только умереть вместе с командой.
Водяной вихрь поднялся за кормой «Ярости Айранга», темно-синяя вода стала быстро приобретать серебристый цвет. Истончаясь, он стал все больше напоминать меч, занесенный над головой врага. Миг — и «меч», что было сил, падает на стоявшего волшебника. Созданная Магруном в последний момент защита ни на секунду не смогла сдержать несущуюся смерть и была разрублена, как и вскинутые им в защитном жесте руки. Соленые брызги разлетелись по палубе, смешиваясь с кровью. Тело волшебника еще стояло, но он был уже мертв и напоминал вскрытую устрицу. Под ним быстро образовалась кровавая лужа.
И в этот миг, когда его сердце перестало биться, порыв ледяного ветра коснулся каждого, кто стоял на палубах двух кораблей. С орудийной палубы раздался леденящий душу смех и убийственное: «Свободен…». Что происходило внизу, было скрыто от глаз, но проверять случившееся желающих не было

Флозерин осторожно крался к ведущему на квартердек трапу, когда почувствовал мимолетный укол холода, сковавший его сознание, а затем… Затем на верхней ступени появился спутник колдуна, и впервые глаза эльфа отказывались верить происходящему. Он увидел мертвеца, больше напоминавшего мумию, у которой были зашиты рот и веки. Но только самый распоследний глупец мог поверить, что перед ним слепой.
«Хо-хо! – разом раздалось в головах присутствовавших. – И кого же я вижу?! Доблестного пеллерионского воина, спасающего благородную девицу, и невесть кого еще!»
Он едва шевельнул иссохшей рукой, и Флозерин, пролетев с десяток шагов, впечатался спиной в деревянную переборку с таким грохотом, будто в корабль попало ядро. Судя по тому, что после приземления он даже не пошевелился, дело было плохо. Тварь между тем принюхалась, словно охотничий пес, взявший след, и спустилась еще на несколько шагов. Освобожденные эльфом пленники с криком бросились кто куда, напоминая крыс, стремящихся забиться в любую щель, могущую скрыть их от опасности. Стоять остались лишь дочь посла и ее спутник.
Демон спустился еще на ступеньку и неожиданно заревел, да так, что едва вставший Флозерин рухнул обратно на пол. В глазах у эльфа изрядно потемнело. Когда же он, наконец, проморгался, демон стоял на палубе. А между ним и Саломеей возвышалась туша здоровенного зверя, напоминавшего одновременно и волка, и человека.
«Видно, не слабо мне досталось. Если уже мерещится всякое». Но еще сильнее он удивился, когда чудовище лапой задвинуло девушку себе за спину и, раскрыв пасть, полную огромных зубов, издало не менее воинственный вой.
Вот демон произносит какое-то слово на невозможном, режущем слух языке, и во все стороны от него расходятся волны силы, а сам он резко вырастает на полголовы, на голову. Оборотень пока не нападает, зло подвывая, он делает шаг назад.
Изловчившись, эльф сгребает девушку и затаскивает ее за ближайший пушечный лафет:
— Я должна ему помочь! – неожиданно заявляет она, пытаясь вернуться к выясняющим отношения монстрам.
— Кому помочь?! – не сразу понял Флозерин.
— Да Арушу конечно! Он спас меня на арене. И вообще, — невпопад добавляет она, покраснев, но не оставляя попыток вырваться.
— Сейчас, на мой взгляд, ты ему только помешаешь, — принялся увещевать ее эльф. – Давай не будем торопить Айрюхе. Клянусь Великим Лесом, я еще не готов к финальной встрече с ней.
— Ты – трус! – будто выплюнула Саломея, отодвигаясь от Флозерина. – Моему отцу не повезло встретить тебя…
И в это мгновение будто струна лопнула в воздухе над головами всех без исключения участников развернувшегося действа. Демон вздрогнул, словно в него ударили тараном, он недоуменно повертел головой, втягивая воздух, а затем, запрокинув безобразную голову, захохотал. И от этого смеха в страхе задрожали самые отважные сердца, столько в нем было холодной нечеловеческой злобы.
А затем выходец из Нижних Царств стал преображаться: кожа на его теле стала лопаться под напором новой, ярко-красной плоти демона, который словно личинка выбирался из опостылевшего старого тела. Он еще прибавил в росте и массе, а его плоть с источающими слизь порами, словно магнитом, притягивала к себе взгляды. Замеревшие в ужасе немые свидетели этой сцены не могли даже пошевелиться, беспомощно хлопая ресницами.
— Я – свободен! – проревел демон, вздымая к потолку могучие кулаки. И в этот момент оборотень бросился в атаку, не дав Дженхан’гашу завершить преобразования. Он метил в горло, справедливо полагая, что сейчас демон наиболее уязвим. Его зубы клацнули у самого горла краснокожего выходца Бездны, и тот даже отступил на пару шагов назад, но вот вздуваются чудовищные мышцы рук, и отбрасывают Аруша в сторону. Оборотень врезается в пушки и, неловко перевернувшись, падает позади одной из них.
Последние клочья кожи слезли с головы демона, явив огромную увитую рогами голову с гротескным лицом и глазами, в которых плескался огонь преисподней. Черный раздвоенный язык по-змеиному облизал лиловые губы. Демон хохотнул и шагнул к выбравшемуся в проход оборотню. Тот пригнулся и завыл, но в этом вое слышалось смертельная тоска существа, понимающего, что этот бой не выиграть. И в тот же миг демон бросился в атаку, широко раскинув руки с черными обсидиановыми когтями. Два зверя сцепились в битве за самый лучший приз – жизнь. Только вот Аруш бился за свою, а воин Нижних Царств за еще одну из многих тысяч.
Ало-серо-черный клубок покатился по палубе, сметая все на своем пути – двигая пушки, будто они были не из чугуна, а из раскрашенного папье-маше. Схватив упирающуюся Саломею за руку, Флозерин потащил ее к трапу, подальше от беснующихся существ. За одной из пушек эльф заметил одного из беглецов, о чем ясно говорили следы плетей и отсутствие нормальной одежды.
— Эй, эй! – потряс его за плечо, рискнув на мгновенье выпустить руку девушки. – Эй, ты как?!
В ответ на него уставилась пара глаз, в которых плескался океан безумия:
— А-а! Мы все умрем! Все-все-все, да-да! Все!
— Готов, — сплюнул эльф, вновь хватая за руку шагнувшую уже было вперед Саломею. – Ты не поможешь своему другу, если бросишься туда, как бестолковый мотылек на пламя свечи, — рявкнул он, стараясь перекричать треск очередной переборки.
— А у тебя есть идея получше?! – огрызнулась девушка, не прекращая попыток вырваться.
— Конечно! На то я и эльф, а не бестолковый тролль!
Саломея недоверчиво глянула на него, но в глазах зажегся интерес и… надежда.
— Ну и…
К этому времени они добрались до носового трапа. Сверху доносился шум непрекращающейся битвы, но желающих спуститься вниз не находилось. Спрятав девчонку за какими-то бочками, Флозерин строго наказал:
— Сиди и, ради всех ваших богов, не высовывайся. Там наверху сражаются мои друзья. Я кое-что придумал, но мне понадобиться их помощь, Если ты не сделаешь глупости, я спасу твоего…гм…дружка. Понятно?!
Конец фразы потонул в очередном треске и грохоте – два монстра продолжали кататься по орудийной палубе, играючи сдвигая восемнадцатифунтовые пушки и ломая перегородки.
Саломея судорожно сглотнула и часто закивала головой.
Вырвавшись на верхнюю палубу, Флозерин сразу же попал в водоворот битвы. Попробуй тут позвать на помощь, когда нет времени даже рта раскрыть, а все время приходится отражать атаки и контратаковать самому. Пробиться на «Скромницу» у эльфа не вышло. Мало того, упившиеся своего зелья работорговцы насели на него со всех сторон. Благодаря длине хольгеста, он удерживал их на расстоянии, но долго так продолжаться не могло. Внезапно один из пиратов захрипел и с выпученными глазами уставился на грудь, из которой выглянуло острие меча. Едва он рухнул на колени, как в круг ворвался Шибуми и… Герхард. Неугомонному гному не терпелось повоевать:
— Решили испортить мне весь праздник! – прохрипел он, едва ворвавшиеся в круг неожиданные помощники встали спиной к спине.
— Ес-сли ты против, мы откланяемс-ся, — прошипел скарцени, разрубив лицо одному из нападавших.
— Ты нашел девчонку?! – пропыхтел гном.
-Да! Но у меня возникли сложности…
— Так что ты молчал, несносный эльф! – начал было Герхард, но его оборвал скарцени:
— Что нужно делать, эльф?
В двух словах обрисовав картину, Флозерин стал пятиться к трапу. То же сделали и гном с Шибуми. Буквально кувырком скатившись по крутым ступеням, вся троица замерла, обозревая поле битвы. Казалось, за то время, что эльф отсутствовал, сил у дерущихся не убавилось, а сам бой достиг своего апогея. Оба противника получили немало ран, правда серьезных не было, но крови на палубе прибавилось – и черной, шипящей, и обычной, алой, что так похожа на человеческую.
Саломея обнаружилась там, где Флозерни ее и оставил, но стоило ей увидеть нечеловеческое лицо скарцени, как она едва не ударилась в истерику, благо эльф был рядом и сразу же ее успокоил.
— Помогите ему! – сразу же сказала она, когда немного пришла в себя.
— Кому – ему?! – удивился гном.
— Арушу…
— Это тому, лохматому, — пояснил эльф.
— Да ты совсем всю совесть растерял, проклятый эльф! – взвился гном. – Это же надо самому демону голову в пасть сунуть! Ты за этим нас позвал?!
— Ну, если честно, то да, — ответил Флозерин, на всякий случай отодвигаясь от разъяренного гнома.
От такой откровенности Герхард впал в краткий ступор, чем и воспользовался хладнокровный скарцени и встал между друзьями:
— Разве не порох течет в твоей крови, гном?! – спросил Шибуми, указывая на пушки, тем самым обрывая начавшийся было монолог о всех недостатках эльфийской расы в общем и конкретного ее представителя в частности. Герхард осекся, недобро глянул на змеечеловека, яростно сплюнул и, продолжая бормотать ругательства, устремился к орудию.
— Она уже заряжена. Руби веревки, змей!
На удивление, Шибуми никак не отреагировал на смертельное для его народа оскорбление, а так же молча, двумя взмахами сабли перерубил удерживающие пушку тали.
— Навались! – прохрипел гном, упираясь в лафет.
С огромным трудом им удалось развернуть орудие, и Герхард с уже зажженным пальником приник к пушке, пытаясь прицелиться.
— Я не могу в него попасть! – наконец не выдержал он. – Эта тварь все время двигается! Нужно отвлечь его от разделывания лохматого.
— Легко сказать, — теперь уже поскучнел Флозерин, прекрасно понимая замысел гнома. – Пошли что ли.
Эльф перехватил хольгест и вместе с Шибуми стал красться к дерущимся, прячась за лафеты и остатки переборок. Им удалось подобраться метров на пять к увлеченно мутузящих друг друга чудовищам. Ни один из них пока не одерживал верх, но запас сил оборотня подходил к концу. Наконец, изловчившись, он сомкнул челюсти на плече демона мертвой хваткой. От рева боли у всех, кто находился на палубе, едва не полопались барабанные перепонки. Но уже в следующее мгновенье он оторвал Аруша вместе с изрядным куском мяса из своего плеча и так приложил его об палубу, что проломил несколько досок. Даже сквозь шум и гам Флозерин услышал хруст костей. Любой другой после этого бы умер на месте, но не оборотень. Его легендарная способность к регенерации выручила его и на это раз, но сознание он все же потерял. А этого было вполне достаточно, чтобы несколькими взмахами когтей отправить оборотня в мир иной.
Поняв, что сейчас произойдет, эльф, выпрыгнув прямо перед ничего не ожидавшим демоном, вонзил хольгест в левое бедро Джэнхан’гаша. Флозерин, едва увернулся от просвистевших в нескольких сантиметрах от него когтей, но не удержался на ногах и рухнул на пятую точку, в опасной близи созерцая доведенного до бешенства демона.
Словно из неоткуда появился Шибуми и, следуя примеру эльфа, вонзил свою саблю в правую ногу демона, чуть повыше колена. Демон вновь издал ужасающий рев боли и все-таки достал скарцени, наотмашь ударив его тыльной стороной ладони. Шибуми, как пушинка отлетел к переборкам и, ударившись, потерял сознание. Раненая в обе ноги тварь здорово потеряла в скорости, чем воспользовался внимательно следивший за поединком гном.
Гром выстрела заглушил все остальные звуки. Казалось, будто гигантский кулак ударил Джэнхан’гаша в грудь, да так, что его оторвало от пола и бросило на переборку. С ужасающим грохотом и треском деревянная стенка разлетелась вдребезги, похоронив под обломками демона, чей рев боли и ярости сменился хрипом и свистом, словно дырявые меха пытались извлечь кристально чистый звук.
Пороховой дым затянул все пространство густой пеленой, будто нехотя просачиваясь сквозь пробоины и открытые орудийные порты. Когда, наконец, дым немного рассеялся, Флозерин, как стоявший ближе всех от места битвы, первым заметил длинные когти, легшие на краю пролома. Затем из пролома появилась окровавленная морда Джэнхан’гаша. Демон постоянно тряс головой, разбрызгивая тяжелые, черные капли крови. Тем не менее, он прорычал какую-то абракадабру и яркая вспышка на несколько мгновений ослепила всех. Когда к эльфу вернулась способность видеть, демон уже почти выбрался из пролома. Выглядел он ужасно – левая рука отсутствовала вместе с частью плеча, окровавленные ребра торчали веером. Черная кровь покрывала все тело Джэнхан’гаша с ног до головы, но он и не думал умирать. Напротив, житель Нижних Царств собирался продолжить бой, он хотел добраться до жалких существ, сумевших так тяжело его ранить, И первыми на его пути оказались эльф и скарцени, все это время находившийся без сознания.
— Флозерин, ты жив?! – словно издалека донесся голос гнома. – Проклятый эльф, наверное, снова попал в переплет.
Он попытался ответить, но пересохшее горло смогло выдать лишь несколько мяукающих звуков, безбожно царапающих гортань. Закашлявшись, эльф услышал тихий- тихий стон. Вспомнив о скарцени, Флозерин стал пробираться к нему, ориентируясь на звук. Наконец, он увидел телохранителя фьери и понял, что дело плохо. Неизвестно, сколько костей в его теле остались целыми, но то, что двигаться сам он не сможет, было ясно как день.
Шибуми стонал, то приходя в сознание, то снова теряя его. Флозерин попытался его тащить, но почти сразу бросил это занятие. Скарцени первоначально нуждался в медицинской помощи, и уж тем более транспортировать его в одиночку не представлялось никакой возможности. Эльф понял, что не успеет не только спасти телохранителя, но и спастись самому. Флозерин принялся лихорадочно осматриваться в поисках хоть какого-нибудь оружия, ощущая себя без хольгеста все равно, что голым.
Тем временем, Джэнхан’гаш выбрался и шагнул в сторону невольно попятившегося эльфа. Демону хватило бы одной руки, чтобы справиться с ним. В таких случаях Флозерин был честен с собой.
Из тумана неожиданно появился гном, грозно рявкнул что-то и, подхватив скарцени, сам поволок его в сторону. Тут же чьи-то маленькие ручки вцепились в рукав эльфа и поволокли его следом за Герхардом. Флозерин сперва не понял, откуда на судне могли взяться еще гномы, но, посмотрев вниз, понял, что это была девчонка – дочь посла. Она, словно бойцовый пес, вцепилась в его руку и то вела, то тащила его за собой.
Увидев, что добыча сейчас ускользнет от него, демон взревел и бросился в погоню, насколько позволяло ему его состояние. Но на его пути, словно из-под земли, появился оборотень. Неоднократно раненый и истекающий кровью Аруш сделал единственный бросок, окончившийся на горле демона. Джэнхан’гаш хрипел и пытался сбросить с себя уже списанного со счетов противника. Когти оставшейся руки пробороздили глубокие раны на боку оборотня и продолжали рвать его тело. Аруш только сильнее сжимал челюсти, последним усилием вонзая когти в грудь демона.
С каждой секундой, что оборотень висел на шее Джэнхан’гаша, тот терял силы и вскоре рухнул, сперва на колени, а затем завалился на бок. Аруш так и не разжал зубы, и хрипы и рычание вскоре стали стихать, а спустя пару минут и вовсе сошли на нет. На орудийной палубе воцарилась тишина.
Оставшись без командиров, остатки работорговцев сгрудились на баке, где их быстро и деловито разоружили. Хотя некоторые горячие головы и предлагали пустить их рыбам на корм, но губернатор все решила по-своему. И сейчас их связывали и отправляли в трюм «Скромницы» с целью отправить на самые тяжелые работы.
Когда дым все-таки рассеялся, командор в сопровождении фьери и сами оставшиеся в живых скарцени спустились вниз. Очаги возгораний были потушены, и перед их глазами предстало поле боя с демоном.
— Такое ощущение, что здесь порезвилась стая обкурившихся н’хага обезьян, — заметила эльфийка.
Развороченная палуба, мертвые тела, лужи черной и обычной крови и посреди всей этой вакханалии – обезображенное тело демона, на горле которого сжал челюсти некто, быстро превращавшийся в обнаженного мужчину.
— Клянусь Морским Отцом! – потрясенно произнес прихрамывающий Рубио. После поединка с Обайо он морщился, держась за пропитавшуюся кровью повязку на боку, и заметно подволакивал правую ногу. – Что здесь произошло?! Кто это? – он указал на тело мужчины со следами страшных ран.
— Это оборотень! – едва вымолвил эльф и снова закашлялся.
— Но… откуда он тут взялся?
Флозерин только пожал плечами:
— Откуда я знаю. Но он спас нам всем жизнь, это точно…
— Это мой друг, — безжизненным голосом произнесла Саломея, про которую в горячке боя все успели порядком подзабыть. – Мой лучший друг.

Девушка подошла к телу, ничуть не смущаясь его посмертной наготы и опустившись рядом с ним на колени, закрыла лицо ладонями, из-под которых тотчас закапали слезы.
— М-да, — протянула фьери. – Как необычно и печально. Но очень по-человечески.
Тело Аруша, завернутое в парусину, лежало в трюме «Скромницы». Фьери наложила на него чары, предохраняющие от разложения, по просьбе Саломеи, наотрез отказавшейся выбрасывать его за борт. Обратный путь занял гораздо больше времени из-за того, что поврежденный «Ярость Айранга» не мог развить прежнюю скорость. Команда занималась поверхностным ремонтом повреждений на обоих кораблях, предвкушая скорый дележ добычи. Тело демона в тот же день было выброшено за борт вместе с телом его хозяина, но следы его крови матросы так и не смогли отмыть, как ни старались.
Фьери вместе с капитанами держала совет. В основном пираты пытались вытрясти из изворотливой Пиррэ ун-Халлис больше денег. Но та была, словно морская змея, – и не удержишь, и выпустить боязно: а ну как укусит. В конце концов, обе стороны пришли к соглашению – корабль доставался городской казне, а пираты получали оговоренную сумму плюс трофеи. В общем, все были довольны и счастливы, за исключением одной Саломеи, все дни проводившей либо в каюте, либо у тела погибшего оборотня.

Эпилог

Медесса внешне никак не выказала радости от возвращения всей компании. Фьери прямо на пирсах атаковала толпа чиновников и послов, так что в отсутствие Шибуми, над ранами которого она хлопотала во время плавания, возглавить отряд ее телохранителей она попросила Флозерина. И тут же об этом пожалела…
Неизвестно, когда эльф сумел вступить в преступный сговор со скарцени, но едва вся кавалькада спустилась по трапу на причал, весь отряд обнажил оружие и с самым кровожадным видом устремился на прорыв. Приняв это за чистую монету, вся чиновничья братия едва не попрыгала в воду, а у самой фьери чуть не случился сердечный приступ. Но все обошлось.
Дома эльф обнаружил вернувшуюся Милли и прибранное жилище, что действовало на Флозерина прямо таки умиротворяющее. Но не успел он стянуть сапоги, как в дверь настойчиво постучали:
— Не открывай, ради всех святых! – всполошился он. – Еще одну такую историю я не переживу!
Но заметив ничего не понимающий взгляд своей домоправительницы, эльф как-то сразу скис и вяло махнул рукой:
— Ладно, открывай, но скажи, что я умер от нервного истощения несколько минут назад. И ничего не перепутай!
Милли вышла с ничего непонимающим видом, но через миг от дверей донесся ее голос, советующий кому-то отправляться в совсем уж неприглядные дали. Когда она вновь зашла на кухню, ее лицо выражало крайнюю степень удивления:
— Какой-то рыжий недомерок пытался позвать тебя к своей госпоже, эльф. Ничего не хочешь мне рассказать?!
— А что ты ему ответила? – решил все-таки поинтересоваться Флозерин, уже чувствуя приближающуюся бурю. Один такой недомерок был ему хорошо известен.
— Отправила вместе с его госпожой, с наилучшими пожеланиями от твоего имени.
— Ч-что ты сделала?!- едва сумел выговорить эльф, когда до него дошел смысл сказанного. – Теперь готовься к обороне, фьери от нас оставит только пепелище. И то если нам повезет.
Так и произошло. Спустя час под окнами дома на улице Костоправов раздалось громоподобное: — Выходи эльф! Выходи и умри как мужчина, если ты им еще остался.
— Вот так всегда! – вздохнул Флозерин. — Все самое плохое начинается с приходом гостей
(продолжение следует…)

Пираты Найратского моря  Книга 1 Книга 2 Книга 3 Книга 4

© Денис Пылев — Дневники.Онлайн

Другие произведения автора

Сайт автора

Другие Авторы / Сборник рассказов