Край берёз и осин оберегов,
Звёзд серебряной пыли рассыпанной.
Светит ночью нам солнышко волчее
И зовёт тебя тихо по имени.
Свет уставший тягается с вечностью,
Ворон старый крыльями машет.
И зелёное поле заполнится
Миллиардами тысяч ромашек.
Зверь лохматый в лесу нам оставит след,
Ветер песнею трав всем услышится.
Мысли, ты может, вспомнишь легенду —
На камнях придорожных запишется.
Слово эхом в горах откликается,
Старый мох сединою покроется.
Ты попробуй подвигать времён валуны:
Память новая, может, откроется.

Старый бабушкин дом… Как давно я здесь не был… Как тихо…
Что кроется за тишиной, пустотой дома. Это и мерное тиканье часов, и тихая писклявая возня мышат под полом, и недовольное уханье разбуженного филина на чердаке, и почти беззвучное, но такое нудное крапанье пыли на окружающие ее мир предметы.
Стоп! Часы?! Старые настенные ходики. Их кто-то должен был заводить… Возможно, кто-нибудь из родных заходил сюда? Нет, навряд ли. Дом стоит на отшибе. С одного конца деревни тянуться на другой чтобы подтянуть гирьку часов никто бы не пошёл. Чертовщина какая-то. Ладно соседи бы были, так нет: в прошлом году они сгорели вместе с домом — одни обугленные стены остались. Жуть…
В доме сухо и приятно пахнет хлебом, хотя, как говорил дядька, дом давно не протапливался. Странно…
Присел на лавку у печи. Русская печка, я так любил спать на тебе в детстве. Сколько себя помню, бабушка всегда топила её по утрам. Бывало, даже по ночам жарко было спать. Я тогда сбрасывал с себя одеяло, но каждый раз по утру просыпался накрытым. Бабушка говорила, что это домовой за мной присматривает. Теперь я понимаю, что это бабуля по ночам вставала со своего диванчика и набрасывала на меня одеяло.
Встал, зашёл в спальню. Подпрыгнув, повисел раскачиваясь на жерди, прибитой к потолочным балкам. По рассказам мамы, на этой жерди когда-то висела люлька в виде лодочки с лошадиной головой и хвостом. К конской мордочке была привязана верёвка, и домовой баюкал по ночам маминых сестрёнок и братиков, да и её саму, когда она была малышкой, кто-то же укачивал
Часы монотонно стучали костяшками своих стрелок по циферблату, отсчитывая всё больше времени. Одиннадцатый час. Заканчивается в деревне дойка коров. Вдруг, на миг показалось, что сейчас войдёт бабушка с полным ведром молока. Нет, никто не войдёт, никого не будет…
Пора уходить — машина идущая в город ждать не будет… Зажигаю на прощание свечу. Закрепляю её на блюдце и ставлю на подоконник.
Уже выйдя на дорогу оглянулся. Показалось, или на самом деле в освещённом свечой окне мелькнули какие-то тени? Возвращаться не стал. Примета плохая. Возможно, это сквозняк колыхнул пламя свечи. Хотя откуда там сквозняк — всё же закрыто? Да ладно, нужно спешить, итак, задержался.
А на подоконнике, глядя вслед удаляющемуся тёмному силуэту человека, грели над свечой свои крохотные ручки два маленьких мохнатых старичка…

© Игорь Даревский (он же Юрий Дарский), 2015, Санкт-Петербург