— Всё! Я так больше не могу! – Афродита захлопнула крышку ноутбука и с силой оттолкнула от себя несчастную технику. – Проткни тебя Арес! Что за доставучий червяк?! Совсем эти смертные обнаглели!
Воскресное утро началось для Гефеста с криков жены. И если к пылкому средиземноморскому темпераменту он уже привык, то к столь раннему воспламенению Везувия оказался совершенно не готов.
— Что случилось, дорогая? – миролюбиво спросил он, применяя навыки, полученные им на курсах по управлению гневом. Но Афродиту уже понесло:
— Этот…этот…э, — тут она оборвала саму себя. – Ты только подумай, что он о себе возомнил!
— Кто он? – всё так же спокойно спросил бог-кузнец.
— Да этот, Пи….
— Странное имя для смертного, — усмехнулся Гефест.
— Это не имя. Его я позабыла, — богиня красоты нахмурилась, теребя свои блондинистые волосы.
— Пиндар?! – подсказал заботливый супруг.
— Нет.
— Пилад?
— Да, нет!
— Питт. Брэд Питт.
— Ну-у, нет. Хотя….
— Пифагор?
— Смеёшься?!
— Ну не знаю, тогда. О! Вспомнил! Писистрат!
— Сам ты… Писистрат!
Спустя пару минут глубоких умственных изысканий, Афродита хлопнула себя по лбу изящной ладошкой.
— Уф! Вспомнила! Пигмалион! Пигмалион его имя!
Гефест устало потёр переносицу:
— Что-то знакомое. Где-то я его уже слышал! Он должен нам денег?! Или не оплатил заказ? Чем занимается?
— Ты задаешь одновременно три вопроса. Одной мне на них сразу не ответить. Такое не под силу ни смертному, ни богу, никому. Начну, пожалуй, я издалека, — Афродита села в кресло напротив Гефеста, закинув ногу на ногу. — Представь, что много лет назад представлен был мне молодой художник. И всё бы хорошо, да только женщин на дух он не переносил. Был привередлив, что твой Апполон, жил с мамой, слушался её во всём, ел супчик. Загвоздка в том, что мне не возлагал он подношений дивных, благоуханных роз, да пусть бы ромашек полевых нарвал, сухарь бездушный. Так продолжалось очень долго. Мне нимфы доложили, что со временем своё не изменил ко мне и женщинам такое отношение.
— Быть может мудр не по годам художник твой, раз вовремя он понял, что от вас одни проблемы и хула и поношение. Сколь дальнозорок Пигмалион, совсем иной портрет себе я представлял со слов твоих, о, дивная моя супруга.
— Постой, постой! – глаза богини любви опасно блеснули, в то время как её руки нашаривали что-то тяжёлое. Благо в доме кузнеца этого добра было навалом. – Что значит лишь проблемы?! Ах, ты ж неблагодарный ! Не ты ль вчера моих касаясь губ мне говорил совсем слова другие?! Не ты ль лазанью расхваливал мою пред Посейдоном, пока вы матч Эллада-Троя обсуждали?! О, горе мне несчастнейшей из жён! Такого аспида отец в мужья мне выбрал ненароком!
Гефест, поняв, что сказанул лишнего судорожно придумывал пути отступления. Но Афродиту было не остановить! Пробормотав под нос, что ему нужно работать, он бочком, бочком стал смещаться в сторону кузни. И после удачно проведённого маневра скрылся в коридоре, схлопотав в спину золотым бокалом и сандалией. «Уф, пронесло! – подумал он, запершись в кузне. Меха что сами нагнетали воздух зашевелились послушные его воле и вскоре он с головой отдался дивной силе – искусству.
Тем временем наверху, Афродита плача набирала номер своей матери Дионы. Но что-то видимо не то случилось со связью, и она позвонила на незнакомый номер. Опять!
— Алло?! – раздался в трубке несмелый мужской голос.
— Это Афродита! Куда я попала?
— О, госпожа! Это я твой нерадивый раб, что дерзновенно обратиться хочет, к тебе, Прекраснейшая, с просьбой, незначительной, по сути.
— Рискни здоровьем, надоедливый комар! – грозно ответила Афродита, думая о своём. – Чего ты просишь?!
— Я – Пигмалион.
— Я по четвергам не подаю, что?! Пигмалион?! Да как посмел ты дерзко обратиться ко мне после всего, что ты не сделал в мою честь!!!!
— Мне только….
— Раз я блондинка, думаешь, что можешь мне по ушам тут ездить невозбранно?!
— Я Галатею оживить хочу! – прохныкал художник.
— Я что на египтянку вдруг похожа стала?! Быть может ты с Анубисом меня решил сравнить, в душе смеясь над слабой женщиной, мерзавец!… И подлец! – добавила она подумав.
— Но госпожа, хоть слово дай мне молвить в свою защиту.
— Защиту?! Что же, становись сюда, тебе я покажу приём один. Не эффектный с виду, зато до рези в глазах — эффективный. Людей, сюда пришедших посмотреть, сразишь ты насмерть. Что не говори!
— Тебя просить пришёл о милости великой, Афродита. Я сотворил из кости мамонта скульптуру и вот она мне сердце рвёт на части. Стоит себе тихонько в мастерской и манит словно тысяча магнитов. Просить тебя пришёл я об услуге.
— Ты просишь, да. Но без уважения. Не верю, как сказал бы тут один. — В смысле пришёл?
— За дверью я стою.
— Что ж заходи, — Довольная она потёрла руки.
В дверь, приоткрытую фигура просочилась и на колени бухнулась с разбегу:
— Я Галатею создал и она, с ума меня свела своей красой. Не сплю, не ем, всё думаю о ней. Тебе же госпожа принёс подарок я…
— Зевс Громовержец! Мило-то как?!
— Корову с позолотой на рогах. Две банки краски золотой ушло. Когда корова съела полторы. Вдохни жизнь в плод трудов моих и славить тебя буду я до самой смерти. И в Загробном всем расскажу о доброте твоей!
— Какой пиар! – решила Афродита. – Что ж! Я согласна! — молвила она, и, щёлкнув пальцами довольно улыбнулась. — Беги домой, художник, глянь, вдруг молоко сбежало невзначай. И в мастерскую загляни, пока избранница твоя себя не покромсала инструментом, который ты оставил без присмотра, впопыхах сюда несясь!
— О, госпожа моя….
— Ступай, ступай. А я пока корове место выделю. Здесь, неподалёку…
© Денис Пылев, 2017
Мифы Древней Греции на новый лад
- Скачать книги бесплатно
- Купить книги проекта Дневники Онлайн
