Вернувшись домой, Флозерин успел заметить беглый порядок, что успела навести к его приходу Милли. Тел видно не было, да и неудобно как-то у оборотня спрашивать, не брал ли он мясо. Однако его домоправительница не сводила с него взгляда, так что пришлось ей всё выложить. Последний козырь в виде запрета её тётушки он приберёг на последок. Но он не подействовал.
За окном избушки с утра сыпал снег. Поляна была покрыта глубокими сугробами, на ветвях деревьев белели высокие шапки. На столе пыхтел блестящий самовар, в чашках дымился крепкий сладкий чай. Из угла горницы, из люльки, доносилось негромкое сопение. Яга и Кощей с аппетитом уминали оладьи. Баюн дремал на печи.
— И все-таки, старый, как ты до такого додумался? — вопросила Яга. — Я понимаю, что трансформация — дело непростое, но до такой степени ошибиться?
— А я и не ошибался, — удивленно возразил Кощей.
— Но ведь требовался смышленый паренек, который может оборачиваться волком. Откуда взялась девочка-младенец, превращающаяся в лягушку?
Кощей отпил еще чаю и с неудовольствием посмотрел на бабку.
— И как ты это себе представляешь? Отловить первого попавшегося смышленого паренька и превратить в оборотня? А если вдруг он не согласен? Не все, знаешь ли, бросят дом и близких ради сомнительного удовольствия бегать без продыху по лесу и сражаться с нечистью. Не могу я против воли людей зачаровывать, я ж не злодей какой-нибудь. Ну и кроме того, в процессе экспериментов я выяснил, что на результат существенно влияют физические и психо-эмоциональные характеристики подопытного…
Заметив недоуменный взгляд Яги, старик попытался разъяснить:
— Ну вот смотри. Как можно охарактеризовать волка? Одинокий, сильный, быстрый, страшный, гордый, опасный… А лягушку?
— Нууу… Маленькая, зеленая и квакает? — предположила бабка.
— Угу. Маленькое безволосое существо, которое громко орет, — подтвердил Кощей, покосившись на люльку.
— Ничего я не поняла, — недовольно протянула Яга. — Какие такие эксперименты ты проводил, если, по твоим словам, не было желающих в них участвовать?
— Был все-таки один доброволец, — со вздохом признался Кощей. — Мальчишка лет восьми, его ко мне сестра привела. Она наслышана о Сергее и придерживается о нем высокого мнения. Наш оборотень, было дело, всю их захудалую деревеньку спас… Очень та девушка надеялась, что трансформация поможет брату стать сильнее, умнее и благороднее.
— И что же произошло? — с любопытством спросила бабка.
— А ничего хорошего, — отрезал Кощей. — Я сварил эликсир, дал его этому маленькому засра… Короче, подопытному.
Перед Кощеем, мрачно уставившемся в окно, как наяву, предстали брат с сестрой. Девушка то бледнела, то краснела, пока маленький паршивец хамил, хватал все подряд с полок и разбивал колбы с ценными снадобьями. Попытки призвать негодяя к порядку были безуспешными — слушаться ее он не собирался, поэтому Кощею ничего не оставалось, как, стиснув зубы, доваривать зелье.
— Ну? — поторопила Яга. — Договаривай уже. Он не превратился?
— Почему же, превратился, — ответил Кощей. — Только не в волка, а в козла.
Бабка онемела, а колдун продолжил:
— Пришлось снять с козленка заклятие… кстати, говорят, что он с тех пор тише воды, нда… После я рассудил так — чем младше будет ребенок, тем меньше характерных черт проявится после трансформации. Ну и взял у Лешего подходящее мне дитя, а уж что оно оказалось девочкой, тут воля судьбы. Правда, волчица из нее тоже не получилась, но поверь мне, лягушка — не худший результат.
Они помолчали, потом Яга подлила еще чаю. Двое умиротворенно смотрели в окно, за которым огромными хлопьями бесшумно падал снег.
Розовый туман клубился перед избушкой. Робко пробовали голос первые птицы. Небо над еловыми макушками переливалось как опал.
На лавке у окна свернулась клубочком девушка. Темно-русая коса свесилась на пол. Под рукой у девушки лежало блюдо, рядом с лавкой валялось что-то темное и круглое.
Крупный черный кот проснулся первым, обозрел с печи избушку, потянулся и лениво спрыгнул вниз. Обнюхал пустое блюдце, покатал лапой непонятный предмет, загнал его под лавку, смачно зевнул и протяжно мяукнул.
На печи заохала Яга. Кряхтя больше для порядка, чем по необходимости, и бормоча под нос «вот супостат окаянный!», она спустилась и подошла к столу. Кувшин из-под молока был пуст. Недовольный вид кота и кружка на подоконнике говорили сами за себя.
— Что, Баюша, не досталось тебе? — сочувственно вопросила бабка. — Погоди, сейчас Зорьку подоим, налью тебе молочка свеженького, вкусненького…
Кот оскорбленно махнул хвостом и пошел досыпать. После появления у Яги лягушки жизнь Баюна кардинально переменилась. С одной стороны, оборотень в обличье человеческого младенца нестерпимо раздражал своим криком и пытался ухватить за хвост, а в лягушачьем вызывал желание прихлопнуть лапой, и кот постоянно огребал от Яги за попытки придушить земноводное. С другой, одновременно с младенцем у Яги появилась корова, и Баюну понравилось начинать утро с блюдечка вкусного молока. Однако присутствовать при утренней дойке кот считал ниже своего достоинства, лучше еще понежиться на печке.
Яга постояла над девчонкой, огорченно покачала головой, поправила косу и увидела блюдо. Охнула, осторожно вынула его из-под руки, поискала вокруг.
— Баюша! — шепотом позвала бабка. — А яблочко-то где?
Кот приоткрыл глаза и презрительно зыркнул под лавку. Яга всплеснула руками и извлекла предмет, оказавшийся наливным яблочком. Убрав волшебный гаджет от греха подальше, Яга отправилась хлопотать по хозяйству.
Вернувшись, бабка застала идиллическую картину — девушка проворно накрывала на стол к завтраку, Баюн чинно сидел у своего блюдца, обернув хвостом лапы.
— Опять до света засиделась, Гушенька, — укорила Яга, снимая лапти и устанавливая на лавку тяжелое ведро с молоком. — Так и сидишь всю ночь, уж с лица спала.
— Я не допоздна, бабушка, — покаянно ответила девушка. — Так интересно блюдо про людей показывает! У них совсем не как у нас.
— Ну и на что же смотрела? — ворчливо вопросила бабка.
Девушка охотно принялась рассказывать про удивительную избу, огромную и высокую, словно несколько изб друг на друга поставили, и про зверей, которые похожи на Серого в его волчьем воплощении, только поменьше и говорят как-то чудно, Гуша их не понимает, и про птиц, которые не летают, а только по земле ходят, и про волшебные яблони, которые сейчас как раз белым цветом цветут — у нас-то бабушка, только одна такая, а там почитай что в каждом дворе, а иногда и по несколько! Яга терпеливо разъясняла, что удивительная изба называется терем, в таких живут люди познатнее и побогаче, что чудные звери — то собаки, которые волкам дальние родственники, что птицы называются курами и люди их держат ради яиц, и что деревья у людей, в отличие от их яблоньки, отнюдь не волшебные, а самые обычные, фруктовые, потому их и много. Каждый ответ порождал новые вопросы, и Баюн, дожидавшийся завтрака, уже начал нетерпеливо подергивать хвостом.
— Ой, бабушка, чуть не забыла! У людей тоже коты есть, точь-в-точь как наш Баюн!
Такого непотребства кот стерпеть уже не мог и возмущенно зашипел.
— Что ты, внученька, — засмеялась Яга, наконец-то наливая коту молока. — Таких, как наш Баюн, вообще больше нет! Кот премудрый да волшебный, красоты и грации необыкновенной, львам да пантерам дальний родственник, а может и прародитель!
Умиротворенный кот милостиво взглянул на хозяйку и принялся за молоко. Остальные обитательницы избушки уселись за стол и тоже приступили к трапезе.
— А ведь волшебное блюдо-то я тебе вовсе не для того давала, — попеняла Яга. — Оно тебе для наблюдения за Тридесятым лесом надобно, чтоб вовремя непорядок устранить да беду предотвратить.
— Знаю, бабушка, — откликнулась Гуша. — Я вчера все речки и болота проверила, все озера, все овраги и опушки. Только потом, перед сном уже, хотела немножко на людей посмотреть…
— Знаю я твое немножко! Опять всю ночь не спала. Как ты сейчас работать будешь?
Беззлобно ворча, Яга принялась убирать со стола. Девушка кинулась ей помогать. Сытый Баюн внимательно следил за ними зелеными глазищами…
Продолжение следует…
Тайга 10.2
День стоял тёплый. Работы было много. Вечером с приятной усталостью я жарил мясо с салом и луком. Чайник с водой потихоньку кипел в ожидании, когда придёт дед Толя и заварит так, как любит, по старинке, в меру крепкий, с кипящим молоком.
А когда ужин был готов, стол в зимовье накрыт, пришёл дед Толя.
— Ну что, сынок, как день прошёл? Успешно?
— Да, дед Толя, успешно! Ты как? – спросил я.
— Если бы ноги не подводили, вообще бы отлично было!
— Ладно, дед, садись, поешь. Я чайник не стал заваривать, «портить», тебе оставил.
Я протянул заварку. Дед Толя насыпал в ладонь заварки и высыпал в чайник, сдвинув его на центр печки. Когда чайник стал закипать, дед Толя налил прямо в чайник молоко. Отломил от полена щепку и стал помешивать чай. Не давая ему «взорваться» (зависеть).
Я достал ложку деду, нарезал хлеб и поставил на центр стола сковороду с мясом.
— Я жду, дед Толя, – с улыбкой сказал я, когда дед Толя разливал чай по стаканам.
— Чего ждешь?
— Продолжение рассказа.
— А, это-то. А на чем я закончил вчера?
— Что собака молодая была. Сучка молодая…
— Ах, да. Ну так вот, — продолжил свой рассказ дед Толя. – Все собаки как собаки, а эта ни то ни сё. Заходил как-то на пару дней в тайгу, следы посмотреть, солонцы и её взял, а она маленькая, хвостиком влияет, под ногами крутится. И вот идем мы, а она возьми, да и убеги, смотрю, а она по следу пошла, я — за ней, ружьё расчехлил на бегу, перезарядил и тут слышу, она где-то недалеко, тихо так «Тяф, тяф», вяло так. Я давай её искать через прицел, покрутился, поискал и смотрю, она стоит метров триста — триста пятьдесят от меня, а рядом, вот не поверишь, лось стоит и на неё, как на дурочку смотрит, мол, ты что за букашка такая… Серьёзно так смотрит, а та сидит перед лосем, — сквозь смех рассказывал дед, – голову задрала, смотрит ему в глаза… — Мы рассмеялись хором. – А она, она «гав, гав» … тихо – тихо.
— А лося-то подстрелил? — Просмеявшись от представленной картины, спросил я.
— А зачем он мне, да и убежал он, как только меня учуял.
Мы поели, я убрал со стола, подлил горячего чая в стаканы. Сделав по глотку, мы вышли на улицу.
— Похолодает.
— Ага, и ветер поднимается, хоть бы снега не было. Не хочется валяться в зимовье. Оно же как? Сначала неделю сыпать будет, а потом ещё неделю кухта1 висеть, – сказал я, закуривая.
Собаки лежали «клубком» у костра. Где-то рядом, рассекая мощными крыльями ветер, пролетел филин и сел на нижнюю ветку кедра. Он сидел близко, смотрел то на собак, то на нас. Казалось, протяни руку и вот он, смелый, умный, красивый – старый сторожила леса. Наверное, он знал всё в этом лесу и все его истории, а прилетал послушать байки лишь для того, чтобы знать, как их украсит человек…
— Ты его не стреляй! Хороший он. Стережет, следит.
— Да ты что, дед Толь. Тут все в округе знают, что на этой территории ни белковать2 нельзя, ни птицу стрелять!
— Это правильно, это ты молодец. – Сказал дед Толя, глядя на закат.
Солнце уже почти село, освещая последними лучами верхушки гигантов – столетних деревьев, пуская на смену луну. Дул холодный порывистый низовой ветер.
Мы выкурили по сигарете и за этот короткий промежуток времени луна полностью сменила солнце.
В тайге тёмно становится резко…
— Ладно, Серёга, я спать пойду, а завтра ты заходи. Дорассказываю тебе эту историю.
Мы попрощались, и дед Толя пошёл на тропу, а буквально через пять метров его уже было не видно, он скрылся за тенью толстых и тонких кедрин, которые освещала луна…
1Кухта – снег на ветках.
2Белковать – охотиться на белок.
Продолжение следует…
Автор Денис Грушников
