Наступил август. Дни становились короче, а вечерами все чаще поднимался туман. Василиса работала над платьем для кикиморы не покладая рук. Ежедневно на закате она отправлялась к знакомому роднику и оставалась там допоздна. Поделку свою она Яге до поры не показывала, и бабка ее не торопила — пусть шьет без посторонней помощи. Видимо, результат нравился мастерице — Васька возвращалась радостная, с сияющими глазами. Чем ближе было окончание работы, чем скорее ей предстояло вернуться домой, тем веселее становилась девушка, успевшая уже соскучиться по родным. Иногда, правда, на ее лицо набегала тень, и Яга, внимательно наблюдавшая за подопечной, однажды не выдержала.
Накинув на плечи шаль, рассовав по карманам фартука какие-то пузырьки и прихватив с собой широкую плоскую керамическую чашу, бабка вышла из избушки рано поутру. Отсутствовала она долго, и вернулась после обеда, погруженная в задумчивость. Вечером, когда Баюн выскользнул на охоту, Колобок задремал у окна, а самовар уютно запыхтел, приглашая к столу, Яга предложила Василисе ароматного чаю с травами и начала разговор так:
— Скоро ли закончишь свою работу?
Васька подтвердила, что да, платье почти готово. Яга покивала каким-то своим мыслям и продолжила:
— Значит, в недалеком времени отправишься домой. Смотри, не забудь — обо мне мачехе и сестрам ни слова. Говори, что на выучку ходила к пожилой мастерице, о которой в детстве от матушки слышала.
— Хорошо, бабушка, — ответила Василиса.
— Теперь слушай меня, — произнесла Яга. — Я свое обещание выполнила — ремеслу тебя обучила, мастерицу из тебя сделала. Теперь и ты мне кое-что пообещай. Когда работу свою закончишь, на следующий день отправимся с тобой на рынок. На деньги, что я за твое рукоделие выручила, купим тебе материи разной, покажу, как выбирать. Как домой вернешься — без дела не сиди, кикимору задобри да за дело принимайся, семье подсобляй. В скором времени все у вас пойдет на лад, и мачеха твоя станет о замужестве твоем да дочерей своих задумываться. Как сестры — дело их, но ты об этом и думать не моги.
На растерянный и огорченный взгляд девушки бабка, усмехнувшись, ответила:
— Видела я, как вы с Ванюшей друг к другу тянетесь, чай, не слепая. Только негоже это — без батюшкиного благословения замуж выходить. Вот как он вернется — тогда пожалуйста, честным пирком да за свадебку.
Василиса ахнула, а довольная Яга заявила:
— Жив он и здоров, Василисушка. Но в Тридесятое царство воротиться не может. На то воля не его. Помочь ему надобно, а как это сделать — над тем подумаю. Пока же вот тебе мой наказ: работу выполняй усердно, по дому помогай, приданое готовь, да никому об этом нашем разговоре не сказывай. Так-то оно лучше — когда меньше болтаешь…
Повеселевшая Васька залпом допила чай, взяла узелок со своим рукоделием и отправилась на родник, а бабка еще долго сидела перед окном, посматривая на звезды и что-то бормоча себе под нос.
***
Когда радостная и смущенная Василиса развернула перед зрителями готовый подарок кикиморе, Яга восхищенно всплеснула руками, Колобок восторженно заверещал, и даже скептичный обыкновенно Баюн покосился одобрительно.
Девушка держала в руках молочно-белое платье. Ткань мягко струилась, мерцая серебром в складках. Ворот и рукава были украшены прозрачным бисером росы. Подол украшало кружево из плавных завитков тумана. На ощупь платье было невесомым и прохладным. Василиса прикрыла тканью руку и поднесла к солнечным лучам. По поляне пронесся восхищенный вздох. Платье растаяло, словно дымка поутру, сделав и руку девушки прозрачной и почти невидимой.
— Вот порадовала старуху, — ласково произнесла Яга. — Стала ты, Василиса, настоящей мастерицей. Могу тебя со спокойной душой к семье отпустить, не пропадешь теперь…
Бабка поспешно отвернулась, но зоркий Колобок успел с удивлением заметить, как заблестели влагой ее глаза.
***
Наступила пора прощаться. Августовское утреннее солнышко пригревало полянку. Воздух был прозрачен и свеж. На крыльце избы лежал узел с тканями и нитками, купленными Ягой и Васькой накануне. Невесомый сверток с платьем кикиморы девушка предусмотрительно спрятала на груди. Кроме него, из своих изделий она взяла с собой только тот нарядный сарафан, сшитый по ее собственной мерке. Перед избушкой собрались все ее новые знакомые: бабка, Колобок, Баюн, Кощей и Леший. Иван стоял чуть поодаль — царевич вызвался проводить Василису до знакомых ей мест. Коня при Ванюше не было, и все присутствующие сделали вид, что так и надо. Видимо, ни Иван, ни Василиса не торопились. Всем собравшимся было грустно и немного неловко — как всегда бывает, когда пора расставаться, и надо что-то сказать, а что — не знаешь.
— Кхм.. — прокашлялся наконец Кощей, но в этот момент из кустов раздался громкий треск и на полянку выкатился запыхавшийся Блазня.
— Фух, думал — опоздаю, ищи потом вас по лесу, — зачастил он. — Обходил я опушки, да третьего дня и наткнулся на это. Думаю — уж не твое ли, девица?
Лукаво улыбаясь, помощник Лешего протянул Василисе сверток из лопухов. Развернув его, девушка радостно вскрикнула — внутри лежала знакомая куколка.
Когда Василиса и Иван скрылись в лесу, остальные немного постояли молча, а потом начали расходиться. Отправляясь домой, Васька оставила каждому из них что-то на память. На Кощее красовался новый кафтан, ладно сидящий на его нестандартной фигуре. Чародей, лишившийся своего привычного изодранного в хлам облачения, выглядел незнакомо и импозантно. Колобок и Баюн делили на двоих лоскутное одеяло. Леший уносил полотенце — пригодится в его шумном и беспокойном хозяйстве. Блазне, нашедшему куклу, обрадованная девушка отдала кусочки меха, чтобы прикрывать зимой огромные мягкие уши.
Вскоре на крыльце избушки остались только Яга и Кощей. Бабка ласково поглаживала расшитую лесными цветами и травами телогрейку.
— Да, мастерство ведовству не чета, — задумчиво произнесла она. — Вот придет Василисушка домой, начнет работать, потом замуж выйдет, детишек станет нянчить… Вроде бы и чудеса своими руками творит, а все не ведьма — ни от людей прятаться не надо, ни травы чародейные ночами по холоду собирать, в темноте спотыкаясь, ни кота содержать, охламона такого…
— Ты не отвлекайся, — предложил Кощей. — Выучила ты ее хорошо, не спорю, но ты же вроде хотела со мной о чем-то посоветоваться?
— И правда, — спохватилась бабка. Она прошла в избу и вернулась с широким блюдом и какими-то бутылочками. Плеснув в емкость загодя припасенную ключевую воду, старуха покрошила туда какие-то травы, капнула разноцветных зелий и зашептала заклинания. Через некоторое время на поверхности появилось нечеткое, размазанное изображение.
— Вот это — купец, Василисин батюшка, — принялась объяснять Яга. — Здесь корабль его, там — команда. А что оно все вместе означает, не пойму что-то.
Кощей склонился над чашей и внимательно всмотрелся в мигающую картинку.
— Сдается мне, без Водяного тебе не разобраться, — с сожалением заключил он через несколько минут.
— Плохо, — протянула бабка. — Водяной-то уж месяцев семь на поверхность не поднимается, захандрил чего-то, старый.
Кощей укоризненно взглянул на нее.
— И зачем я вам только амфибию создавал, сам не знаю, — сказал он. — Только жалобы от вас и слышу, а как свойствами ее воспользоваться — так вы даже не сообразите. Гушка под водой может сутки просидеть. Хватит ей этого времени, чтобы с Водяным посовещаться?
Яга просветлела, убрала реактивы и пригласила Кощея к столу.
***
С опушки леса виден был Василисин родной город. Она и Иван стояли у кромки леса, освещенные закатными солнечными лучами. Момент расставания можно было бы назвать печальным и даже немного трагичным, если бы между влюбленными не происходило какое-то бурное обсуждение. Иван на чем-то настаивал, Васька отнекивалась. В конце концов Василиса, непримиримо расправив плечи, решительно направилась к дороге, а Ваня, проводив ее взглядом, понуро скрылся в лесу.
Добравшись на следующий день до избушке Яги, царевич заглянул внутрь. Бабка, ожидавшая его возвращения, уже напекла блинов. Мрачный Иван поприветствовал хозяйку и прошел к столу. Есть не хотелось. Прихлебывая пустой чай, Ваня вяло отвечал на расспросы бабки о том, благополучно ли они добрались. Уяснив, что в дороге между спутниками произошла какая-то размолвка, Яга наконец задала наводящий вопрос:
— Что Васенька про свои планы рассказывала? Скоро ли к нам в гости соберется?
Иван, насупившись еще больше, нехотя ответил:
— Кто ее знает. Может, и не соберется никогда. Хотел ее до дома проводить — не пустила, руками замахала. Когда свидимся, спросил — не ответила…
Царевич горько вздохнул, а Яга довольно подытожила:
— Молодец девка, сдержала слово. Даже тебе не проболталась, значит, можно не беспокоиться. А ты не кручинься. С семьей ее познакомиться успеешь, тем более, что она там пока не в полном комплекте. Прежде, чем вам с Василисой на будущее планы строить, надо ее батюшку отыскать.
Иван встрепенулся.
— А он живой?! Бабушка, давайте я поеду! Пока не отыщу — не вернусь…
Яга пристально посмотрела на спасателя-добровольца и не сразу ответила:
— Поедешь, почему бы и нет. Только не один.
***
После возвращения Василисы жизнь в купеческом доме пошла своим чередом. Правда, не сразу. Первое время, конечно, соседки пошумели. Зато мачеха, на удивление, Ваське слова дурного не сказала, молча впустила в дом, выслушала рассказ про швею-мастерицу и рассмотрела пошитую новоявленной рукодельницей обнову — нарядный сарафан. Ее дочери в это время опасливо выглядывали из-за двери, но, увидев, что Прасковья не гневается, подошли ближе. Агафья даже зашмыгала носом и в конце концов порывисто обняла сводную сестру.
Да и соседки быстро затихли, когда увидели, какие чудесные вещи выходят из Василисиных рук. Первое время Прасковья продавала ее изделия на рынке, а потом молва об умелой швее пошла по городу. Прошло всего месяца два, и заказы посыпались на девушку, как из рога изобилия. Васька не успевала обмерять, кроить и сметывать. Городские модницы щеголяли в изысканных блузах тончайшего полотна и замысловатого фасона юбках, зажиточные хозяйки подавали пироги на расшитых затейливыми узорами рушниках.
В первый вечер после своего возвращения Василиса долго сидела у себя в комнате. Смотрела на звезды в оконце, держала в руках куклу и вспоминала о маменьке. Потом вздохнула и бережно убрала игрушку на дно сундучка. Уложив поверх нее материалы для работы, Васька прислушалась и тихонько спустилась вниз. Прошмыгнув на кухню, девушка взяла блюдце, налила молока до краев и поставила за печку, подальше от досужих глаз. Домовой без нее, должно быть, совсем оголодал, потому что через минуту из-за печи донеслось слабое позвякивание. Улыбнувшись, Василиса прокралась в светлицу. Незаконченное рукоделье сестер лежало на лавках. Девушка подошла к окну и достала из-за пазухи сверток с волшебным платьем из туманного полотна. Раскинув изделие на подоконнике, мастерица полюбовалась серебристым блеском ткани при свете месяца, а потом пошла к себе. Едва выйдя за порог комнаты, Васька услышала за спиной тихий счастливый смех.
С тех пор дела в доме пошли на лад. Работа у рукодельниц спорилась, все повеселели, и только мачеха нет-нет, да и поглядывала на девушек с затаенной печалью. К старшей, Настасье, давно приглядывался один знакомый приказчик, мужчина неглупый, порядочный и честный, и Прасковья даже как-то обмолвилась, что вот-де, мол, вернулся бы супруг, тогда бы можно было девчонок замуж отдавать честь по чести, с благословения главы семьи, и не беспокоиться, что чей-то муж тут новые порядки заведет…
Василиса ответ на это только молча улыбнулась и продолжила работать. В свободное от заказов время девушка вышивала нарядный кушак из красного шелка, украшенный золотистыми причудливыми перьями неведомых птиц. Вернется батюшка. Баба Яга слов на ветер не бросает.
© Анчутка — — — Дневники.Онлайн
