За роскошно накрытым столом сидело пятеро человек, но взгляды вошедших обратилось сначала лишь на одну из них. Девушка во главе его не могла не привлекать к себе внимания и остальные на ее фоне безнадежно терялись. Виной тому был, в первую очередь, ее необычный наряд. Стройный стан был облачен в серебристо-белое платье из такого же переливающегося материала, что и Гушино, но скроено оно было гораздо сложнее. Блестящие нитки присборили ткань таким образом, что складки образовали на груди затейливый узор, юбка превосходила Гушину по ширине в несколько раз, а рукава и подол были украшены широкими воланами. Платье было настолько светлее остальных нарядов, что, казалось, освещало собой комнату.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что внешность незнакомки, пожалуй, еще необычней, чем ее одежда. Безукоризненно правильные черты лица, прямой нос, блестящие черные глаза и соболиные брови были, безусловно, красивы. Губы, однако, вступали с остальным в непримиримый диссонанс — хотя форма их не вызвала бы нареканий и у самого строгого критика, темно-бордовый, почти черный их цвет не мог не вызывать какого-то тревожного чувства. То же самое можно было сказать и о волосах девушки. Украшенные серебряной диадемой с крупным бриллиантом по центру, они ниспадали на спину красивыми волнами, были длинными и густыми, и составили бы гордость любой красавицы, если б не были белосножно-белыми. В целом, составить впечатление о внешности девушки было непросто — назвать ее некрасивой означало погрешить против истины, назвать же красавицей язык тоже не поворачивался. Гуша и Серый уставились на девушку во все глаза, Иван, видевший однажды супругу князя, отреагировал более сдержанно и обратил свой взгляд на остальных.

Гвидон сидел по левую руку от своей жены. Непокрытая голова была русоволоса, аккуратно подстриженная бородка шла к мужественному лицу, а темно-красный кафтан, по местному обычаю, был простым, но пошитым из дорогой ткани. Трое оставшихся, судя по их почтительным лицам, являлись представителями местной знати, приближенными к правителю.

Князь смотрел на вошедших с веселым любопытством и первым начал разговор:

— Приветствую дорогих гостей и прошу присоединиться к нашей трапезе! Угощайтесь дарами моря, плодами нашей земли и лакомствами, привезенными из дальних земель!

Спутники, не заставляя себя просить дважды, расселись на широких удобных лавках. Оглядев стол, они увидели огромное разнообразие рыб, моллюсков и даже водорослей. Заморские яства были представлены, в основном, сладостями. В животах гостей предательски заурчало — хоть все трое имели возможность подкрепиться, к вечеру они снова проголодались, но наполнять свои тарелки никто не спешил. Наконец, Серый высмотрел сиротливо приткнувшееся с краю стола блюдо с какой-то жареной птицей и решительно потянулся к нему. Остальные двое без слов последовали его примеру.

Подождав некоторое время, пока все утолят голод, Гвидон приступил к расспросам. Прежде всего, его интересовало, в сопровождении кого прибыл Иван — царь-батюшка о его спутниках знать ничего не знал, а потому предупредил князя лишь о приезде сына. Оценив по достоинству тактичность Гвидона, который дал прежде гостям отдохнуть и поесть, а уж после стал удовлетворять свое любопытство, царевич пояснил, что это его верные друзья из Тридесятого царства, люди, весьма искушенные в походной жизни, которые, узнав о его путешествии, вызвались помочь. Тут же представилась удобная возможность поблагодарить князя за оказанное гостеприимство и выразить восхищение отменными купальнями и баней. За этим последовал подробный рассказ о путешествии через море, который Гуша щедро приправила байками старого моряка. Хозяева терема слушали, затаив дыхание, а гости изредка пополняли свои тарелки, тщательно избегая рыбы и прочих морепродуктов. Постепенно за столом установилась теплая, доверительная атмосфера, когда все присутствующие сыты, спокойны и довольны, и неспешная беседа идет своим чередом. В конце концов с преданий о морских чудесах речь перешла на сказания Тридесятого царства. Тут в разговор вступил Серый, который порадовал слушателей несколькими историями о лютой нечисти.

— А я слышал, что в ваших глухих лесах до сих пор можно встретить оборотней, сиречь — человековолков — сказал, выслушав Серого, князь. — И каждый раз, приезжая к твоему, Иван, почтенному батюшке, выбирал дорогу, идущую кромкой леса. Увы, тщетно — увидеть чудовище мне так и не довелось.

— Про оборотней — пустая болтовня, — возразил Серый. — Виданное ли дело, чтобы человек в лесного зверя превращался! Еще бы придумали, что можно по своему желанию обернуться лягушкой или мухой.

Присутствующие заулыбались, а правящая чета почему-то и вовсе не в меру развеселилась. Княгиня, наклонившись к супругу, тихонько что-то сказала, и, дождавшись его утвердительного кивка, тихо вышла из комнаты. Ее необыкновенное платье колыхалось во время ходьбы и неуловимо напоминало оперение белоснежной птицы.

Разговор постепенно смолк. Князь, прокашлявшись, сказал уже серьезнее:

— Иван, твой батюшка известил меня о том, что ты ищешь пропавший корабль. В ожидании тебя я поручил своему доверенному боярину, за мореходными и торговыми делами надзирающему, узнать об оном все, что возможно.

Гвидон указал на одного из сотрапезников, и тот степенно кивнул.

— Писцы мои просмотрели все записи в мореходной конторе о кораблях, давностью три года и менее, которые заходили в наш порт из Тридесятого царства. Ничего выяснить, однако, не удалось. На Буян заходит, как вы могли сегодня убедиться, огромная масса судов со всего света, и бумаг и записей скапливается порядочное количество, но своих помощников я знаю и положился на их мастерство — раз они сказали, что записи об этом корабле не найдено, значит, ее и нет. Тогда я подумал, а вдруг купец отправился из Лукоморья мимо Буяна? Это было бы логично, ведь его корабль загрузился припасами и товаром, и делать остановку у нас ни у купца, ни у капитана не было необходимости. Я предложил писцам поискать среди кораблей, которые прибыли в течение трехгодичного срока из других стран, но имели на борту ваших купцов. Эта работа заняла еще больше времени, но жалеть об этом не пришлось: вот что удалось разыскать в записях двухгодичной давности.

Боярин пошарил в рукаве и извлек оттуда сложенный в несколько раз кусок пергамента. Близоруко прищурившись, он начал читать:

—  «В сентябре месяце сего года, 9-го числа, причалил торговый корабль «Прок». Цель — пополнить припасы для дальнейшего плавания и, в течение необходимого для этого времени, торговля.  Груз: ткани, специи, дерево дорогих пород, ароматные масла, жемчуг. Пассажиры: купец из Тридесятого царства Потап Заболоткин. Разрешение на торговлю (кратк.) выдано 9-го сентября».

Путешественники встрепенулись. Имя купца им было знакомо.

— И куда же направился отсюда этот корабль? — охрипшим от волнения голосом спросил Ваня.

— Дальше искать было уже проще, — ответил его собеседник. — Известно, что многие купцы, ожидая, пока капитан корабля наберет все необходимое для дальнейшего плавания, стараются не терять времени и посетить местный рынок. Судя по всему, ваш знакомый мужчина оборотистый, раз столькими товарами судно нагрузил. Конечно же, он получил краткосрочное разрешение на торговлю, и уговорил капитана дождаться окончания его действия, прежде, чем пускаться в плавание, чтобы не потерять уплаченных за разрешение денег. А дают его обычно на пять дней. Мои помощники посмотрели записи за 14 сентября и вот что нашли: «14-го сент. Судно «Прок» вышло из порта, имея на борту экипаж, пассажиров, груз и припасы, и направилось в сторону Хандельинзель». Этот остров с крупным городом расположен на западе от Буяна, примерно в неделе ходу.

Гушка ойкнула, но вслух ничего не сказала. Действительно, все вроде бы совпадает: именно в это время и примерно в той стороне пожилой рассказчик с их корабля видел блуждающий остров. Если «Прок» попал в ту же бурю, у него были все шансы оказаться вблизи рокового берега.

Поблагодарив князя и его чиновника за полезные сведения, гости призадумались. Оставаться в тереме Гвидона большого смысла не было — нужно было связаться с Ягой, рассказать ей о результатах поисков и двигаться дальше. Иван заерзал. Серый выжидающе посмотрела на царевича — давай, мол, высказывайся ты на правах старого знакомого князя, а я посмотрю. Повисло молчание, которое прервала княгиня, вернувшаяся в трапезную. Ласково взглянув на гостей, она подошла к столу.

— Наверное, наша беседа уже утомила вас, — промолвила она, глядя на каждого из спутников по очереди. Дольше всего ее взгляд задержался на Сергее, и при этом уголки губ тронула усмешка.

— Нуу, нам, пожалуй, и вообще уже пора, — выдавил из себя наконец Иван. — Наша благодарность за твое гостеприимство, князь, невыразима никакими словами, однако злоупотреблять им, оставаясь на ночлег, мы не станем.

— Как же вы намерены продолжить ваш путь? — удивился Гвидон. — Сейчас уже поздно, о попутном корабле договориться едва ли удастся. Подождите хотя бы до утра.

Ваня растерянно заморгал, а Серый счел нужным вмешаться в разговор.

— Мы люди вольные, к палатам царским непривычные, — заявил он. — И Ванюшку к тому же приучаем, ибо путешественники — народ, удобствами неизбалованный. С твоего дозволения, князь, пусть кто-то из слуг проводит нас до берега — там и заночуем, а поутру, чуть свет, пойдем искать подходящий корабль.

Гвидон посмотрел на супругу и понимающе покивал.

— Будь по-твоему, заядлый любитель природы, — улыбнулся он. — Собирайте вещи и спускайтесь, я найду вам провожатого.

Гости поднялись из-за стола, и к ним обратилась княгиня.

— Я хочу подарить вам кое-что на память о вашем путешествии, — сказала она. Поманив Гушу, она отдала девушке небольшой свиток из плотной ткани. Развернув его, оборотень увидела на ткани миниатюрное изображение морского берега. Волны накатывали на гальку, кипарисы, казалось, вот-вот оживут, поодаль виднелись городские улочки, пестревшие людьми.

— Да это ж Буян, как живой! — воскликнул заглянувший в свиток из-за Гушиного плеча Серый.

Княгиня улыбнулась.

— У нас ходит поверье, что подобная безделушка служит возвращению путника в то место, которое на ней изображено, — веско произнесла она. — Кто знает, правда ли это. Но предание особенно подчеркивает, что помогает сей талисман лишь тому, кто сам сообразит, как им воспользоваться.

Гуша сосредоточенно нахмурилась. Кончики пальцев, державших свиток, слегка покалывало. Ткань была словно соткана из волшебства.

— Ну и еще один подарок, более практичный, — небрежно продолжила беловолосая. — Недавно  с востока к нам завезли партию ножниц. Сущая ерунда, но как сделаны!

Княгиня извлекла инструмент из чехла и дала присутствующим полюбоваться на изящные серебристые лезвия и редкой красоты ручку из какого-то незнакомого материала.

— Это панцирь черепахи, — пояснила она. — Доводилось ли вам видеть этих удивительных существ?

Спутники покачали головами, и княгиня довольно улыбнулась:

— Вот и хорошо, а то после ваших историй я и не надеялась вас чем-то удивить! Приберите их понадежнее: мало ли, какая мелочь в походе пригодится.

Все попрощались, и три путешественника направились к выходу. Поднявшись в свою комнату, Гуша переоделась и хотела было оставить нарядное платье на постели, но вошедшая служанка запротестовала:

— Княгиня настаивала, чтобы госпожа забрала его с собой — на память!

Девушка пожала плечами и убрала одежду на дно сумки. Ткань занимала мало места и почти ничего не весила — такая ноша не обременит.

Последовав за служанкой, Гушка вышла из терема в знакомый дворик с бьющей ввысь водой. Там ее уже ждали Серый и Иван, а также присланный князем провожатый. Ночная тьма согнала народ с извилистых улочек Буяна, они стали тише и гораздо спокойнее. Со стороны порта, правда, доносился шум, но слуга повел их в противоположном направлении и через несколько минут спутники вышли к безлюдному берегу, где слышался лишь шелест волн. Провожавший их мужчина поклонился и исчез в темноте, и путешественники остались одни.

Серый тут же извлек зеркальце и передал все, услышанное в княжеском тереме, бабке. Потом с Ягой пожелала поговорить Гуша, еще раз подробно уточнив, что именно ей делать с присланным бабкой артефактом — развернув полученный от Ивана сверток, она обнаружила в нем тонкую темно-зеленую свечку. О вратах, открывающихся с помощью свечей, она много раз слышала от Яги, но во избежание ошибки решила освежить свою память. Им предстояло отправиться к загадочному знакомому старухи, который один теперь мог им помочь, и загубить единственную возможность добраться до него означало провалить всю их операцию.

Пока Гуша шепталась с зеркальцем, Иван вглядывался морской простор. Вскоре к нему присоединился и Серый, и они вдвоем уставились на мелькавшую в волнах светлую птицу.

— Слишком крупная для чайки, — высказался наконец Сергей.

— Похожа на лебедя, — неуверенно произнес Иван.

— Ну где вы там?! — раздался голос Гуши, наконец закончившей разговор. Девушка держала в руках извлеченный из свертка артефакт.

Оторвавшись от созерцания странной птицы, мужчины поспешили к ней. Гуша установила свечу на ровном участке берега, надежно прикопав ее в песок, и озабоченно посмотрела на спутников.

— Бабушка сказала, что времени будет совсем мало, — объяснила она. — Свеча догорит быстро, это необходимо, чтобы после того, как мы исчезнем отсюда, ею не воспользовался никто посторонний. Надо заранее собрать наши вещи и приготовиться.

Иван и Серый кивнули. Сергей извлек кремень и кресало, после чего они с царевичем взяли все сумки, включая Гушину, и стали ждать. Сама девушка высекла огонь — для подобных действий годилось лишь пламя, добытое неволшебными средствами, и осторожно зажгла свечу. Берег озарился неровным, мерцающим светом. Отступив на несколько шагов, Гуша торопливо зашептала заклинание.

Внутри освещенного круга песок вдруг забелел ярко-ярко, как будто на него падали лучи полуденного солнца. Забегали тени, послышался странный шум — словно плеск волн теперь доносился одновременно с двух сторон. В этот момент пристально смотревшая в центр круга девушка шагнула вперед, на миг озарилась светом и исчезла. За ней Сергей подтолкнул Ивана, который тоже растворился без следа, переступив невидимую границу. Свечка тревожно замигала, показывая, что время на исходе. Серый уловил тонкое противное гудение у уха и досадливо отмахнулся — только комаров ему сейчас и не хватало. Перехватив поудобнее поклажу, оборотень последовал за царевичем, в последний момент еще успев услышать дружный смех двух голосов, оставшийся далеко за спиной.

© Анчутка — — — Дневники.Онлайн

Свет из распахнутого окна заливал просторное помещение. Гушка, недавно поднявшаяся с кровати, с любопытством осматривала окрестности. Комната, в которой она находилась, была расположена высоко над городам, и вид из нее открывался потрясающий — светлые каменные домики выглядывали из зеленых волн садов и плавно сбегали по склонам острова вниз, к темно-синим волнам океана. Отсюда не был слышен суетливый шум порта и рынка, и тишину комнаты нарушали лишь редкие крики вездесущих чаек.

Стражники у ворот впустили их без проволочек. Царь-батюшка, благословляя Ивана на путешествие, немедленно отправил гонца на Буян, и, хотя спутники благодаря ковру-самолету прибыли на остров быстро, видимо, известие о них пришло еще раньше. Услышав имя царевича, один из служивых скрылся внутри и спустя недолгое время появился снова, сделав знак следовать за ним. За воротами оказался аккуратный дворик, наполненный ароматами и красками цветущих растений и мелодичным журчанием. Звук издавало невиданное сооружение, состоявшее из белоснежной чаши и бьющей супротив всех мыслимых законов природы вертикально вверх струи воды. Поднявшись на полтора человеческих роста, вода осыпалась в чашу миллионами сверкающих капель. Рассмотреть это чудо подробно, правда, не удалось, потому что через минуту к ним бесшумно подошла миловидная девушка. Одета она была в сарафан, простого кроя, который, тем не менее, был пошит из недешевой ткани. Волосы девушки были уложены на затылке в затейливый узел. С легким поклоном она поприветствовала гостей и пригласила их в терем. Серый и Иван отстали по пути, вероятно, препровожденные другими слугами в отведенные им покои — Гушка, занятая изучением внутреннего убранства, даже не заметила, когда это произошло. Приветливая служанка отвела ее в эту комнату и сообщила, что князь примет их за вечерней трапезой, а сейчас гостье могут предложить легкую закуску. Гуша кивнула и положила вещи на лавку, ожидая, что ее сопровождающая удалится, но та продолжала стоять в дверях. Оборотень недоуменно посмотрела на нее.

— Не угодно ли будет госпоже освежиться с дороги? Я могу проводить вас в купальню.

Гуша задумалась. Окунуться в прохладную воду после долгого пути и после суматохи городских улиц было заманчиво, но путешественники взяли с собой самый минимум вещей, и переодеваться было особо не во что. Кстати, и на встречу с князем в дорожной одежде идти не годится… Служанка без слов поняла сомнения гостьи и моментально их развеяла:

— В купальнях есть все необходимое. Если вы изволите их посетить, я как раз успею подобрать вам подходящую одежду для вечера…

Гуша с облегчением согласилась и отправилась за служанкой по коридору, и затем куда-то вниз по лестнице. Постепенно в помещениях становилось темнее и прохладнее, и наконец девушка почувствовала, что они спустились в подземелье.

Служанка сделала еще несколько шагов и приоткрыла почти неотличимую от стены дверь.

— Здесь госпожа найдет все, что понадобится, — с улыбкой сообщила она и отступила в сторону.

Гуша поблагодарила свою проводницу и прошла внутрь.

— Вам нужно будет позвонить, когда закончите, — сообщила служанка, указывая на украшенный бисером шнур, и исчезла.

Гуша осмотрелась. Она оказалась в просторном гроте, погруженном в синеватый полумрак. Стены вокруг были каменные. Кладка образовывала арки, внутри которых виднелись фрески, изображавшие диковинных морских обитателей. Присмотревшись, удивленная девушка узнала на них давешних носатых рыб и хвостатых русалок — неведомый художник, наверное, хорошо знал местные предания, а может быть, и встречал их персонажей лично. Светильники на потолке отсутствовали, и купальню освещали три бассейна с водой, расположенные недалеко от входа.

Первый из них, самый большой, начинался в нескольких шагах и тянулся вдоль всей длины помещения. В светло-голубую, как утреннее небо в погожий день, воду вели ступеньки. Рядом на лавке лежали стопки белоснежных полотенец. Еще одна лавка пустовала и предназначалась, видимо, для одежды посетителей. Подойдя к воде, девушка увидела в глубине и по стенам множество причудливых раковин синего, голубого и белого цветов. Створки моллюсков излучали перламутровый свет, озарявший бассейн и бросавший блики на стены и потолок.

Справа находился еще один водоем, раза в два меньше первого. Пространство над ним было нежно-лиловым, и, наклонившись, Гуша увидела, что дно покрыто приземистыми пышными растениями розового, синего и фиолетового цветов. Вода здесь была неспокойна, листья колыхались, и, опустив в бассейн руку, девушка почувствовала ею напор потока.

В дальнем от входа углу расположился третий водоем, поверхность которого была скрыта от глаз белесой дымкой. Подошедшая к нему по неширокому проходу гостья ощутила влажное и теплое дыхание пара. Вода здесь была горяча, но терпима для купания, и Гуша, решительно вернувшись к лавке и сбросив одежду, плюхнулась первым делом именно сюда.

Бассейн оказался неглубоким, хотя низенькой Гушке вода доставала до плеч. Тело медленно привыкало к теплу и расслаблялось. Слева от себя девушка нащупала руками уступ, на который и забралась, блаженно вытянув ноги и откинув голову на край водоема.

Сколько времени Гушка провела в княжеских купальнях, сказать было сложно. Нанежившись вдоволь в горячем бассейне, она переместилась в соседний, в котором упругие струи воды приятно массировали уставшие мышцы. Немного подумав, девушка взмахнула руками, и в толщу воды опустилась лягушка, которую тут же подхватило и понесло течение. Земноводное восторженно забило лапами и позволило потоку кружить себя по всему водоему. Наконец, Гуша трансформировалась обратно, выбралась на поверхность, и, разбежавшись, прыгнула в самый большой бассейн. Здесь глубина была уже приличная, и девушке пришлось несколько раз нырнуть — любопытно было взглянуть на моллюсков, которые предпочитали держаться поближе ко дну.

Через некоторое время, однако, девушка вспомнила, что вечер неуклонно приближается, а ей ведь еще надо успеть примерить платье, да и перекусить, чтобы не посрамить себя за официальной трапезой, набросившись на еду хлеще голодного волка. Девушка вышла из воды, завернулась в мягкое полотенце, от которого приятно пахло мылом, солнцем и чистотой, и дернула за шнурок. Служанка появилась почти мгновенно — видимо, уже ждала гостью, и протянула ей просторный халат наподобие того, который Гуша видела сегодня на старичке в порту. В этом удобном одеянии оборотень и добралась до своей комнаты, в нем же и отобедала вкуснейшими копчеными моллюсками, овощами и — конечно же! — рыбой, после чего запила все это свежим, терпким соком местных плодов и устроилась у окна. Полюбовавшись на город, девушка отметила, что время до захода солнца еще есть, и почувствовала неодолимую дремоту. Свернувшись на шелковых простынях в калачик, она задремала, и разбудило ее только деликатное прикосновение к плечу — служанка принесла одежду для трапезы с князем.

Девушка облачилась в обновку и покрутилась перед зеркалом. Гладкая прохладная ткань мягкими складками сбегала вниз, едва обозначая контуры фигуры. Украшений на платье было мало — лишь узкая серебристая кайма по горловине да по рукавам, но они и не требовались — плотно переплетенные светло-зеленые нити сами по себе поблескивали и переливались. Будь рядом Яга, она тут же узнала бы атлас, но неискушенная в подобных вопросах Гушка лишь отметила красоту материала. Перетянув стройный стан темным пояском, девушка расчесала влажные после купания волосы, уложила их с помощью служанки в узел и закрепила собственным гребнем. Бусы пришлось снять, но заветный мешочек со шкуркой Гуша, несмотря на недоуменные взгляды своей помощницы, тщательно спрятала за пазуху, невольно вспомнив похожую ситуацию из прошлого.

Солнце тем временем склонилось к горизонту, и подошло время отправляться на встречу с местным правителем.

Проследовав за служанкой по хитросплетению коридоров, Гуша оказалась перед богато украшенными двустворчатыми дверями. Почти одновременно с ней к входу в трапезный зал подошли Серый и Ваня, ядреный румянец на щеках которых позволял предположить, что князь не оставил своей заботой и мужскую часть делегации, предложив им вместо купален баню. Оба остались в дорожных штанах, правда, последние носили явные следы чистки. Рубахи на мужчинах были новые —  тончайшие и белоснежные.

Удовлетворенно оглядев своих подопечных, служанка подошла ко входу и потянула одну из створок. Ослепленные сиянием свечей гости, поморгав, шагнули внутрь и оказались перед роскошным столом.

© Анчутка — — — Дневники.Онлайн

Остров Буян с одноименным городом, привольно раскинувшемся на его поверхности, действительно показался на следующее утро. Местный порт превышал Лукоморский раза в два по размерам, в четыре — по количеству желающих пришвартоваться кораблей, и во все десять — по интенсивности суеты и громкости шума. В царящей на причале суматохе никто не обратил внимания на троих неприметных путешественников, сошедших с самого обыкновенного торгового корабля. Двое из них слегка покачивались и выглядели утомленными, третья двигалась легко и изящно, бодро осматривалась по сторонам и с любопытством отмечала все мало-мальски интересное.

Посмотреть было на что.

Вдоль берега выстроились в шеренги корабли — большие и маленькие, изящные и неуклюжие, с парусами самой разнообразной расцветки и дополненные в своем оснащении такими вещами, что и нарочно не придумаешь. У одного, например, вдоль борта висели покрытые коваными узорами круглые щиты. Второй красовался боками, украшенными резными изображениями щекастых небесных светил. Третий имел на своем носу столь устрашающую фигуру, грозно ощерившуюся на прохожих острыми клыками, что Гуша невольно вздрогнула, проходя мимо.

Экипажи судов тоже добавляли в хаос на пристани разнообразия по мере своих сил. Небрежно поигрывали мускулами обнаженные светловолосые воины с северных широт, и если б не их добродушные ухмылки, нельзя бы и предположить, что столь суровые моряки прибыли сюда по мирным торговым делам. На расписной ладье белели знакомые домотканые рубахи местных матросов. Огромный пузатый корабль пестрел темнобородыми смуглыми мужчинами, одетыми в непривычно широкие штаны из яркой тонкой ткани. С узконосого судна, больше напоминавшего размерами лодку-переросток, по-философски спокойно взирал на окружавшую его суету облаченный в длинный, расписанный затейливыми узорами шелковый халат старичок. Казалось, старичок щурится от яркого солнца. А вот прошли, явно куда-то торопясь, несколько высоких мужчин с короткими курчавыми волосами на непокрытых головах. Завидев их, спутники даже приостановились от удивления, и лишь Иван невозмутимо проследовал дальше — он уже видел раньше темнокожих послов, приезжавших в столицу к батюшке. Мимо товарищей грузчики проносили товары — зашитые в грубое сукно ткани, тюки шерсти, корзины золотистых ароматных фруктов, ящики с рыбой. Воздух вокруг звенел от разноязыких голосов, голова шла кругом от множества запахов и расцветок, а высоко над всем этим пронзительно вопили чайки.

Добравшись, наконец, до конца пристани, и свернув в переулок, путешественники почти обрадовались. Звуки здесь были приглушенными, глаз отдыхал на светлых стенах домов и зелени растений, тень дарила прохладу. Но продлилось это блаженство недолго — впереди показался рынок.

Всем троим спутникам доводилось бывать на рынках, причем не где-либо, а в самой столице Тридесятого царства. Тем не менее, такого они не ожидали. Рынок на Буяне был рынком, возведенным в квадрат, а, возможно, даже в куб.

Между заваленных товарами прилавков хаотично металась толпа. Люди двигались настолько плотными рядами, что оставалось загадкой — как им удается разглядеть за спинами друг друга хоть что-то из всего многообразия, выставленного на продажу? Видимо, догадываясь об этом затруднении, торговцы громогласно спешили оповестить о своем ассортименте весь честной народ. Правда, иностранная речь здесь звучала пореже, однако разобрать ничего было невозможно: выкрики сливались в ровный гул. Несмотря на это, очевидно было, что сделки тут все же заключаются — повсеместно рядом с прилавком останавливались покупатели и начинали торг, кто-то тащил ящики и свертки, кто-то, стыдливо прикрываясь занавеской, примерял наряды. Огорошенные происходящим путешественники с трудом протолкались сквозь разношерстную толпу и буквально вывалились на широкую улицу, прилегавшую к рынку.

Здесь толпа стала пореже. Вздохнув с облегчением, спутники уставились на Ивана.

— Ну что? — спросил Серый. — Куда теперь?

Ваня замялся. С местным правителем он был немного знаком — здешний князь частенько навещал своего ближайшего соседа, в Тридесятой столице бывал регулярно и на царских приемах и прочих мероприятиях присутствовал неоднократно. Осмотревшись по сторонам, Иван безошибочно определил резиденцию князя в самом высоком и нарядном тереме, чьи крыши высоко возносились над прочими местными строениями. Однако как добраться до него по хитросплетениям улиц, оставалось загадкой.

Строго посмотрев на растерявшегося Ваню, Серый вздохнул и извлек волшебное зеркальце. Спутники укрылись от посторонних глаз в тени кипариса и тихонько позвали бабу Ягу.

Бабка, отвлеченная от аппетитной кулебяки в самый ответственный момент, выслушала рассказ о непредвиденном затруднении без восторга, однако быстро сообразила, как быть. На подмогу незадачливым путешественникам были призваны наливное яблочко и серебряное блюдо. Забыв об остывающем обеде, Яга всматривалась в панораму улиц с высоты птичьего полета, а заплутавшей троице ничего не оставалось, как только следовать ее указаниям.

Несколько минут спустя прохожие были поражены весьма странным зрелищем: по городу шествовала компания из двух смущенных мужчин и надменно надутой девицы. Впечатление о высокомерности последней усиливалось благодаря необычной детали: в руках она держала изящное зеркальце. Хоть девица и была симпатичной, все же манеру прогуливаться, неотрывно любуясь на свое отражение, нельзя было назвать привычной обывательскому взгляду, и понимания в сердцах местных жителей Гушка не снискала. Средство связи с бабкой вручили именно ей, поскольку объяснить, как добраться до терема в двух словах не представлялось возможным, и требовалось постоянно вполголоса подсказывать дорогу. Сергей рассудил, что наименее глупо будет смотреться с зеркальцем именно девушка, подумав при этом про себя, что развлечение ему и Ивану, а также всем попавшимся им навстречу прохожим будет обеспечено.

Рассерженная Гушка, слышавшая за спиной шепоток горожан и издевательское хихиканье Серого, шла вперед, не глядя по сторонам, поэтому сама не заметила, как оказалась на просторной площади. Хотя точнее было бы сказать так: эта площадь была бы просторной, кабы не столпившиеся на ней люди. Едва не уткнувшись в чью-то спину, девушка изумленно подняла глаза и увидела, что народ толчется перед белокаменным возвышением. Венчала непонятное сооружение миниатюрная резная беседка, рядом с которой гордо несла караул пара стражников. Присмотревшись, спутники заметили, что беседка обитаема: внутри сидела  пушистая рыжая белка, споро перебиравшая лапками какие-то блестящие кругляшки. Периодически белка останавливалась, наклоняла голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, а потом ловко разгрызала очередной блестящий шарик, отбрасывая шелуху в одну сторону, а содержимое — в другую.

— Белочка князя Гвидона, — пояснил Иван, наблюдавший представление во все глаза. — Натаскивает себе по ночам неизвестно откуда золотых орехов, потом дрыхнет без задних ног, а уж отобедав, принимается лущить свою добычу. Рацион у нее, что характерно, самый обыкновенный, беличий. На кой ей золотые орешки, непонятно, но факт: ядра у них — драгоценные камни чистой воды, да и скорлупа высшей пробы. Гвидон с тех пор, как белочку эту приручил, казну свою заметно пополнил.

Полюбовавшись немного на диковинное животное, путешественники собрались двигаться дальше. Гуша вновь обратилась к зеркальцу, с поверхности которого ей отчаянно жестикулировала Яга.

— Что ты хочешь сказать, бабушка? — тихонько спросила она, но ответил ей первым Серый:

— Что мы уже пришли.

Оборотень смотрел в сторону от помоста, где сверкавшие чистотой мраморные ступени вели вверх, к расписным воротам княжеского терема. Спутники переглянулись, попрощались с Ягой и направились к охранявшим вход стражникам.

© Анчутка — — — Дневники.Онлайн

Легкий ветерок обдувал плечи и шею. Корабль плавно покачивался на волнах. Солнце стояло высоко, но от бесконечного водного простора веяло прохладой. Прохладой и спокойствием.

Гушка сидела у борта одна, свесив ноги в пустоту. Ее спутники на палубу подниматься не стали — несмотря на то, что ни один, ни второй в этом не признавались, девушка подозревала, что оба испытывают недомогание. В первый же день плавания ей объяснили, что всем новичкам свойственно первое время болезненно реагировать на качку, но, на удивление моряков, Гушка так и не испытала на себе ни одного симптома загадочного недуга. Она с удовольствием проводила время на палубе, любуясь на лазурную гладь воды, вдыхая соленый воздух и с замиранием сердца ощущая мерное дыхание моря, от которого корабль переваливался с боку на бок. Несколько раз ей удалось разглядеть в стороне от судна большущих дружелюбных рыб с длинными носами и словно улыбающимися физиономиями, а однажды, уже на закате, двое русалок долго плыли напротив нее, приветливо помахивая руками. От речных дев местные красавицы отличались наличием вместо ног изящного рыбьего хвоста с сияющей чешуей.

Восторженно наблюдавшая за изменчивостью моря и неба над ним девушка не скучала, сидела тихо и у команды под ногами не путалась. Непривычная к людям, она старалась помалкивать и в разговоры без необходимости не вступала. Тем не менее, слушателем она была благодарным, чем очень скоро беззастенчиво и воспользовался один пожилой моряк. Толку в матросском деле, как можно было заметить, от него уже было немного, но на корабле к нему относились с уважением и величали почтительно «дедушкой». Силы его, конечно, были теперь не те, что в молодости, но бесценные знания и опыт, приобретенные за долгие годы странствий, не раз выручали команду.

В первый же день плавания приметив бесстрашную молодую пассажирку, восхищенную открывшимся перед ней простором, дедушка решил, что преданней почитательницы ему в этом рейсе не найти. Убедившись, что спутники девушки составляют ей компанию на палубе крайне редко, моряк счел своим долгом развлечь ее какой-нибудь историей о былых временах. Рассказывал старик интересно, красочно и образно, поэтому очень скоро у них установился негласный обычай: закончив обедать и управившись с делами, дедушка выходил на палубу, извлекал из кармана изогнутую трубку, набивал ее пахучими листьями, поджигал их, и, пуская клубы дыма, неспешно заводил очередной рассказ. Гушка, никогда ранее процесс курения трубки не наблюдавшая, всякий раз дивилась этой чудной привычке пожилого матроса. Но даже незнакомый ее носу и довольно резкий запах табака не перебивал того удовольствия, с которым она слушала удивительные истории о невероятных, а порой и опасных морских приключениях.

В этот раз дедушка появился даже чуть раньше обычного. Девушка с улыбкой посмотрела на приближавшегося к ней старика, предвкушая очередную байку из его богатой событиями жизни, но в этот раз ей пришлось испытать легкое разочарование: речь пошла о явлении, уже ей известном.

— Помнится, я тогда еще совсем юнцом был, — начал повествование моряк. — Только-только моих родителей не стало, а братьев разбросало кого куда, и остался я один, а разве мальчишке одному с хозяйством управиться? Подумал-подумал, да и подался на корабль наниматься. Известное дело — кому неопытный юнга нужен? От такого больше хлопот, чем помощи. Ходил я от судна к судну, и все зря. Почти уж было решил, что удача мне не улыбнется и надо возвращаться, как заметил еще один корабль. Он невелик был, с темными боками, стоял в стороне, и поразила меня сразу необычная вокруг него пустота. Всегда ведь как — причалил к берегу, и закипела работа, грузчики только поворачиваться успевают, времени-то терять некогда. На купеческих судах каждая минута промедления медной монетой оборачивается, а порой и чистым золотом. Ну а вокруг этого — ни души, и подумал я, что скоро ему отчаливать, а, значит, команда вся набрана. Ну, ни на что не надеясь, подошел все-таки. Смотрю — стоит у сходен моряк, статный такой, но одет совсем по-простому. Матрос, думаю, и спрашиваю его — не знаешь ли, почтенный, не надобен ли вашему капитану юнга. Он посмотрел так на меня и говорит: а известно ли тебе, сударь юнга, куда направится сегодня это судно? Нет, говорю, откуда же. Он помолчал с минуту и вдруг заявляет: вот и я не знаю. Я аж оробел немного от такого. Оказалось, что корабль недаром небольшой — никаких товаров он не вез, а направлялся в неведомые воды, где не проложено еще морских путей. Давно это происходило, и тогда это шибко было в ходу — какой-нибудь неведомый остров отыскать, да торговать с тамошними туземцами: ты им — бисер, они тебе — жемчуг. Наживались-то на этом, правду сказать, в основном купцы, а вот разыскивали те земли, жизнью рискуя, простые матросы. Я тогда в этом мало понимал, только сообразил, что взять меня на судно могут, да вот вернусь ли — неизвестно. Ну, раздумывал-то я недолго. Дома меня никто не ждал, а от приключений на краю света какой же мальчишка откажется? Я и сказал этому моряку: неизвестность, мол, меня не пугает, а ежели на корабль примете, то все время пути буду работать, не покладая рук. Он усмехнулся и отвечает — ну, поднимайся тогда на борт, раз такой смелый. Тут я оробел опять немного, все-таки впервые с земли-матушки схожу и пучине свою жизнь вверяю. Шагаю по сходням, а сам ног не чувствую. Ну, добрался как-то. Моряк повернулся, мне кивнул и пошел вперед — мол, за мной иди, тут я ему и говорю — как мне тебя, почтенный, звать-то? А он мне — называй, говорит, капитаном.

Рассказчик перевел дух, глубоко затянулся и продолжил.

— Некоторое время спустя я на судне прижился и к своим обязанностям привык. Хоть морского дела я вовсе не знал, но пареньком был шустрым, и по дому и двору многую работу выполнял. Да и обязанности мои были нехитрые — подай да принеси. К качке у меня, как и у тебя, с самого начала отвращения не было, только удивлялся — эк море дышит, словно живое. Ну, убедиться в его живости мне скоро довелось, да еще как. На второй месяц плавания на нас налетел такой шторм, что и старые моряки с корабля подобного не помнили. Обо мне что и говорить. Не помнил себя от страха, на котором я свете нахожусь не соображал. Мотало нас так-то дня три, не то четыре — оно и не поймешь, когда вокруг от бури черно. А когда поутихло, мы свой корабль и не узнали. Пообтрепала его буря, показала свой норов. А хуже всего — разбились бочки в трюме, и вся пресная вода утекла в океан. Где находимся — непонятно, куда править — неведомо, а без запаса пресной воды много не наплаваешь. Как сейчас перед собой вижу — стоит команда, и капитан с ней, и все молчат. Тут уж даже я, несмышленый сопляк, и то понял, что, похоже, не видать мне больше берега. Да только вышло иначе.

Уж солнце к вечеру склонялось — слышим крик. Один из матросов по палубе скачет и орет во всю глотку — земля, мол! Присмотрелись — и впрямь, по курсу остров. Подплыли ближе — разглядели, деревья на нем, зелено. Смекаешь? Значит, и пресная вода найдется! Темнело уже, на корабле вплотную не подойдешь. В дрейф легли, но самые нетерпеливые уговорили капитана, и отправились на шлюпке разведать, что за остров и чем богат. Четверо человек поплыли. Мы-то смотрим — огонек вроде бы на берегу разгорелся, то есть, добрались благополучно. Ну, тут поуспокоились все и стали ночь пережидать. А только утром глядь — нету острова. Капитан, известно, рулевого к ответу — куда, мол, смотрел? Как смел от земли удалиться? А тот ни в какую — приказано, говорит, было в дрейф лечь, я так и сделал и своевольно никуда корабль не уводил. Ну, развернулись мы все-таки, проплыли сколько-то. Да только и следа того острова не видно, и на горизонте не показывается. Тут понимать начали, что дело-то нечисто, и шепоток по команде прошел, что, дескать, бывают такие вот островки — причалишь к ним, и поминай как звали. Капитан мрачнее тучи стал, да и остальные приуныли. Воды-то нам достать так и не удалось. Ну, паруса поставили и поплыли наугад. Тут над нами судьба и сжалилась — дня через два повстречали корабль, такой же как наш, который новые морские пути искал. У них-то и удалось запасы пополнить, да выяснить, в какую сторону двигаться. И как ни жаль мне тех четверых, а до сих пор не нарадуюсь, что меня, дурака малолетнего, они с собой тогда не взяли.

Гуша внимательно выслушала моряка, хотя ничего нового его рассказ ей не сообщил. Дедушка курил свою трубку, погрузившись в воспоминания, и она решила, что сегодня больше историй не будет. Но старик, встрепенувшись,  вдруг произнес:

— Да, повезло мне тогда. А потом — еще раз, и не только мне, а всей здешней команде повезло, что я у них на борту оказался. Уж года два прошло с того случая. Попали мы в шторм, и корабль отнесло сторону от курса. Вернуться-то было немудрено, но и починить кое-чего не помешало бы. И вот видим — перед нами остров, весь в кущах зеленых, а размером невелик. В тех водах корабль не плавал, а потому и берег тот всем был незнаком. Капитан и говорит — надо бы здесь встать, а как подлатаемся, то и ляжем на прежний курс. Поближе подошли, якорь бросаем — что за дела? Словно бы и дна под нами нету. Еще к берегу подвинулись — та же история. По уму, там бы уже мелководье начаться должно, а мы на якорь встать не можем. Тут меня как что кольнуло, я к капитану подскочил и говорю: воля ваша, а только с островом этим нехорошо — и весь тот давний случай пересказываю. Капитан, вроде, усмехается, а в глазах сомнение. Ладно, говорю, так давайте подождем до утра, далеко от берега не отходя. Так и сделали. Как рассвело — смотрим. Остров в наличии имеется, из виду не исчез, а только оказался по другую сторону от корабля. Переглянулась команда, и без лишних слов начала паруса ставить. Пес бы с ней, с починкой, лишь бы ноги унести от этих чудес. Так-то, чего только в море не увидишь. А главное — вовсе недалеко тот остров был от привычных-то мест, днях в семи к западу от Буяна.

Старик замолчал, выбил из трубки пепел и аккуратно убрал ее в карман. Ласково улыбнувшись Гуше на прощание, он удалился, а взволнованная девушка побежала к друзьям.

— Что ж, — произнес бледный и измученный на вид Сергей, выслушав ее торопливый рассказ. — Вскоре, надеюсь, мы сможем выяснить, в какую сторону от известных мест направился корабль нашего незадачливого торговца. Завтра к утру мы должны быть уже у Буяна.

© Анчутка — — — Дневники.Онлайн