Фиолетовый друг

Он был рядом со мной с самого рождения. Его присутствие я стал замечать года в три. Я тыкал пальцем, пытался что-то кому-то рассказать… Но никто не слушал. Родители смеялись, считали его моим воображаемым другом. А он лишь качал головой, хлопал своими большими фиолетовыми глазами и прикладывал свой длинный, слегка прозрачный и худой указательный палец ко рту, словно хотел сказать: «Тсс… не говори никому ничего… они тебе не поверят». В принципе, оно так и было.

Шли годы, мы росли. Он всё также был рядом. Я уже перестал пытаться кому-то что-то рассказать, ведь всё равно никто не слушал. И не дай бог, если бы кто услышал — наверное, сочли бы за сумасшедшего. Но в принципе, делиться таким сокровищем ни с кем не стоило. Он стал мне другом. Самым близким и, наверное, лучшим. Я ему рассказывал всё самое сокровенное. Самое близкое, самое ценное. Но, к сожалению, он умел только слушать. На его однотонном добром лице были лишь глаза. Большие, добрые, фиолетовые. А сам он был похож на призрака: длинные непропорциональные руки и ноги, и слегка просвечивал. Последнее особенно хорошо отмечалось в лунном свете.

Его мнение и эмоции я научился различать по глазам, по тому, как он робко наклонял голову, иногда задумчиво покачивая. Хоть он и не мог говорить, ему были свойственны все человеческие чувства: боль, обида, гнев, радость, любопытство и отчаяние… Но лучше всего он умел слушать и сочувствовать.

Когда я стал подростком, начались проблемы. Первая любовь, первые ссоры, первое расставание… Потом круговорот — и всё по новой… Это очень сильно меня подкосило. И… к сожалению, это всё отразилось на нём… Я очень часто на него срывался. Кричал, ругал почём зря. Но если честно… Если бы не он, я не знаю, что бы я делал… Он всегда был рядом, в трудную минуту обнимал… Что бы я ни делал и ни говорил. Он был моим настоящим другом. Самым близким и единственным.

Время текло как вода. Я обзавёлся семьёй, детьми. Были тяжелые времена, приходилось работать на нескольких работах, чтобы прокормить семью… Было тяжело, да. Но он всегда и везде был со мной. Поддерживал, выслушивал. Он был моим наставником, даже несмотря на то, что всегда молчал.

Наверное, я был плохим человеком. Как только вырос мой первый сын, от меня ушла жена, забрав с собой остальных детей. Я с ними ещё как-то поддерживал контакт, но потом и его не стало. Я остался один. Хотя… Почему один? Со мной был он. Всё такой же добрый и терпеливый.

Старость, а затем и смерть подкралась незаметно. Медленно, но верно. Когда я умирал, я делал то, что никогда не делал. Я его благодарил. Он сидел у моей кровати, держал меня за руку и плакал. Никогда не видел его слёз, как и он не слышал столь искренних слов благодарности…

— Прости меня за всё, друг… — прошептал я свои последние слова и закрыл глаза.

 

***

Была уже поздняя ночь, сквозь сухие кустарники мы вышли к покрытой туманом реке.  Как ни странно, конец моего пути начинался у берега с лодкой.

Моя спутница в старой черной мантии и сумкой на плече была тем самым существом, которое боялся встретить каждый. Ну что же, видно, такова судьба.

Длинным костлявым пальцем она указала мне лодку. Аккуратно взобравшись, я подал ей руку. Судя по её реакции, она удивилась, но от помощи не отказалась. Оказавшись внутри, кивков головы поблагодарив меня, она взмахнула рукой, и лодка медленно отчалила от берега.

— Скажите, а он был настоящим? — спросил я, закончив свой рассказ.

— И да, — Смерть задумчиво хмыкнула, — и нет… — она рассеяно повернула голову и покосилась куда-то в темноту, а потом поспешно добавила: — Скорее да, чем нет.

***

Где-то далеко, в том месте, где лес соприкасался с рекой, стояла лавочка. Днём на ней сидели дети, старики, иногда запрыгивали зверушки. А ночью она пустовала. Но сегодняшняя ночь была для этой лавочки особой. Сегодня её одиночество скрашивала довольно таки странная парочка.

Прекрасная молодая девушка в чудесном белом платье. Её золотые волосы при свете луны отражали мягкий ангельский блеск. А рядом сидел необычный спутник: маленькие худое существо, отдалённо напоминающее человека, с длинными непропорциональными руками и ногами.

— Теперь ты понял, что они не такие уж и страшные? — Жизнь сделала паузу, наблюдая за тем, как вдоль реки, по течению, медленно, но верно плывёт старая лодка. — А всё то, что ты знаешь или слышал… Это сказки. Эти страшные и местами жестокие существа, которые именуют себя людьми, ничем не отличаются от тебя, — она на секунду задумалась, — или даже от меня…

— … настоящим?.. — эхом прокатилось по реке.

Жизнь задумчиво крутила в руке золотой локон и улыбалась.

— Когда-то давно ваши народы жили вместе, в мире. Но потом, что-то пошло не так… — с грустью произнесла она. — Знаешь, вы были очень красивым дуэтом. Но… Когда ты вернешься в Край, маловероятно, что что-то измениться… Хотя… очень может быть… — мечтательно прошептала она.

Существо лишь с грустью покачало головой…

Автор © Milten Idemax


Состояние Защиты DMCA.com

Медуза и Ко. Из серии «Однажды в Элладе»

— Алло, это «Полубоги Ltd.»? – раздался в трубке возбуждённый мужской голос.

— Абсолютно точно, уважаемый. Меня зовут Пенелопа. Чем наша организация может Вам помочь? – Приятный женский голос в трубке сочился участием.

— Видите ли, у меня совершенно безотлагательное дело к вашему директору.

— Увы, — вздохнула секретарша. – У господина Язона очень плотный график. Записываться к нему на прием следует заранее. Но если ситуация у вас крайне срочная, с вами может пообщаться любой из наших инструкторов.

— Хм, а насколько они компетентны в делах…ну вы понимаете. Мне не нужна огласка!

— О-о, за это можете не волноваться. Все наши сотрудники имеют мировую известность и ежегодно проходят экзамены на профпригодность. Посудите сами: Тесей, Одиссей, Персей, Тиндарей, Идоменей….

— Я понял, понял, много «сеев»! – Нетерпеливо перебил собеседницу звонивший. – Но мне нужен лучший!

— Геракл?! Он на отдыхе. Недавно потянул мышцу. Сейчас у него восстановительный период. Отдыхает где-то в Египте.

— В Египте?! Странный выбор, — смутился мужчина. – Там же один песок и эти, как их…

— Сфинксы. – Услужливо подсказала секретарша.

— Во-во, они родимые. А Ахиллес?!

— Потянул сухожилие. Взял несколько дней за свой счёт. Вы же понимаете уважаемый, работа нашей организации сопряжена с определённым риском. К тому же он не берёт трубку. Может быть вы подъедете в наш офис и ознакомитесь с личными делами сотрудников, чтобы укрепиться в правильном выборе.

— Видимо придётся так и сделать, — вздохнули на том конце провода и повесили трубку.

— Странный какой-то! – проворчала Пенелопа, вернувшись к созерцанию морской глади за окном кабинета.

Спустя пару часов раздался визг тормозов колесницы и громкие шаги по мраморной лестнице. Что-то подсказывало, что поднимается её недавний собеседник. Дверь распахнулась и на пороге возник невысокий, с растрёпанной бородой и изрядным брюшком субъект, завернувшийся в сильно измятый хитон. Его всклокоченная шевелюра, казалось жила собственной жизнью.

В несколько быстрых шагов он пересек приемную и оказался перед столом Пенелопы:

—  Это я звонил вам недавно, — буркнул он, кидая по сторонам подозрительные взгляды. Чувствовалось что он напряжён до предела, но Пенелопу этим было не удивить. Женщиной она была закалённой. Чего только стоило ожидание мужа с Троянской войны. А отбиться от толпы женихов стоило отдельного эпоса, но про такое Гомер бы писать не стал. А жаль!

«Сгоняю с парнями на войнушку», — говорил её благоверный. – Обернёмся за выходные», — говорил он. Сокровищ наобещал разных, да только прибыл спустя двадцать лет нищим, голодным и небритым. Так что явление этого типа не поколебало душевного равновесия Пенелопы.

— Я так и поняла, — она грациозно выплыла из-за стола и проводила гостя под ручку к двум креслам. – Сока, вина, чего покрепче?

— Покрепче, — выдохнул клиент и рухнул в кресло совершенно обессиленный, прикрыв глаза рукой. Пенелопа налила в бокал Орфеевского самогона, который тот гнал между гастролями, понюхала, вздрогнула и вернулась к клиенту. Тот опрокинул в рот напиток и выпал в осадок. Глаза мигом наполнились слезами, лицо приобрело милый свекольный оттенок. Выдохнув огонь изо рта, словно Пифон какой-то он наконец расслабился. Спустя несколько минут, когда дар речи вернулся к нему, он благодарно кивнул и пробормотал:

— Какая, однако забористая штука! – и без перехода продолжил. – Моё имя Фидий.

— Тот самый?! – вскинула брови Пенелопа.

— А что в Элладе завёлся еще один?! – вскинулся он сразу. – Да, Зевс меня испепели, тот самый. Так вот, у меня через две недели персональная выставка на Олимпе. Скульптуры, архитектура и так по мелочи.

— Это очень мило, — расплылась в улыбке Пенелопа, раздумывая как бы напроситься на выставку или хотя бы автограф попросить. – Такой известный грек и в нашей скромной организации. Что же привело вас к нам.

— Медуза!

— Простите?!

— Медуза! Забодай её сатир! Нет вы только подумайте! Я столько лет учился этому ремеслу, искать мрамор, глину, обрабатывать, рисовать, игра света, пропорции, перспектива, туды её в качель! И в результате что?!

— Что?!

— Какая-то выскочка, подходит к зевакам, туристам и другим несчастным, смотрит им в глаза и вот вам пожалуйста – готовая статуя!

— Какое свинство! – поддакнула Пенелопа. – И что же дальше?!

— Дело в том, что у неё есть агент. Кто он я не знаю, но он точно вхож на Олимп. И по слухам уже разрекламировал эту… эту, — слов у Фидия не хватило, и он сдулся словно мыльный пузырь.

— И вы хотите решить вопрос радикально?!

— Точно. А вы не могли бы, — тут он застенчиво показал на опустевший бокал.

— О, конечно же! – Пенелопа подхватилась как молодая и убежала жалея, что не догадалась взять сразу всю амфору. – Продолжайте уважаемый Фидий! И вы решили нанять одного из наших героев?

— Совершенно правильно, — великий скульптор выдохнул и приговорил второй бокал. – Уф! – смог выдохнуть он через некоторое время. – Я попытался договориться с конкурентом, — при этих словах глаза его блеснули, то ли от гнева, то ли еще от чего. – Но бесполезно!

— Полностью разделяю ваше негодование по этому вопросу, — дипломатично произнесла Пенелопа, возвращаясь к рабочему столу за папкой в которой были представлены портфолио всех сотрудников.

— Вот взгляните! – произнесла она, присаживаясь чуть ближе к клиенту. – Рядом указан прайс-лист на все геройские деяния.

— Однако! – взметнулись брови Фидия. – Ценник у вас прямо сказать заолимпийский!

— Да. – Гордо произнесла Пенелопа. – Но посудите сами! Смертельный риск, гарантированный результат и дополнительно вот здесь, взгляните, наш специалист-кифаред сложит об этом поэму, которая будет посвящена вам. Её будут петь на всех праздниках. Разве не чудно!

— Чуднее не скажешь, но полторы тысячи талантов?!

— Так это вы смотрите прайс самого Геракла, я же призываю вас обратить внимание на молодых, но очень перспективных героев. Вот взгляните на эти фото. Красавцы! Владеют оружием, языками, умением вести споры и знанием этикета.

— Нельзя с вами поспорить, все они достаточно выдающиеся личности, но и медуза, это вам не какой-то том кабан, пускай и с железной щетиной.

— Хм-м, я бы порекомендовала вам Персея. Вот этот глазастенький. И цена за его услуги всего лишь восемьсот талантов. Вот взгляните, объем бицепса, груди, становая тяга, владеет всеми видами холодного оружия.

— А на ногах у него что?! – удивился Фидий. – Уж не сандалики ли с крылышками!

— Они самые. Правда очень мило?

— Ну-у, я бы сказал пикантно, но вы поймите меня это всё-таки Горгона, уколи её Гермес.

— Ну а это внебрачный сын Самого, — тут Пенелопа многозначительно возвела глаза к потолку.

— Да неужто! – Фидий первый раз за всю их беседу выглядел удивлённым.

— Самый, что ни на есть. Хотите побожусь!

— Я вам верю, верю! – Фидий довольно потёр ладони. – С этого и надо было начинать дорогая…

— Пенелопа, — с улыбкой напомнила секретарь. – Ну что оформляем заказ.

— Конечно! У меня и золотишко завалялось, с последнего заказа. Сегодня же и переведу на ваш счёт.

— Прекрасно, вот форма договора о найме. Подпишите здесь и здесь. Срок исполнения – полторы недели. Цена восемьсот талантов. Езжайте домой и ждите хороших новостей. Я передам заказ Орфею, он сегодня же начнёт придумывать песню для вас.

— Отлично, — Фидий размашисто, как и все творческие личности расписался и подмигнул вежливо улыбавшейся Пенелопе. – А мы могли бы с вами вечером встретиться. Скажем после вашей работы?

— Сожалею, но мой муж против. У него резкая непереносимость подобных предложений.

— А кто у нас муж?

— Одиссей.

— Предупреждать же надо. – Фидий сначала нахмурился, но вновь улыбнулся и запахнув хитон покинул приемную подпрыгивая от радости. Пенелопа оформила заказ и набрала номер:

— Персей, есть работа. Поднимись в офис пожалуйста.

 

Автор Денис Пылев, 2017


Состояние Защиты DMCA.com

Медуза Горгона

Капли влаги тяжело падали вниз, звонкой капелью разбиваясь о пол пещеры. Лёгкий бриз ласково обдувал лицо Горгоны в задумчивости лежащей у самого выхода. Пока сёстры титаниды летали над пенными загривками волн, она задумчиво смотрела в морскую даль подперев подбородок кулаком. Змеи-волосы с тихим шипением смотрят в стороны. В этот редкий миг кажущегося спокойствия, никто не смог бы различить ту бурю, что поселилась в её душе с момента падения. Титаны пали, но пали сражаясь, до конца оставаясь самими собою. Как и она…

Перед её внутренним взором пролетали видения минувших битв и времён, предшествовавших появлению Кронидов. Мы, титаны, первыми ступили на твердь этого мира, рождённого великой богиней Геей. Мы открывали и осваивали тот мир и что же произошло потом?! Пришёл Зевс и забрал его у нас! Последними непокорными оставались шестеро сестёр – Форкиды-Грайи и Горгоны, что значит молниеокие.

«Он идет!» шептали её сёстры, Сфенно и Эвриала.

«Он идёт!» клекотали слепые старухи — Грайи.

«Он приближается!» доносилось с кипарисового холма.

Она знала. Знала, что приближается убийца. Но не олимпиец. Не один из отпрысков Крона. Их не боялась Медуза. Полубог. Сын Зевса и смертной женщины Данаи. Приближается дитя Золотого Дождя, рождённый, как и многие до него, лишь для того, чтобы повергать титанов. Побеждать чудовищ.

Таких как она.

Нет больше красоты способной вдохновлять поэтов, и её отобрали олимпийцы. Чудовищами стали её сёстры. В старух с костяной кожей обратились Грайи, слепы и бессмертны они. Чудовищем стала Медуза. Прекрасные златокудрые волосы обратились змеями, ноги обернулись чешуей, сплелись хвостом змеиным. Медью покрылись руки с отросшими когтями. И глаза…

Её глаза, что видели всю красоту мира, теперь обращали в камень всё живое. Даже сёстры не смотрят ей в глаза, испуганные каменным взором Медузы. Не смогла она свершить свою месть праздным олимпийцам. Не попасть ей на Олимп. Окружил своё жилище зарницами могучий Зевс, ранят они Горгон. Свершилась месть Зевсорожденной Афины Паллады. Не стерпела она брошенного ей вызова, дерзкого взгляда златовласой, гордой Медузы. Хитрей была дочь Зевса и Метиды, навлекла гнев отцовский на непокорную титаниду, заручившись помощью Посейдона. Здесь сжались кулаки Горгоны при воспоминании о пережитом унижении, взвыла она раненым туром и обрушила мощные руки свои о камень пещеры, аж трещинами покрылся пол.

Ненавистный!

Преследовал её неотступно, гнал по горам и долинам. Чёрным облаком прикидывался или черногривым кентавром, то показываясь на глаза, то снова скрываясь в пучине морской. Вымотал, обманул и овладел, скрыв своё приближение темнотой налетевшей тучи, когда устав от погони уснула она на лугу. Обесчещенную её унесли ослепленные золотом Паллады три слепые Грайи. А вскоре почувствовала Медуза, что внутри её зарождается жизнь и проклятья обрушила она на головы олимпийцев. Но тщетно всё.

Скрывшись от солнечного света во тьме зловещих пещер, Медуза как никогда близко подобралась ко Тьме первозданной, к ужасу и злобе извечной. И стало меняться её прекрасное тело, принимая облик бессмертного чудовища. И полетели слухи о ужасах, устраиваемых ею, о жестокости и непобедимости. Пугали её именем матери детей непослушных и пробудили в конце концов суровый огонь лютой злобы ко всему живому. Изменилась она, переродилась в огне собственной злобы и ярости, чтобы вернуть миру задолженное. Но вместе с тем стало смертным тело Горгоны, всё бессмертие ушло в глаза, ярясь каменным взглядом…

Тем временем солнце скрылось на Западе, утонув в волнах морских и на смену ему вышла Селена-Луна. Она тоже титановой крови, ей ведома горгонова печаль, но не в силах помочь она своим сёстрам. Лишь лунная дорожка подсказывает путь: «Плыви к краю ойкумены и дальше, за край Медуза! Подальше от взглядов и мести олимпийцев!»

Так шепчет Селена, но тщетны её увещевания. Глуха к ним Горгона. Мыслит она отомстить и тяжко облокотившись на камень над гладью морской не видит и не слышит ничего. Ни голосов сестёр, ни карканья обезображенных Грай, что своим единственным глазом, подарком титана Гелиоса, охраняют беспокойный сон Горгон. Не спит только Медуза, ощущая внутри себя толчки зарождавшейся жизни. Как горько осознавать, что и детям её уготована та же участь, отверженных изгоев. Придётся скрываться им с самого рождения от ненавистных богов и так же будет тлеть в них титанова ярость.

И заплакала медуза. Аметистами падают на пол пещеры её слёзы, с лёгким звоном раскатываясь по уголкам и трещинам. Долго так сидела Медуза, пока не уснула, забылась тяжким сном. Но вот наконец расслабилось тело Горгоны, это Морфей послал ей сон, в котором вновь парит она прекрасная и беззаботная над голубым океаном, золотом своих прекрасных волос закрывая полнеба. Проспала она восход, когда титанида Эос-Заря осветила восток светом своих небывалых розовых глаз.

А лёгкий утренний бриз доносит до ушей Грай лёгкие хлопки крыльев, но не видно птичьих стай и чаек не видно нигде. Лишь предчувствие беды иглой колет их сердца. Мечутся по острову Грайи, но где им заметить Персея, скрытого коварством олимпийцев. Вот коршуном обрушился он на гордую титаниду, взмахнул Гермесовым мечом и покатилась голова непокорной титаниды Горгоны Медузы по камням. И пока коварный герой прятал отсечённый трофей, с потоком крови вырвались из материнского тела её нерождённые дети – белокрылый конь Пегас и великан Хрисаор.

Свершилась месть Афины Паллады и мечутся по небу сёстры Горгоны, только как им разглядеть убийцу, если невидим он. И криком скорби разрывают они небеса, но тщетно и нет с ними больше младшей сестры, смертной Медузы. Стала она еще одним подношением на алтаре алчных олимпийцев, свидетельством их коварства и мстительности. А люди запомнили только ту Горгону, что воспевали в своих песнях аэды – коварную и жестокую бестию, сражённую героем в «честном» бою. Короток век человека, и память его тем избирательней, чем отвратительней или прекрасней облик воспетого ими же существа. Такими уж нас создали… Боги?!

Автор Денис Пылев, 2017


Состояние Защиты DMCA.com