Немир долго не мог уснуть. Солнце давно зашло. Птицы перестали шуметь в ветках старой сирени, на которой только-только стали распускаться почки. В соседнем дворе уснула скотина. Он смотрел в потолок, абсолютно черный в темноте. Сердце, временами, начинало бешено биться, разгоняя по всему телу горячую кровь, полную адреналина и чего-то еще, того, что обжигало. К горлу то и дело подкатывал ком от того, что он не мог с этим ничего поделать.
Он рано почувствовал запах сирени. Запах, который никогда уже, быть может, не забудет, потому то влюбился в него однажды зимой. И только ли в запах?
Она зашла в дом, чуть слышно прикрыв дверь. Мягкими, шелестящими шажками подошла к постели, расстегнула платье одним ловким движением. Оно упало на пол, стекло по ее телу, повторяя прекрасные формы, теперь не защищенные ничем. Поставила колено на кровать и оперлась на него, подползла к Немиру и положила голову на вздымающуюся горячую грудь, щекоча темно-каштановыми волосами.
— Ты, верно, хочешь мне что-то сказать, Немир? Говори сейчас. Ведь не зря ты ждал меня полночи, перебирая разные варианты развития событий.
— Не скажешь, где была? – он почти укрыл от нее нервные нотки в голосе, приложив огромное усилие для того, чтобы сказать это как можно спокойнее.
— Не скажу. Ты и сам не хочешь знать ответа на этот вопрос. Боишься услышать его, боишься подтверждения своих тяжелых мыслей. – Она говорила ровно. Ни капли волнения. Иногда даже с вызовом.
— Меня тошнит от запаха, исходящего от твоего тела. От груди, которую обсасывал какой-то потный выпивший верзила. От твоей шеи, которую вылизывали, будто это не часть твоего тела, а корка чертового хлеба, обмазанного медом. Смыть чужой пот с твоего тела, который лился на тебя ручьями с какого-то хахаля, первого ли за все это время, невозможно! Как и скрыть его ароматом сирени, который, как ты знаешь, мне любим. – Он замолчал. Нужно было взять паузу, чтобы не перейти на грубый тон, которого так не любил, чтобы перевести дыхание. – Мне не обязательно слышать от тебя ответа, который я знаю и без слов. Не важно, где, не важно, с кем. Ты была с другим.
Неалия. Нея, как звал он ее ласково. Как называл ее только он. Она слушала молча, только тихо дышала, впиваясь в его грудь ногтями там, где было большое родимое пятно, величиной с ладонь.
— Я прощал тебе уже не один раз поздний приход и делал вид, что просто не замечаю этого. Мне чудилось, что ты одумаешься. Что когда-то поймешь сама, что делаешь ошибку, пытаясь обмануть меня, думая, что я сплю, когда приходишь и неслышно ложишься в постель, думая, что не чувствую тошнотворного запаха чужого пота и алкоголя, который исходит от твоего тела.
Ведь я столько тебе дал. Столько сделал, чтобы ты не была одна, чтобы у тебя было если не все, то хотя бы больше, чем есть у других. Вспомни. Вспомни, кем ты была до встречи со мной. И кем стала сейчас. Все! Все, что было и есть у меня, сделано ради одной только тебя, и ты вот так просто отдаешься другим.
— То есть, по-твоему, я просто какая-то потаскуха? Мерзкая шлюха, коих полно в этом чертовом городе? Коих здесь полные бордели!
— Я этого не говорил.
— Но твои слова именно это и значат, Немир!
— Я этого не говорил! – повторил мужчина громче. – Это исключительно твои слова.
— Именно это ты и сказал! Не прямо в лицо. Потому что ты тряпка, и сказать в лицо не сможешь совершенно ничего! Тряпка, какую еще нужно поискать. Простая шавка, которая, обидевшись, лает из-под порожней телеги, зная, что никто за ней попросту не полезет!
— Успокойся. – Немир сказал это тихо, пытаясь более не задевать девушку, но она не успокаивалась.
— Ты оскорбляешь меня одним только присутствием в этой комнате и одной со мной постели! Ты — мерзость, которая не способна ни на что, кроме как ныть и хвастать миру, что сделал какие-то там мелочи якобы ради меня! МЕЛОЧИ! Слышишь? Не способен ни на что! Ни на дельный подарок, ни на правильно сказанное слово, ни на удовлетворение в постели тебя никогда не хватало! Никчемный мужчинка, возомнивший себя героем из сказки! Такие никому не нужны, понимаешь? Никому! Одна я, дура, сжалилась над тобой, оказавшись рядом и не сбежав при первой же возможности! Никому ты больше не нужен, кроме меня. Да и мне не нужен. Ты только портишь мою жизнь, Немир. Забираешь молодые годы, которые я могла бы провести в объятиях какого-нибудь красавца! Мускулистого, уверенного в себе и своих силах! Надежного, импульсивного!
— Как, например Иридан. – Сделал вывод из ее описания Немир, сделав вид, будто не заметил всего, что она сказала ранее.
— Иридан – проговорила Нея, словно пробует имя на вкус, наслаждается им. – Он на порядок тебя лучше. – Мужчина засмеялся, скрывая все-таки вызванную обиду и злость. – Я бы на твоем месте не смеялась, — зло сказала девушка. – Ты надо всем смеешься, а стоило бы что-нибудь с этим сделать. Например, убить себя, чтобы я не мучилась рядом с тобой только лишь из жалости.
— Командир декады. Сын великого Ольха, начальника стражи. Глупый, никчемный папенькин сынок, к которому убегает ночами моя возлюбленная, пораженная горой мышц! Ахаха! – Немир рассмеялся в этот раз с частицей искренности. – И мне убиться из-за этого? Что ты, шлюха, променяла чувства, преданность и всю жертвенность, которые я к тебе применяю, и которые ты так и не заметила за эти годы, на его желание воспользоваться только лишь твоим телом? Еще скажи, что ты любишь этого придурка, и тогда я точно лопну со смеху! – мужчину стало заносить. Его глаза заслезились от безудержного истерического смеха. – Моя дорогая и любимая девушка, и этот уродец!
Длинные острые ногти Неалии вонзились в грудь Немира. Она рванула рукой, оставив глубокие порезы, подняла свое тело и с замаха ударила его по щеке, вымазав кожу и простыни в кровь, которая осталась на пальцах. Мужчина перестал смеяться. Стал серьезным, но его глаза не выражали ни злости, ни обиды. Наоборот, в них все еще был отблеск необъяснимой радости. Он медленно поднял руку застывшей девушки, оглядел ее, поднес к губам и попробовал на язык капельку крови, спрятавшуюся на подушечке одного из пальцев. Ошарашенная, она смотрела поочередно то в его глаза, то на четыре пореза, истекающие горячей кровью у него на груди.
— За эти годы, Нея, — ласково начал он, смотря ей в глаза, — я ни разу не поднял на тебя своей руки, ибо не признаю насилия над слабым полом и не могу пройти мимо, если таковое кто-либо пытается совершить. И даже сейчас, когда стоило бы раскроить твою милую мордашку в лоскуты, я останусь верен своему принципу. Однако, мне ничего не мешает выставить тебя за дверь, дабы твоя грязная сущность более не оскорбляла меня своим присутствием в этом доме.
Этим утром, которое вот-вот настанет, я выхожу в поход, как и многие другие, включая десятника Иридана, коего ты не один раз брала в пример. Этот дом был продан еще два дня назад, посему вернуться в него ты уже не сможешь, если только тебя не пустит в него новый хозяин, хороший семьянин и верный муж, купец Эгнэст. До сего момента я хотел порадовать тебя тем, что купил на окраине Изаира дом, в котором ты будешь ждать моего возвращения с войны. Повторюсь, так было только лишь до сего момента. – Неалия напряглась, на ее лице появилась досадная гримаса. – Теперь же тебе придется жить на улице. И я не подумаю сжалиться над тобой, как бы ты ни просила.
— Но Немир… — прошептала Нея.
— Никаких но. Больше не говори ничего. Я хочу поспать еще хотя бы часок. Через час после рассвета мы должны покинуть дом, потому как новый хозяин с того момента будет иметь полное право на владение им. – Немир поднял с пола свою рубаху, которую бросил так, не желая вставать, еще вечером, приложил ее к лужице крови, образовавшейся в ямке чуть ниже солнечного сплетения. Оттуда протянул ткань к порезам, которые почти перестали кровоточить. Он небрежно бросил окровавленный комок куда-то в угол, отстранился от легшей на его грудь дрожащей руки Неи, повернулся на бок и тихо засопел.
Все еще нагая Неалия подтянула пышное одеяло, обняла мужчину и спряталась под ним сама. Она прижалась к его спине всем телом и попыталась запутать свои ноги в его ногах. Одной рукой обняла его, положив ладонь на порезы, которые все еще были липкими от капелек крови. Он не пошевелился. Только глубоко вздохнул.
Утром все было так…

© Аким