ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Черный замок Корфа

 

Из задумчивости меня вырвала драная боль в ноге. Я дико взвыл и с удовольствием размозжил тяжелым кулаком хрупкий череп трупоеда.

— Такие вот последствия могут обнаружиться, если лежать непод­вижно, — просипел я, закусив оба кончика языка, и обругал тварюгу запретными в Зиргии, а значит наиболее естественными в данном слу­чае словами.

Из двух ранок на левой ноге обильно струилась черная кровь. Заклинания и пассы не выше Второй Ступени! Даже исцелить себя нель­зя! Я оторвал длинную полосу от грязного плаща и туго перевязал ран­ки. Кровь остановилась.

«Да, дорогуша Орбан, тебе невероятно повезло, что укус трупоеда не ядовит, ты счастливейший из покусанных стронгов!» — иронично поздравил я себя и тяжело встал на ноги, хрустнув каким-то суставом. На отсиженный хвост накатила колючая боль.

Узкой тесьмой я плотно привязал плащ к телу, чтобы не мешался в полете. «Ничего, совсем немного до замка осталось. Доберусь! А уж там и ванна, и благовония, и прекрасная пища, и магистр Корф, — ве­село думал я, грузно взлетая. — Какой же я, однако, обжора! Да, скоро я встречусь с главой Братства чародеев. Интересно! Он, гово­рят, тоже лакомка и вампир, как и я. Умеет читать чужие мысли и вид имеет престранный. Какой именно — не знаю, но Сорг сказал: престран­ный, — значит, так оно и есть».

Лес подо мной погустел и вскоре плавно переродился в непролаз­ные джунгли. Придется теперь лететь без отдыха: приземлиться невоз­можно, да и сожрут, пожалуй, если приземлиться. Через некоторое вре­мя я начал потихоньку уставать и уже едва держался на крыльях. Чем больше я отдыхал, красиво планируя, тем больше усилий требовалось, чтобы набрать высоту.

На щербатом горизонте криво прорезалась длинная горная гряда, джунгли, наконец, поредели и зачахли. «Болота!» — безошибочно распоз­нал я и обессиленно спустился на знакомую с детства почву. На ост­ровке, где я отдохнул, росло несколько кривых деревьев. «Совсем как около моего домика в далекой Зиргии! — с неопределимым чувством подумал я. — До замка уже совсем близко. Скоро кончится мой перелет!» Еще немного я побездельничал на островке, вспоминая родину, и с восстановленными силами взлетел.

Вскоре болота кончились, и подо мной пополз пестрый лес, ломано рассекаемый горной цепью, покрытой чем-то, очень похожим на плесень. Высочайший пик ее завершался плоской лысиной. На ней, будто причудливая корона, возвышался черный, как моя кровь, замок, видный лишь частично сквозь прорехи облачного одеяния.

Я заметил, что от замка отколупнулся кусочек черноты и полетел в мою сторону. Через некоторое время он приобрел темно-зеленый цвет и превратился в огромного летающего ящера, на котором кто-то сидел. «Это он, это точно он!» — взволновано билось в мозгу по мере того, как оседланное чудище приближалось.

Вдруг из-за рваных облачков что-то крылатое стремительно броси­лось на меня. Едва успев уклониться от оскаленного львиного зева и когтистых лап, я признал в налетчике грифона. Мы разминулись счастливо: зверюга лишь неглубоко располосовала мою руку. Пока грифон разворачивался для следующей попытки, я успел вытянуть из-за пояса серебряный дротик и метнуть его вместе с заклинанием Второй Ступени. Но предсмертно рычащий зверь с дротиком, крепко влепившимся в череп, продолжал пикировать на меня. Я мгновенно обнажил Меч и добросовест­но разрубил грифона пополам.

Потом я с трудом выравнивал дыхание и ритмичность взмахов крыльев. Очень трудно, почти невозможно делать что-то определенное руками, сохраняя ритмичность взмахов крыльев. Те, кто летают, пой­мут меня.

— Приветствую! — прогромыхало рядом.

Я резко повернулся влево всем телом и увидел огромного монстра, зависшего в воздухе вместе с наездником, комфортно восседающим на
длинном седле за перепончатыми крыльями ящера. Из-за облаков вынырнула дюжина грифонов с явным намерением растерзать меня, но престранного вида наездник резким окриком отозвал их и вновь обратился ко мне:

— Мое имя — Корф, магистр оккультных наук, Высшая Ступень посвя­щения. С этого мгновения — твой Учитель, — проговорил он на языке стронгов.

— Мое имя — Орбан, серый маг двадцать четвертого оттенка, Шестая Ступень посвящения. С этого мгновения — твой ученик, — завершил я обычный ритуал.

— Вот и славно. Ты не ранен? — участливо поинтересовался он.

— Пустяки, Учитель. Царапина! — почтительно ответил я.

— Разрешаю тебе использовать все пассы и заклинания по Шестую Ступень.

— Благодарю, Учитель! — тихо молвил я, быстро исцелившись. — Прости мою дерзость, но что за животное под тобой?

— Дракон. Точнее, дракониха.

— Я много слышал о коварном нраве драконов! — признался я, опасливо покосившись на бронированную морду зверюги.

— Глупости! — возмутился Корф. — Не существует более кроткого и ласкового животного, чем моя Зелёнушка.

Он любовно погладил дракониху под крылом по нежной, лишенной че­шуи коже. Зелёнушка блаженно зажмурилась.

— Устал? — полюбопытствовал он, немного повременив. — Садись, Орбан, позади меня — места хватит. Вот выдумали: «коварный нрав»! Садись, ученик, не стесняйся!

Пора, наконец, описать внешность моего собеседника, его «престран­ный вид».  Корф был бескрыл и бесхвост, но его тело покрывала мелкая чешуя, оголенные мускулистые руки, державшие поводья, были шестипалыми. Самым занимательным в его облике я счел большую пластинча­тую голову. На ней произрастала желтоватая густая борода, каждый во­лосок которой выползал из-под жесткой чешуйки, а оголенные губы смешно оттопыривались двумя высунувшимися из-за них белыми клыками. Такую пышную бороду я видел только у сулита, учившегося вместе со мной. Но его борода крепилась на коже, такой гладкой и тонкой, что ничего кроме гадливости и отвращения у других учеников колдуна Сорга он не заслуживал. Еще у сулита росли длинные волосы, всегда гряз­ные. К счастью, такой мерзости у Корфа не наблюдалось: верхняя часть его угловатого черепа приятно блестела. Два миндалевидных глаза магистра с мелкими зрачками располага­лись в глубоких впадинах и наполовину скрывались приспущенными веками, а третий глаз прострелил зеленую лобную чешую, и в этом прозрачном желтом шаре изредка вспыхивали и гасли красные искорки. Магистр носил алую с фиолетовым тунику, черные с вышивкой шаровары и широкий кожаный пояс. Чародей был вооружен коротким Мечом с резной рукоятью,  солидно покоящимся в красивых ножнах.

— Ну, чего же ты? Садись,  Орбан, садись! — нетерпеливо повторил волшебник.

Я мягко приседлился позади него, обхватив ножищами тугие бока драконихи. Корф непроизвольно подался вперед, чуть не соскользнув с седла.

— Однако,  — раздраженно пробурчал он,  — давно пора отменить обязанность учеников не мыться по пути к Учителю! А то так и задох­нуться недолго! Прости, ученик, не обижайся!

Я оскорбленно отодвинулся на самый край седла и стал внимательно разглядывать живописную панораму, распластанную под бронированным брюхом Зеленушки. Серая плесень, покрывавшая склоны гор, при ближайшем рассмотрении оказалась густыми зарослями кустарника с мясистыми листьями и невообразимо длинными зазубренными шипами. В облаках нам часто встречались грифоны, влажные от осевшей на шерсти водяной пыли.

«Прекрасно, гениально,  неприступно!» — восхищенно подумал я о замке и почему-то сразу простил грубость магистра.

— Верно,  Орбан!  Абсолютно верно! — отозвался он на мои мысли. — Ученики обязаны многое прощать своим Учителям.

Я покорно смолчал.

А мы уже, зябко кутаясь в мокрые шкуры облаков, подлетали к зам­ку. Совершенно гладкие стены его,  на которых не было ни единой выбоины, ни единой трещинки, поражали всепоглощающей чернотой. Около цитадели располагался открытый загончик, где три дракона и дюжина пе­гасов мирно хрумкали сочные листья с шипастых кустов.

— Я и грифонов приучил, — похвастался волшебник,  — а то такими привередами были на первых порах — кошмар. — Девственниц им,  знаешь ли, подавай, да еще молодых! Где же их взять в моем-то замке? — риторически поинтересовался он и внезапно тонко хихикнул.

Зелёнушка тем временем зависла над круглой башней, усердно ра­ботая крыльями в разреженном воздухе. Рядом на длинных черных шпилях буйно трепыхались пятиугольные флаги с изображением чего-то на пур­пурном фоне. Магистр быстро прокричал невразумительное заклинание и сотворил семь четко расчерченных пассов. С металлическим лязгом верхняя часть башни откинулась в сторону, образовав довольно широкую посадочную площадку. На нее-то и опустилась грузно наша бронирован­ная летунья.

Я машинально запомнил пассы, пожалев машинально же, что не расслышал слов заклинания. «Как все-таки безукоризненно внешнее строе­ние цитадели! Но я не заметил ни одного окна,  — подумал я. — Для обороны это, конечно же, прекрасно,  но …»

— Эй,  Орбан!  — окликнул меня чародей, спустившись по крылу драконихи на бледно-розовый пол. — Тебе помочь?

Я поспешно спрыгнул вниз. Теплый живой пол упруго прогнулся под тяжестью моего тела и неожиданно подкинул его вверх. Не упал я лишь благодаря крыльям и сильному хвосту. Корф басисто расхохотался и звонко свистнул. Зеленушка испуганно затрещала крыльями и с верещань­ем полетела к сородичам. Я рассмотрел, как она плавно опусти­лась в загончик рядом с другими драконами, как взвились на дыбы пе­гасы.

— За мной, ученик! — громогласно пригласил магистр, сходя с посадочной площадки на гулкую винтовую лестницу. Я, любопытно озираясь, прихвостился к нему и, как только зубчатая твердь лестницы
закружилась под  ногами, волшебник буркнул что-то, свершив чудо. Верх башни перевернулся на место, а стены, непроницаемо-черные стены исчезли! Я непроизвольно отпрянул от разверзнувшейся рядом со мной пропасти.

— Не волнуйся, Орбан!— раздался успокаивающий голос. — Изнутри все внешние стены замка прозрачны.

Чародей невозмутимо продолжал спускаться, громко цокая когтями ног по металлу, а я еще долго не мог усмирить мелкую дрожь в хвосте. Лестница выползла в жутковатый коридор, освещенный лишь боязливым пламенем коптящих факелов, так как грубокаменные стены его были внутренними. По обе стороны в глубоких нишах подтянуто стояли, по­добно кошмарным изваяниям, вооруженные шипастыми булавами сулиты.

Я неудержимо затрясся от омерзенья. Гадкие создания с длинны­ми грязными волосами и бородами здесь, в замке Корфа! И в каком ог­ромном количестве! Те же тела, так туго обтянутые тончайшей кожей, что, казалось, она вот-вот прорвется, полопается и оголит что-то отвратительное… Впрочем, нагота их слегка скрывалась кожаными одеж­дами.

— Учитель! — произнес я, тщетно пытаясь говорить спокойно. — Я не знал, что у тебя на службе состоят сулиты!

— Это не сулиты, а люди, — сказал магистр, подобно тому, как палач объявляет жертве, что оружие казни называется иначе, чем думает она.

— Приглядись-ка внимательнее к их глазам, Орбан! — посоветовал он, осветив факелом рожу ближайшего стражника.

Тот мгновенно отпрянул от огня, прищурился. Волшебник ухмыль­нулся и коротким выпадом ткнул факелом в гладкокожую морду. Она уродливо раскраснелась, из серых глаз что-то потекло, а из мелко­зубого рта выпорхнул пронзительный вопль.

— Да, глаза не сулитские! — убежденно проговорил я и ядовито плюнул на корчащееся тело.

С удовольствием понаблюдав за мучениями человека, мы зашагали дальше.

Круто вильнув каменными боками, жуткий коридор выплеснул нас в огромный зал с мягким, пульсирующим полом. Одна из стен была прозрачной: за ней голубели подвижные куцые облака и устало тлело закатное и оттого фиолетовое солнце. По залу неспешно разгуливало несколько безголовых существ с плоскими круглыми телами на толстых
стройных ножках.

— Это табуреты, — объяснил Корф, подзывая двух. — Послушные, неприхотливые, подъедают то, что не съел я, причем так зрелищно!.. Присаживайся!

— Я не устал, Учитель! — проговорил я, приметив на теле подбежавшего ко мне зверя широкие плоские челюсти. — Кроме того, твоей восхитительной коллекцией лучше любоваться стоя.

— Ты совершенно прав, Орбан! Моя коллекция восхитительна, — польщенно молвил магистр, бегло оглядев стены зала, и грузно сел.

Я вежливо осмотрелся. Три видимых стены гигантского зала были плотно увешаны охотничьими трофеями и оружием. Вся коллекция притискивалась к полированным камням мощным заклинанием. «Забавно было бы нейтрализовать настенное заклинание и увидеть, что получится!» — без злого умысла подумал я.

«Забавно было бы отрубить твой мясистый хвост и увидеть, что получится!» — раздалась во мне грозная мысль Корфа.

— Я просто так… Я совсем не хотел… — смущенно пролепетал я.

— Я тоже, — миролюбиво молвил волшебник, и при этом средний глаз его, на мгновение ставший черным, вновь пожелтел.

Успокоившись и медленно обойдя весь зал, я хорошенько рассмотрел действительно великолепную коллекцию. Возле некоторых экспонатов я восхищенно останавливался, потрагивая острия шипов и клыков охот­ничьих трофеев или поверхности наиболее интересного оружия. Особен­но запомнилось мне чучело огромного пурса, опирающегося на сукова­тую дубину. Изумительно белая, длинная, шелковистая шерсть его покры­вала все тело, маленькие черные глазки, сделанные необычайно искус­но, казалось, следили за мной.

— Чучело пурса прекрасно набито! — похвалил я, подойдя к магистру.

— Это подарок моего бывшего ученика,— объяснил он.— Мои слуги сли­шком бестолковы, чтобы смастерить такое. А как тебе понравилось оружие?

— Устройство и назначение некоторых доспехов и оружия я не понял, что говорит лишь о богатстве твоей коллекции и скудости моих позна­ний.

— Твое незнание, любезный Орбан, вполне простительно. Многие экспонаты сработаны не в нашем родном Плимбаре, а в иных мирах: в Цемплусе и на Земле.

— На Земле? — удивленно переспросил я. — Впервые слышу!

— Да, мало кто знает о существовании Земли, а между тем она вдвое больше Плимбара, и твоя миссия связана именно с ней.

— Каким образом? — воскликнул я.

— Потом, завтра! — обещал чародей. — А пока… Что с тобой?

Нечто красновато-липкое ринулось мне в лицо, крепко хлестнув тремя гадкими голыми хвостами по глазам, и я неуклюже пошатнулся.

— Что с тобою, ученик, отвечай! — встревоженно повторил Корф.

— Ничего, совсем ничего! — с усилием проговорил я. — Просто очень устал.

— Сядь, — молвил волшебник и указал на табурет.

Я опасливо покосился на массивные челюсти зверя и присел рядом, пригнув ноги и опершись на напряженный хвост.

— Объясни, почему не сел на табурет, — попросил чародей.

— Я грязный, я его запачкаю, — ответил я, вздрогнув.

— Вот уж глупости! Оближется! — пробасил он. — Сядь, я приказываю!

Приготовившись не вскрикнуть при укусе, я опустился на тело зверя. Оно было теплым, в нем что-то пискляво урчало, но иных призна­ков жизни после моей посадки табурет не проявил. Это было просто замечательно.

— Вот и хорошо, Орбан, вот и славно! А то я испугался за тебя. Посиди немного, отдохни, а потом тебя проводят в твою комнату.

— Уже все в порядке, Учитель! — бодро произнес я. — Прости мне мою слабость!

— Твоя слабость вполне естественна. Колдун Сорг ничего не просил передать мне? — вдруг поинтересовался Корф.

— Конечно же, просил! — вспомнил я, вытаскивая из продолговатого пояс­ного кармашка тугой сверток. — Это его кожа.

— Превосходно! — воскликнул он. — Кожа знаменитого болотного колдуна очень нужна мне. Обязательно отблагодарю его за подарок!

Некоторое время мы сидели молча, смакуя прекрасный момент коротких сумерек, просочившихся сквозь невидимую стену. Закатное фиолетовое солнце набухало и расплывалось по горизонту, и мы знали, что в это время над башнями замка рождался тусклый близнец умирающего светила — круглая сиреневая луна.

— Тебе пора спать, ученик. Ты сыт и устал, — проворковал чародей. — Идти сможешь?

— Смогу. Но мне хотелось бы прежде рассказать тебе о любопытнейшем дорожном приключении.

— Завтра, все завтра. А сейчас тебя проводят.

Волшебник хлопнул в ладоши, и к нам стремглав подбежал низкорослый безбородый человек.

— Проводишь досточтимого мага в его комнату! — вяло бросил магистр.

— Слушаюсь, повелитель! — ломано просипел безбородый, низко кланяясь ему.

— В своей комнате, — обратился ко мне Корф, — ты найдешь все нужное, чтобы привести себя в должное состояние. Желаю тебе сна без снови­дений!

— А тебе, Учитель, я наоборот желаю приятных снов. Сны — прекрасная вещь!

— Запомни, ученик, — внушительно начал он, ежесекундно меняя цвет круглого среднего глаза и прихлопывая тяжелой ладонью по пластинчатому колену. — Запомни, ученик: сны прекрасны и чарующи, но изощренно лживы. Сны оставляют после себя неудовлетворенность обыденным и желание смерти, которая, быть может, сон. Сны препятствуют полноценному отдыху, гоняя наши души по безумным несуществующим мирам, но главное то, что все сны — ложь, и ты, Орбан, никогда не верь сновидениям!

— Учитель, за всю свою жизнь, пусть недолгую, я не отнесся серьезно ни к одному сну! — четко отколол я голубую глыбу ответа.

— Правильно. Ты умница! — прошелестел волшебник и со свистом выдохнул воздух.

Он казался невероятно уставшим, словно после жестокого сражения. Корф немного помолчал, будто собирая силы для последующих слов, и, коротко повторив слуге приказ, отвернулся.

Безбородый человек, смешно шатаясь от ответственности, вывел меня из пиршественного зала. Попетляв по узким каменным коридорам, мы вышли к массивной двери, и слуга, почтительно поклонившись, убежал. Зубодробильно скрежеща, дверь отворилась, пропустила меня и захлопнулась за спиной.

Продолжение следует…

© Евгений Чепкасов, 1996, Пенза. Современная проза.

Ящер, приятный во всех отношениях (все части)

Другие авторы  /   Сборник рассказов

• Скачать книги бесплатно 
• Купить книги проекта Дневники Онлайн