Ящер, приятный во всех отношениях 4

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Ночью

Я очутился в обширной комнате с прозрачной стеной. Костянисто-желтая луна лежала на далеком лесистом горизонте, красная еще не взошла, а сиреневая, не видная из моей комнаты, скорее всего, стояла в зените.

«Ночь будет долгой»,— заключил я и внимательно огляделся.

Пол и огромная низкая кровать были устланы мягкими длинношерстными шкурами пурсов. На стенах висели доспехи и оружие. В узорчатом коралловом шкапе я обнаружил два плаща с моими цветами, несколько шаровар и накрыльники из плотного материала. Еще в комнате стоял квадратный стол странноватого вида. На его тонких ножках виднелись изящные копытца, а на столешнице полированно блестела чешуя.

Я боязливо дотронулся до тела стола, потом хлопнул по нему, ущипнул за бок. Стол не шевельнулся, и я понял, что передо мной — чучело.

«Хе-хе! — мысленно усмехнулся я. — Не удивлюсь, если завтра встречусь с таким же, но живым. Потрясающий, бесподобный замок!»

В противоположных стенах таинственно чернели две овальные двери. За одной из них расположилась прекрасно оснащенная лаборатория. Я ненадолго задержался там, испытав колдовское оборудование и проверив годность некоторых корешков, мазей и зелий. Слегка оглохнув от произведенного мною удара грома, я вернулся в комнату.

Я шатко подошел ко второй двери и, опасливо отворив ее, оказался в большой ванной комнате с глубоким бассейном и многочисленными ванночками, содержащими редкие благовония. С радостным ревом я вонзил тело в студеную, чуть зеленоватую воду бассейна. Ах, если бы вы знали, как приятно вымывать из-под чешуи грязь и мелких паразитов, если бы вы могли наблюдать, как очищаются ваши перепончатые крылья, становятся нежно-розовыми, почти прозрачными, тогда вы, вероятно, поняли бы мое безумно-счастливое состояние.

Вдоволь порезвившись в сладковатой воде, я устало выполз из нее и обсушился обычным способом: вызвал небольшой теплый смерч, обвивший на мгновение мое тело и улетевший восвояси. Я натирал хвост ароматным благовонием, когда услышал звуки погрома в моей комнате. Вбежав туда, я увидел собственный смерч, сдиравший темной лапой оружие со стен и бивший его об пол. Я торопливо произнес обратное заклинание, и смерч исчез.

У себя на родине, в Зиргии, выкупавшись в небольшом озере с гниловатой водой, я сушился точно так же, но там был простор, и смерч гулял, где ему вздумается. А здесь… Да, не рассчитал!

Я прибрался в комнате и лег на большую мягкую кровать, но мне не спалось, слишком уж был возбужден увиденным, чтобы спать, а потому решил побродить по ночному замку. Но сперва я оделся в чистое: натянул шаровары с проймой для хвоста, поверх которого они фиксировались поясной застежкой, и накинул на плечи свежий плащ, пропустив его между крыльев и притянув к телу нашейной и нагрудной завязками. Оставив Меч на чучеле стола, я вышел в коридор.

Факелы, громко треща, догорали, и мое тело в их изменчивом нервном свете казалось чем-то непостоянным и волшебным. Но я знал, что мое тело — тело обычного стронга, впрочем, нет, — умнейшего стронга во всем Плимбаре. И я с наслаждением впитывал в себя чарующий факельный обман.

Долго, очень долго я бродил по огромному замку мимо спящих или бодрствующих людей, мимо лунных залов, мимо плоскотелых табуретов, тоже прогуливающихся. И вот в квадратном каменном коридоре мне послышался голос Учителя, говорившего с кем-то. Я заинтересованно пошел по коридору и по голосам узнал, что Корф находится за большой приотворенной дверью. Повинуясь непростительному любопытству, я прильнул к щели средним глазом.

В круглой лаборатории со скелетами, склянками, травами, и мумиями стояли два черных стола, вырезанных из цельных каменных глыб. На одном из них, круглом и блестящем, искрился большой шар с клубящимся внутри него туманом. А на другом, прямоугольном и необычно длинном, красными и белыми линиями с голубыми точками был нарисован в натуральную величину стронг, похожий на меня. За этим столом сидели Учитель и незнакомец невообразимой наружности.

Незнакомец смешал в себе совершенно несовместимое. У него были три глаза, массивная чешуйчатая челюсть, дыхальца и жилистая шея, но другую часть его головы покрывала тонкая человечья кожа и мерзкие волосы. Его тело, проглядывающее из-под одежды, тоже было человеческим, но сзади виднелись хвост и крылья стронга. На ладонях между большим и указательным пальцами рос пластинчатый шестой, с кривым ногтем.

— И тут все верно? — спросило странное чудище, ткнув шестым пальцем в крупное скопище голубых точек на рисунке.

— Да, ученик, и тут все верно! — ответил магистр, счастливо потянувшись.

— Невероятно! — провозгласил ученик.

— И это говоришь ты, Ламис, — ты, помогавший мне составлять Формулу?

— Но все-таки такого я не ожидал. Достаточно посмотреть на меня! А он настоящий стронг. Кстати, Учитель, где сейчас наш гость?

— Вероятно, спит, — весело ответил Корф и, усмехнувшись, добавил: — Недавно он экспериментировал в лаборатории, перепугал громовым ударом слуг.

— Так он и колдовать может?! — изумился Ламис, и я негодующе сжал чешуйчатый кулак.

— Естественно. Как и всякий маг Шестой Ступени посвящения.

— Превосходно! — восхитился ученик и, чуть помедлив, спросил: — А что за сверток ты принес, Учитель?

Я увидел, что магистр взял с колен подарок Coрга и ткнул пальцем в какую-то точку на изображении стронга.

— Узнаешь? То, что мы планировали.

Ученик оглушительно заскрежетал.

— Кожа знаменитого болотного колдуна очень нужна мне! — насмешливо повторил Корф говоренное мне вечером, протягивая ученику сверток. — Возьми. Когда замерзнешь — брось в очаг. Это будет гореть долго!

Собеседники на разные лады расхохотались, и их необъяснимый хохот насквозь пронзил меня холодными мечами.

— Только одно меня беспокоит, — признался Учитель, вдруг посерьезнев.

— Что?

— Меч, без сомнения, волшебный, а у него должен быть простой палаш.

— Это, конечно же, проблема, — тихо сказал Ламис. — Ты думаешь на них?

— Вполне возможно, что именно они подменили оружие.

Я бесшумно оторвался от притягательной щели и от таинственного разговора, выкрался из коридора и вернулся в свою комнату. Нервно сорвав с себя плащ, я рухнул на мягкую длинношерстную кровать.

«Все это странно, странно, очень странно! — думал я, машинально выщипывая белые волоски из пурсячьей шкуры. — Некоторые слова диалога можно объяснять дальновидением Корфа, но какая-то связь между мной и рисунком, пренебрежительное отношение к драгоценной коже необъяснимы… А этот урод, этот стервец Ламис изумился, что я могу колдовать! Вот вызову его на дуэль, тогда узнает, могу или не могу! Завтра же расскажу Учителю о рунах на Мече и потребую… нет, лучше попрошу… объяснений».

Я с крыльями провалился в липкий сон, словно в трясину родной Зиргии.

* * *

Я находился в гигантском зале, три стены которого были увешаны средневековом оружием и чьими-то безобразными головами, а четвертой не существовало и в помине. Вместо нее мне открывался обширный кусок неба, но порывов ветра, нещадно погонявшего пушистые голубые облака, я не ощущал.

«Стекло! — восторженно догадался я. — Вот это размах!» Но в следующую секунду мне стало не до стекла. На мягком пульсирующем полу сиреневого цвета (да, мягком и пульсирующем!) стояли четверо: два плоскотелых безголовых существа на толстых стройных ножках, очень похожие на кухонные табуреты, невероятной наружности монстр и я. Впрочем, по каким признакам я понял, что четвертое чешуйчатое чудище с перепончатыми крыльями и толстым хвостом — это я, сказать затруднительно.

Хотя, нет! Затруднение быстро разрешилось, но лучше бы оно не разрешалось вовсе. Я пребывал внутри чудища, смотрел его глазами, кстати, тремя, но ни на какие его действия повлиять не мог. Тело, пленившее меня, было одето в грязный плащ, на широком поясе висел длинный двуручный меч… меч… Меч.

«Не выдавай меня!» — прозвучало во мне. Ничего не понимая, я продолжил следить за телом. Обстановка тем временем изменилась: монстр сел на табурет, а тело вместе со мною начало неспешно обозревать коллекцию оружия и кошмарных клыкастых голов. Оно особенно долго задержалось около огромного чучела кого-то, очень похожего на знаменитого Кинг-Конга, но немного меньшего и абсолютно белого. Чучело было сделано необычайно искусно, особенно маленькие черные глазки. Казалось, оно вдруг взметнет суковатую дубину, на которую так естественно опирается, и разлепёшит меня по мягкому живому полу: чего, мол, уставился?

Наконец тело вернулось к монстру, восседающему на звере-табурете. В отличие от меня, оно не боялось монстра; еще бы, с такой внешностью!.. Между ними запутался разговор на грубоватом прерывистом языке, странным образом понятном мне. Немного поговорили об экспонатах, и тело признало себя профаном.

— Твое незнание, любезный Орбан, — заговорил монстр, обращаясь к телу, — вполне простительно.

«Ах, вас зовут Орбан, любезный Орбан! — помыслил я. — А меня Евгений, имя тоже красивое. Что ж, приятно познакомиться, соседство обязывает!»

— Многие экспонаты сработаны не в нашем родном Плимбаре, а в иных мирах: в Цемплусе и на Земле, — завершил он.

«Для кого-то пломбир может быть и родина, а для…»

— На Земле? — явно удивленно переспросил Орбан. — Впервые слышу!

«Я мог бы многое рассказать вам о Земле, любезный Орбан! — подумал я. — В частности, об одной землянке — нашей соседке. Представляете, она с балкона поливает кипятком по-весеннему орущих котов!»

— Да, мало кто знает о существовании Земли. А между тем, она вдвое больше Плимбара, и твоя миссия связана именно с ней.

— Каким образом? — спросило тело.

«Любопытной Варваре… Нет, лучше любопытному варвару!» — экспериментировал я с поговоркой.

— Потом, завтра! — обещал монстр. — А пока… Что с тобой?

Тело неуклюже пошатнулось, и даже мне, находящемуся внутри, на мгновение сделалось тошнехонько.

— Что с тобою, ученик, отвечай! — встревоженно повторил он.

— Ничего, совсем ничего! — тихо проговорил Орбан. — Просто очень устал.

— Сядь, — молвил монстр и указал на живой табурет.

«Не советую!» — подумал я.

Орбан опасливо покосился на массивные челюсти зверя и присел рядом, пригнув ноги и опершись на напряженный хвост.

— Объясни, почему не сел на табурет? — спросил монстр.

— Я грязный, я его запачкаю, — сказало тело, вздрогнув.

Чем-то эта сценка была мне знакома, очень знакома… Что-то бессмертное… Точно! Булгаков, «Мастер и Маргарита», Левий Матвей перед Понтием Пилатом!

Нечто неладное произошло вдруг. Все мелко затряслось, задрожало. Незыблемые стены замка размылись, закружились серой круговертью.

«Просыпаюсь! — понял я. — Ух, как же не хочется в школу!»

Орбан, монстр, табуреты, оружие, головы, чучело белого Кинг-Koнга — все провалилось в зеленую бездну. И посреди этой мешанины плавал, разрастаясь в размерах, Меч, вырвавшийся из ножен Орбана, а во мне звучала, многократно повторяясь, одна и та же фраза: «Не выдавай меня, не выдавай меня, не-вы-да-вай-ме-ня…»

Продолжение следует…

Ящер, приятный во всех отношениях (все части)

Другие авторы / Сборник рассказов