ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Ученик и Учитель

 

Сумбурное красочное сновидение внезапно смялось и взорвалось мириадом липких ошметков от вероломного и болезненного пинка алхимика. Крепко схватившись за ушибленный бок, я взлетел на ноги. Солнце еще не выползло, и лишь неуютная фиолетовая заря и бледнеющая луна освещали окрестности.

— Нет, это ж надо! — возмущенно воскликнул магистр. — Как, скажи мне, ты мог до сих пор спать?!

— Спокойно! — огрызнулся я. — И без болевых ощущений.

— Прошу прощения, неженка! — насмешливо извинился он. — Где же те чуткий сон и замечательный слух, которыми славятся дикари? Да, ты не дикарь, но в теле дикаря!

И только теперь я различил среди обычных шумов и визгов джунглей посторонние — кровожадные, а порой жалобные, переходящие в хрип. Я заинтересованно глянул вверх. В трех моих ростах над нами воздух был густо извачкан кровью. Свежие и подсохшие кровавые дорожки бордовыми дугами стекали вниз, упираясь в исковерканных, раздавленных грифонов. На большинстве поверженных весело пировали симпатичные хоботастые зверьки-трупоеды. Немногие живые грифоны отбивались от них, мотая окровавленными головами и жалко рыча. Участь грозных зверюг, безвольно волочащих по траве сломанные крылья и теряющих растрепанные перья, казалась решенной.

— Ты посмотри! — восторженно вскричал волшебник. — Ни малейшего чувства самосохранения! Ни капли разума! Вон, вверху еще кружит дюжина грифонов, сейчас бросятся на нас.

Основательно потрепанные животные, действительно, самоотверженно ринулись вниз, целясь в нас когтистыми лапами. Я инстинктивно выхватил меч и тут же, усмехнувшись, вернул его в ножны. Грифоны наткнулись на прежний барьер. Двое особо рьяных расшиблись насмерть и нелепо скатились по невидимому куполу.

— Прекрасно! Какая точность исполнения приказа! — восхищался Леот. — Убить или умереть! И пока последний не разобьется о защитное поле, они не прекратят бессмысленных покушений. Еще трое выбыли. Все бы так повиновались своим хозяевам!

Грифоны грациозно зависали над нами, старательно группируясь, красиво пикировали, точно оброненные с башни факелы, и неминуемо гасли от хрустящих глухих ударов. Некоторые пытались облететь поле, скрежетали по нему когтями и недоуменно скалились. Один зверь неестественными рывком попытался улететь прочь, очевидно желая избежать встречи с кровавым куполом, но будто что-то невидимое грубо поворотило его, выкручивая крылья, и он безвольно рухнул вниз и разбился.

— Леот, сними поле! — надрывно вскричал я.

— Зачем? Забава еще не кончилась! — с веселым возбуждением произнес он.

— Это подло… Сними! — истерично заорал я, судорожно стиснув рукоять меча так, что с ладони осыпалась мелкая чешуя.

Алхимик обеспокоенно глянул на меня и сотворил несколько пассов. Кровавые дорожки упали, замарав нашу одежду; волшебник брезгливо скривился, но ничего не сказал. Пять оставшихся дееспособными грифонов беспрепятственно рванули к нам и погибли в относительно честной схватке: двое шмякнулись уродливыми головнями, курящимися от молний чародея, а троих зарубил я.

— Нельзя, нельзя быть таким чувствительным! — ласково поучал волшебник, пнув ближайший труп. — Чего ты добился?

— Справедливости, — буркнул я, пытаясь распрямиться, но мешала драная боль в прорванном последним грифоном боку.

— И это в ране-то справедливость? Справедливость, что, прежде чем убить, крови своей дал отведать?! — бешено воскликнул магистр.

— Нет, но хотя бы дать возможность… — попытался я возразить, пропуская меж пальцев струйку черной крови.

— Да если каждой нечисти… — задыхаясь, зарокотал он. — Ступай в джунгли и всем дай возможность! А я через четверть часа прилечу и гляну, что от тебя останется. Только прежде рану твою залечу. Согласен?

— Нет, — ответил я.

— То-то же! Иди сюда, философ. Подставляй брюхо.

Когда маленькое пухлое солнце всплыло, мы уже оседлали Сириуса и летели с такой скоростью, что дышать было трудно. Встречный воздух сушил глаза и набивался в рот, крохотная сизая тучка окатила нас голубым дождем, размыв краску ритуальной росписи и пропитав ею плащи и шаровары. Леот отдал приказ, и мы стремительно влепились в тихую воду мелкой речки, весьма своевременно подтекшей под зеленые кудри нашего облачка.

Ныряя и фыркая, мы принялись отмываться и стирать одежду. Потом наловили рыбы, запекли ее в костре, просушились сами и в полдень продолжили перелет. Никем не задержанные, к вечеру мы увидели вдалеке черный замок Корфа, и Леот предвкушающе посерьезнел.

 

***

Неприятно знакомая горная гряда все так же ломано рассекала пестрый лес. Части замка, чернеющие сквозь прорехи облачного одеяния, действовали на меня магнетически: я вновь ощущал себя подопытным животным. Да и сам высочайший пьедестал горного пика, вознесшего замок надо всем и всеми, прибивал меня к земле почти физически. По мере того, как мы подлетали к цитадели и она укрупнялась в размерах, вокруг нее стало заметно активное шевеление, а у подошвы пика различился обширный гомонящий муравейник.

— Вот так собралось… И больше половины — разумные! — потрясенно пробормотал чародей, почему-то по-русски.

Сириус трусливо замедлили резвый лёт, словно почувствовал уже близко страшные всесокрущающие силы, и вскоре совсем остановился, нырнув за древесную крону. Оттуда отлично просматривалось все, что происходило неподалеку.

Пятиугольные флаги с изображением чего-то на пурпурном фоне бились на черных шпилях замка и древках в руках нескольких чудищ из разношерстной орды завоевателей. Орда нестройно и недисциплинированно столпилась у основания горного пика, коронованного замком Корфа, оглашая окрестности неприлично громкими криками. Широкой каменистой полосы подножия не хватило для размещения лагеря вооруженной нечисти, и остальная ее часть расположилась на головнях выжженного леса.

Опаздывающие отряды и караваны вяло струились через перевал и вливались в общую лужу, пополнявшуюся также из лесной чащобы странными всадниками, миловидными пешими и длинными змееподобными существами. В гниющем от смрада множества дыханий воздухе густо роились пегасы, гиппогрифы и драконы, оседланные возбужденными летчиками.

Крупную зеленобрюхую дракониху я признал сразу. Зелёнушка, которой арбалетный болт Ламиса не причинил заметного вреда, летела свободно и чуть лениво, словно пуховую подушку неся на себе кого-то в одеянии Корфа, — наверняка, нового главнокомандующего. Впрочем, было слишком далеко и мне могло померещиться. Дракониха отчаянно захлопала крыльями по воздуху, разреженному на высоте замка, и плавно завалилась в загончик, скрывшись там. Через некоторое время она вновь показалась, но уже с другим седоком, оставив где-то главнокомандующего-подушку.

Я вновь невольно возвратился диким взглядом к стаду будущих разномордых завоевателей Земли. И чем больше я разглядывал руки и лапы, рыльца и дыхальца, копыта и клешни, растущие из их чешуйчатых, волосатых или голых тел, чем детальнее различал заковыристое вооружение, тем крепче охватывало хвост и основание шеи холодное оцепенение.

— Но что же мы станем делать со всем этим? — пришибленно поинтересовался я, бессильно махнув рукой в сторону безобразного войска.

— Ничего, — лаконично ответив алхимик, странно глянув на меня. —  Нам нужен архвурус. По-русски — главнокомандующий.

— Кажется, я видел его! — вскрикнул я, непонятно чему воодушевляясь. — Он летел на Зелёнушке в одеянии Корфа и скрылся около замка.

— Цвета волшебника может носить он сам или его ученик… — раздумчиво проговорил магистр. — Ты уверен, что Корф погиб при взрыве лаборатории?

— Да, — убежденно сказал я. — Никто не уцелел бы при таком взрыве. Я уверен.

— Это хорошо, хорошо… Архвурус не сможет отказаться от официально предложенной дуэли. Победителю достанется командование войском и, соответственно, место руководителя в Братстве чародеев. Надеюсь, что за семь веков моего заточения правила не изменились.

— Я тоже надеюсь, — прочувствованно сказал я, понимая, что моя роль в предстоящем деле сводится только к моральной поддержке.

— Ну, не расстраивайся! — ласково успокоил магистр. — Думаю, до объявления дуэли нам еще придется повоевать. Архвурус совершенно справедливо опасается ее и подсылает гарпий и грифонов. Конечно же, он знает о нас и постарается помешать. Так что нарубишься, руки устанут.

Я повеселел. Порублюсь напоследок! На Земле себе уже не позволишь подобного.

— А когда ты вернешь меня в мой мир и в мое тело? — полюбопытствовал я почти равнодушно.

— Хоть сейчас.

— Нет, сейчас рановато. Когда я сочту, что Земля в безопасности, покажу тебе вот такой знак, смотри, вот такой, — и ты отправишь меня. Согласен?

— Да. Знак-то какой… От римской забавы остался. Ладно, отправлю. Но ты будешь все помнить, и за последствия я отвечать не стану, — непонятно окончил он.

— Какие последствия? — недоуменно спросил я, вглядываясь в лицо собеседника.

— Обыкновенные в таких случаях. Вдруг ты забудешься и захочешь полетать, сиганув с крыши, или еще что-нибудь. От приобретенных привычек всегда трудно избавиться, — пугал чародей.

— Ну уж это глупости, — отмахнулся я.

— А то можешь остаться, помогать мне. Удостоишься счастья быть моим учеником… А?

— Нет, — мгновение поколебавшись, произнес я, — лучше мне вернуться. Березки, знаешь ли…

— Знаю, — грустно признался Леот и смолк.

 

***

— Да не так, не так! Видишь свою руку? А ее не должно быть видно. А я откуда знаю, почему дыра в шапке, а видно руку? Такая уж технология, древние делали, — приговаривал волшебник, неразличимый под шапкой-невидимкой, словесно помогая мне примерить другую, с прожженным боком. — Пропалил по глупости. Держи иголку, зашивай!

Заштопанная шапка едва налезла на голову, но ни одной части своего тела, так же, как и тела Леота, я не разглядел. Виден был только Сириус с углублениями от тяжести наших тел на мягкой спине.

— А сейчас сиди тихо, не шевелись и постарайся не дышать. Может, удастся обойтись без кровопролития.

Сириус прерывисто, словно гонимый ветром, ломано понесся к черному замку. Он быстро достиг орды и зигзагом полетел над ней, как самое заурядное облачко, только зеленое. Когда мы величаво проплывали над небольшим отрядом, державшимся обособленно, случилось нечто непредвиденное. Два десятка стронгов, из которых он состоял, разом глянули на Сириуса и начали оживленно переговариваться.

«Как же я, старый остолоп, не подумал о том, что ты стронг?! Я бы за версту облетел их, если бы подумал!» — раздался во мне сокрушенный голос Леота.

«А в чем дело?» — обеспокоенно помыслил я.

«Стронги непонятным образом чувствуют своих! — разъяснил он, — Сиди теперь тише клопа под чешущейся рукой, — может, обойдется. Нет! Пересчитались и побежали докладывать. Эх, Евгений!»

Волшебник в голос гаркнул что-то нашему облачному псу и тот понесся к замку, точно скоростной лифт, заставив испытать лично мне приятное чувство перегрузки. Все, что могло летать или высоко прыгать ринулось на нас, возбужденное если не воплями стронгов, то криком алхимика.

Особо быстрыми оказались лягушкоподобные существа, сжимавшие в длинных хилых лапах короткие толстые предметы с рядами дыр на круглых концах. Будто пушечные ядра, прыгнули они вверх, сильно оттолкнувшись массивными складными лапами от земли. В помощь прыжку ляги замахали пернатыми крылышками и едва не настигли нас, но сила прыжка иссякла, крылышки не выдержали толстых тел, и лягушки, впустую выпустив из оружия очереди шипов, провалились вниз.

Когда мы достигли замка, нас нагнали гарпии и мелкие безобразные нетопыри, которые налипли на наши тела, обозначая их контуры и кусаясь. Летчики на пегасах и гиппогрифах с луками и пращами тоже подоспели. Камни и стрелы стаями посвистали в нас, и я едва успевал защищать трофейным зеркальным щитом себя и мечущего молнии Леота.

— Вот он! — вдруг радостно вскрикнул чародей, указав пальцем на фигуру, одетую в цвета Корфа, с малочисленной свитой показавшуюся на откинувшемся башенном верхе.

Фигура рявкнула знакомым голосом, замахала руками, и все бойцы, даже безмозглые злобные нетопыри, замерли и почтительно посмотрели на рявкнувшего.

— И как это понимать? — ошеломленно пробормотал алхимик, стащил с себя шапку и, став видимым, с прищуром вгляделся в фигуру.

Я тоже снял шапку, прохрипел что-то и пожал плечами. Закашлявшись и схватившись за тощее горло, Леот выколдовал струйку воды и жадно напился. На мгновенье воцарилась давящая, душащая тишина. И она не нарушилась, когда фигура обратилась к нам, потому что фигура обращалась мысленно.

«Чего вы ищете здесь, люди?» — раздалась потрясающей силы телепатема.

Ответная телепатема алхимика, более мощная, чем принятая, оглушила меня. Прямо посмотрев на врага и став на облаке, алхимик с ненавистью промыслил: «Тебя, Корф!!!»

Да, это был Корф, магистр оккультных наук Высшей Ступени посвящения, руководитель Братства чародеев, архвурус. Каким-то образом он уцелел после взрыва и теперь стоял на башне, поглаживая густую обгоревшую бороду, как видно, довольный произведенным эффектом.

«Твои поиски напрасны. Ты не помешаешь завтрашнему Вторжению!» — уверенно и громко промыслил Корф.

«Я вызываю тебя, архвурус!» — грозно телепатировал алхимик.

«А я отказываюсь! Воюй лучше с моим войском!» — насмешливо пробасило в мозгу.

«Ты не имеешь права отказываться. Ты — архвурус», — раздалось ответное.

«Твои понятия о Кодексе Чести устарели, враг мой! Ты не знаешь, что недавно принят закон о возможности отказа каждого вызываемого, в том числе и архвуруса. Дерись с моим храбрым воинами, непросвещенный, дерись без магии, потому что многие из них разумны, дерись и умри!»

Часть лица Леота, не скрытая грязно-белой бородой, страшно побледнела с какой-то даже прозеленью. Глаза распахнулись еще шире, чем при виде Корфа. Алхимик показался мне побежденным, и я с нарастающим животным ужасом продолжал принимать неслышную уху речь моего бывшего Учителя.

— Учителя?! Ты подумал «Учителя»! Конечно же! — вслух  воскликнул Леот, прихлопнув себя по коленям и весело расхохотавшись.

«Надо сказать, Евгений, — мыслил Корф, — без магических молний твой друг боец никудышный. Придется тебе, мой недостойный ученик, драться за двоих и погибнуть, зная, что твой мир погибнет тоже!»

— Ну уж это неправда! — зычно крикнул алхимик на языке стронгов. — Тебе, а не Евгению придется драться и погибнуть, зная, что твой замысел относительно Земли не осуществился.

— Глупый старик! — рыкнул на том же языке Корф, волнуясь и топая ногой. Свита его принялась шушукаться. — Ты бредишь!

— Нет, я не брежу, ученик! Я твой Учитель, которого ты предал, лишив силы, бороды, и, опутав цепями, бросил в городе пурсов. Забыл? Забыл в своей гордыне то, что погубит тебя? А я вспомнил! Ты не исполнил последнего желания Учителя, чтобы стать свободным. Ты знал, знал: я буду против Вторжения, еще тогда тобой задуманного! Ты хотел лишить меня моего права на желание, ты сверг меня из страха, что раз и навсегда помешаю твоему замыслу, скажу: «Я не хочу Вторжения!» Кхе-кхе-кхе! — закашлялся Леот и, глотнув воды, продолжил обвиняющий монолог: — Сейчас я произнесу мое желание, и тебе придется исполнить его. Нет, я не скажу: «Распусти войско!» или «Передай мне власть архвуруса!» Вот мое желание: дерись! И пусть восторжествует справедливость! — несколько выспренне, но по существу закончил алхимик.

— Слушаюсь, Учитель! — кротко проговорил архвурус и далее продолжил насмешливо. — Однако дуэль наша завершится очень быстро, — едва я свяжусь с Оризархом и прикажу уничтожить Кольцо.

— Попробуй, свяжись! Да, тебя тоже предали. Я выменял Кольцо, отдав призраку Прорицание, — победно сказал Леот.

— Это тебе ничего не даст, у тебя нет третьего компонента, сейчас я уничтожу его, сейчас…

Трясущимися руками Корф проделал серию сложных пассов и дико посмотрел куда-то.

— Фею отыскал Евгений, и мы совершили Обряд, — с издевкой пояснил алхимик.

— Хорошо же, провидец, сын волколака, я тебя проучу! — ощерясь, прорычал ученик и пинками согнал вниз пышную малочисленную свиту. — Я готов! Биться буду на драконе.

— А я на Сириусе! — отозвался Учитель.

Корф оседлал Зелёнушку и облетел на ней вокруг замка, пока Леот ссаживал меня на откинутый верх башни.

— Я знаю, — уверенно молвил алхимик, — Геката будет сражаться вместе со мной.

— С Богом, Леот, с Богом! — прерывисто прошелестел я и попытался благословляюще перекрестить чародея, но тот молниеносно перехватил мою руку, стиснув до костного хруста.

— Так что, силы магической меня лишить вздумал?! Дур-рак! осатанело взревел Леот и стремительно умчался прочь.

Я остался один на обширной посадочной площадке в жестоко оскорбленном, но всепрощающем душевном состоянии. «Хорошо, — нервически думал я, — хорошо, пусть Геката… Лишь бы он победил, лишь бы он победил, лишь бы он победил!..»

Вскоре побитая свита и гурт разнообразных чародеев взобрались по винтовой лестнице и присоседились ко мне, жадно наблюдая за подготовкой к исторической схватке. Вдруг из-за спины выполз насмешливый знакомый голос:

— Приветствую, Орбан или Евгений (не знаю, как правильнее). Ай да встреча!

Я встрепенулся и увидел позади ухмыляющегося Ламиса. Он фамильярно хлестнул хвостом по моему, я машинально ответил тем же.

— Привет, бывший сотрапезник! — молвил я с неопределимым чувством и насмешливо добавил: — Вижу, хвост у тебя уже отрос…

— Поберегись, стронг, не шути так!.. — угрожающе рокотнул он. — Впрочем, сейчас судьба миров решается… Не до обид!

— Ты прав, Ламис, — немного конфузливо согласился я. — Как считаешь, кто победит?

— Наверняка, наш Учитель, ведь за семь веков отсутствия алхимика магическое искусство развилось весьма значительно, — уверенно предсказал Ламис.

— Не наш, а твой. Корф мне не Учитель.

— Напрасно. Еще не поздно вернуться, я похлопочу за тебя… А?

— Нет, — отказался я.

Между тем секундант на взмыленном пегасе подал условный знак, и великая битва началась. Леот, прочно сидя на легком, вертком Сириусе, осыпал Корфа трескучими молниями, но они не достигали цели, распластываясь по сферическому защитному полю вокруг сильной неповоротливой драконихи. Архвурус отвечал большими зелеными шарами, разбивающимися о поле алхимика на сотни малых и, казалось, раскаляющими его так, что оно становилось молочно-белым. Волшебники перебрасывались также чем-то липким и густым, но ни тот, ни другой цели не достигали, подбивая на лету посылки соперника.

На минуту Корф прекратил огонь, что-то сосредоточенно выколдовывая, и над моим другом возникла сочно-красная туча, откуда тут же посыпались, барабаня по невидимой сфере, блестящие в закатном сиреневом солнце кинжалы. Леот продолжал ожесточенно долбить молниями в небольшую область поля противника, позеленевшую от ударов, желая, как видно, проломить ее. Корф, пролетев близко от Учителя, бросил зеленым энергетическим шаром в собственную тучу и поспешно ретировался.

Туча обрушилась расплавленной металлической лавиной на невидимую сферу, облив ее почти полностью, и отяжелевшая сфера упала вниз, перевернувшись вверх небольшим чистым окошком. Сообразительный ученик, победно улюлюкая, преследовал дуэлянта. Окружающие меня чародеи разноязычно поздравляли друг друга, а  я сосредоточенно наблюдал за Леотом, плавающим в невесомости поля. Вдруг он вместе с зеленым облачком исчез из клетки, заставив всех волшебников изумиться.

Алхимик верхом на Сириусе возник за хвостом Зелёнушки в то время, как поле разбилось далеко внизу. Корф обернулся и забомбардировал его, но чудом избежавший смерти чародей оказался окруженным новым полем. Архвурус длинно зарычал, вероятно, ругаясь, и вплотную подлетел к нему, скомандовав что-то драконихе. Она крепко лупанула хвостом так, что защитное поле Леота вместе с самим Леотом кручено отфутболилось в сторону.

Алхимик затих, колдуя, и чудовищный смерч, родившись от его заклинаний и пассов, прожорливой воронкой цапнул и закрутил Зелёнушку и ее седока, бросая сферу их поля от одного серого вертящегосям края до другого. Леот стремительно подлетел ко мне, отирая дрожащей ладонью обильный пот с раскрасневшегося лица.

— Вот ведь ученичок! Как меня поджарил… Пусть покрутится, пока подберет обратное заклинание, — запыхавшись, скороговоркой пробормотал он и самодовольно обратился ко мне: — Ну, как я тебе показался?

— Во! — воскликнул я, машинально сжав кулак с оттопыренным вверх большим пальцем.

— Так скоро? — удивленно спросил алхимик. — А может быть, ты и прав… Прощай, Евгений!

И он сотворил несколько скорых, но сложных пассов, проговорил заклинание, и только тогда я понял вдруг, что именно этот знак должен был показать Леоту, что я удовлетворен и хочу домой. Я попробовал крикнуть: «Ты ошибся, я не вернусь, пока не узнаю наверняка исход боя!» Но не смог. Тяжелая сладкая волна захватила меня и, мерно покачивая, понесла куда-то. Некоторое время я барахтался, сопротивлялся, но потом устал, успокоился и, кажется, заснул, отдавшись мягкой властной волне.

© Евгений Чепкасов, 1996, Пенза