Близится новый год.
— Двадцать третий, возьмите ресторан «Сакура»…
— Тридцать шестой, заберите ресторан «У берега»…
Раздавалось из рации. Почти все машины были заняты и возили пассажиров по корпоративам и по гостям.
— Двадцать первый, заберите ресторан «Чайка», едут в Каштак, — передали мне очередную заявку.
— Хорошо, база, забираю.
Подъехав к ресторану, я забрал девушку, мягко говоря — под градусом. .. (читайте далее…)
Уважаемые читатели, участники проекта, друзья!
На конкурс проекта поступили произведения участников. Приглашаем Вас принять участие в обсуждении и оценки рассказов.
Другие авторы / Сборник рассказов
Мистический рассказ.
Мишка, долговязый прыщавый ученик выпускного класса, был книгоглотом. Врождённая страсть к неумеренному пожиранию печатных знаков рано нанизала на его нос интеллигентские очки. Особенно любил паренёк полакомиться дореволюционными ятями, и вот однажды с гурманским трепетом он отпахнул музейно-жёлтую страницу некой местной газеты середины ХIХ века. Мишкино научно-изыскательное внимание намертво примагнитилось к следующему сообщению под заголовком “Происшествия”:
За прошедшую неделю сего месяца погиб приходской священник деревни Куличовка, что в Л-ской волости Н-ского уезда нашей губернии. Смерть произошла при загадочных обстоятельствах: святой отец найден на сельском кладбище с растерзанным горлом. Рядом зияла свежевырытая могила со странным захоронением: поверх прогнивших досок старого гроба лежал волчий скелет, пронзённый свежевырубленным боярышниковым колом.
III.
ДЕТСКИЙ САД
роман
И выслал его Господь Бог
из сада Эдемского.
Сей род ищущих Господа,
ищущих лице Бога Иаковля.
— Холодно! — кричали с разных сторон. — Холодно!
Женя шел медленно, с вытянутыми вперед руками, с растопыренными чуткими пальцами — как слепой. Но глаза его были открыты, зрячи, а взгляд предельно напряжен. Те, кому случалось так смотреть, знают: веки каменеют, взгляд каменеет, изменить его направление можно лишь поворотом головы, а то и всего тела. Потом глаза болят, и их приходится протирать ваткой, пропитанной тепленьким слабозаваренным чаем без сахара.
— Теплее! — кричали с разных сторон. — Еще теплее! Совсем тепло! Горячо! Совсем горячо!
Женя остановился и с усилием моргнул, затем присел на корточки и из широкой щели между старыми крашеными досками внешней стороны беседки достал острый осколок зеркала. Заглянув в него, Женя увидел губы с трещинкой на верхней, прямой нос, покрасневший глаз с наползающей на него толстой русой челкой, голубое небо, облачную ватку, пока еще не смоченную чаем, нестерпимо сияющее расплавленное золото и вновь спокойное небо.
— Теперь Женек прячет, а Сашка ищет! — кричали с разных сторон. — Теперь Сашка ищет!
Саша победно изрек: «Yes!» — хотя и так было ясно, что его очередь, и, отвернувшись к глухой стене беседки, начал считать. Женя подумал и, усмехнувшись так, что треснувшей губе стало больно, спрятал осколок в кармашек шорт. «Нечестно!» — вскрикнул кто-то, но другие зашикали и предвкушающе захихикали.
— Можно, — сказал Женя, обращаясь к Саше, и, глядя, как тот озирается по сторонам, добавил: — Тепло.
— На фига так близко? — недовольно спросил Саша, а все, ухохатываясь, закричали:
— Тепло!
Некоторое время Саше было тепло, куда бы он ни пошел, но потом Женя сжалился и положил осколок туда, откуда взял.
— Так нечестно! — заорал Саша, когда нашел осколок и когда ему объяснили, в чем дело. — Я так не играю!..
— Честно, честно! — заспорили все. — Просто раньше так не делали.
— Я так не играю… — тихо повторил Саша и заплакал.
Заплакав, он убежал и сел на лавочку под гигантским шелудивым грибом с бурым исподом.
— Нюня, — неодобрительно сказал кто-то.
— Конечно, нюня, — отозвались еще несколько.
— Я тоже не играю, — со вздохом произнес Женя и пошел к Саше.
Тот уже не плакал, а сосредоточенно пытался отковырнуть от лавочки тонкую полированную щепку. Солнце шпарило, и до ржавой шляпки гриба было больно дотронуться. Женя вступил в вязкую знойную тень и, сев на лавочку, виновато спросил:
— Ты чего?
— Ничего! — грубо ответил Саша.
Женя посмотрел на лавочку: по ней полз маленький черный муравей. Подумав, Женя звонко стукнул ноготком перед насекомым, и муравей свернул в сторону, затем стуканье продолжилось, а муравей всё сворачивал и сворачивал, и Саша заинтересованно следил за происходящим, но вот Женя промахнулся, и слепой ноготь разрубил муравья надвое. Стало стыдно и страшно, и Женя, поспешно стряхнув муравьиные останки с лавочки, прошептал:
— Давай мириться.
Они помирились, но веселее Жене не стало; он тоскливо поглядел на резвящихся детей, на Сашу, мирно соседствующего, и сказал то, чего вовсе не собирался говорить.
— Все умрут, — грустно сказал он.
— И что?
— И ты, значит, умрешь.
— Сам ты умрешь! — обиделся Саша.
— Умру, — согласился Женя.
Саша испуганно посмотрел на него, затем на лавочку, по которой полз муравей, и на свою руку, лежащую на той же лавочке, после чего отдернул руку и зажал ладонь между голыми ляжками.
Женя улыбнулся.
— Мы с тобой не умрем! — радостно воскликнул Саша. — К тому времени изобретут лекарство от смерти.
— А новые люди родятся — им где жить?
— Пусть на другие планеты летят. Или мы улетим.
— Улетели одни такие… — скептически проговорил Женя и повторил: — Все умрут.
Саша почему-то вдруг перестал спорить. Он только спросил:
— А дальше?
— Дальше в рай или в ад.
Автор Евгений Чепкасов
