Лермонтов

Валентин Исаакович Плюмб трудился метрдотелем всю свою сознательную жизнь. В нежном шестнадцатилетнем возрасте он начал работать в одном из самых старых и престижных ресторанов города, куда пристроил его родственник. Болтовня с гостями ни о чём, задушевные откровения с официантами, нарядные люди и ощущение праздника – отличное место. Задачей Валентина Исааковича было обеспечение бесперебойного функционирования зала. Официанты его слушались, на кухне уважали. Шеф-повара приходили и уходили, а Валентин Исаакович был вечен и уже почти врос в ресторан, который в глубине души считал собственным.

За годы работы он научился читать людей, и, конечно, солидную часть его доходов составляли чаевые. Желающих поужинать всегда больше, чем столиков – это и отличает хороший ресторан от посредственного. Востребованность и незаменимость приятно щекотали самолюбие метрдотеля. Он был нужен человечеству, а человечество, в свою очередь, не могло обойтись без Валентина Исааковича.

– Валентин Исаакович, приветствую!

– О, какие люди, Игорь Гарибальдович! Мое почтение!

– Нам бы столик сегодня, на 19.30.

– Вынужден вас огорчить, но мест нет.

– Очень жаль. Напомните мне, пожалуйста, в каких городах России вы бывали?

– Два раза в Ярославле и один раз в Архангельске.

– В прошлый раз вы мне говорили, что ездили в Ярославль только однажды.

– Ну так у нас полная рассадка.

– Хорошо, в 19.30 мы будем. С удовольствием послушаю снова ваши истории.

Этим несложным шифром пользовались многие люди, деликатно относящиеся к деньгам. На купюрах Банка России изображены города. Две поездки в Ярославль обозначали две тысячные банкноты, визит в Архангельск – пятьсот рублей. Говорить про деньги напрямую Валентину Исааковичу было неприятно, а шифр превращал разговор в забавную шпионскую игру.

Метрдотель был неплохим психологом: он с первого раза мог определить, есть ли у гостя деньги, насколько он жаден или, наоборот, щедр. Если параметры устраивали, Валентин Исаакович пускал человека в своё королевство. В восьмидесятые типичным клиентом был партийный деятель – кабанчик в костюме с отливом, с глазами воришки. В девяностые ресторан наводнили люди в малиновых пиджаках, с пистолетами на боку, через слово сообщающие: «Блянах». В нулевые хлынули зализанные банкиры в штанах от «Гуччи» и женщины с ошпаренными губами. Кем была его целевая аудитория сейчас, в эпоху «Инстаграма», он не знал.

Сегодня Валентин Исаакович ожидал двоих уважаемых гостей, которые освежат его воспоминания о славном городе Хабаровске на пять тысяч рублей. Однако в назначенное время вместо респектабельных господ в дверях появился парень лет двадцати пяти в джинсах, майке GAP и сланцах. Не отрываясь от телефона, он рассеянно сказал:

– Мне бы поесть.

– Молодой человек, столовая находится в трёх минутах ходьбы. А это историческое место. Ресторан.

– Я сюда и шёл. «Трипендвайзер» дает вам пять кругляшков. И отзыв: «Угарный дедок на входе. Города России любит». Что не так?

– Угарный, мда… Места здесь бронируются за неделю.

– Батя, в зале никого нет. Не капризничай, хоть какие-то деньги заработаешь, будет чем заплатить поварам.

– Батя? Я вам, кажется, не родственник.

– Сорян, я кашу съем и свалю. У меня через час онлайн с эсэмэмщиками из Сан-Франциско.

– О времена, о нравы. В этом ресторане, юноша, ужинал Лермонтов.

– Невротиком был Лермонтов. Ты погугли, отец.

– Вынужден отказать. Депозит в нашем заведении составляет двадцать тысяч рублей.

– Не вопрос, батя, держи сорок косарей.

У Валентина Исааковича была маленькая страсть: он любил хрустящие купюры. Очень любил.

– Вы правы, Лермонтов прославился как вспыльчивый малый, что есть, то есть. Какую кашу прикажете подать?

© Александр Бессонов — короткие рассказы, малая проза

Ре

Пётр просто жил, не думая о сегодня и не заглядывая в завтра. Если он вспоминал про вчера, то становилось плохо. Разумнее отодвинуть вообще все мысли подальше и сосредоточиться на деле. Пётр работал настройщиком пианино. Ещё в детстве родители обнаружили, что у мальчика абсолютный музыкальный слух: он необыкновенно точно мог напеть любую мелодию, которую слышал хотя бы раз. Впереди были музыкальная школа, потом музыкальное училище – и первая чеченская кампания.

Там Пётр постепенно разочаровался в нотах. Сначала нотой ре сверху прилетела смертоносная сила, унесшая всё живое вокруг. Потом соль бемоль и ля пулемётной очередью положили знакомых ребят из Курской области. Нотой ми отзывался крик плачущего от боли лейтенанта.

Чеченская война закончилась, и Пётр вернулся домой, но уже совершенно другим человеком. Если раньше он мечтал о карьере музыканта, хотел поступить в консерваторию, то теперь, едва ноты просыпались и звенели в голове, ненависть накрывала тяжёлой волной. Чтобы Пётр окончательно не спился, старый преподаватель музыкального училища по сольфеджио устроил его настройщиком пианино.

Работа была совсем простой: в обеденное время проверять все музыкальные инструменты в училище и в случае необходимости подтягивать струны. Ничего особенного.

В тот апрельский день Пётр неторопливо шёл по залитым солнцем коридорам училища. За закрытой дверью одной из аудиторий кто-то тихо пел. Индивидуальное занятие по вокалу? Обычная русская народная песня, стандартный репертуар студентов, но вот голос… Меццо-сопрано, редчайший хрустальный тембр. Звуки были настолько прекрасны, что Пётр закрыл глаза.

Его наполняла невероятная энергия, нечто доброе, приятное, нежное, обволакивающее сознание и парализующее волю. Впервые за много лет стало спокойно. Пётр улыбнулся. Захотелось запрокинуть голову, увидеть небо и сказать туда, вверх, неведомому и знакомому: ну привет.

За дверью запели арию из «Пиковой дамы». Ноты будто очистились от боли и грязи, стали настолько легкими, что по рукам поползли мурашки. Когда голос затих, Петру захотелось кричать: «Почему вы замолчали? Молю, пойте ещё!». Он подошёл к двери и осторожно положил на неё ладони. И в аудитории запели снова. Этого романса он не слышал раньше, но голос уже стал родным. Вспомнились летние каникулы и бабушка, которая перед сном гладила по голове, напевая что-то мягко и тихо, её тепло отгоняло детские страхи, помогало уснуть.

Романс зазвучал ещё громче, и Пётр заплакал. Он давно забыл, что значит плакать и не сдерживать себя, но слёзы лились непроизвольно. Навалившись на дверь спиной, он начал сползать вниз, дрожа то ли от силы и красоты этого голоса, то ли от предчувствия счастья.

Голос умолк. Пётр поднялся, вытер лицо, выдохнул и решительно распахнул дверь в аудиторию.

© Александр Бессонов — короткие рассказы, читайте бесплатно

Брэйкин ньюз

— Нина, завтра верстка номера! Где статья?! — орал главный редактор районной газеты рекламных объявлений.

— На флешке! — спокойно ответила Нина.

— А флешка где?

— В сумке.

— Сумка где?

— В Самарканде.

— Ты хотела сказать в Караганде?

— Да. Ну, я пойду?

— Нина, не уйдёшь отсюда, пока не будет развёрнутого интервью с уникальным человеком, живущим в нашем районе. Ты же говорила, что нашла кого-то, — уже спокойнее подводил итоги разговора редактор.

— Да, да. Все будет. Дайте мне три часа.

Нина вышла на улицу и нервно закурила, перебирая в голове всевозможных героев района. Каждую неделю она должна была выдать на-гора интервью с интересной личностью. Проблема была в том, что на районе жили не интересные люди. Героями ее статей в прошлом были:

— Сантехник, который сшил себе костюм Дэд Пула и по вечерам ходил в лес, вставал за дерево рядом с тропинкой и, когда случайный прохожий (желательно, молодая девушка или бабушка), появлялась в зоне ближайшей видимости, он приспускал штаны Дэд Пула и неожиданно выпрыгивал перед ней. Статья получила такой общественный резонанс, что сантехника посадили. Район оскудел ещё на одного уникального человека.

— Сотрудник вневедомственной охраны, который брал фиолетовую тушь у жены, рисовал себе синяки и побои на лице и, в таком виде, ходил на отчёты к руководству. Говорил, что при задержании преступных элементов немножко пострадал. Руководство жалело его и уважало, раз в месяц платило премию. После статьи уволило.

— Ещё была бабушка-клептоманка. Она воровала из подъездов лампочки. Все думали, что это подростки, более того и сама божий одуванчик говорила, что это подростки. Куда она дела столько лампочек, никто не знал. Но в статье она попросила засыпать ее гроб, когда все случится, лампочками.

Уникальные все-таки люди жили на районе у Нины.
Люди стали боятся Нину. Некоторые перестали здороваться. И где в таких условиях прикажете брать героев? На телефон Нины позвонили. На экране высветилась надпись «Дебил».

— Привет, сеструха!

— Чо надо?

— У твоего младшего брата любовь. Помощь нужна.

— Денег не дам.

— Какие деньги. Дай ключи от хаты своей. На три часа всего.

— У тебя же любовь. Иди в кино, а потом, по-пионерски, в подъезде.

— Нинка, ну будь человеком! Я для тебя все что хочешь сделаю, — загундосил братик.

У Нины в голове моментально созрел план:

— Дам. Только пришли мне свою самую грустную фотку. Желательно в хорошем разрешении.

— Не вопрос.

Она вернулась в офис и включила компьютер. Нина чувствовала себя пианисткой – ее пальцы летали по клавиатуре. Номер вышел. Через час после того, как газету растолкали по почтовым ящикам, телефон завибрировал и опять появилась надпись «Дебил».

— Нина, ты совсем ох…ла?

— А что такое?

— Что такое? Какой я нафиг однорукий пловец на длинные дистанции?

— Я же тебя прославила на весь район.

— Бл…, но у меня две руки.

— Ну, — Нина на секундочку задумалась, — тебя же тёлочки жалеть будут.

— Зачем ты написала, что, когда меня бросила девушка, я сказал: «Мне не нужна правая рука, которая не может обнимать тебя?» Пошёл и отрезал ее, положив под поезд. Это вообще как?

— Не знаю, тебе видней, — отрезала Нина.

— Я что, по-твоему, дебил?

— Ну, как тебе сказать, у меня звонок по второй линии…

Звонили с неизвестного номера.

— Нина Петровна?

— Да, это я, слушаю вас.

— У вас вышел очень трогательный материал. До души пробирает, как ваш герой каждый зимний день ходит на реку. Левой рукой долбит прорубь, ныряет в неё и плавает до тех пор, пока страдания по любимой девушке не канут в пучину вод.

— Спасибо, мне очень приятно. А вы кто?

— Меня зовут Игорь, фамилия моя Степанов, я из «Единой России», куратор проекта «Герои нашего двора». Как можно побыстрее найти вашего героя?

— А зачем?

— Мы приняли его в параолимпийскую сборную нашего края по плаванию. В понедельник – сборы.

© Александр Бессонов — короткие рассказы, читайте бесплатно