Утром озадаченная бабка держала в руках нечто бесформенное, отдаленно напоминавшее вчерашнюю пряжу, но безнадежно запутанное. Василиса не знала, плакать ей или смеяться.
-Да не может такого быть! — пробормотала себе под нос Яга и потянулась к вязанию. Часть носка распустилась, остаток перекосился. Авоська бесследно исчезла. Не пострадала только вышивка на полотенце.
© Анчутка — — — Дневники.Онлайн
Проснувшись рано поутру, Яга первым делом отправилась во двор и осмотрела избушкину лапу. Порез заживал на глазах, и успокоенная бабка занялась делами по хозяйству.
Навестив Зорьку в хлеву и обследовав двор на предмет непрошеных гостей, Яга выволокла ступу. Надо было посетить Лешево подворье и присмотреть за ребятней.
Василиса очнулась от сна вскоре после отбытия бабки. В избушке по-прежнему был разгром. На столе явно дожидались ее краюха слегка зачерствевшего хлеба и неизменное молоко — готовить Яге было некогда. Осторожно ступая между черепков, Васька приоткрыла дверь и выглянула на улицу. Избушка сидела на полянке, наклонившись на один бок и вытянув огромную забинтованную лапу. Если б не ее неестественные размеры, лапу можно было бы назвать похожей на куриную, но чудовищные изогнутые когти напрочь отметали все ассоциации с этими безобидными птицами. Впрочем, сегодня обладательница огромной конечности вела себя мирно и даже не пошевелилась, когда Василиса спустилась с крыльца. Двор был пуст. Осмотрев стену деревьев, окружающую избушку, девушка поежилась, вернулась внутрь и принялась за завтрак.
Утолив голод, Василиса попыталась составить план действий. Оставаться у подозрительной старухи было боязно. С другой стороны — бабка вчера сообщила, что находятся они в такой глуши, что до людей так запросто и не доберешься. Лес дремучий, страшный, по нему и зверье всякое рыскает, и всадники подозрительные, а хозяйка избушки, хоть и не очень гостеприимная, но и откровенной враждебности вроде бы тоже не проявляет. Лучше всего, наверное, дождаться старуху и уговорить ее показать дорогу к ближайшему поселению.
Василиса вздохнула и решила пока заняться чем-нибудь полезным. Захватив с собой ведро, она вышла из избы, внимательно прислушалась, и, уловив еле слышное журчание родника, пошла на звук, выяснив попутно, что лезть к источнику через чащу необязательно — от бабкиного подворья туда вела утоптанная тропинка. Умывшись, Васька набрала воды и вернулась к избушке.
Черепки и мусор были безжалостно сметены в кучу и выкинуты. Стол отодвинут на место и начисто протерт. Уцелевшую посуду девушка вымыла и поставила на подоконник. Мешки заняли свое место в углу.
Увязывая последний из мешков, Василиса уловила движение сбоку от себя. Она повернулась с ласковым «кис-кис-кис», надеясь увидеть кота, и осела на пол. У двери лежала давешняя голова и бессовестно таращилась на нее. Васька почувствовала легкое головокружение, но снова упасть в обморок не получилось. Оставалось только беспомощно смотреть, как зловещие останки сами собой подкатились ближе, подпрыгнули, вскочили на лавку и уже оттуда серьезно вопросили:
— Девка, девка, а ты меня не съешь?
Абсурдный вопрос привел девушку в себя. Присмотревшись при дневном свете к монстру, она обнаружила, что тот больше похож на испеченный в печи колобок, чем на голову. Правда, живых и говорящих колобков Ваське видеть не доводилось, но, с другой стороны, про избу на лапах до вчерашней ночи она тоже имела весьма смутное представление. Девушка медленно отодвинулась от удивительного создания и осторожно произнесла:
— Вряд ли.
Колобок повеселел, прокатился по лавке и запрыгнул на стол. Василиса подумала и честно призналась:
— Хотя есть хочется…
Колобок насупился. Никогда не знаешь, чего ждать от этих людей. Только что обещала не есть, и вот нате вам — признается, что голодная. Обмозговав ситуацию, Колобок на всякий случай перекатился к открытому окну и оттуда предложил:
— А давай я тебе расскажу, где что лежит, а поесть ты уж как-нибудь сама приготовишь?..
***
Яга вернулась ближе к полудню. К своей избушке бабка подлетала в противоречивых чувствах. С одной стороны, умаявшаяся за вчерашний день старуха втайне надеялась, что незваная гостья достаточно напугалась, чтобы утром тихо убраться восвояси. С другой — понимала, что если девушка и вправду заблудилась в лесу, придется ей помочь. Меньше всего бабке хотелось сейчас выяснять, откуда взялась пришелица и как водворить ее обратно, но нельзя же бросать человека в беде. Вспомнив, в каком разорении оставлена была избушка, Яга и вовсе пригорюнилась. Вдруг что-то привлекло ее внимание. Внизу показалась знакомая полянка, и с нее сквозь ветви деревьев медленно и как бы лениво поднимался дымок.
Спикировав вниз, перепуганная Яга увидела, что избушка в целости и сохранности, а дым вовсе не от пожара, а из печной трубы. Удивленно заглянув внутрь, бабка увидела идиллически мирную картину: комната сияла чистотой, Василиса хлопотала у печи, Баюн развалился на лавке, вытянув во всю длину аршин хвоста, а на столе возвышалась стопка свежеиспеченных блинов. Колобок подпрыгивал на окне и пискляво верещал:
— Больше, больше сахару сыпь! Ничего-то вы, люди, не умеете!
Увидев Ягу, Колобок примолк, а Василиса, удивленная тишиной, обернулась, обнаружила в дверях хозяйку избы и почтительно поклонилась. Растроганная бабка без лишних слов спустилась в подпол, вернулась оттуда с банкой варенья и пригласила гостью к столу.
***
— Значит, проблем у тебя несколько, и то, что ты заблудилась — еще не основная, — задумчиво протянула бабка, прихлебывая чай. Василиса, только что закончившая краткий рассказ о своих злоключениях, удивленно посмотрела на Ягу.
— Во-первых, ты ничего не умеешь, — спокойно продолжала бабка. — Работа по хозяйству не считается. Поесть сготовить да избу прибрать — невелика премудрость. Куда бы ты без сестер да мачехи делась? Только в прислуги идти.
Поникшая Васька призналась, что хоть и училась рукоделию, толку вышло немного. Яга отставила в сторону чашку, подумала и предложила проверить. Из сундучка были извлечены спицы, крючок, иголки, пяльцы, веретено, и даже коклюшки нашлись. Василиса поплевала на ладошки и взялась за дело.
День уже клонился к вечеру, когда следственный эксперимент был завершен. Василиса с недоверием смотрела на моток пряжи, наполовину сплетенную на коклюшках авоську, цветок, алеющий в углу полотенца, и начатый на спицах носок. Конечно, виден был недостаток опыта рукодельницы, но в целом получилось все гораздо быстрее и лучше, чем дома.
— А вот Агафья-то сказывала — не идет у ведьм работа, — вырвалось у девушки.
Яга оторвалась от внимательного изучения результатов кропотливого труда и удивилась:
— Что за ерунда? Среди ведьм, как и среди всех прочих людей, разные встречаются, и в способностях к рукоделию они неодинаковы, это во-первых. А во-вторых, ты вообще не ведьма.
Не успела Василиса понять, хорошо это для нее или плохо, как бабка продолжила:
— Сдается мне, что есть еще и в-третьих. Говоришь, поутру твоя пряжа в моток спутывалась? Подождем до утра и посмотрим, что будет.
На том и порешили. Поужинав, утомленные обитатели избушки устроились на ночлег. Уже засыпая, Василиса сообразила, что напрочь забыла рассказать Яге о странных всадниках, встреченных ею в лесу. Сколь ни удивительны были они, а после впечатляющего знакомства с бабкой, ее избушкой и особенно Колобком совершенно вылетели из головы. Девушка зевнула и поуютнее зарылась в подушку. После расскажу, подумала она и провалилась в сон.
© Анчутка — — — Дневники.Онлайн
День у бабы Яги не задался с самого начала. Проводив воспитанницу с ее наставником в рейд по Тридесятому лесу, бабка надеялась отдохнуть и заняться чем-нибудь приятным и для души, например, своим небольшим огородиком, но не тут-то было.
Во-первых, среди окрестных добрых молодцев недавно распространились слухи, что в чаще Тридесятого леса живет могучая ведьма, и кто ее не убоится и победит, тому достанутся несметные сокровища. Кто распускал эти россказни, Яга понятия не имела, но знала наверняка, какой участи заслуживает сплетник. Точнее, у бабки было несколько вариантов, но все они завершались скорой и бесславной кончиной шутника. Добры молодцы — народ бесшабашный, сомнениями и раздумьями не отягощенный, и лезли они на приступ избушки, словно мухи на мед. Поэтому прошедшей ночью Ягу трижды будили истошные крики и топот ног убегающих храбрецов — в лесной глуши, вблизи бабкиного обиталища, все их мужество бесследно испарялось. Завидев кособокую избушку, озаренную лунным светом, и заслышав утробное урчание Баюна, молодцы предпочитали не рисковать и убраться подобру-поздорову. Четвертому искателю приключений не повезло — он прибыл уже под утро, и, лихо перебравшись через забор, наткнулся на хмурую и невыспавшуюся Ягу, которая как раз, подоив корову, выходила из хлева. Погрозив кулаком вслед нарушителю спокойствия, бабка только собралась прилечь, как явился один из воспитанников Лешего. Сам Леший неделю назад удалился на дальние рубежи Тридесятого леса, проверить, все ли благополучно в его тамошних владениях, и попросил Ягу присмотреть на время отсутствия за своими питомцами. На попечении у Лешего состояло в данный момент пятеро ребят разного возраста, и вот теперь выяснилось, что самый младший из них куда-то сгинул. Ахнув, Яга запрыгнула в ступу и устремилась на поиски. Прочесав лес в радиусе трех верст от Лешева обиталища, бабка наконец обнаружила ребенка мирно дремавшим под кустом калины, водворила его на место, строго отчитала остальных за недосмотр и лишь к полудню вернулась в избу. Тут же на Ягу обрушилась новая напасть — оказывается, кто-то из ночных гостей был не лыком шит и вооружился против могучей и страшной ведьмы мечом. Меч этот, слова доброго не стоящий, но остро заточенный, так и валялся посреди двора, брошенный перепуганным хозяином. Обнаружила его избушка, пытавшаяся в отсутствие хозяйки устроиться поудобнее и теперь обиженно поджимавшая пораненную лапу. Свирепо бормоча под нос проклятия, Яга осмотрела глубокий порез, сделала вывод, что само не заживет, сплюнула в сердцах и вновь оседлала ступу — для лечения требовались редкие целебные травы. Обшаривая овраги и буераки, злая и голодная бабка на чем свет стоит костерила добрых молодцев, Лешего, который так невовремя отсутствует, и избушку, которая так неудачно оступилась. До дома Яга добралась только к вечеру. Подоив корову, она проследовала в избу и принялась за приготовление целебного снадобья. Поставив на огонь котелок с зельем, бабка отправила Баюна с Колобком в дозор, категорически запретив кого-либо и близко подпускать к избе. Баюн, по обыкновению, бесшумной тенью заскользил вдоль ограды, а Колобок уселся на шесте рядом с калиткой и пристально уставился в сгущающуюся тьму.
Зелье, которое варила старуха, было сложным и многокомпонентным. Какие-то травы следовало бросить в него целиком, какие-то — измельчить, от каких-то добавить только лепестки, причем строго в четном количестве, а некоторые составляющие следовало предварительно подсушить на печи. Задача осложнялась тем, что подраненная избушка то и дело переминалась с лапы на лапу, заваливаясь то на один бок, то на другой, и вся обстановка внутри сотрясалась могучими толчками. Яга осторожно помешивала содержимое котелка, стараясь его не расплескать, и временами недобро посматривала на меч. Когда снадобье было почти готово, бабка достала с полки точило, занесла меч над варевом и несколько раз провела камнем по лезвию. Раздался душераздирающий скрежет металла, в котелок упало несколько опилок. Немного подумав, Яга промурлыкала «прощай, оружие», и сунула меч в кипяток целиком. Избушка наполнилась шипением и паром.
В это время дверь приоткрылась, и в щель проскользнул взволнованный Баюн. Негромко мяукнув, он подбежал к хозяйке, поглощенной заключительным этапом приготовления снадобья. Цыкнув на кота, Яга извлекла из котелка останки меча и, хмыкнув, швырнула их в угол. После этого бабка сосредоточенно отсчитала пятнадцать капель из пузырька с дождевой водой от первого весеннего ливня, еще раз перемешала зелье, удовлетворенно кивнула, затушила огонь и лишь тогда посмотрела на Баюна. Кот оскорбленно отвернулся.
— Ну ты, животное, — грозно начала старуха, но ее прервал Колобок. Подпрыгивая, он вкатился в избу и выпалил:
— Бабка, бабка, у нас гости!
Окончательно выведенная из себя Яга подскочила к двери и рявкнула в ночь:
— А ну, пшли вон, шпана безмозглая!
Прислушавшись и не уловив во тьме ни криков, ни топота, бабка подивилась самообладанию непрошеных гостей и захромала с крыльца, дабы лично поприветствовать пришельцев. Споткнувшись на втором шаге о бесчувственное тело, Яга с изумлением обнаружила Василису. Вздыхая и приговаривая: «вот она, эмансипация проклятущая», бабка сгребла девушку в охапку и потащила в избу.
***
Очнувшись, Василиса обнаружила себя лежащей на лавке в светлой горнице. Вкусно пахло пряным отваром. Потрескивал огонь в печи. Приподнявшись, девушка увидела уже знакомого кота, полки, уставленные какими-то пузырьками и горшочками и стол, на котором высился дымящийся котелок. Ощущая легкое головокружение, Васька попыталась вспомнить, как она тут оказалась. В своих воспоминаниях она вернулась в темный лес, увидела зловещего всадника, потом — покосившуюся избу, потом — кота, и в конце что-то невыразимо жуткое, от чего мороз прошел по коже. Именно в этот момент откуда-то сбоку раздался скрипучий старческий голос:
— Ну что, красна девица, зачем пожаловала?
Подпрыгнув от неожиданности едва не на вершок, Василиса повернулась и узрела седую лохматую старуху. Старуха неодобрительно оглядела девушку и продолжала:
— Дела пытаешь али от дела лытаешь?
— Ч-что? — переспросила потрясенная Васька.
Яга вздохнула и пояснила:
— Стандартная формула приветствия. Не мною придумано. Буквально означает следующее: какого рожна ты сюда притащилась? Нешто девке дома заняться нечем? Ладно бы еще парень — среди тех бездельников полно, пока ума не наберутся…
— Заблудилась я, — робко пояснила Василиса, и, подумав, добавила:
— Вторую ночь уж по лесу брожу, никак к людям не выйду…
— И не выйдешь, — оптимистично заверила ее Яга. — В такую глушь забрела.
Бабка подошла к столу и плеснула молока в две кружки. Одну протянула Василисе, из второй шумно отхлебнула сама. На некоторое время в избушке воцарилось молчание, прерываемое торопливыми глотками.
— Ладно, рассиживаться некогда, — заключила наконец Яга, забрав у девушки опустевшую кружку. — Пора и делом заняться.
Бабка прошла к полкам и задернула их пестрыми занавесками, пробормотав при этом что-то неразборчивое. Потом порылась в сундуке, достала оттуда сажень чистого полотна, бросила его на стол, извлекла оттуда же яркое одеяло и набросила на девушку. Василиса следила за приготовлениями во все глаза. Строго приказав девушке лежать смирно, старуха подхватила котелок и полотно и вышла из избы. Кот важно удалился вслед за нею.
Василиса еще раз осмотрелась и в душе ее зародились смутные подозрения. Позднее время, запах трав, загадочный котелок с варевом, черный кот и в высшей степени неприветливый вид старухи наводили на тревожные мысли. Особенно смущала девушку жарко натопленная печь.
Прикидывая, как бы половчее унести отсюда ноги, Васька попыталась встать, но в этот момент избушка вздрогнула. Девушка упала обратно, и заботливо накинутое Ягой одеяло накрепко прижало ее к лавке. Сдавленно взвизгнув, Василиса увидела, как свалились со стола миски и крынки, сам стол поехал в сторону печи, заскакали по полу сундуки, а из стоявших в углу мешков, опрокинувшихся набок, посыпалась крупа. Комната подпрыгивала, кружилась и шаталась. Странно неподвижными среди этой кутерьмы оставались лишь лавка с лежавшей на ней девушкой и закрывающие полки занавески. «Колдунья, как пить дать», — подумала Васька и крепко зажмурила глаза.
Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Избушка угомонилась, одеяло ослабило хватку, а через некоторое время послышались шаги, и в дверь ввалилась мрачная как грозовая туча бабка с рассеченной бровью и пустым котелком в руке. Целебное зелье, приготовленное Ягой, заживляло быстро и эффективно, но жглось и щипалось, как крапива. Хмуро оглядев царящий в комнате погром, старуха безнадежно махнула рукой, задула светильник и полезла на печь. Комната погрузилась в уютную темноту, лишь слегка светились догорающие угли печи.
Поняв, что есть ее пока никто не собирается, Василиса замерла. Неожиданно на лавку кто-то запрыгнул. Девушка вздрогнула, но это оказался кот, все еще оскорбленный пренебрежением хозяйки и демонстративно проигнорировавший печь. Он, потоптавшись, удобно расположился на ногах гостьи и засопел.
Тишина, тепло, сытость и скопившаяся за двое суток усталость навалились на Василису все разом. Глаза слипались, страшно хотелось спать. Собравшись с силами, девушка все-таки задала беспокоивший ее вопрос:
— Бабушка, а правду люди говорят, что ты ведьма?
И уже погружаясь в сон, услышала из темноты безапелляционный ответ:
— Брешут. Я гораздо круче.
Глава 3.
Василиса остановилась только на окраине города. От бега у девушки сбилось дыхание. Раскинувшиеся за ее спиной дома озаряла луна. В окнах не видно было ни огонька — жители уже крепко спали. Тишину лишь изредка прерывало взлаивание собак. Пытаясь отдышаться, Васька оглядела куклу. Бусины глаз поблескивали в лунном свете, горящие уголья ничем не напоминая. Значит, не забыла Агафья того случая… А что домочадцы сказали бы, если б знали все остальное? Сама Василиса полагала, что памятная куколка — всего лишь безобидный оберег. А что об этом могут подумать другие?
Девушка медленно пошла по дороге дальше, размышляя над подслушанным. Если отвлечься от обиды за себя и за матушку, то получалось не очень хорошо. Действительно, со стороны могло показаться, что кукла не просто защищает хозяйку, но и действует другим во вред по ее указке. Узнают люди — изничтожат оберег от беды подальше, да и про саму Василису невесть что болтать начнут. Чего там — уже начали… С другой стороны, ведь как-то же они с матушкой изготовили волшебную куклу? Что же — получается, и вправду матушка была ведьма, да и Василиса тоже обладает колдовской силой?
Погруженная в размышления, девушка незаметно приблизилась к кромке леса. Неожиданно ее мысли прервал посторонний звук. Васька настороженно прислушалась. Ошибки не было — звук оказался дробным стуком подков по укатанной дороге. Ей навстречу ехал всадник.
Встревоженная Васька огляделась. От города она уже отошла довольно далеко и добежать до окраины не успеет. Оставаться на дороге не хотелось — мало ли, кого нечистый несет сквозь ночь? Может, припозднившийся купец торопится домой, а может и лихой человек скачет по своим темным делам. В любом случае, одинокая девушка на безлюдной дороге вызовет недоумение и расспросы, а может и что похуже. Единственным укрытием вблизи была лесная опушка. Кукла, конечно, была при ней, однако рисковать Васька не стала и проворно нырнула в кусты.
Отбежав на несколько шагов, девушка оказалась на знакомой полянке и затаилась, вслушиваясь в ночь. Топот приблизился и неожиданно стих. Выглянув из своего укрытия, Василиса увидела, что всадник спешился, посмотрел на лес и внезапно направился прямо на нее.
Перепуганная Васька метнулась за деревья, как потревоженный заяц, и помчалась, не разбирая дороги.
Государев гонец, направлявшийся в этот городок с малозначительным поручением, удивленно встрепенулся, услышав треск ветвей. Видимо, оленя вспугнул, решил он, справил нужду у ближайшего куста и поехал дальше.
***
Добравшись до очередной полянки, Василиса приостановилась, звуков погони не услышала, с облегчением выдохнула и присела на пень.
Ночная прохлада была приятна после знойного дня. Возвращаться домой Ваське пока не хотелось. Во-первых, было еще, над чем подумать, во-вторых, неизвестно, удалился ли ночной супостат или так и подстерегает ее у дороги. В третьих, сокрушенно подумала девушка, как объяснять сестрам свое отсутствие, совершенно непонятно. Скажу, что ходила за ведовскими травами, сглаз навести, сразу и отстанут, мрачно подумала Васька.
Про ведьм девушка, конечно, слышала. Поговаривали, что те только и делают, что наводят порчу, летают на метлах и воют на луну. Или про луну — это о ком-то еще?.. Во всяком случае, отношение ведьм к луне, по слухам, было особое. Девушка, придирчиво сощурившись, уставилась на ночное светило. Никаких непривычных ощущений испытать не удалось. Тогда Василиса посмотрела вокруг и невольно подивилась на окружающую ее красоту.
Луна освещала лес волшебным серебристым светом. Кусты вокруг топорщились резными листочками. Дубы и клены чуть покачивали ветвями в такт легкому ветерку. Чуть поодаль стояли молчаливые и загадочные ели. Царили тишина и спокойствие.
Умиротворение, которое навеял сказочный пейзаж на девушку, оказалось недолгим. Совершенно не к месту ей вспомнилась одна история, которую она слышала еще от матери, а после — от Прасковьи.
Жители городской окраины всегда наведывались в лес по грибы и по ягоды, а также по дрова и по банные веники. Углубляться в чащу, однако, было не принято. Поговаривали, что в глубине леса обитает страшная и могущественная ведьма, древняя, как мир. Описывали ее, как старуху с крючковатым носом, седыми паклями и мрачно горящими глазами. Рассказывали также, что по причинам, никому неизвестным, бабка прихрамывает. Считалось, что попасть к ведьме в руки означает быть преданным скорой и лютой расправе — свирепая старуха зажаривала непрошеных гостей в своей печи. Экстравагантная особа, как и все их племя, не прочь была полетать по ночному небу, однако, вопреки всем традициям, предпочитала не помело, а ступу. Ходили кроме того еще какие-то слухи про ее избу, но россказни те были столь нелепы и ужасны, что однозначный вывод из них следовал один — жилище ведьмы едва ли не опаснее, чем она сама, и особо незадачливые посетители могут огрести от него когтистой лапой.
Вообразить себе избу с конечностями Василиса не смогла. Зато лирическое ее настроение как ветром сдуло, и окружающий пейзаж предстал перед девушкой совершенно в иных, тревожных красках. Шум ветвей показался угрожающим, ели — суровыми, а луна освещала девушку излишне ярко, злокозненно скрывая в густой тени все остальное. Пора уже, пожалуй, и честь знать, подумала Васька, приподнялась и потянулась за куклой.
Карман передника был пуст. Девушка заполошно обшарила траву вокруг, но ничего не обнаружила. Видимо, оберег потерялся во время панического бегства.
Как ни жаль было памяти о маменьке, а искать куклу в ночном лесу было бесполезно и жутко. Решив, что непременно вернется сюда и отыщет любимицу завтра поутру, Василиса постаралась сосредоточиться и вспомнить, с какой стороны она пришла. Вроде бы вон от того дубка…
Девушка двинулась к дереву и вдруг заметила под ним пару светящихся глаз. Вздрогнув в первый момент от неожиданности, Васька возрадовалась — кукла нашлась! — и устремилась вперед. В тот же момент глаза плавно и торжественно поплыли по воздуху ей навстречу.
Споткнувшись на полшаге, Василиса замерла. Способностей к самостоятельному передвижению за куклой до сего момента замечено не было. Промелькнула жуткая мысль, что у куклы ведь нет ног. Еще секунду Васька соображала, что хуже — страшное лесное чудовище или невесть каким образом движущаяся кукла, а потом пронзительно завизжала и со всех ног пустилась прочь — в темную чащу, себе на погибель, лютым волкам на расправу…
Под дубом остался присевший от испуга молодой любопытный лисенок.
***
Пару часов спустя взмокшая и растрепанная беглянка обессиленно упала на траву. Лютые волки свою потенциальную жертву невежливо проигнорировали, будучи по летнему времени сытыми и довольными. Иного рода погибель девушку тоже пока не настигла, хотя страхов ей пришлось натерпеться больше, чем за всю свою жизнь.
Собственно говоря, ее стремительное передвижение по темному лесу закончилось довольно быстро — после первого же коварно торчащего сучка, об который Васька едва не выколола себе глаз, и сменилось сначала быстрым шагом, а потом — унылым и утомительным продиранием через кусты. Было понятно, что она безнадежно заблудилась и разумнее оставаться на месте, но стоило остановиться, как откуда-то сбоку раздавался громкий треск, либо зловещее уханье, либо скрип, и девушка, всхлипывая, продолжала упорно двигаться вперед. В ночном лесу она никогда не бывала, поэтому даже в шорохе барсука ей мерещился как минимум проснувшийся от голода медведь. Однако теперь, казалось, даже воочию показавшийся грозный зверь не был способен заставить Ваську двигаться дальше. Девушка безразлично таращилась во тьму, решив покорно дожидаться своей участи, и даже не сразу поняла, что снова слышит топот копыт. Первая ее мысль была о лиходее с дороги — догнал-таки! — но показавшийся из леса всадник был на него совсем непохож. Конь под ним был белоснежый и словно светился среди темных деревьев. Сам всадник был облачен в сверкающую светлую кольчугу. Не заметив съежившейся под кустом девушки, он с гиканьем устремился в чащу.
Некоторое время Васька тупо соображала, не померещилась ли ей сия галлюцинация, а потом до нее внезапно дошло. Едва ли всадник появился в лесу из ниоткуда, а значит, если она последует за ним, то рано или поздно выйдет к людям.
Воодушевившись, Василиса пошарила вокруг, нашла более-менее крепкую палку и поднялась на ноющие от усталости ноги. Надо было отправляться в путь, пока она помнит направление, в котором скрылся ее сомнительный ориентир. Посмотрев на вершины деревьев, девушка отметила, что луна давно закатилсь и занимается рассвет.
По ощущениям Васьки, она прошла несколько верст, когда впереди посветлело. Стволы окрасились нежно-розовым. Решив, что вот она — опушка леса, а за ней, наверное, виднеется поднимающееся солнце, девушка бросилась вперед. Источник света, однако, сместился в сторону, и среди густых елей Василиса успела увидеть мелькнувший оранжево-красный хвост. Какое-то время деревья были озарены мерцающим, словно сполохи огня, заревом, а потом вновь погрузились во тьму.
Странница, едва передвигая ноги, продолжила путь. Взошло солнце, и лес перестал казаться таким зловещим и полным опасностей, как накануне. Девушке даже удалось найти немного ежевики, а после она наткнулась на весело журчащий родник. Утолить голод, конечно, не получилось, но муки жажды были позади. Утомленная донельзя Василиса прилегла неподалеку от родника, вслушиваясь в его умиротворяющий шепот, смежила веки и погрузилась в крепкий, долгий сон.
***
Проснувшись, девушка попыталась приподняться и охнула. Все тело ломило — ноги от долгой ходьбы, остальное — от непривычно жесткого ложа. В батюшкином доме она почивала на пышных перинах да под теплыми одеялами, печально размышляла Васька. И куда ее понесло? Пусть бы считали ведьмой, от нее не убыло бы…
Умывшись и попив, девушка задумалась. След вчерашнего всадника давно потерялся, огненный хвост, ей, возможно, вообще померещился с устатку. Лучше всего, наверное, двигаться вдоль русла. Во-первых, всегда будет чистая свежая вода. А во-вторых, люди предпочитают селиться у речушек и родников, а это значит, что рано или поздно она наткнется на какую-нибудь деревеньку. Хорошо бы поскорее, а то есть хотелось уже нестерпимо.
О том, насколько далеко она ушла от дома и как теперь туда возвращаться, Василиса старалась не думать.
***
К вечеру девушка окончательно потеряла счет времени. Казалось, что она блуждает по этой зачарованной чаще целую вечность. Весь день она двигалась вдоль русла родника, но никаких следов людского поселения ей так и не встретилось, и надежда увидеть когда-нибудь человеческое существо постепенно таяла. Зверье, напротив, попадалось в изобилии — по стволам сосен при ее приближении взбегали белки, несколько раз из-под ног выскочили ушастые зайцы, беспрестанно раздавался перестук дятлов и чириканье прочих пичуг, и Василиса перестала обращать внимание на шорохи листвы и треск веток. Пожалуй, если бы сейчас выяснилось, что девушку кто-то преследует, она бы обрадовалась.
Странница мрачно таращилась в воды родника. Из воды на нее недружелюбно взирало всклокоченное, нахмуренное лицо недоброй ведьмы. Девушка, всегда слывшая добросердечной и покладистой, чувствовала, что характер у нее за последние сутки изменился под стать отражению. Жизнерадостное журчание потока вызывало у нее досаду, бодро перекликающиеся птички раздражали, а при мысли о воде, показавшейся ей вчера такой вкусной, начинало мутить. Впрочем, мутило ее уже несколько часов почти без перерыва. Ноги гудели, спину ломило, желудок настойчиво требовал еды, и в целом жизнь была такая, что утопиться впору, да родничок мелковат.
Под деревьями быстро темнело. Мрак сгущался под ветвями елей, расползался от кустов. От воды немного тянуло холодом. Васька поежилась и отодвинулась. Нет, все-таки не ведьма, подумала она. Виданное ли дело, чтоб ведьма леса боялась?
Устроившись у подножия могучей раскидистой кли — хоть какая-то видимость защиты, девушка свернулась калачиком и попыталась задремать. Прошедшая ночь убедила ее, что подозрительные и жутковатые лесные звуки не представляют угрозы, однако сон не шел. Вместо этого она всматривалась в озаренный лунным светом лес и думала о доме, о сестрах, которые, наверно, уже с ног сбились в поисках, и о мачехе, которая задаст всем нагоняй за этот невольный казус. Потом ее мысли обратились к потерянной кукле, и Василиса горько вздохнула, так жаль было надежного оберега, сделанного маменькой. Тут же она вспомнила о покойной родительнице и о своем без вести пропавшем отце, и на глаза девушки навернулись слезы. Страх, тоска, усталость и растерянность навалились все разом, и Василиса горестно разрыдалась, уткнувшись в траву лицом.
Увлеченная этим занятием, девушка не услышала, что сквозь чашу с треском ломится какой-то крупный зверь. Когда Васька, утирая слезы и шмыгая носом, наконец заметила признаки надвигающейся опасности, бежать было уже поздно. Девушка постаралась слиться с землей. Неведомое животное продиралось прямо к ней, и через минуту к роднику торжественной поступью вышло огромное бесформенное чудище. Подавившая вскрик Василиса не сразу поняла, что перед ней стоит здоровенный конь со сгорбившимся седоком на спине. Конь был черен, как смоль, а наездник укутан в темную хламиду, и вместе они почти сливались с ночью, производя поистине жуткое впечатление.
Конь прошествовал к воде, склонил голову и начал шумно пить. Лицо всадника осветила луна. Василиса увидела лысого бледного старца, вид которого мог бы показаться даже благородным, если б впечатление не портили крючковатый нос и мрачно горящие в темноте глаза. Наездник окинул взглядом окружающие родник заросли, внимательно посмотрел на ель, под которой пряталась беглянка, отвернулся и тронул поводья. Конь, фыркая, пересек водоем и скрылся в лесу на другой стороне. Василиса выползла из своего укрытия и попятилась в противоположном направлении. Следовать за этим всадником желания не возникало.
Внезапно краем глаза она заметила в глубине леса огонек. Присмотревшись, девушка убедилась, что ошибки нет. Где-то в чаще мерцал огонь, а значит — были люди!
Васька уже сделала несколько шагов к предполагаемому жилищу, как вдруг остановилась. Зловещий черный старик показался именно оттуда. Почем знать, может, там разбойничье логово? Чего добрые люди забыли в глухом лесу и почему ночью не спят?
Действительно, ехидно сказал ей внутренний голос. Добрые люди ночью по лесам не шастают!
Василиса тоскливо оглянулась на ставший уже привычным родник, потерла урчащий от голода живот и решительно двинулась вглубь леса. Там хотя бы шанс на спасение есть.
Огонек оказался гораздо дальше, чем она думала. Когда в поле зрения появилась полянка, девушка уже не слышала звука воды и не представляла, как вернуться к роднику. Оставалось одно — идти вперед. Васька выбралась на полянку и огляделась.
Перед ней в центре лесной проплешины стояла покосившаяся изба. Окна ее были ярко освещены, и за ними виднелся чей-то силуэт. Избу окружал забор, на одном из шестов которого торчало что-то, похожее на круглый горшок. Девушка сделала несколько шагов, пытаясь сообразить, где вход, как вдруг из-под ног ее с шипением метнулся кто-то темный и пушистый. Ахнув, Василиса узнала в животном крупного кота. Зверь взметнулся на забор и воззрился на непрошенную гостью, презрительно сощурившись.
— Кис-кис-кис, — робко позвала Василиса и сама поразилась, как хрипло и неестественно прозвучал ее голос после суток молчания. Коту, видимо, звук тоже не понравился, потому что он презрительно повернулся к девушке хвостом, спрыгнул на землю и скрылся по ту сторону забора. Последовать за ним, перемахнув через ограду, девушка не рискнула и продолжила обход. Оказавшись напротив окна, Василиса потянулась к забору, надеясь нащупать калитку, почувствовала движение сбоку, повернулась и обомлела. То, что она приняла за горшок, оказалось человеческой головой — круглой, щекастой и еще шевелящейся. Голова поворачивалась на шесте в сторону Василисы, поблескивающие глаза строго смотрели на девушку, рот приоткрылся. Отмахиваясь от нее руками и сдавленно застонав, Васька попятилась, наткнулась на ограду, почувствовала, как что-то подалось, споткнулась и кубарем влетала в открывшуюся калитку, которая как нельзя более некстати оказалась у нее за спиной. Тут же рядом с потрясенной девушкой раздался душераздирающий скрип, и изба, покачнувшись, нависла над нею.
Это было уж слишком. Василиса закатила глаза и, испытывая невыразимое облегчение, провалилась в беспамятство.
© Анчутка — — — Дневники.Онлайн
