Обезьяний притон
Бар вёл Джорски почти два квартала и за это время успел трижды проклясть самовлюблённого козла, останавливающегося почти у каждой витрины. Джорски оказался на редкость самовлюблённым парнем, то и дело разглядывающим свой выхолощенный костюм и свою редкую бороденку.
Наконец, свернув на Махауни-стрит, Джорски зашёл в холл огромного небоскреба. Бар поднял голову, придерживая шляпу. Да, в таком здании как минимум пятьдесят этажей и миллиарда четыре вложено, не меньше. Он вздохнул. Это было очень плохо, так как воротилы крупного бизнеса очень неохотно впускали детективов, натаскивая своих секретарей на охотничьих борзых. Но шанс есть шанс, вдруг ему попадётся крайне милая цыпочка, только и живущая тем, что ей удастся повстречать красавца-детектива. С этими прекрасными мыслями Бар и вошёл внутрь.
— Да поймите вы, – спокойно вещала стройная белочка, – на Брэда Джорски есть пропуск, а на вас – нет.
— А вы что, не видите жетон полицейского?
— У вас что, ордер на обыск?
— А что? Чтобы войти, мне нужен обязательно ордер на обыск?
— Если без пропуска, то да.
— Если я приду с обыском, то вы пойдете, как соучастница, – бросил безнадёжно Бар.
— Ишь, напугал, – повела плечиком белочка, – вам, детектив, надо преступников ловить, а не порядочных граждан запугивать.
Бар прищурился. Белочка была ярко-красной, с великолепным пушистым хвостом. Несмотря на другой вид, она совершенно не отталкивала, а даже наоборот, притягивала. Бар снова поймал себя на той мысли, что на самом деле был против официального видового запрета в сексуальных отношениях. Ведь порой даже белочки были ох, как сексуальны. Впрочем, ему он особо никогда и не мешал.
— Вы прекрасны, мисс, – миролюбиво сказал он.
— Иди, иди, кошачий подхалим, знаем мы вас, чуть зазеваешься, как всё, сразу вцепитесь, – сказала она уже мягче, смерив его оценивающим взглядом.
Понимая, что она всё равно не отступит, Бар поднял шляпу и удалился. По факту, он уходил не с пустыми руками – нужно было лишь правильно воспользоваться полученной информацией. А сделать это можно были лишь в одном месте – «Обезьяньем притоне». Он усмехнулся. Уж в каких местах он только не бывал, но притон был, пожалуй, худшим гадюшником из всех, хотя и самым любимым.
Находился он в старом кирпичном здании на Бари-Бич, рядом с цветочным магазином и кабаре «Медвежья сосулька». По сути, это был даже не столько притон, сколько разбойничий кабак, совмещающий в себе немного от притона, немного от сауны, немного от кабаре, немного от подпольного тотализатора. Словно бы муниципалитет города решил не разводить несколько отвратных мест, а собрать их всех в одном, тем самым свести потери морального облика столицы к минимальным.
Бар подошёл к широкой лестнице, уходящей глубоко в подвал. Как обычно, веселье было в самом разгаре, у сотрудников этого заведения не было неприёмных часов. Он спустился вниз и вошёл внутрь, бросив на ближайшую вешалку свою легкую шляпу.
На шесте, как обычно, была Мериан – высокая стройная пантера с замашками куницы. Увидев его, она на секунду замерла, но затем, как ни в чём не бывало, продолжила свой танец. Эта самка заслуживала куда лучшего места, чем эта забытая богом дыра.
— Извините, сэр, кажется, вы ошиблись местом, – неожиданно вставил огромный буйвол-охранник, ткнув в него копытом.
— Отвали, – ответил Бар, всматриваясь в гостей.
— Ты, кажется, не понял, приятель. Я тебе сказал, что тебе здесь не место! Вход лишь по приглашениям.
— Вот мое приглашение, приятель, – огрызнулся Бар, выхватив револьвер и засунув его за ремень буйвола.
— Эй, спокойнее! Ты чего? – сказал здоровяк и резко поднял лапы, попятившись.
— Это хорошо, что ты вспомнил о спокойствии, оно – гарант здоровья, дружище, – убирая револьвер, заметил Бар, аккуратно поправив охраннику пиджак.
— Каширски, ты что, опять моих людей запугиваешь? – прокричал ему оранжевый орангутанг. – Иди сюда, я налью тебе стаканчик, мой мальчик.
Бар посмотрел в сторону обезьяны. С этим здоровенным орангутангом по кличке Красный Гарри он познакомился три года назад, когда вытащил его из лап банды шимпанзе, которым тот задолжал некоторую сумму зелененьких купюр. Дела тогда у Гарри шли очень скверно, и он пошёл на сделку, лишь бы избежать гнева своих дальних собратьев по виду. Бар обошелся с ним вполне прилично, и Гарри это запомнил.
— Здорова, старый черт! Я вижу, ты совсем меня не бережешь, – заметил Чеширски, убирая револьвер.
— Каширски, это сложный бизнес. Порой бывают драки, смена охраны – дело обыденное. Но, к чёрту, расскажи, как дела, сто лет тебя не видел! – приветливо сказал Гарри, положив ему на плечо свою оранжевую лапищу.
— Шаха убили, растеряли прямо у подъезда. Ты что-нибудь знаешь об этом?
— Слышал, но не в теме, тут каждый день кого-то убивают, совсем зверьё ошалело, что ни день – то убийства. Видишь же, охрану поменял. Пару дней назад у нас тоже заварушка случилась.
— Стало быть, ты не в курсе, кто заказал Шаха. Странно, я думал, ты знаешь всё и обо всех.
— Хей, брат, те времена прошли, сейчас я просто старый орангутанг, заботящийся о своей репутации, зачем мне такие знания? Кто убивает полицейских, тот идет до конца. Это опасные звери, и я стараюсь ничего о них не знать. Мы, обезьяны, живем долго лишь в том случае, когда нас не убивают.
— Это ты верно подметил, – Бар повернулся к нему, облокотившись о барную стойку – так он мог спокойно наблюдать за происходящим в зале, в частности, за красивым танцем Мериан.
— Что, соскучился по нашей кошечке? – усмехнулся Гарри, проследив за его взглядом. – Она тут у нас всем головы вскружила, ей бы бальной танцовщицей быть, а не стриптизершей. Жаль, сгубила девка талант.
— Что это ты таким щепетильным стал, раньше вроде не водилось.
— Я же тебе говорю – постарел, или ты меня не услышал? Походу зря говорят, что вы, кошки, хорошо слышите, налицо явная дезинформация.
— Все меняется, раньше ты тоже знал, что в городе происходит, теперь нет.
— Теперь всё иначе. На место обычных мафиози пришли крупные компании, которые ни во что не ставят старую школу.
— Кстати, что ты знаешь о Парацефтикал?
— Они выпускают Виагру, малыш, ты что, уже чувствуешь проблемы?
— Нет, просто мой товарищ Джорски заглянул к ним в офис. А это, по меньшей мере, странно.
Гарри посмотрел на стакан с виски и одним махом опрокинул его.
— Забудь ты о них, займись привычными убийствами, зачем тебе эти компании, от них больше вреда, чем пользы. У нас и без них полно всякого рода бандитов. Вот всяких разбойников сколько, только и смотри, что за кошельком приглядывай.
— Гарри, что может быть хуже, когда покупают самих копов, более того, делают так, что они сами ходят на поклон в офис?
— Эх, Бар, вот честно, ты мне нравишься, сильно нравишься, ты не похож на своих коллег, да простит их продажные шкуры Обезьяний Бог. Поэтому я тебе даю добрый совет – не лезь к этим ребятам. У них столько денег, что они могут позволить купить весь город. Это фармацевтика, брат. Да и с чего ты взял, что у них есть интерес в убийстве полицейского, может, он к ним по другому делу пошёл?
Тут Бар наконец-то заметил, что Гарри уже изрядно подвыпил еще до его прихода. Сначала это заметить сложно, так как орангутанг изначально не бледный, а алкоголь выдают лишь красные глаза, да особая разговорчивость.
— Хорошо, Гарри. Я буду осторожен. Ты, кстати, прав – пора заняться обычной рутинной работой детектива, на улицах слишком много грязи. Эх, жаль, я на службе, соскучился я по отдыху, иногда хочется взять и набраться так, чтоб голова затрещала.
— Малыш, малыш, ты там, где надо. Сейчас всё организуем.
— Гарри, ты, конечно, извини, но на меня и так сверху давят, не хочу, чтобы узнали, что я тут нажрался.
— Хей, малыш, ну так у меня есть vip-комната, там и сядем, и нас никто не побеспокоит. Я, конечно, мог бы закрыть и само заведение, но это перебор, не так ли?
— Да, перебор, – согласился Бар, разглядывая пустой стакан. – Хотя, если честно, мне по вкусу больше виски с валерьянкой.
— Да её сейчас не найти. После избрания на должность мэра кота, валерьянку как сдуло со всех прилавков. А все потому, что его младший брат от него горячку схватил, глупый псих, испортил стольким жизнь.
— Хочешь сказать, что это мэр наложил вето на поставки валерьянки?
— Это не просто слова, его ребята лично приходили ко мне. Уже с апреля действует. Просто свинство какое-то.
— А жаль, я был бы не против сейчас пару капель опрокинуть, – задумчиво сказал Бар. Уж кто-кто, а он точно знал, что у Гарри обязательно найдётся заначка.
— Подожди, не спеши. У меня кое-что есть для тебя, мой старый друг. Мерси, детка, принеси моему любимому коту наш небольшой запас кошачьих вкусностей, я угощаю, – тихо, как это только возможно у орангутанга, шепнул барменше Гарри.
— Но сэр, вы же сами запретили, – недовольно сказала Мерси, смерив Бара подозрительным взглядом.
— Раз я сказал, значит, можно, – отмахнулся от неё Гарри. – У нас в гостях мой старый друг, для этого парня мне ничего не жалко.
— Гарри, твою обезьянью родню, что ты творишь, – заулыбался Бар, делая вид, что не в силах устоять перед обезьяньей щедростью.
— Ну не бузи, разок можно, у меня всё аккуратно, – сказал он уже начавшим заплетаться языком. – Только пошли, нам надо уединиться, сам знаешь, она воняет, как прокаженная, мигом все местные коты набегут.
— Да, да, да, только не воняет, а удивительно пахнет, – заурчал Чеширски, почувствовав пленительный запах валерьянки. – Как же я давно не чувствовал этого.

© Даниил Дарс

Глава вторая

Тридцать седьмой участок

Тридцать седьмой участок был одним из самых больших, так как располагался в центре города и поэтому просто не мог быть непрезентабельным. Бар понимал, что первым делом надо заглянуть сюда, пока Милтон ещё не везде сунул свой мохнатый нос. Убрав лапы в карманы брюк, он легкой походкой прошёлся по ступенькам и резко открыл двери, из которых сразу понесло запахом пота, духотой и теплым спертым воздухом устало работающего кондиционера.

Брэд Джорски сидел по центру. Это был крупный горный козел с огромными рогами. Бар встречал его и раньше, когда заходил к Пятницки за документами – покойный Шах не любил курьеров и предпочитал передавать данные лично в руки.

— Добрый день, детектив, – развернувшись в кресле и откидывая свою крупную голову, поздоровался Джорски. – Чем обязаны вашему визиту?

— Я тут узнал, что ты ведешь дело Шаха.

— И?

— Я бы хотел с ним ознакомиться.

— Извините, детектив, но дело закрыто за недостатком улик.

— С чего вдруг?

— Я же пояснил – нет улик.

— А детские трупы?

— Тише, детектив, вы не в своем участке, возможно, мой коллега и флиртовал с вами, делясь информацией по нашим делам, но, увы, такого больше не будет – у вас своя богадельня, у нас своя.

Джорски улыбнулся своей широкой козлиной улыбкой. Бар поморщился – зубы были ровные, неопасные, специально заточенные под нудное, долгое пережевывание пищи. Плюс несло непонятно чем изо рта.

— Послушайте, козел, мне очень нужны данные по этому делу, – тихо произнес Бар.

Джорски встал и выпрямился. Ростом он был около двух метров, да и в спине не уступал Бару. Насмешливо сложив руки на груди, перекачанный коп с мерзкой длинной бородкой и выпученными глазами нагло улыбнулся.

— Какие-то проблемы, котяра?

— Да, мне нужны материалы по делу, а один коп-козел их не дает.

— Я же тебе объяснил, твои походы сюда закончились.

— Всё-таки не зря у тебя такие большие рога. Видно, не мне одному ты неприятен.

Глаза Джорски моментально налились кровью. Бару даже показалось, что всё-таки его мать нет-нет, да и согрешила с быком, наделив своего сына этой изящной способностью заливать красным цветом радужки глаз. Ну что ж, винить тут её не за что.

— Так, брейк, что тут у нас происходит – буркнул Арни Вальс, поднявшись над обоими на голову. Это был огромного роста носорог с отполированным до блеска рогом. И Бар и Джорски сразу замолчали, так как оба знали, что самое глупое – это раздражать носорога.

— Детектив Чеширски решил, что может вот так запросто прийти и потребовать материал по делу Пятницки, я ему, соответственно, отказал.

— Это согласовано с вашим начальством? – хмуро спросил Арни, повернувшись к Бару.

— Нет, это моя личная инициатива, связанная со смертью коллеги, – ответил Бар.

— Да, смерть никого не оставит равнодушным, – сказал Арни, показывая на свой кабинет. — Пойдем, побеседуем, а то как-то неправильно ругаться посреди белого дня в полицейском участке.

— Как скажете, капитан, – согласился Бар и, повернувшись к Джорски, добавил: – Я просто не к тому зашел. Это бывает.

Когда они вошли внутрь, Арни мягко закрыл двери и сел за большой дубовый стол, лапой пригласив Бара присесть напротив. Убедившись, что гостю удобно, носорог похрустел массивной шеей, еле проглядывающейся из больших кожных складок, и показал на старую фотографию на стене. Бар уже видел её, на ней были две сборные с обоих участков.

— Видишь, Бар, раньше отношения были куда лучше, чем сейчас. Но время беспощадно, теперь молодые уже не помнят, как мы играли в футбол. Впрочем, я, наверное, не совсем прав. В самом городе что-то изменилось, а уж затем изменило и нас – копов. Возможно, поэтому меня радуют такие ребята, как ты и Шах. Старая школа, вы цените полицейскую солидарность. Да-да, не удивляйся, я всё о вас знал. Просто я всегда считал это нормальным явлением. Бюрократия – бюрократией, а полицейские – всё равно одна сплошная семья.

— Не все так считают, сэр.

— Да и бог с ними, с убогими! Дураков всегда хватало. Их даже силой не заставить следовать традициям.

— Капитан, вы не производите впечатления зверя, которому не под силу заставить подчинённых следовать чему-то.

— Да, согласен, я ещё не совсем стар. Но знаешь такую пословицу, что вода камень точит? Ну, так и со мной. Прошлое уходит, коллектив меняется, теперь у них новые идеалы, все хотят отличиться и залезть повыше как можно быстрей. У молодых в головах лишь деньги, места для чести совсем не осталось.

— Такие, как Джорски?

— Да, такие, как он, – Арни недовольно посмотрел сквозь стекло. – Этот парень первым побежал во внутренний отдел к офисным крысам. Сказал, что, скорее всего, застрелили свои же. А я ведь твердо знаю, что в моем участке нет такого.

— Сэр, вы и без меня знаете, что это возможно, – осторожно возразил Бар.

— А я тебе говорю, что нет у меня такого. Да, кто-то берет деньги – не без греха, но чтобы убить, извините, – это явный перебор. Впрочем, откровения на потом оставим, я тебя не для этого пригласил в кабинет. У меня есть копии всех дел, которые мне интересны, – Арни отодвинул ящик стола и вытащил худую папку. – Вот, посмотри.

Бар пододвинулся. Это было дело котят, то самое, которое вёл Пятницки.

— Правда, тут немного. Джорски не особенно стремился что-то узнать, – заметил Арни, поглядывая на фотографию на стене. – Знаешь, а ведь мы тогда выиграли. Я лично забил последний гол. Помню, Милтон вместе с мячом влетел в ворота.

— Сэр, а почему бы вам снова не организовать матч?

— Иногда что-то надо отпускать, вспоминая добрым словом, Бар. Ты ещё слишком молод для понимания таких вещей, но это мне в тебе и нравится. Я даю тебе десять минут на изучение этого дела. А потом сделаем вид, что я вставил тебе изрядных люлей.

— Договорились, – сказал Бар и принялся листать папку.

Первое, что ему сразу бросилось в глаза – это отпечатки. Обычно в таких случаях находят отпечатки одного зверя, тут же – целых двух. Это было весьма необычно. Причем одного владельца отпечатков нашли – это был Барни Хикокс, обычный мелкий кот-жулик из промышленного района. Бар уже встречался с ним, и ему мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, что такой кот никогда не пойдёт на убийство. Другое дело, как он связан с Сарой? Бар поискал её адрес. Хавьен авеню, 10. Следовало заехать к этой крошке. Он поднял глаза на Арни.

— Сэр, а касательно Барни? Я так полагаю, его не искали?

— Ну, почему же, запрос сделали. Объявили в розыск. Но ты сам знаешь, как это происходит, объявить-то объявили, а вот ты попробуй найди его в городе. Шах вроде вышел на след этого мерзавца, но потом его убили.

— Хотите сказать, у мелкого воришки завелась такая крыша, что убивает копов?

— По всей видимости, да, – сказал Арни, с улыбкой смотря на него. Улыбались носороги, конечно, страшно.

— А что со вторыми? Я вижу, что владелец так и не был найден.

— Да, в картотеке его нет. Так что лучше всего найти этого Барни и хорошенько его расспросить. Уверен, при правильном подходе он быстро расколется.

— Да, сэр. Так я и сделаю.

— Не за что, Бар, не за что. Обращайся.

Бар поднялся и пошёл было к выходу. Но затем развернулся и ещё раз посмотрел на грузного капитана, мечтательно уставившегося на черно-белую картинку. Завернутые белые рукава, огромные руки, запотевшая рубашка с подтяжками и кобурой, размером с его голову, никак не выдавали в нём зашуганного начальством труса. И всё же, он сдался, кинув ему под видом геройского поступка жалкую папку с начатым делом.

— Что-нибудь ещё, Чеширски? – не поворачивая головы, спросил Арни.

— Да нет, сэр. Просто вот подумал: куда же мы катимся, если по убийству котят всё, что было сделано – это подано объявление в розыск. Я, конечно, понимаю, что это котята бедной кошки из промышленного района, бог весть какой выводок. Но ведь формально это даже не просто убийство, а целая серия, причем малолеток. Вы были правы, город изменился, а вместе с ним и вы, – с горечью сказал Бар, выходя из офиса.

Последующие три часа он просидел напротив тридцать седьмого участка, карауля Джорски, который, как и любой копытный, предпочитал передвигаться на своих двоих. С одной стороны, это было очень хорошо, проследить за ним не составит особого труда. С другой – Бар терпеть не мог выслеживать на своих двоих. Ходьба на длинные дистанции вызывала у него подкожную неприязнь.

Конечно, искать Барни не дурная идея, но она подождет, а вот напуганный Джорски – нет. Конечно, продажный козел мог позвонить своему нанимателю по телефону, а не нестись с новостью о его приходе лично. Но рогатые на редкость тупые животные и по большей части суетливы. И осознав, что за дело взялся такой умный кот как он, запросто могли сорваться на встречу со своими нанимателями лично.

Бар ещё раз проводил взглядом эффектную официантку и снова посмотрел на часы. Без пяти шесть, Джорски уже вот-вот должен показать свою морду из дверей. Без четырех, без трёх, есть! Тупой козел не подвёл. Бар улыбнулся и, положив сорок долларов на стол, поднялся и вышел на улицу, легко толкнув двери одной рукой. Настало время детективной работы.

© Даниил Дарс

Часть первая
Глава первая
Собачья жалость
Детектив Бар Чеширски сидел за столом и молча рассматривал свою черную лапу. Наспех перебинтованная, она так и не переставала болеть, раздражая своим сломанным когтем. Черная дворняга Гарри сделал все, чтобы вывести Бара из себя. Чеширски отодвинул верхний ящик рабочего стола и вытащил порядком засохшую рыбу вместе с сигареткой – она выравнивала всё, что угодно.
Закурив, он откинулся на стуле и выпустил густое облако дыма в потолок. Широкая морда моментально расплылась в блаженной улыбке – курение, скорее всего, было бы последним, от чего он мог бы отказаться в этой жизни. Лениво повернув голову, он заметил недовольную физиономию старого толстяка Бронкса, привычно распекающего утренний патруль сквозь пыльное стекло своего офиса.
Ох, бедный, бедный старый Бронкс. Все, что он сейчас может, так это вываливать свою мокрую шерсть на новичков, пугливо озирающихся по сторонам и поджавших мокрые после дождя хвосты. Куда ему рвать глотку на настоящих детективов, только что закрывших дело черного дворняги. Чеширски снова посмотрел на больной коготь. Мерзкий бандит царапался до самого конца, пока, наконец, не пролетел несколько этажей, смачно разбив пузом старую реку.
— Извините, это вы детектив чеширский? – что-то неожиданно, словно кусок мокрой кошачьей шерсти, брякнулось с ним рядом.
Бара словно передернуло, моментально смыв все утреннее блаженство. Он ненавидел это обращение, подменявшее его настоящую фамилию на породу кошек. Старая шутка, которую он так и не смог вывести из лексикона своих сослуживцев. Поискав глазами шутников, Бар заметил ухмыляющихся Хенски и Понски – двух тупых собак, непонятно как прослуживших в управлении по десять лет. Эх, видно, ничему их прежний опыт не учит, одно слово – собаки.
— Чеширски, мэм! Не чеширский, а Чеширски, – недовольно бросил он, не поднимая головы.
— Очень приятно, детектив Чеширски, а я – Эльза. И у меня к вам неотложное дело, – мягко добавила собака.
Бар посмотрел вниз. Длинные рыжие ноги, рыжего цвета чулки. Юбка. Он нехотя вернулся в привычную работу и, убрав сигарету, прогнал лапой густой дым. Работа есть работа, пусть ему и не нравятся собаки.
— Что у вас, Эльза? – буркнул Бар, услужливо указывая ей на стул. Эльза аккуратно присела.
Это была высокородная самка колли с ухоженной рыжей мордой и длинными подкрученными волосами.
«Интересно, кто же подсунул это самку? Бронкс? От толстяка можно было, конечно, этого ожидать, но он уже так давно этим не баловался. Хенски и Понч? Нет, два дундука могут лишь неправильно назвать его фамилию, но у них не хватит смелости решить за Бронкса, кому передать дело. Впрочем, что гадать, она сама сейчас все расскажет» – подумал Бар и повернулся к колли, задумчиво сложив мохнатые лапы в домик, приготовившись выслушать очередную историю о пропавшем ошейнике.
— Сэр, дело в том, что мне сказали, что вы лучший кошачий детектив, а я, знаете ли, очень разбираюсь в рекомендациях, я всегда следую рекомендациям, так как еще мой отец говорил, насколько важно мнение компетентных зверей…
— Эльза, у меня мало времени, ближе к делу, – оборвал её Бар, с трудом выдавив улыбку.
— Хорошо, хорошо. – сказала колли, убрав выступившую слезу белым изящным платочком. – Меня предупреждали, что вы крайне грубы, но, Святая Собака, это совершенно не имеет значения в сложившийся ситуации. Дело касается жизни и смерти и ту боль, которую я испытала, нельзя просто так оставить без наказания.
— Ближе к делу.
— Хорошо, я поняла, детектив. В общем, посмотрите вот сюда, – тихо сказал она, передав ему несколько фотографий.
Бар лениво взял одну из фотографий и вдруг почувствовал, как его шерсть встает дыбом. На ней была корзинка с мертвыми мокрыми котятами, аккуратно поставленная на ступеньки перед крыльцом. Бар завороженно уставился на маленькие трупики. На повязке выступила кровь, обломанный коготь выполз наружу.
— Когда это произошло? – тихо спросил он чужим голосом.
— Три дня назад.
— И кто ведет дело?
— Бред Джорски, детектив тридцать седьмого участка. Он сказал, что это привычная картина и налицо чистой воды помешательство, поэтому дело придётся закрыть. Дело в том, что это котята моей служанки Сары Дулитл, а она действительно была немного не в себе. Но вот так поставить своих котят перед домом – это даже на неё не похоже.
— А где она сейчас?
— Я уволила её. Скорее всего, сидит дома. Недавно я отнесла ей немного денег. И она была в тот момент там.
— Хотели откупиться? Как это похоже на собак, – зло бросил Бар, рассматривая фотографии котят. — Мне нужен адрес вашей служанки и ваш контактный телефон.
— Конечно, конечно! Вот они. И ещё, если бы я хотела откупиться, то я вряд ли пришла к вам, – гордо заметила Эльза.
— Возможно, – ответил Чеширски, снимая с вешалки коричневое пальто. – А напомните мне, кто вас ко мне прислал?
— Шах Пятницки, – тихо сказала колли.
Бар мысленно перебрал всех старых знакомых. Кажется, это был большой пятнистый барс, с которым они пару раз пересекались по делу обезьян. Но с чего вдруг отдавать подобное дело ему? Пусть даже он поменьше работает в полиции, но вёл дела не хуже, нисколько не смущаясь подкупленной братии.
— Но почему он не ведет его сам?
— Его убили, – тихо сказала Колли, снова смахивая слезы, – кто-то выпустил по нему всю обойму прямо возле подъезда.
Бар замер с вытянутой в рукав лапой. Убили? Копа? Чеширски автоматически убрал пальто обратно в шкаф и посмотрел в сторону офиса Бронкса, который тут же отпрянул от стекла, проявив при этом несвойственную ему прыть.
— Минуту, мэм, – бросил Бар, отодвигая колли вместе со стулом.
— Эльза.
— Неважно, – сказал Бар, не обращая на неё никакого внимания. Теперь им владело лишь одно желание – увидеть сэра Милтона Бронкса, своего непосредственного начальника. Ведь он наверняка знал, что Пятницки давно ловит рыб…
Подойдя к двери кабинета, Бар несколько раз подёргал за ручку. Закрыто. Чеширски заглянул в окно. Толстый Милтон вовсю распекал молодёжь, выставив свою толстую волосатую спину. Бар устало вздохнул и постучал по стеклу. Эти детские выходки уже начинали его утомлять. Милтон недовольно повернулся и, облизнув языком широкую сиамскую морду, открыл двери.
— Ну, что тебе надо? Не видишь, я занят, – недовольно буркнул Милтон.
— Ты слышал, что Шаха расстреляли? – сразу же выдал Чеширски.
Милтон несколько секунд молчал, затем повернулся к молодым и жестом попросил их выйти. Выпуская патрульных, Чеширски подвинулся, – со своей широкой спиной он вечно не мог протолкнуться в этих узких старых кабинетах.
— Слышал.
— И?
— Что и? Я что, должен был тебе доложиться?
— Мог хотя бы сказать, по-дружески.
— А ты что, уже работаешь во внутреннем отделе?
— Значит, так мы теперь себя ведем, да?
Бар присел напротив стола Милтона и, положив ногу на ногу, широко улыбнулся, обнажив яркие белые клыки. Он чувствовал, как волнуется его шеф и предпочел не спешить, доверив тому право совершить ошибку.
— Капитан, дело не в том, кто расследует это дело – наш отдел или другой. Шах был моим коллегой, поэтому я не могу спустить это дело на тормозах. Это вопрос чести. Если вы, конечно, помните, что это.
— Замолчи Чеширски, мы знакомы уже как десять лет! Кому, как не мне, знать твои фокусы. Ты думаешь, я не понимаю, как ты поведешь себя? Поступило распоряжение, дело передано в руки внутреннего отдела. И все! Если не хочешь проблем, займись своими делами. А это даже не наша забота, тридцать седьмой сам разберётся с этим.
— Каких проблем, капитан? – спокойно спросил Бар, сохраняя полную невозмутимость. – Я, в отличие от вас, не боюсь проблем и всегда хочу о них услышать напрямую. Глаза в глаза, капитан. Вы же меня знаете.
— Бар, что ты от меня хочешь? – начал кипятиться Милтон.
— Хочу знать, почему ты мне не сказал, что Шаха застрелили. С каких пор мы вообще такие вещи не замечаем? К тому же там котята, а вы знаете, как я не люблю этого. Господи, Святая Кошка, это просто ядерный коктейль.
— Это дело тридцать седьмого участка, а не твое, Бар. Я серьёзно, у нас своего говна хватает. Мне вот все уши прожужжали изнасилованной коровой, а она, между прочим, была беременна. Ничем не хуже мёртвых котят, займись лучше этим.
— Сэр, коровы всегда вызывающе одеваются. Не говоря уже о том, что никогда не прячут своего вымени. И, к тому же, я занимаюсь убийствами, а не изнасилованиями. Но знаете, в чём-то вы, пожалуй, правы, это действительно дело тридцать седьмого участка. А, стало быть, зачем мне своим любопытным носом создавать вам проблемы, верно?
— Верно, – подозрительно сощурился Милтон.
— И я о том же. Сколько я не был в отпуске? Года три? Пора отдохнуть, сэр, у меня так болит спина, ей остро необходим отдых. Да и я давно хотел съездить куда-нибудь.
— Не бери это дело, Бар, – исподлобья посмотрел на него Милтон, явно не желая отпускать его в заслуженный отпуск. – Как ты не понимаешь, не для твоей усатой морды оно.
— Смерть усатого должен расследовать усатый, сэр! Так было всегда, – улыбнувшись, сказал Бар. – Заявление я оставлю на столе, насколько я понимаю, так будет проще всем.
— Я могу тебя отговорить?
— А у вас хоть раз получалось, капитан? – спросил Бар, не скрывая улыбку.
Милтон покачал головой и махнул лапой, мол, делай, что хочешь. Кивнув, Бар вышел из кабинета. Теперь оставалось дело за малым – найти убийцу и посадить ублюдка лет на сорок, предварительно сломав ему хвост в двух или трёх местах.

© Даниил Дарс