8. Переворот

Осень наступала незаметно, каждую ночь украшая деревья яркими пятнами: лимонными, золотыми, багряными. Холодало. Когда половина листочков опала на землю, чтобы, перезимовав под снегом, снова зазеленеть и с песнями взлететь на деревья весной, перелетные коровы собрались на юг, но Марианна решила остаться.

– Не молодуха, чай, – сказала она, – мотаться по городам и весям. Домик опять же построила, телеокно купила, не бросать же теперь свое добро.

– Ну и правильно, – поддержала ее Ася.

Однорогая Зорька тоже не стала сопротивляться решению Марианны, попросив ее присмотреть за гнездами, чтобы весной их не пришлось строить заново.

Утром, на которое был назначен отлет, случилось небывалое: по проложенному коровами в небе маршруту плыли огромные синие киты. Детеныш, что двигался  в первых рядах, тащил на свитой из неборослей веревке маленький батискаф. Горожане высыпали на балконы, улицы и площади и замерли с поднятыми к небосводу головами и открытыми ртами, опровергая мнение, что удивить их ничем невозможно. Зрелище поражало своей грандиозностью.

Коровы заволновались: а что если миграция китов продлится до вечера или даже несколько дней? Всеобщую тревогу развеял Небесный Кондитер, который показался из-за китенка с батискафом, чтобы сказать:

– Уважаемые горожане и гости города! Если я кого-то испугал своей инсталляцией, то хочу попросить прощения. Этих китов я слепил из кондитерской мастики в честь наших гостей – перелетных коров. Я хотел отметить день их отлета чем-то необычным, чтобы они запомнили наш гостеприимный город и обязательно вернулись весной. А теперь, внимание! – и из ноздрей китов забили цветные фонтанчики газировки с сиропом.  – Счастливого пути!

Перелетные коровы растрогались до слез, а когда слезы высохли, а зрение вновь стало четким, начали взлетать, пристраиваясь в хвосте у сахарных китов.

– Попутного ветра! – кричали Пегас и Марианна.

– Аdiós![1] – добавила Ася.

 

Как и хотели ее созидательные грани, Ася сходила в салон красоты, где ее бунтующую гриву волшебным образом сделали послушной, и записалась на курсы испанского. После пары занятий она знала слишком мало испанских слов, но и это небольшое количество старалась употреблять к месту и не очень.

Оставалось неисполненным только желание Спортсменки – путешествие. Но стоило Асе даже помыслить об этом, как Церберша начинала кричать:

– Да что же ты себе думаешь, овца с претензиями? Забыла, что у тебя топографический кретинизм? Ты же заблудишься в чужом городе и обязательно влипнешь в историю!

Ася стоически игнорировала вопли Церберши, и тогда та сменила тактику, сказав с неожиданной нежностью:

– Послушай меня, девочка! Я же пекусь только о твоем благе! У тебя здоровье слишком слабое для путешествий. Тебе никак нельзя напрягаться!

– В дороге у тебя обязательно случится обострение! – вторил Доктор.

– Обострение чего? – не выдержала Ася.

– Всего, – в унисон ответили медик и госпожа Цербер.

Новый подход старушенции посеял в голове Аси вредные колебания. «А что если и правда, что-нибудь эдакое случится?»  – нет-нет, да и пробегала в голове мысль. Но верный Пегас безапелляционно заявил:

– Собирайся.

– ¿Dónde?[2] – спросила Ася.

– Мы летим в путешествие. Не слушай своих монстров  и не придумывай страшилок: я знаю, что фантазия у тебя богатая. Запомни: с тобой ничего плохого не случится. С тобой случатся только увлекательные приключения, это я тебе обещаю.

– А вдруг… – начала было Ася, но была бесцеремонно прервана:

– Никаких вдруг, собирайся!

– Вien.[3] – согласилась Ася и услышала, как Умница, Красавица и Спортсменка радостно крикнули троекратное «Ура!» в ее голове.Ася открыла шкаф, чтобы выбрать себе одежду для путешествия. Пока она рылась на полках, разыскивая любимую юбку, в ее голове незаметно для нее самой происходили любопытные вещи. Церберша была возмущена до крайности, но не издавала ни звука: она чувствовала, что ее власть слабеет с каждым днем и если срочно не принять радикальных мер, вскоре не три девицы, а она сама вместе с Доктором и Ванькой-невстанькой (от которого, впрочем, не было как пользы, так и вреда) окажется лишенной свободы действий. Старуха понимала, что нужно проявить осторожность, поэтому вместо обычного крика, шепотом приказала громиле в белом халате уколоть успокоительное Умнице, Красавице и Спортсменке. Церберша планировала сковать их цепями, пока они будут спать. В последнее время девушки стали настолько сильны, что Доктор и старушенция начали их побаиваться.Подкравшись сзади на цыпочках, медик сделал Спортсменке укол прямо сквозь костюм для дайвинга так быстро, что та даже не успела взмахнуть ластами.  Ася засомневалась: «А нужно ли сегодня отправляться в путешествие? Может быть лучше немного отдохнуть, поваляться с книжкой в постели или сделать маникюр?» Вредные колебания, посеянные старухой, потихоньку укоренялись. Ася немного поразмыслила о том, чем ей, все-таки, сегодня заняться, в то время как глаза отчего-то стали закрываться.  Умница скорее ощутила, чем увидела мимолетное движение и успела незаметно толкнуть Красавицу плечом.

«Что делать?» – мысленно спросила себя Красавица. В голову пришла откровенная глупость, но времени и возможности обсудить с Умницей что бы то ни было не хватало, и Красавица пошла ва-банк.

– Пупсик, – томно прошептала она, откинув медную гриву. – Сколько ты будешь подчиняться этой старухе? Подумай, если бы она нам не мешала, мы могли бы прекрасно провести время! – Красавица медленно облизала губы. – Понимаю, ты хочешь меня лечить, но ведь существуют другие игры, например, волк и Красная Шапочка. Ты хотел бы стать сильным свирепым волком? Нет? А может быть, ты хотел бы стать храбрым охотником и спасти меня от страшного зверя? О, я была бы тебе так благодарна…

Доктор замер со шприцом в руке и задержал дыхание. На белоснежный халат капнула слюна.

– Что скажешь, пупсик? Поиграем без гадкой старушенции?

– Да! Да, моя прелесть! Скажи только, что сделать?

– Уколи ей то, что готовил для меня, но сначала развяжи.

Доктор послушно рванул скотч, которым девушка была прикручена к стулу, и подошел к Церберше. Догадавшись, зачем эскулап приблизился к ней со шприцом, старушенция стала визжать и отбиваться. Указкой она разбила бывшему соратнику очки, без которых тот оказался слеп как крот.

Красавица воспользовалась суматохой, чтобы освободить Умницу, а затем  бросилась на помощь своему новому поклоннику. Вдвоем им удалось скрутить сумасшедшую старушку и ввести ей препарат. Церберша рухнула на пол и с мощным храпом погрузилась в сон. Иногда храп прерывался неожиданными репликами:

– Гадкий эскулап…хр-р-р …дрянной эскалоп…хр-р-р…

– Я обезвредил страшного зверя, – заявил Доктор с дурацким видом. – Теперь храбрый охотник ждет обещанной награды.

– Не так быстро, охотник, – ответила Красавица. – В любую минуту волк может проснуться  и съесть нас. Нужно поместить его в клетку.

– Хорошо. Куда его отнести, Красная Шапочка? – спросил он с ухмылкой.

– Неси в конец коридора, там должен быть чулан.

Доктор забросил Цербершу на плечо и понес в указанном направлении.

Все это время Умница рылась в чемоданчике с красным крестом, разыскивая новую порцию успокоительного, теперь уже для самого Доктора. Когда девушка, наконец, нашла шприц, они вместе с Красавицей засеменили вслед за эскулапом. У двери чулана, что был их конечной целью, девицы вогнали шприц в тело, облаченное в белый халат. Дождавшись, когда Доктор окончательно обмяк, Умница и Красавица крепко связали своих тюремщиков и заперли их в темной каморке.

– Фух! – облегченно вздохнула Красавица. – Теперь заживем! Я совсем забыла про Ваньку-невстаньку. С ним-то что делать будем?

– А зачем с ним что-то делать? Он так увлекся своими воробьятами, что, кажется, даже ничего не заметил.

Вернувшись в помещение, где они провели связанными столько времени, девушки, действительно, обнаружили Ваньку на том же месте и за тем же занятием: он учил недавно вылупившихся воробьят разговаривать.

– Скажи: «Папа», – без устали повторял Ванька.

– Кажется, воробьи не способны научиться говорить по-человечески. Ты бы лучше попугая себе завел, Иван, или ворона,  – не выдержала Умница.

– Я воробьят люблю, – ответил Ванька, не заметив ни исчезновения маменьки, ни того, что девушки свободно передвигаются. – Не заговорят, ну и не надо.

– Что я тебе говорила? Он же безобидный совсем, блаженный, – сказала Умница.

 

Так и не дождавшись Асю из спальни, куда она ушла переодеться и собрать кое-какие вещи для путешествия, Пегас, наконец, забеспокоился.

– Ася! Ты собираешься уже больше часа! – сказал он из-за двери, но ответа не получил.

Покашляв для приличия, он толкнул дверь и обнаружил Асю крепко спящей.

– Да что с тобой такое? Ты не заболела?

Пегас потрогал ее лоб щекой и Ася проснулась.

– Сама не знаю, что случилось. Вдруг так спать захотелось. Знаешь, мне снился странный сон: будто в голове у меня случился переворот, и Умница с Красавицей  заперли Цербершу с Доктором в чулане.

– Забавно, – прокомментировал Пегас. – Думаю, это замечательный сон. Как ты себя чувствуешь? Если хочешь, мы можем сегодня остаться дома.

– Ну, не знаю, – протянула Ася, окончательно просыпаясь. – То есть, как это – дома? Нет уж, я мигом соберусь.

 

Спортсменка пошевелилась на кушетке и открыла глаза.

***

Аdiós![1] – До свидания! (исп.)

¿Dónde?[2] – Куда? (исп.)

Вien[3] – Ладно (исп.)

(продолжение следует…)

Автор Мари Лепс

Другие авторы  /   Сборник рассказов

Научившись раздвигать рамки, Ася тут же увеличила балкон и балконную дверь. Теперь повзрослевший Пегас, которому стало тесно на лестнице, прямо с балкона отправлялся гулять, а Марианна могла залетать к Асе на чай.

 

Больше всего корове понравилось огромное зеркало, у которого после известных перемен, описанных в главе «Как Ася лечила Пегаса», появились необычные свойства. Оно показывало не только отражаемую голову, но и ее содержимое: размышления, воспоминания, мечтания, страхи и сны. Зная о разумности Ракушки, корова решила подсмотреть, о чем та думает. Но кроме самой Ракушки в зеркале ничего не отразилось – скорее всего, раковина рапана находилась в состоянии глубокой медитации.

Вокруг бронзового лба Ньютона громоздилась глыба непонятных Марианне формул. Новое развлечение заинтересовало ее, и корова продолжила эксперименты.

Однажды, когда соседка тетя Люся пришла попросить соли, Марианне удалось подвести ее к зеркалу и ясно, словно в телеокне, в нем отразился тети Люсин страх: непутевый дядя Коля обнаружил наивно спрятанный на антресолях кейс с долларами, с которым отправился в магазин с красивой вывеской «Виноград». «Все ведь пропьет, ирод!»  – титрами шла тети Люсина мысль.

– А то! – согласилась Марианна по привычке к сопереживанию, привитой мыльными операми «Буренка-ТВ».  – А не завела бы себе мужа пьющего да непутящего, не пришлось бы и тревожиться. Хотя нет, тогда бы она боялась грабителей, – вслух размышляла корова в то время, как героиня ее нового «фильма» уже ушла домой.  – А с другой стороны, если бы ей денег ветром не надуло, все равно беспокоилась бы, что «ирод» какую другую заначку найдет или влезет куда-нибудь. – В итоге Марианна пришла к выводу, что все зло  в деньгах и мужчинах и заключила: – Здорово, что у меня ни мужа, ни денег, и  тужить не о чем. Хотя замуж иногда так хочется…

– Марианна, разве можно заглядывать в чужую голову без разрешения? – менторским тоном возмутилась Ракушка.

– Так я же не со зла! Волнуюсь за нее, сердешную! А ну как муженек-ирод и впрямь денюжки найдет да все пропьет с дружками? – оправдывалась корова. – Ну, и любопытно, конечно, кто о чем думает.

– Сериалы Вас определенно испортили. И не смейте больше подносить меня к зеркалу! Уважайте личное пространство! Если мне вдруг захочется поделиться с Вами своими мыслями, я обязательно сообщу! У Вас что, своих дел нет? Тогда займитесь самообразованием!

– А зачем мне самообразовываться? Я есть, значит – уже образовалась, меня мама с папой образовали. Так зачем же делать заново то, что сделано уже? И, к слову сказать, неплохо, — добавила Марианна, глядясь в зеркало.

– Темнота, – сказала Ракушка.

– Фу ты, ну ты – фифа гнута, загогулина зловредная, плюшка известковая! – тихонько пробурчала под нос корова, выходя на балкон, чтобы в знак протеста улететь в свой гнездодом. Но с тех пор, если она и заглядывала кому-нибудь в голову, то только так, чтобы никто этого не заметил.

 

Наконец, новые свойства зеркала заметила и сама Ася. В это зеркало она почти не смотрелась, все больше в то, что висело в ванной. А тут вдруг решила спросонья пригладить рыжие, торчащие в разные стороны, волосы, и застыла соляным столбом, разглядывая облако вокруг своей головы.

В облаке шло цветное кино. Сначала Ася увидела сидящих рядком трех девиц, очень похожих на нее саму и друг на друга, но отличавшихся одеждой и прическами. Самая роскошная Ася была в красивом воздушном платье и лодочках на шпильке. По плечам спускался водопад золотых волос, которые впервые в жизни выглядели ухоженными и послушными: каждый завиток лежал на своем месте и не стремился встать торчком или повернуться в противоположную сторону. Руки украшал дорогой маникюр. Макияж на лице тоже был идеален, подчеркивая  и скрывая все, что нужно. «Какая красавица!» – задохнулась Ася от восхищения и заметила у стройных ног девушки в зеркале табличку, на которой прямо так и было написано: «Красавица».

Рядом с Красавицей сидела, конечно, Умница, что также подтверждала табличка с уточнением в скобках «Интеллектуалка». «И правильно», – подумала Ася, –  уж слишком вид у нее для умницы нестандартный. Рыжие волосы торчали в разные стороны,  как у реальной Аси, когда она, как сейчас,  только поднималась с постели. Личико в огромных очках было усыпано веснушками. Одета она была в растянутый свитер со шведским орнаментом, поношенные джинсы и старые кроссовки. Плетеные фенечки на руках и множество брелоков на рюкзачке завершали образ. Дальше располагалась, естественно, Спортсменка в костюме для дайвинга и ластах.

 

Кроме сходства с реальной Асей у девиц было еще кое-что общее –  все они были связаны крепкой веревкой. Вдоль ряда туда-сюда вышагивала сухонькая старушка в очках в роговой оправе с аккуратным пучком на голове и предположительно проглоченным аршином. В руках старушонка держала указку, которой колебала воздух в такт словам или тыча ею в одну из пленниц.

– Что это тебе в голову пришло? – обличающее вопрошала старушка Спортсменку. – Какое-такое путешествие? Это в твоем-то состоянии! Твое здоровье не позволяет тебе путешествовать! Доктор! Успокоительное ластоногой уколи, – она ткнула указкой  девицу  в костюме для дайвинга.

В кадре появился громила в белом халате и шапочке,  с ходу  забросил Спортсменку на плечо и потащил к кушетке.

– Не надо! Доктор, госпожа Цербер! Я хорошо себя чувствую! – кричала девушка, взмахивая ластами, но это ее не спасло.

– Ну да, хорошо, – съехидничала старушенция. – А чего ты визжишь, как поросенок? Определенно, нервы расшатались – надо успокоить.

Мордоворот в белом бросил Спортсменку на кушетку, заклеил ей скотчем рот, и, взяв огромный шприц, сделал укол. Через минуту девица обмякла, доктор обернулся, и Ася разглядела некую схожесть его черт со всеми остальными, будто это был младший брат госпожи Цербер и родственник связанных пленниц. «Странное семейство»,  – подумала Ася.

– Ну, – старушка сделала пугающую паузу, – у кого еще есть желания?

– Я Вам давно говорила, хочется испанский выучить, – с опаской отозвалась Умница.

Церберша неожиданно расхохоталась:

– С твоими-то куриными мозгами, милочка, иностранный язык учить? Ох, насмешила до слез!

Демонстративно вытерев слезу платочком, она отвернулась от Умницы, в то время, как сделанная злой старухой минуту назад пугающая пауза, напротив обратила на девушку свое внимание. Подойдя поближе, пугающая пауза оттянула пальцами внешние уголки глаз вниз, и, вытянув губы трубочкой, издала утробное:

–У-у-у-у-у-у!

На лице Умницы не отразилось даже тени страха, отчего пауза устыдилась своего непрофессионализма. «Даже связанную девчонку не смогла испугать», – горестно подумала она и растворилась в воздухе.

– Мне бы в парикмахерскую сходить, госпожа Цербер, – не выдержала Красавица.

Из дальнего угла, на который Ася раньше не обращала внимания, донеслось:

– Оно тебе надо? Это же вставать придется, на первый этаж спускаться, до парикмахерской идти три квартала.

Ася вгляделась туда, откуда доносился голос, и обнаружила гнездо нечесаных волос на торчащей из-под одеяла голове. Воробьиха в гнезде старательно высиживала кладку яиц.

– Слышала? Ванька-невстанька дело говорит. В зеркало на себя посмотри! Тебе хоть в парикмахерскую, хоть в салон красоты, хоть платье новое – такую уродину ничего не исправит. А может тебе сидеть неудобно? Оттого и мысли вредные в голову закрадываются? Поставлю-ка я вам всем кушетки, – сказала Церберша и возвысила голос: – Иван, а ну-ка притащи кушетки.

– Не могу, маменька, – ответил Ванька-невстанька, не поднимая головы. – Боюсь яичко разбить, вот-вот воробьята вылупятся.

В душе у Аси спичкой вспыхнуло возмущение, усиленное непониманием происходящего. Зеркало мигом подернулось рябью, в которой, словно в озере в ветреный день, отражалась волнующаяся Асина голова, окруженная красным ореолом.

 

– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – требовала ясности Ася.

– Ась? – откликнулся Пегас.

– Марианна вместо зеркала телеокно повесила? Почему оно такое странное? И почему мне никто не сказал?

– Да нет же, девочка, это вовсе не телеокно. Это твое старое зеркало только с апгрейдом, – отозвалась Ракушка. – Помнишь, как ты раздвигала рамки? У него тогда рама раздвинулась, а заодно и побочный эффект появился – оно теперь не только голову показывает, но и ее содержимое. Отойди от него подальше, присядь.

– И что это сейчас за триллер был? Что за старушенция с бешеным громилой в белом? Что за мужик с воробьиным гнездом на голове?

– Тебе виднее, это же твоя голова, – сказал Пегас.

– Этого не может быть в моей голове! –  закричала Ася. – Значит, это кривое зеркало! И показывает какую-то чушь!

– Не стоит так расстраиваться, – ворковала Ракушка. – Просто нужно во всем разобраться и все наладится. Это разные грани твоей личности, которые объединяются в одну тебя. Каждая из них имеет свои желания. Когда человек живет в гармонии, все его желания и мечты направлены в одну сторону, а его маленькие личности живут в любви и взаимопонимании, помогая друг другу. Но часто бывает так, что их взгляды на жизнь вступают в противоречие, вот тогда и выходит внутренний конфликт.

– Басню про Лебедя, Рака и Щуку читала? – спросил Пегас.

–  Читала, – ответила Ася. – Ясно, что вы хотите мне сказать. Девицы связанные, согласна, хотят того же, что и я, и вообще на меня похожи, – улыбнулась Ася, вспомнив о Красавице. – Но эти монстры – Церберша, доктор и Ванька-невстанька – это не могу быть я!

– И тем не менее… – начала Ракушка.

– Помягче, – прошептал Пегас.

– Куда уж мягче, – тихонько отозвалась раковина рапана, показывая вмятину от книжного корешка на своем боку. Я размягчена до критического уровня  – состояния пластилина.

– Тогда затвердей и помолчи, – так же шепотом сказал Пегас. – Давай я попробую.

– Понимаешь, Ася, – стал объяснять Пегас, — похожий на госпожу Цербер персонаж существует в каждом человеке, только в разном состоянии. Обычно его зовут внутренним критиком. У кого-то, как у тебя,  он имеет неограниченную власть,  у кого-то чахнет в чулане, скованный и голодный, с кляпом во рту.

– Но откуда она взялась? Почему? – спросила Ася.

– Когда ты была маленькой, кто-то сказал, что ты некрасивая, глупая, слабая, не сможешь сделать что-то, а ты поверила, – тогда и родилась твоя маленькая Церберша, – снова подала голос затвердевшая Ракушка. – Ты взрослела, и твой внутренний критик рос вместе с тобой. И вот уже никто посторонний  не нужен, чтобы искоренить веру в себя – госпожа Цербер прекрасно с этим справляется. «Хочу учиться танцам», – думаешь ты. «Ты же неуклюжая, все будут над тобой смеяться, не выдумывай», – говорит она, и ты отказываешься от своей мечты. Ну что, вспомнила этот голос, который слышала неоднократно?

– Да, — ответила Ася. – Я слишком хорошо знаю этот ненавистный голос.

– Только не надо ее ненавидеть, она же – часть тебя, – предостерегла раковина рапана. – И побуждения ее были самыми благородными – уберечь тебя от насмешек и разочарований. Другое дело, что распустила ты ее безгранично, теперь будет сложно ее на место поставить. Но ничего, как говорится, дорогу осилит идущий.

– А мордоворот в белом халате откуда взялся? – спросила Ася.

– Помнишь, ты часто болела в детстве? Когда у тебя была высокая температура, бабушка сильно пугалась, и тебе передался ее страх, тогда и появился доктор, – разъяснила Ракушка. – Ванька – сынок доктора и Церберши, существо ленивое и едва ли опасное.

Ася сидела в постели, пытаясь переварить поток обрушившейся на нее информации:

– А что же делать-то теперь с ними?

– Не слушаться, — ответила раковина рапана. – Что там девицы говорили? В парикмахерскую, испанский, путешествовать? Ну, так вперед!

 

– Вперед! – твердо сказала Ася и пошла в ванную, чтобы умыться и пригладить медные непокорные кудри.

Когда она открывала кран, крановщик в оранжевой каске, живущий в смесителе, пожелал ей доброго утра. Ася поприветствовала его в ответ, не выходя из задумчивости. А думы ее были о том, в какую замечательную девушку она превратится, когда станет такой же эрудированной и сообразительной, как Умница, ухоженной, как Красавица, и энергичной, как Спортсменка.

– Ты в себе ли, заморыш тупоголовый? Неужто и впрямь в парикмахерскую собралась? Так ведь это бессмысленная трата денег и времени, – услышала Ася голос госпожи Цербер у себя в голове.

– Оно тебе надо? Это на первый этаж спускаться, до парикмахерской идти три квартала, – завел Ванька-невстанька.

– А ну тихо сидеть,  а то воробьята вылупятся раньше времени, – вдруг прикрикнула на них Ася, и легко сбежала по лестнице.

Автор Мари Лепс

Другие авторы  /   Сборник рассказов